Тревожность и депрессия. Иной взгляд.

Тревожность и депрессия. Иной взгляд.

Введение.

Тревожные расстройства и депрессия занимают первое место в рейтинги психических расстройств. Огромное количество людей страдают от различных проявлений тревожности, фобий и панических атак, сопровождающихся скрытой или явной депрессией.

Так, по разным данным депрессией страдает каждый десятый в возрасте старше 40 лет, причём, следует заметить, что две трети из них — женщины. У людей старшего поколения (старше 65 лет) депрессия встречается в три раза чаще. Молодые люди также страдают от этого недуга. По некоторым данным общая распространённость депрессии в юношеском возрасте составляет от 15 до 40 %.

При этом следует учесть, что многие просто не обращаются за помощью к специалистам из-за боязни побочных действий антидепрессантов или опасений, связанных со «статусом» психически больного человека. А те, которые всё-таки обращается к специалистам, часто не получают эффективную помощь. Испытав только временное облегчение после приёма антидепрессантов, прейдя в состоянии некоторой ремиссии, через какое-то время рецидивы этого болезненного состояния снова возвращаются.

Всё дело в том, что генезис депрессии в прошлых исследованиях был не достаточно понят. Вот некоторое общее мнение о причине депрессии: «В настоящее время не существует ясного понимания нейробиологических причин клинической депрессии (большого депрессивного расстройства). В научной среде на этот счёт есть ряд гипотез, ни одна из которых пока не получила убедительных доказательств. Очевидно, что депрессия является клиническим и этиологическим гетерогенным расстройством».

В данной статье сделана попытка прояснить представление о природе депрессии, изложить иной взгляд эту проблему.

Опасность, как причина тревоги.

Все живые организмы стремятся защитить себя от разрушения и гибели. Даже одноклеточные существа, нервная система у которых ещё не сформирована, стремятся доступными им способами обезопасить себя от влияния вредных факторов среды.

Самосохранение является главным, глубоко заложенным в психику фундаментальным инстинктом. Именно стремление к самосохранению, миллионы лет назад, заставило одноклеточные организмы объединяться в многоклеточные колонии, из которых впоследствии сформировались сложные формы жизни с дифференцированными функциями клеток. И теперь потребность в безопасности – важнейшая из базовых потребностей. А главной эмоцией, сигнализирующей об опасности, является страх.

В моём понимании, страх – это эмоционально узнаваемое напряжение психики, возникающее в состоянии, экстренной мобилизацией всех систем организма, в ответ на возникшую угрозу, ради обеспечения безопасности.

Испуг – это резкий, короткий по продолжительности всплеск страха, являющийся реакцией организма на внезапное возникновение опасности.

Тревога – это эмоция, сигнализирующая организму о нависшей опасности.

Тревожность – это длительное болезненное напряженное состояние психики, обусловленное наличием фактора опасности, который не может быть устранён и от которого нельзя устраниться.

С точки зрения терапевта, работающего с тревожным состоянием пациента (клиента) опасность по своему генезису может быть реальной, ложно – фантазийной (придуманной) или смешанной. Но, для субъектов, страдающих тревожным расстройством фактор опасности всегда реален и объективен, каким бы он не был на самом деле.

Тревожность включает в себя тревожные мысли и волнение. «Тревоги и переживания (волнения) – вот что несёт основную вину за то, что ваша жизнь наполняется воображаемыми катастрофами». Можно испытывать тревогу без переживаний и переживания без тревоги. Тревога существует, как форма наших мыслей, а переживания и волнения проявляются в физиологических реакциях организма и связанных с ними действиях (например, желудочно-кишечные расстройства и избегания острых ситуаций). Тревоги – это размышления о потенциальной проблеме, а переживания и волнения – это ощущения проблемы».(Алекс Корб, «Восходящая спираль»)

Кульминационными формами обострения хронической тревожности является фобии и панические атаки. Но о них речь пойдёт ниже.

Важнейшим и определяющим в понимании тревожности является наличие фактора опасности.

Фактор опасности – это механический, физический, природный, социальный, физиологический, психологический и любой иной фактор, угрожающий человеку потерей жизни, здоровья, социального положения, имущества и других ценностей.

Часто один опасный фактор может угрожать потерей сразу нескольких ценностей. Так, серьёзная автомобильная авария может привести к потери здоровья, имущества и социального положения.

Но пугает не сам по себе фактор опасности, а те последствия, которые могут наступить в результате его воздействия. В момент зарождения тревоги, страха или паники мозг делает молниеносную оценку этих последствий и определяет степень опасности. Оценка степени опасности всегда субъективна и зависит от актуального внутреннего состояния организма и психики, а также сложившегося характера и личного опыта индивида.

Субъективная оценка степени опасности того или иного фактора часто происходит под воздействием той или иной невротической идеи, которая собственно и лежит в основании невроза. Так, например, женщина К. боится повторить несчастную судьбу своей матери, которая так и не обрела семью и не смогла быть счастлива в этом. Существующая семья К. стала для неё сверх ценностью. Развод представляется личной катастрофой вселенского масштаба. В этой ситуации любые факторы, ослабляющие семейные узы, расцениваются, как опасные. При этом женщина глубоко страдает от непонимания со стороны супруга и его родственников. Она живёт в состоянии перманентного конфликта и была бы рада вырваться из этой травмирующей ситуации. Но развод для неё табуирован идеей о повторении несчастной судьбы своей матери. Женщина живёт в состоянии постоянной тревоги и напряжения.

Любые невротические идеи, такие, как:

идеи скорой смерти от смертельной болезни;
идеи повторения смертельных болезней, от которых пациент был благополучно вылечен;
любые идеи, связанные с преждевременным умиранием;
Идеи сверх ценности: Муж – сверх ценность; работа – сверх ценность; Дети – сверх ценность и т.п.

Невротические идеи создают психологические условия, под воздействием которых возникают и формируются факторы опасности с высокой степенью угрозы.

В процессе оценки опасных последствий может произойти либо переоценка степени опасности, либо её недооценка. Преувеличение опасности приводит к усилению тревожности и блокировки удовлетворения важных потребностей, а недооценка может привести к возникновению аварийных и даже драматических ситуаций потери и разрушения. В процессе эволюции человека выживали в большей степени те особи, которые переоценивали опасность. Таким образом, в людях сформировалась психологическая тенденция к преувеличению степени опасности, некоторой мнительности. Заметив это, люди сказали: «у страха глаза велики».

