Проблемы существования: триумф над смертью и одиночеством (перевод статьи Алана Якобса) часть 2

                           Проблемы существования: триумф над смертью и одиночеством 

                                         Aspects of Survival: Triumph over Death and Onliness

                                                             Alan Jacobs

                                                              Алан Якобс

                         Перевод - Котляров Дмитрий, Павел Перешивайло

Здесь можно прочесть оригинал http://www.ideajournal.com/articles.php?id=11

Здесь первую часть перевода https://www.psyoffice.ru/article/136321/

Сценарии

Часть Властителей и Последователей выбирают радикальные решения общественных проблем. Их социальные решения неизменно связаны с их личной психологией. Экстремальные (или 3-ей ступени) жизненные сценарии подразумевают трагические финалы: мазохистические Последователи хотят быть символично поглощенными высшей силой в форме оргии однообразного единства внутри толпы. Встраиваясь в группу, Последователи, обретают чувство благополучия. Порой даже если это подразумевает совместное захоронение (Canetti, 1962, p. 42).

Подтверждение трагического мировосприятия человека или расплата в жизненном сценарии может быть в виде одного-единственного эпизода или их серии. В такие моменты, эти как будто замершие во времени люди, достигают своей давней сценарной цели. Люди стремятся к этим эпизодам на протяжении всей жизни и их может быть много или лишь несколько. Например, это может быть чувство безопасности, возникающее у преступника, помещенного в изолятор, или ощущение исполненного долга после выхода из тюрьмы, спустя годы заключения, или долгожданное облегчение при получении бумаг о заключенном разводе. Даже оказываясь в одиночестве и изоляции в такие моменты расплаты, люди чаще стремятся к ним, чем избегают. Как если бы в этих моментах был сокрыт их секрет, то бессознательное семя одиночества, отчаяния и разрушения, которое они несут по жизни. В детстве они уже проигрывают фантазии об этих чувствах в виде в психодраматических репетиций и вносят их во взрослую жизнь в своем Детском эго-состоянии, через свое контаминированное (загрязненное – прим. переводчика) мышление и ожидая случая для их осуществления. Это может быть момент невероятного удовольствия, наслаждения, или облегчения, который потребует от них действия, сознательного, предсознательного и бессознательного. Два таких проявления, связанные с Властителями будут предметом обсуждения в этой статье. Они касаются переживания триумфа над смертью и ощущения тотального одиночества.

Триумф над смертью

Борьба за выживание и власть являются обособленными хотя и неразделимыми аспектами жизни. Величайшая сила — это воля к жизни. Иногда эта сила проявляется в виде властью над чьей-то жизнью. Это может подразумевать убийство либо просто наблюдение за смертью другого человека. Все люди испытывают определенную степень радости, избежав вероятную смерть. Когда кто-то умирает многие остаются в стороне, а после смерти эти же друзья и родственники соберутся на кладбище, а позже в доме семьи умершего, где будут есть и пить и возможно даже почувствуют облегчение. Они смогут рассказывать и слушать шутки или смешные истории об усопшем, веселится частично таким образом справляясь с горем, но также и празднуя продолжение собственной жизни. Большинство из нас, следуя этим нормам не отдают себе отчет в этих примитивных и абсолютно естественных чувствах, связанных с борьбой за выживание. которые существуют для того чтобы предотвратить появление открытых форм поиска власти в повседневной жизни.

«Живой человек никогда не почувствует себя более величественно, чем когда встретится с мертвым, который не оживет никогда: в этот момент живой человек вырастает в своих глазах. Но это не то чем обычно гордятся. Эти переживания могут быть полностью сокрыты за искренним горем… даже если покойные не имели особого значения для человека… в любом случае признание чувства удовольствия при виде мертвых было бы пренебрежением правил этикета. Этот триумф остается скрытым, о нем не признаются никому, возможно даже и себе. Правила поведения обладают особым значением в этом случае: они пытаются сохранить эти эмоции в секрете и не дают им вырасти, когда как их беззаботное проявление может привести к более опасным последствиям» (Canetti, 1979, p.16).

