Когда не складывается целостный образ | Плохое зрение, астигматизм - разбор случая (психосоматика)

Из рассказа клиента (опубликовано с согласия):

...я шила мышей. Маленьких. Взяла детский журнал в библиотеке, там всякие поделки. Мне в детстве нравились миниатюры, и чтобы было не сложно. Увидела выкройку с мышками и влюбилась. 
...я шила мышей. Было уже поздно. Ночь. Я сидела в своей комнате за закрытой дверью. У меня был яркий свет. А за дверью было темно. Я не выходила уже несколько часов.
...я шила мышей... Я была погружена в себя, меня захватило творчество. Мне было хорошо, интересно и спокойно в моей комнате с этими мышами. Я уже сшила нескольких за вечер и не собиралась останавливаться.

То, что случилось дальше, было очень неожиданно. И страшно.

Дверь в комнату открылась. И я услышала голос. Он был какой-то чужой, словно механический. Он сказал: "ложись спать!". 
Дверь закрылась.

Я вскочила, выключила свет. Разделась, легла. И только потом поняла, что это была моя мама. Это она таким страшным чужим голосом мне сказала ложиться спать. 
Мама была пьяна.

После этого случая клиентке (тогда ей было около 8 - 9 лет) стали сниться сны о том, что в тело мамы вселились пришельцы, и это уже не её мама, а лишь оболочка от неё. Психика не выдержала настолько разнонаправленных чувств: любовь и привязанность к матери, доверие к ней - и ужас от её вида, действий и слов, когда она была пьяной. В то время это было спасением, это защищало - чтобы сильные чувства не разорвали напополам. Это способ сохранить свою целостность.

В этом же возрасте начались проблемы со зрением. Появился астигматизм. Астигматизм - это отсутствие фокусной точки. Изображение расплывается. Степень астигматизма у людей может быть разная: кто-то без очков видит удвоенное изображение, а кто-то - целых 8 его копий. 

Ничего не напоминает из того, что описала моя клиентка?
Она не смогла уместить маму в одной фигуре. Не смогла воспринять её целостно - и тогда это было спасением для неё, таков механизм привязанности к значимому взрослому. 

После, говоря об отце, мы тоже нашли, что его образ у неё расплывается, распадается на части. Потому что отцы так не поступают... А он - отец. Не складывается, разламывается.

Да, в том возрасте для организма и для психики это был наиболее спасительный способ выжить в той обстановке, не испытывая постоянного страха по отношению к отцу и матери, ненависти к ним - разломить их образы. А мы работали здесь и сейчас, сегодня. Когда она уже не зависит от них. Когда она может посмотреть правде в глаза. Может совместить несовмещаемое раньше. Потому что уже безопасно. Потому что уже не ребёнок, а то - только чувства, и их возможно теперь пережить и выпустить. И я рядом, и близкие тоже - есть, кому подхватить, и больше не одна с этим всем. Вместе не так страшно. 

Мы вытащили оба образа и стали совмещать их. Пошло много чувств и к этой и к «другой» маме, эта работа длительная и весьма чувствительная для клиента. Чувства эти родились не сегодня и не в моём кабинете - тогда и во все те моменты, которые были непереносимы.

Эта работа не столько ради психосоматики, сколько для высвобождения эмоций – они все там, лежали почти 30 лет. Это о бедности эмоциональной жизни здесь и сейчас – когда столько внутри запертых комнат с чувствами, некуда складывать новые.

Мы говорили о том, что клиентка выжила. Что теперь она может увидеть свою маму – всю. Это её мама, и она такая. В ней уместилась и теплота, которую она могла проявлять, и злость, и побои… Это всё один и тот же человек.

Вот, что происходило дальше:

…я шила мышей. Дверь открыла мама. Она была пьяная, это была она (слёзы). Это была мама, которую я любила. Это она. Это моя мама (слёзы, слёзы, слёзы…)

Когда-то психика выбрала такой способ выживания. И на тот момент он был самым лучшим: в тех условиях, с теми людьми, с той внутренней и внешней реальностью. С тех пор реальность поменялась, но травма – это капсула времени, в ней мы не знаем, что ситуация уже сменилась, поэтому не можем выбрать другой способ жить. 

В разломанной реальности мы порой оказываемся в какой-то точке своей жизни, и не понимаем - как? Ведь мы шли не туда. И это о том, что мы не видели всей картины. То же самое про отношения. Про отделение от своих чувств. 

А астигматизм - только метафора нашего способа жить. Не видеть картинку такой, какая она есть, чтобы выжить. И я о том, что уже безопасно. Уже можно посмотреть.

Для специалистов: здесь может хорошо подойти арт-терапия, если клиент дружит с этим. Нарисовать оба образа и совмещать их постепенно.