В процессе прояснения вопроса о существующих угрозах в жизни пациента (клиента) может быть выяснено, что присутствует не один, а несколько опасных факторов, причём разного генеза.

Ложно-фантазийная опасность является следствием фантазирования, предположения, прогноза. Она может быть следствием уже действующего состояния тревоги, вызванной другими неосознанными опасными факторами. Ложная опасность порождает ложную тревогу.

В смешанных формах опасности частично существуют признаки реальной опасности, которые усиливаются фантазийными прогнозами и предположениями. Например, боязнь крупных собак основывается на самом существовании таких собак в реальности и на фантастическом предположении, что все они, без исключения, злобны и неуправляемы.

Фактором опасности может быть травмирующее событие, происшедшее в прошлом, которое окончилось для субъекта благополучно, но воспринимается памятью субъекта, как незавершённое и всё ещё сохраняющее в себе потенциальную угрозу. Говоря языком гештальт психологии, это может быть незавершённый гештальт травмирующего события.

Часто опасные факторы, влияющие на психику субъекта, им самим не осознаются совсем. Человек считает, что ему ничего не угрожает, но все признаки тревожности в его состоянии налицо. И тогда требуется работа по выявлению скрытых факторов опасности в процессе психотерапии. Тревожности без фактора опасности не бывает. А бывает тревожность, в которой фактор опасности ещё не выявлен.

Тревога – это сигнал об опасности, а депрессия – это последний способ предотвратить опасные последствия.

Природная сущность депрессии.

Подобно тому, как защитные реакции организма, будь то рвота, кашель или чихание не являются болезнями сами по себе, а являются механизмами защиты организма от воздействия вредных и опасных факторов, и депрессия – не болезнь.

Это аналогичная защитная реакция организма в ответ на фатальную опасность, сильную физическую боль, непоправимую потерю или социальное неустройство. Для всех этих явлений существует один общий и главный фактор, запускающий депрессивное поведение – это фактор непреодолимой опасности. А сигналом об опасности является тревога и страх.

Так, сильную физическую боль мозг идентифицирует, как угрозу жизни и запускает депрессивную реакцию, сопровождающуюся соответствующим поведением. Непоправимая потеря, горе, сопровождающееся катарсисом, бедствие, которого невозможно избежать - все эти явления несут в себе сильный заряд тревоги, т.к. рушатся какие-то важные для субъекта условия жизни, условия безопасности. Горе – это состояние переживания безвозвратной потери ценности. К основным ценностям человека относятся: жизнь, здоровье, дети, родители, семья, дом (квартира), работа, бизнес, друзья, средства к существованию, материальные ценности и т.п.

Потеря любой из этих ценностей разрушает привычную безопасную жизнь человека. Теряются смыслы и опоры. Рушатся убеждения. Возникает сильная тревога. Человек не знает, как жить дальше, и это его пугает. Человек не знает, как вернуть потерянное и это тоже пугает его. Опасность и переживание горя, психологически тесно связанные между собой явления. Опасность – предупреждающий предвестник горя. Горе – это случившаяся опасность.

Депрессия не болезнь, а, своего рода, психологический атавизм - видоизменённый, редуцированный древний способ защиты от опасности. Первородная сущность депрессии – замирание, имитация смерти, демонстрация беспомощности чтобы сбить с толку агрессивного хищника.

Это древнейший инстинктивный механизм, который унаследован людьми в процессе эволюции от самых первых форм организмов, которые являются нашими самыми древними эволюционными родственниками.

Для того, чтобы убедиться в этом, обратим своё внимание на мир животных, а именно на их защитное поведение. В природе можно наблюдать, когда животные или насекомые претворяются мёртвыми перед лицом реальной смерти от хищника.

« При виде двигающегося пугающего объекта бесхвостые амфибии затаиваются. Жабы и наземные лягушки зачастую еще и пригибают голову к земле. А вот квакши, благодаря своим присоскам, обычно отдыхают на нижней стороне листьев, спасаясь одновременно от прямых солнечных лучей и от врагов. Они прекрасно лазают по веткам и листьям даже в положении вниз головой. Когда квакшам грозит опасность, они замирают, притворяясь мертвыми, или поспешно удирают, совершая длинные прыжки. Сухопутные хвостатые амфибии, например некоторые саламандры, в случае опасности тоже способны притворяться мертвыми. В такой позе они могут оставаться более 20 минут (Жданова Т.Д. «Сотворённая природа глазами биологов. Поведение и чувство животных»).

Ярчайший пример такого защитного поведения демонстрирует опоссум. В момент опасности он изображает трупп. Падает на один бок, выпучивает глаза, открывает рот и замирает в трупном окоченении. Но этого мало. Зверёк специально имитирует трупный запах, выделяя специальное зловонное вещество.

Похожую тактику применяют и мыши. Они замирают и даже позволяют хищнику слегка кусать или поиграть со своим «бесчувственным» телом. Как только мышь становится похожа на безжизненную «тряпочку» кошка теряет к ней интерес. И тогда, уличив момент, мышь убегает.

Парадоксальность такого явления заключается в том, что симуляция умирания защищает жизнь.

В 1967 году американский психолог, основоположник позитивной психологии Мартин Селигман в университете в Пенсильвании провёл эксперименты над собаками, которые существенно повлияли на наши сегодняшние, не совсем верные, представления о депрессии. Об этих опытах часто упоминают в различных исследованиях, посвящённой тревожным расстройствам, фобиям, паническим атакам и самой депрессии. Чтобы дальнейшие рассуждения были достаточно основательными и обоснованными необходимо обратить внимание на подробный и достоверный рассказ об этих экспериментах.

«Благодаря счастливому стечению обстоятельств, Селигман оказался в одной из известных психологических лабораторий Пенсильванского университета. Руководитель лаборатории - Ричард Соломон в то время проводил серию экспериментов над собаками по схеме классического условного рефлекса И. П. Павлова. Идея эксперимента состояла в том, чтобы сформировать у собак условный рефлекс страха на звук высокого тона. Для этого вслед за громким звуковым или световым сигналом собак подвергали несильным, но чувствительным, ударам электрического тока. Для простоты эксперимента на стадии обучения избеганию ящик с собакой был закрыт крышкой.

Предполагалось, что спустя некоторое время, на контрольном этапе, собаки будут реагировать на звук или свет так же, как они раньше реагировали на электрошок, - будут выскакивать из ящика и убегать.