В экстремальных ситуациях, таких как война, например, эти эмоции разрастаются, так что их удается заметить, в отличии от ситуаций вроде автомобильной аварии или промышленных катастроф при которых тела также остаются разбросанными по земле. Многие гонщики считают, что их зрители приходят посмотреть, как они разобьются и погибнут. И возможно это именно так. Но в корне мотивация зрителя и водителя не отличается друг от друга – а именно одержать триумф над смертью. После гонки водитель наиболее полно чувствует то, что он жив, особенно если при этом он победил. Бросить вызов смерти, а затем выжить это возбуждающий опыт, не говоря уже о том, чтобы встретится со смертью вместе с другими и превзойти их. Любопытство зрителя обычно считается омерзительным, хотя таковым не является. Не имея возможности встретится со смертью и превзойти её, как это делает водитель, зритель может испытать чувство выживания и власти только опосредованно. Однако, становясь свидетелем фатальной аварии он или она напрямую испытывают контраст между живыми и мертвыми и это мгновенно усиливает его или ее ощущение полноты жизни. Это чувство не является таким ужасным и омерзительным, как принято считать, а скорее является переживанием присущим всем нам в большей или меньшей степени.

Наблюдение за экстримом увеличивает впечатление от повседневной жизни, но и вследствие этого лишает глубокого понимания примитивных человеческих эмоций, связанных со смертью, выживанием и властью. В те первые минуты, когда битва завершена, солдаты ощущают триумф над павшими и испытывает счастье от того что они выжили и их жизнь продолжается.

«Страх перед мертвыми уступает радости, ведь наша жизнь продолжается. Мы могли бы быть на их месте. Но это они лежат бездыханно. Мы же стоим целы и невредимы. И не важно это наш враг, павший от нашей руки или умерший друг, кажется будто смерть угрожавшая нам, была перенаправлена к этому человеку… и что раньше было только страхом теперь пронизано радостью» (Canetti,1979, p.15).

Нет ничего паталогического в подобных реакциях, до тех пор, пока они не становятся озабоченностями. Некоторые типы Властителей и Последователей создают или ищут возможность проживания подобного удовольствия, заведомо стремясь к ситуациям, которые бы включали какой-либо тип физического противостояния и даже войны. В них обязательно присутствует четкое разделение на победителя и проигравшего, что ведет к актуализации проявления доминантности и подчинения. К этой борьбе относят и борьбу за позицию Контролирующего Родителя что обычно является противофобной реакцией на чувство страха связанное с потерей и смертью. Эти реакции возникают даже в повседневных и гораздо менее опасных положениях. Например рассмотрим кричалки спортивных команд и их болельщиков во время победы: «Мы их замочили»; «Мы их укатали»; «Мы их подавили», «Мы их растерзали».

Идеологические Властители и их Последователи обладают, хоть и в разных степенях, постоянную и выраженную потребность в таких моментах. Идеологические Порабощающие Властители нуждаются в физическом подчинении масс людей, в то время как Идеологические Обращающие Властители стараются привлечь людей на свою сторону с помощью увещеваний и аргументации и не настолько склонны к таким моментам. Несмотря на то, что один Властитель может иметь как Порабощающие, так и Обращающие стороны, но обычно одной из них он будет проявляться чаще. В этой статье мы будем рассматривать Идеологических Порабощающих Властителей и то, кем они становятся.

Как уже было сказано ранее, мы все испытываем некоторую степень радости, обычно скрытую или вытесненную, при виде мертвого, а Властители и Последователи вышеупомянутого типа в свою очередь стремятся к открытому доступу подобных переживаний, что подразумевает убийство не одного человека, а большого количества или даже начало войны. Их внимание направлено на массы людей. Одно дело – случайно обнаружить мертвого, искать возможность видеть смерть, убить человека или даже развязать войну, и совсем другое – создавать условия для массовой смерти людей.