Но когда реакция страха была сформирована, и крышку снимали, собаки этого не делали. Они не совершали элементарных действий, на которые способна буквально любая собака. Вместо того чтобы выпрыгнуть из ящика, собаки ложились на пол и скулили, не совершая никаких попыток избежать неприятностей, они переносили удары током продолжительностью до 1 минуты и более. Классическая теория условного рефлекса никак не объясняла такой странной реакции собак на аверсивные стимулы.

Селигман предположил, что причина может состоять в том, что в ходе самого эксперимента собаки не имели физической возможности избежать электрошока - и привыкли к его неизбежности. Собаки научились беспомощности.

Селигман решил использовать павловскую схему для того, чтобы экспериментально изучить природу беспомощности, понять причины ее возникновения, и таким образом найти пути ее преодоления. Вместе с другим молодым аспирантом - Стивеном Майером - он разработал схему эксперимента, названного им триадным, предполагавшим участие трех групп животных. Вот как сам Селигман описывает схему этого эксперимента:

«...Первой группе предоставлялась возможность избежать болевого воздействия. Нажав на панель носом, собака этой группы могла отключить питание системы, вызывающей шок. Таким образом, она была в состоянии контролировать ситуацию, ее реакция имела значение.

Шоковое устройство второй группы было "завязано" на систему первой группы. Эти собаки получали тот же шок, что и собаки первой группы, но их собственная реакция не влияла на результат. Болевое воздействие на собаку второй группы прекращалось только тогда, когда на отключающую панель нажимала "завязанная" с ней собака первой группы.

Третья группа шока вообще не получала».

Таким образом, две группы собак подвергались действию электрошока равной интенсивности в равной степени и абсолютно одинаковое время. Единственное различие состояло в том, что одни из них могли легко прекратить неприятное воздействие, другие же не имели возможности влиять на неприятные события и быстро убеждались в безрезультатности своих попыток как-то влиять на окружающую среду. С третьей группой собак ничего не делали. Это была контрольная группа.

После такого рода тренировки все три группы собак были помещены в ящик с перегородкой, через которую любая из них могла легко перепрыгнуть, и таким образом избавиться от электрошока. Именно так и поступали собаки из группы, имевшей возможность контролировать шок. Легко перепрыгивали барьер собаки контрольной группы. Собаки же с опытом неконтролируемости неприятностей жалобно скулили, метались по ящику, затем ложились на дно и, поскуливая, переносили удары током все большей и большей силы. Экспериментаторы даже попытались помочь собакам справиться со стрессом и спастись от ударов током - они выманивали собак из ящика пищей, но это редко удавалось. Большинство собак оставалось лежать.

Из этого Селигман и его товарищ сделали вывод, что беспомощность вызывают не сами по себе неприятные события, а опыт неконтролируемости этих событий. Живое существо становится беспомощным, если оно привыкает к тому, что от его активных действий ничего не зависит, что неприятности происходят сами по себе и на их возникновение влиять никак нельзя.

Уже первые эксперименты Мартина Селигмана получили широкую известность, были опубликованы солидными психологическими журналами. Прекрасное объяснение необъяснимому с точки зрения теории условного рефлекса факту, стройный эксперимент в обоснование выдвинутой гипотезы, первое научное признание - таково было начало карьеры молодого ученого».

Ошибка Мартина Селигмана.

Профессор Мартин Селигман ошибочно интерпретировал результаты своего опыта с собаками и сделал соответственно неверные выводы. Чтобы заметить эту ошибку и понять её смысл и важность, требуется углубиться в рассмотрение вопросов поведения животных.

Природной особенностью собак является их жизнь в стае. Порядок жизни в стае определяется, взаимоотношениями отдельных животных между собой. В стае различают следующие половозрастные группы собак:

Вожак - самый старший, крупный, сильный и злобный кабель (иногда его место может занять опытная сука).
Матки – взрослые суки, готовые к спариванию.
Молодняк - это собаки подростки, молодые особи, как самцы, так и самки.
Щенки – очень молодые собаки, ещё связанные с матками.

Основным фактором опасности для собак в стае являются укусы сородичей или укусы других животных при нападении на стаю.

Разные половозрастные группы собак реагируют на опасность по-разному.

Щенки, спасаясь от укусов взрослых и сильных собак, когда те атакуют их, ложатся на бок или на спину, поскуливают и демонстрируют пассивное подчинённое поведение. Они замирают и даже закрывают глаза. Таким поведением они демонстрируют полную беспомощность и отсутствие ответной агрессии. Такое поведение останавливает агрессора. Кстати, вот почему людям рекомендуют стоять на месте и замереть, если атакуют собаки.

Подрастая, щенки становятся молодыми собаками, и теперь, спасаясь от клыков вожака или укусов самок, они всё чаще применяют другую стратегию. Они убегают. Отбегают от стаи довольно далеко, но потом снова возвращаются, когда опасность миновала. Но если в силу обстоятельств молодые собаки не могут убежать от более крупных и агрессивных сородичей, то вынуждены снова использовать прежнюю стратегию щенков: в последний момент перед нападением падают на бок и претворяются «маленькими» и беспомощными. Иногда это спасает, но иногда они не могут избежать «порки» и бывают укушены, но не убиты.

Когда собаки становятся ещё более взрослыми и матёрыми, они защищают свои потребности, вступая в яростные драки даже с самим вожаком. И когда-то в одной из таких драк вожак уступит своё место кому-то из молодых псов. И тогда искусанный, он будет вынужден бежать, чтобы спасти жизнь, а если бежать уже не сможет, то воспользуется последним средством – стратегией щенка, как последней надеждой спасти себе жизнь: упадёт набок и заскулит.

Итак, совершенно необходимыми стратегиями поведения в стае собак, унаследованные ими в процессе эволюционного развития являются три основных типа поведения при возникновении опасности: замереть, убежать или драться. Эти стратегии поведения закреплены в безусловных врождённых рефлексах.

Работает это примерно так. Если соперник силён и крупнее, драться нельзя. Можно убежать. Но если по каким-то причинам и убежать не представляется возможным, тогда остаётся только притвориться поверженным, замереть и не сопротивляться.

В опыте Мартина Селигмана собаки ведут себя в точности со своими врождёнными безусловными рефлексами. Не имея возможности драться или убегать, они используют третью стратегию поведения – пассивное замирание. У них просто нет другого выбора. И это не от того, что у них выработался какой-то новый условный рефлекс, а от того, что действовал выработанный веками эволюции безусловный рефлекс защиты себя от, превосходящей по силам, опасности.

Собаки в первой группе, которые нашли способ устранять неприятное воздействие электрического тока, нажатием на рычаг, тем самым получили возможность снижать уровень своей тревоги. Усвоив навык отключать ток, они получили способ устранять опасность. И в этом смысле уровень и степень их тревожности не высока.

Собаки же, которые не могли управлять отключением тока оказались в очень сложной и травмирующей ситуации. Удары тока воспринимались ими, как укусы. Но того, кто кусает не видно, поэтому и атаковать некого. Нет объекта для применения агрессии. Но этого мало. Бежать тоже некуда, потому что в первой части опыта, ящики с собаками были закрыты крышками. И тогда оставалась только стратегия щенков – впасть в подчиненное положение перед лицом невидимой и очень страшной опасности, от которой нельзя избавиться. Уровень страха у этих несчастных животных был очень высок, поэтому, когда во второй части опыта крышки ящиков были открыты, они не решились выпрыгнуть из них, потому что боялись быть пойманными, неизвестным и поэтому очень страшным существом, которое «кусало» их током!

Профессор Мартин Селигман ошибся, объясняя поведение собак. Так называемая «выученная беспомощность» не была новым условным рефлексом. Это было поведение, обусловленное врождённым рефлексом самозащиты от опасности. Одним из тех трёх способов поведения для самозащиты, о которых написано выше. Такое поведение собак можно назвать «стратегией щенка» или «стратегией подчинённости».

Важно отметить, что в опыте Селигмана даже предложенный в конце эксперимента корм не повлиял и не изменил поведение испуганных собак. Они не выпрыгнули из ящика, как это сделали другие собаки. И это говорит о том, что мы имеем дело с безусловным врождённым рефлексом, который очень сложно сломать даже таким стимулом, как корм. Условные рефлексы основаны и построены на базе и приоритете безусловных рефлексов. Если бы экспериментаторы тогда просто успокоили собак, прекратили бить их током и смогли бы как-то убедить несчастных животных, что опасность миновала, то успокоенные собаки сами вышли бы из этих ужасных ящиков. Не трудно предположить, что, в конце концов, так и случилось.

Можно констатировать, что в животном мире широко распространены особого рода стратегии «пассивного» поведения, которое помогает животным спастись от опасности и остаться в живых. Вот несколько обобщающих примеров:

«Стратегия опоссума». Имитация смерти. Полная остановка движения, замирание, гримаса трупа, выделение трупного запаха.
«Стратегия мыши». Имитация смерти. Полная остановка движения. Расслабление всех мышц тела, замирание, остановка дыхания.
«Стратегия щенка». Подчинённое поведение, демонстрация слабости, немощности, безволия, полного подчинения судьбе, отсутствие агрессии. Неподвижное лежание на боку, поскуливание.

В объединённом виде все эти стратегии защитного поведения можно назвать депрессивным поведением животных. Если задаться целью, то можно обнаружить ещё множество примеров аналогичного поведения других животных, рыб, птиц и насекомых. Кроме этого следует заметить, что, не смотря на свою похожесть, эти стратегии существенно отличаются друг от друга. Так, опоссум имитирует смерть, а щенок демонстрирует беспомощность и подчиненность, но и то и другое поведение обездвиживает, ограничивает, сковывает. Такое поведение можно назвать общим словом: замирание.

Кстати, первое, что мы рефлекторно делаем в момент неожиданного сильного испуга – мы замираем.

Особенности депрессивного поведения у людей.

Мы люди являемся эволюционными наследниками животных. Наш мозг включает в себя реликтовые участки и отделы, которые были унаследованы нами от предыдущих животных форм. И где-то в лимбической системе, в той части мозга, которая называется миндалевидным телом, расположились связанные в сеть нейроны, несущие в себе безусловные рефлексы, которые срабатывают в нас каждый раз при возникновении опасности. Однако, сложность и особенности человеческого мозга, а главное, сложность и особенности человеческой жизни, в отличие от животных, стали условиями, изменившими проявление этих рефлексов. О чём идёт речь?

В дикой природе для животных существуют несколько основных фактора опасности: голод, болезни и хищники. Жизнь животных проста и обусловлена только природными факторами.

В сложном современном мире людей факторов опасности значительно больше.

Технические средства, машины, транспортные средства, оборудование, механизмы, химические вещества, взаимодействие с которыми могут привести к травмам или даже смерти. Особое место в этой категории опасности занимает автомобильный транспорт.
Факторы социальной жизни: войны и революции, преследования со стороны властей, конкурентов, должников, мстителей, бандитов и других; Все формы обмана в корыстных целях; социальные конфликты любой направленности, приводящие к потерям здоровья, материальных ценностей и жизни; потеря работы и средств к существованию; потеря жилья.
Опасности для здоровья: тяжёлые и неизлечимые болезни и травмы.
Психологические опасности: разрыв супружеских отношений, сопровождающийся потерями разного рода; одиночество; психологические расстройства и нарушения; оскорбления чести и достоинства, унижения и отвержения и т.п.

Это далеко не полный перечень всех опасностей в современном человеческом обществе, подстерегающих человека на его жизненном пути. Но даже этого короткого списка вполне достаточно, чтобы увидеть разницу между миром животных с его опасностями и обществом людей.

Кроме этого, важно отметить, что поведение людей, отличается от поведения животных и регламентируется персональной нравственностью, которая в свою очередь формируется под воздействием общественной морали. Огромное количество социальных предписаний и указаний формируют мир человеческих убеждений - очень сложный, противоречивый и порой мало понятный, даже самому субъекту, носителю убеждений.

Нейрофизиолог Алекс Корб в книге «Восходящая спираль» посвященной проблемам депрессии пишет: «Распространено мнение, что находиться в депрессии – это всё время грустить. На самом деле всё значительно серьёзнее. В реальности человек в депрессии не только грустит – он безэмоционален. Внутри у него пустота. Человек чувствует себя беззащитным. У него нет никаких надежд. Те вещи, которые когда-то нравились, больше не радуют: ни еда, ни друзья, ни увлечения. Энергия куда-то уходит. Всё кажется очень трудным, а найти этому объяснение не удаётся. Ничто не кажется достойным тех усилий, которые требуются. Человеку трудно заснуть и трудно спать. Боли и недомогания отзываются во всём теле острее, чем прежде. Невозможно сконцентрироваться на чём-то, постоянно гнетут тревога, стыд и одиночество».

А вот как описывает состояние депрессии у пациентов психотерапевт Джанни Франчесетти в брошюре «Гештальт-подход в работе с депрессивным опытом»:

«Пациент может не испытывать никаких чувств, а только некоторое ощущение онемения или потерянности среди разных смутных переживаний. Тело утрачивает чувствительность, часто воспринимается, как тяжёлое или пустое. Человек чувствует нехватку энергии, что может приводить к замедлению психомоторных функций вплоть до погружения в неподвижность и впадения в ступор. В голову приходят суицидальные мысли».

Каковы же особенности протекания депрессивных реакций у человека, в отличие от животных?

Первое, что бросается в глаза, это продолжительность депрессивной реакции. «Стратегия опоссума», «стратегия мыши» или «стратегия щенка» длятся у этих животных несколько минут. Сначала происходит атака агрессора, затем реакция жертвы, агрессор теряет интерес к жертве и уходит, жертва выходит из оцепенения и возвращается к норме. Всё это длится в лучшем случае минуты три - четыре. А что происходит с психикой человека, когда стратегия безвольной жертвы и связанное с ним напряжение длится месяцами или даже годами? Мы, люди, имеем чаще всего дело не с хищными животными, а с очень сложно обусловленными факторами опасности, которые сами не уходят, не оставляют жертвы, потеряв к ней интерес, а присутствуют фактически или в фантазиях человека долго. Например, существующая в сознании человека фантазия, что он болен смертельной болезнью, с одной стороны прочитывается мозгом, как реальный фактор опасности, а с другой стороны против этой опасности, которая не может быть устранена действиями человека, мозг применяет стратегию замирания, как единственно возможную. Получается порочный круг. Фактор опасности неустраним, психологическая реакция организма – пассивное депрессивное замирание в расчете, что опасность пройдёт стороной, как хищник потерявший интерес к жертве. Но угрожающий «хищник» не уходит. Потому что он не хищник вовсе, а всего лишь его ассоциативная тень. Древнему мозгу все равно, как именно выглядит фактор опасности. Для него важно просто получить сигнал грозно говорящий: опасно!

Общим в депрессивном поведении животных и человека является феномен замирания. Для этого поведения характерно полное или частичное прекращение движения. Причём для человека это не только ограничения движения телом, но и ограничения поступков и действий в социальной жизни в процессе взаимодействия в социуме. Это замедление или даже полное прекращение мыслительной деятельности. Наблюдается такое своего рода «социальное умирание». Прерывается нормальное взаимодействие человека со средой. Это прерывание (замирание) не даёт возможность человеку удовлетворять свои потребности. Нормальный обмен между организмом и средой нарушается. Именно это становится условием снижения настроения человека с депрессией. Под воздействием сигнала к замиранию от реликтовой части мозга человек как бы запрещает себе хотеть. Активные «защитные» действия реликтовой части мозга блокирует желания, потребности, поступки, дела и другие проявления движения и жизни, чтобы «спрятаться» от опасности. Но другая часть мозга, расположенная во фронтальной части коры, начинает осознавать всю нелепость и бесполезность такого поведения. Между этими частями наступает противоречивая борьба, которая для человека оборачивается дополнительными страданиям, негативными переживаниями и мрачными мыслями прогнозами. Напряжение возрастает. Появляется раздражение, злость, досада. Сильно портится настроение. И значительно чаще в этой борьбе побеждает реликтовая часть мозга, которая пытается «спасти» организм от опасности.

В некоторых случаях, когда действие фактора опасности очень сильное и воспринимается индивидом, как фатальное, непоправимое бедствие, сила депрессивной реакции также возрастает. Субъект уже не удовлетворяется подчинённой «стратегии щенка» и теперь востребованной становится «стратегия опоссума». Человек начинает испытывать потребность умереть. За этой потребностью скрывается неосознаваемое желание спрятаться. Если спрятаться негде, то тогда надо просто исчезнуть, чтобы пережить опасность. Точно такую же потребность испытывает опоссум, которому страшно. Он «исчезает», претворяясь мертвым.

С этого момента навязчивые суицидальные мысли не дают субъекту покоя. Человек хочет покончить собой не потому, что ненавидит себя. Он хочет таким образом защитить себя от невыносимой боли и напряжения, вызванных высочайшей тревогой! Парадокс заключается в том, что в суициде нет желания умереть, в нём есть неосознанное желание спастись от неминуемой беды!

И некоторые люди, находящиеся в состоянии сильной депрессии, чтобы снять невероятное внутреннее напряжение имитируют свою смерть. Но они делают это, ни как животные, а своими человеческими способами. Например, наносят себе не смертельные раны или совершают действия, которые не приводят их к полному умиранию. Например, сообщают о своём намерении заранее, так, чтобы другие люди могли их спасти.

По статистике в мире совершается от 1,6 до 3,2 млн. самоубийств. Одновременно с ними ежегодное число, так называемых, «неудачных попыток» превышает 20 млн. человек, т.е. почти в 10 раз больше. Пережив такой кризис смерти «понарошку», люди постепенно приходят в себя. Переоценивают степень опасности, принимают новые жизненные обстоятельства, с чем-то соглашаются, от чего-то отказываются. В итоге выходят из кризиса и успокаиваются.

Те же субъекты, которые всё-таки осуществляют суицид в реальности и действительно кончают собой, действуют часто под воздействием алкоголя, наркотиков или в состоянии неожиданного аффекта, вызванного неправильными действиями других людей.

Эти 20 млн. так называемых «неудачных попыток» самоубийств, свидетельствуют, что подсознательно люди не хотят умирать на самом деле. Они так же, как некоторые животные, хотят изобразить реальную смерть, чтобы быть помилованными, прощёнными, защищёнными от всех тех опасностей, защита от которых и подвела их к этой опасной черте.

Итак, фактор опасности порождает страх, который подталкивает человека устранить этот фактор опасности или самому устраниться от него. Если ни то не другое не возможно, образуется состояние тревоги, а вместе с ней возникает депрессивный способ противостояния опасности – стратегия замирания. Стратегия замирания, продиктованная действием древних участков мозга, приходит в противоречие с реальными условиями жизни людей. Управляющие сигналы реликтового мозга требует от человека замереть, не шевелиться, ничего не предпринимать, молчать и вообще исчезнуть. Вместе с тем, человек понимает всю бессмысленность своего депрессивного поведения, однако не может противостоять сигналам древнейших частей собственного мозга. Кора головного мозга сигнализирует: двигайся и живи! А глубинные участки реликтового мозга посылают иные сигналы: не двигайся, замри, исчезни и жди, когда опасность сама уйдёт от тебя! Человек будто окутан внутренним коконом, который не даёт ему свободно жить.

Существующие категории и представления о депрессии, и комментарии к ним.

Слово «депрессия» происходит от латинского слова deprimo, что значит «давить», «подавить». С точки зрения происходящего в этом явлении подавления собственных желаний, и чувств, наверно это название имеет право на существование. Но с точки зрения понимания существа этого явления его надо было бы назвать «тревожным замиранием».

Депрессию (замирание) называют психическим расстройством. Можно ли рвоту назвать расстройством работы ЖКТ? Мы знаем, что рвота защищает организм от влияния вредного, ядовитого, опасного для жизни фактора. И в этом смысле она является неким защищающим физиологическим явлением. Депрессивное поведение изначально призвано защитить организм от опасности. Но в условиях жизни людей в сложном социальном мире это действие психики усложняет жизнь испуганного, потрясённого человека. Эта поведенческая стратегия в глубоком прошлом приносила реальную пользу, спасая жизнь нашим далёким предкам, но в современном мире пришла в противоречие с теми новыми и сложными обстоятельствами и условиями жизни людей. Мир людей изменился, а стратегии защиты от опасности, заложенные в глубинах мозга, остались прежними, какими они были много тысяч лет назад. Можно ли винить в этом мозг? И что будет, если предположить, будто учёным удалось удалить из мозга те участки и зоны, которые отвечают за возникновение депрессивного поведения? Что будет с человеком? Это достаточно трудно себе представить, но точно можно предположить, что последствия такого «эксперимента» могут быть разрушительными.

В этом смысле было бы правильнее называть возникающие проблемы и трудности во внутреннем мире человека «психологическими проблемами тревожного замирания».

В настоящее время при диагностировании депрессии обращают внимание на присутствии трёх основных симптомов: снижение настроения, заторможенность мышления и двигательная заторможенность. Действительно – это наиболее заметные признаки депрессии, но важно понять, как они связанны между собой и что в этих «симптомах» первично, а что вторично?

«Замирание», о котором мы говорим – это, прежде всего, остановка движения. Древние участки мозга требует остановить, прежде всего, движение тела. В некоторых случаях человек просто лежит неподвижно, ни на что не реагирует, ни ест, ни пьёт, не разговаривает. Но иногда степень такого обездвижения бывает меньшей. Это зависит от степени потрясения и тревоги. Но в любом случае, даже незначительное снижение двигательной активности является прямым следствием «тревожного замирания». Заторможенность мышления, как и заторможенность телесных движений – это связанные между собой явления, наступающие, как следствие торможения функционирования вообще всего организма, в результате команды древнего мозга – «замереть». А что касается плохого настроения, то оно является следствием длительного прерывания нормального течения обмена «организм – среда». Удовлетворение важных жизненных потребностей, которое имеет место в обычном состоянии, сменяется длительным неудовлетворением этих потребностей, как следствие обездвиженности, в результате действия доминанты замирания. В этот период главной и единственной фигурой в сознании субъекта, вытесняющей все остальные фигуры, становится субъективные представления о факторе опасности. Опасность, горе, бедствие, смерть вытесняют из сознания всё остальное.

Депрессия и нейромедиаторы. Существует мнение, что причиной депрессии является снижение уровня нейромедиаторов, участвующих во всех нейропроцессах.

«Весь наш мозг – это миллиарды нейронов, посылающие электрические импульсы, которые затем превращаются в химические вещества, связывающие нейроны в единую сеть и позволяющие им взаимодействовать. Когда электрический импульс достигает границы нейрона, последний продуцирует особое химическое вещество, называемое нейромедиатором. Молекулы этого вещества преодолевают разделяющие нейроны пространство, или синапс, и проникают в следующий нейрон» (А. Корб «Восходящая спираль).

Взаимосвязанные между собой нейроны называются нейронными цепями или путями. Наш мозг работает, как последовательно соединённые в сеть микрокомпьютеры. Когда мы ощущаем депрессию, или счастье, или голод, или сексуальное желание, то всё это – результат взаимодействия множества нейронных групп в нашем мозге.

Физиологическая роль различных нейромедиаторов:

Серотонин – укрепляет волю, мотивацию и поднимает настроение.
Норэпинефрин – активизирует мышление, увеличивает способность к концентрации внимания, помогает преодолеть стрессовые состояния.
Дофамин – усиливает чувство радости и удовольствия от жизни; необходим для преодоления вредных привычек.
Окситоцин – усиливает ощущение доверия, любви и привязанности к окружающим; уменьшает чувство тревоги.
ГАМК (гамма аминомасляная кислота, или гамма-аминобутират, GABA) способствует релаксации и облегчает тревожные состояния.
Мелатонин – улучшает качество сна.
Эндорфин – повышает болевой порог, вызывает эйфорию.
Эндоканнабиноиды улучшают аппетит, создаёт ощущение покоя и умиротворённости.

Нейромедиаторы синтезируются нейронами в той мере и степени, которая обусловлена потребностью организма, адекватно реагировать на вызовы и стимулы окружающей среды с учётом внутреннего состояния организма. Если под воздействием фактора опасности из всех возможных вариантов защитить себя организм выбирает «замереть», исчезнуть, претворится мёртвым, то все, вышеперечисленные нейромедиаторы, ему становятся не нужными, по крайней мере, в тех количествах, которые используются мозгом в норме. Поэтому, физиологическая роль нейромедиаторов вторична. Синтез нейромедиаторов подчинён задачам реагирования организма на те или иные сигналы и стимулы, происходящие, как из вне так и внутри организма.

Антидепрессанты. Их роль и значение в устранении психологических и нейрофизиологических проблем, вызванных стратегией «тревожного замирания» (депрессией).

Под воздействием хороших и правильно подобранных антидепрессантов и транквилизаторов в некотором смысле облегчается задача пересмотра отношения субъекта к фактору опасности, который является основной причиной «тревожного замирания». При приёме этих веществ в организме (психике) на какое-то время создаётся иллюзия безопасности. Этим благоприятным периодом можно воспользоваться для целей психотерапии. Только в комплексе с активной психотерапевтической помощью можно устранить ключевую роль опасного фактора, который подобно внедрённому в организм инородному телу вызывает воспаление всего организма.

От тревоги к спокойствию.

Спокойствие – это состояние психики, сигнализирующее о том, что организм и личность находятся в безопасности. Спокойствие характеризуется наличием эмоции радости и позитивных, оптимистичных мыслей при взгляде в будущее.

Говоря метафорично, вся психотерапевтическая работа с тревожным клиентом сводится к тому, чтобы «предупреждающая надпись» в его сознании со словом «ОПАСНОСТЬ!» была заменена аналогичной, но со словами: «Проверено! БЕЗОПАСНО!»

Пока существует опасность, то будет и тревога. Если опасность, существовавшая во внутреннем мире клиента, устранена, то прекратится тревога, а вместе с ней станет ненужным и прекратится «тревожное замирание», т.е. депрессия.

Работа с опасными факторами заключается в том, чтобы:

Помочь клиенту сначала выявить истинный, возможно плохо осознаваемый, фактор опасности или группу таких факторов;
Помочь клиенту определить, не связаны ли эти факторы с какой-либо невротической идеей? В случае существования такой идеи работу следует начинать с неё;
Затем надо дать возможность клиенту оценить степень опасности, проговорив все возможные негативные последствия, пугающие клиента;
Далее постепенно, шаг за шагом осуществлять терапию в сторону снижения степени опасности. Для этого детализировать опасность до отдельных, как можно более мелких частей, каждая из которых очевидно безопасна для клиента.
В качестве домашнего задания предложить клиенту двигаться. Хороши подвижные игры, спортивная ходьба, скандинавская ходьба, бег трусцой, любые физические упражнения, энергичные танцы под музыку, любые формы аэробики и т.п. Двигаться каждый день не менее 35 – 45 минут с небольшой приятной нагрузкой до появления испарины. Во время движения и перед их началом пить воду. Во время движения мозг получает сигнал: «Я двигаюсь, я не замираю, я живой», значит «опасности нет!».
Для клиентов, явно использующих «стратегию щенка», провести игру в «бунтаря». Цель этой арт-терапии – вывести клиента из подчинённого положения и дать ему реально почувствовать себя свободным в выборе слов и поступков. Это также даст сигнал мозгу о безопасности. Клиенту предлагается на все просьбы, увещевания, «угрозы» со стороны терапевта (тренера) отвечать твёрдым отказом. Не поддаваться на любые манипуляции и запугивания, всегда отвечать твердым (даже в резкой форме!) отказом. Надо сыграть роль бунтаря. Продолжительность игры определяется реакцией клиента.
Для клиентов с суицидальными мыслями и наклонностями можно провести эксперимент, в котором клиент сможет безопасно имитировать своё умирание. Потому что в психологическом смысле, для того, чтобы по настоящему «воскреснуть», надо сначала «умереть». Для этого надо предложить ему представить, что он уже умер. Надо предложить ему изобразить себя мёртвого. Для этого лечь на пол, как мёртвый, открыть рот, раскинуть ноги и руки и т.п. Чем больше фантазии и артистизма будет вложено клиентом в этот образ себя мёртвого, тем лучше. Надо дать ему возможность побыть «мёртвым опоссумом» ровно столько времени, сколько он сам захочет. Но при выходе из этого притворного состояния надо чётко сообщить клиенту, что опасность миновала. Так, чтобы его возвращение в обычное состояние сопровождалось информацией, что опасности больше нет. Сразу после «воскрешения из мёртвых» следует предложить клиенту активно подвигаться. Например, попрыгать, приседать, помахать руками и ногами. Нужны любые активные движения до пяти – десяти минут. Нужно, чтобы клиент ощутил себя живым. Хорошо, если клиент сможет после этого поделиться своими переживаниями во время такого эксперимента, ещё лучше, если он сможет отреагировать свои переживания слезами, агрессией или юмором.

Вот, что пишет об этом нейрофизиолог Алекс Корб: «Физические упражнения, солнечный свет, правильный сон, определённые движения необходимых групп мышц и даже благодарное отношение к окружающим – всё это меняет полярность активности нейронных групп, возвращая её с депрессивного направления к позитивному».

Работа с вторичными стимулами. Вторичные, малозаметные фоновые объекты и явления, присутствовавшие в прошлом во время сильного испуга, травмы или потрясения, могут сами по себе запускать тревогу, при этом оставаясь неосознанными и не выявленными. Заякорённые ранее вторичные сопутствующие факторы, в присутствии которых произошёл тот или иной травматический эпизод, вызвавший сильный испуг и стресс, могут стать запускными механизмами тревоги и даже панической атаки. Так, если травма произошла в тёмное время суток, то тёмное время суток будет вызывать напряжение, ожидание неприятностей и тревогу. Если травма произошла в дождливый пасмурный день, то такие дни будут вызывать тревогу. А есть факторы, сообщающие организму об опасности, которые сознанием человека совсем не осознаются.

Запустить тревогу могут факторы физиологии организма. Так, если предыдущие эпизоды тревоги сопровождались повышением кровяного давления, то в свою очередь, повышение кровяного давления по другим причинам может запустить тревогу, которая в свою очередь вызовет сердцебиение и подымит тревогу ещё больше. Аналогично могут действовать и другие физиологические факторы, вызывая рефлекторные связи. Так, повышенное или пониженное содержание сахара в крови может вызвать приступ страха, причина которого субъектом будет не осознана. Похожее явление представляет собой спазм кровеносных сосудов. Если во время травмирующего события приступ испуга сопровождался спазмом сосудов, то в последующем спазм, вызванный, например, холодной погодой, холодной водой или другими факторами запускает сильную тревогу, источник которой человек определить не может. Испытывая тревогу, человек проецирует её во внешний мир. В таком состоянии любые внешние условия будут казаться ему пугающими. Так, если приступ сильного страха, рефлекторно вызванный внезапным повышением давления или повышением уровня сахара в крови, произошёл на открытой местности (широкая безлюдная аллея, открытое поле, любое открытое пространство), то субъект, не имея достоверного представления о причинах вызвавших страх, проективно связывает его с открытым пространством, которое он в этот момент видит перед собой. Достаточно одного раза и впечатлительный клиент усвоит этот рефлекс и будет называть свою «болезнь» агорафобией.

Но, если этот же субъект попадёт в ситуацию, когда какие-то скрытые незаметные факторы физиологии включат рефлекс, запускающий страх, но это произойдёт уже не на открытой местности, а, например, в автомобильной пробке, то состояние возникшей тревоги окрасит всё его восприятия в негативный пугающий цвет. Он спроецирует свой страх на дорожную ситуацию, которую видит перед собой, и тогда у него родится новый рефлекс – боязнь замкнутого пространства, боязнь дорожных пробок. Один и тот же человек может иметь несколько фобий, возникших аналогичным образом.

В связи с этим, в психотерапевтической работе надо уделить много внимания изучению всех рефлексов, связанных с главным фактором опасности. Для этого надо внимательно проанализировать все вторичные обстоятельства, которые были в фоне в момент травмирующего и пугающего происшествия.

Панические атаки.

Под панической атакой я понимаю состояние организма и психики, охваченного сильным приступом страха, для которого будто бы нет причин, но который осознаётся, как угрожающий жизни эпизод сильного расстройства здоровья. Сопровождается учащённым пульсом, частичным онемением ног и рук, потливостью, учащённым дыханием и желанием уйти, убежать из ситуации, обрести помощь от кого-то.

Паническая атака является следствием общего хронического тревожного расстройства. При таком общем хроническом тревожном расстройстве субъект на протяжении достаточно длительного (несколько месяцев) времени находится под гнётом сильного фактора опасности, преодолеть который ему не представляется возможным. Это может быть предположения и ожидания тяжёлых (смертельных) осложнений после перенесённых болезней или операций (аварий, инсультов, инфарктов, смертельно опасных травм). Это может быть боязнь мести, боязнь возможного тюремного заключения, боязнь, что общество может узнать страшную тайну о субъекте и его жизнь будет в результате разрушена и так далее. Бывает, что общее тревожное состояние субъектом не осознаётся в полной мере или совсем, и он не видит опасности в плоскости своей доступной осознанности. Но это не меняет дела. Организм даже без участия сознания реагирует на опасность.

Как всё это происходит?

Изначально в психике присутствует постоянное, хроническое тревожное напряжение, которое вытеснено куда-то в бессознательную область, но которое активно управляет оттуда поведением субъекта. В какой-то жизненный момент, в какой-то конкретной ситуации от организма требуется дополнительное напряжение и возбуждение. Требуется повышенное внимание, дополнительная физическая энергия, терпение в преодолении неблагоприятных факторов среды (жары, холода, дождя) и т.п. В этот момент напряжение возрастает. Энергия удержания страха в бессознательном вынуждена расходоваться на реальную, актуальную в этот момент жизнедеятельность. В связи с этим уровень ощущаемой тревоги быстро возрастает. Органы чувств, рефлекторно пытаются определить источник опасности в окружающем мире. Срабатывает механизм проекции и окружающий мир окрашивается в цвет тревоги. К этому добавляются скрытые физиологические сигналы об опасности. Повышается кровяное давление, уровень сахара в крови, учащается пульс, появляется одышка и потливость, пересыхает во рту. Обратив внимание на эти физиологические «отклонения» субъект, как правило, пугается ещё больше, подозревая приступ смертельного (очень опасного) заболевания. Новая волна испуга очень быстро усиливает уровень страха и соответственно все сопутствующие ему физиологические ощущения. В этот момент обрушивается фон. Фигурой становится неминуемая катастрофа!

Пройдя кульминацию, приступ сильного страха идёт на спад. Постепенно субъект успокаивается. Восстанавливаются обычные нормальные физиологические параметры (пульс, давление, сахар, частота дыхания). Но важно отметить, что каждый раз при панической атаке субъект получает новый дополнительный опыт возникновения и переживания этих состояний. С каждым новым приступом тревоги появляются новые вторичные условные рефлексы на новые стимулы, которые присутствовали в этой новой ситуации. Таким образом, количество запускающих паническую атаку стимулов, возрастает раз от раза.

Психотерапевтическая работа с паническими атаками начинается с выявления основного фактора опасности, присутствующего в жизни субъекта. Как и в случаи, описанном выше, при работе с тревожным расстройством и депрессией, работа строится на снижение степени опасности и даже полном устранении в сознании субъекта генерализированной опасности, как таковой. Если это возможно с учётом обстоятельств. Параллельно с этим главным направлением проводится работа на осознание запускных механизмов паники. Рассматриваются отдельно все стимулы, о которых только может вспомнить клиент. Очень важно, чтобы клиент осознал, что стимулы – результат опыта и сами по себе не являются опасными факторами. Стимулы лишь запускают вспышку хронической тревоги, присутствующей в душе человека. Надо помочь клиенту осознать рефлективность запуска паники, чтобы в дальнейшем клиент мог отслеживать эти моменты и разрушать мешающие рефлексы.

Например, клиент начинает сильно волноваться и пугаться при возникновении боли в области груди слева в районе сердца, которая отдаёт в спину, под лопатку. Такие боли воспринимаются субъектом, как признак сердечного приступа, инфаркта и вызывают сильный испуг, переходящий в приступ паники, сопровождающийся вызовом скорой помощи по поводу сердечного приступа. При врачебном обследовании изменений в сердце не обнаруживается.

Запускным стимулом панической атаки является костно-мышечные боли вызванные хроническим остеохондрозом, которые воспринимаются и объясняются клиентом, как боли в сердце. При этом, по субъективному мнению клиента, главным фактором опасности для него является больное сердце. Этот фактор опасности является следствием невротической идеи субъекта о том, что он болен сердечной болезнью, при которой в любой момент может произойти смертельный сердечный приступ.

Выводы.

Депрессия не является болезнью в собственном смысле слова.
Это защитная реакция организма на продолжительную фатальную опасность, которую нельзя устранить и от которой нельзя устраниться.
Депрессивная реакция является безусловно-рефлекторным феноменом, следствием функционирования древних реликтовых частей мозга, расположенных в лимбической системе, в миндалевидном теле.
Тревожность – это сигнал об опасности. Депрессия – это один из способов реагирования организма на опасность.
Если при возникновении опасности субъект имеет возможность активными действиями устранить фактор опасности или устранится от него, то тревожного замирания (депрессии) не наступает.
Самым главным, центральным звеном, определяющим успех в психотерапевтической работе, является устранение фактора опасности в мировосприятии клиента.
Если работа с фактором опасности не приносит результата и не снижает тревоги, значит, истинный фактор опасности не выявлен, а работа пошла по ложному пути.
Работа с паническими атаками и фобиями начинается с установления причин общей тревожности клиента, которая всегда осознанно или не осознанно присутствует в психике и является причиной хронического тревожного напряжения.