С учетом генетических факторов, психическое расстройство развивается из реактивной необходимости справиться со стрессом. Это также естественно для любого организма как и «нормальное» поведение. У всех нас в разной степени есть способность к сумасшествию; сумасшедшие ситуации приводят к сумасшедшим реакциям; в потенциале эта способность существует в покое в каждом из нас. Возможно, некрофильная любовь к мертвым - это чрезмерно выраженная потребность испытать триумф над смертью, которая есть у всех живущих.

Прилив собственной силы и ощущения жизни у выжившего возрастает с количеством мертвых, с которыми он или она сталкиваются. Возникает некое ощущение особого права на жизнь. Оставшийся в живых хочет существовать как можно дольше и хочет бессмертия. В конечном счете это может означать, что другие, даже все, должны умереть первыми, так чтобы выживший остался в мире один и то это становится главной целью выживания. «Он хочет не только существовать всегда, но и существовать, когда других больше нет. Он хочет жить дольше всех и знать это». (Canetti, 1962, стр.227)

Ощущение силы также увеличивается, если Властитель может приказать другим, тысячам и даже миллионам других убивать как если бы он или она мог быть на их месте. Его Последователи при этом могут возникнуть из любой ветви общества. Один из неожиданных фактов о членах гитлеровского концентрационного и истребительного лагеря СС состоит в том, что они пришли из всех слоев общества: рабочие, ученые, врачи, архитекторы, владельцы магазинов, бухгалтеры и т. д. Эти типы, часто с третьей степенью некрофилии, психологически трансплантируются Властителем как рабочие части его тела и им приказано убивать с тем же послушанием, которое каждый ожидает от собственной руки, немедленно и без вопросов.

По мере того, как увеличивается сила Ужасающего Властителя, растет угроза его или ее жизни, что в увеличивает его желание выжить. Чем больше человек он убивает, тем больше врагов он создает и, следовательно, тем больше нужно убивать. В конечном счете, ужасающие типы испытывают силу, которая напрямую ведет к массам мертвых тел, убитых от их имени. Они рассчитывают на них, жаждут их.

Необходимость чувствовать себя живым настолько подчинена страху собственной смерти, что все больше и больше тел необходимо им для того, чтобы питать чувство собственной жизни и могущества. Убитые инкорпорируются в тело Властителя, состоящее из него самого и привитых Последователей. Убитые перевариваются как пища, поглощаются и их сущность используется для питания тела Властителя/Последователя.

Момент Единственности

Как пишет Канетти (1962): «Нет ничего, чего человек боится больше, чем прикосновение неизвестного ... Все препятствия, которые люди создают вокруг себя, продиктованы этим страхом ... вся смесь резких и чрезвычайно чувствительных реакций на прикосновение иного – указывает на то, что здесь мы имеем дело с глубинной человеческой природой, тревожной и сокрытой от глаз... »(стр. 15).

Типы Идеологических / Порабощающих Властителей, которые обладают гораздо большим, чем в среднем, количеством этого страха и которые действуют под его влиянием, могут называться Уничтожающие Властители. Если их цель - создать груды тел, чтобы чувствовать себя живыми и в безопасности, то и степень, с которой они будут проецировать это желание на своих врагов, огромна. Такова же и степень их страха. Холокост и геноцид частично проистекают из этих страхов: искатели власти стремятся к тому, что Канетти назвал «моментом Единственности» (1979, с. 22, 24). Уничтожающие Властители хотят быть единственными выжившими. Триумф над смертью они готовы заполучить любой ценой, не только смертью последователей, сторонников, но даже друзей и семьи. Мы можем вспомнить об опасениях Гитлера и Сталина по поводу своего круга охранников и последователей. На каком-то уровне, неосознанно или сознательно, но в тайне, они хотят уничтожить всех, даже своих защитников. Их жажда абсолютного выживания, превращение себя в единственного выжившего, побеждает все и всех. Уничтожающие Властители в разной степени и интенсивности воплощают это желание.

«Мухаммед ибн Туглак, султан Дели, находил письма, которые были брошены за стены его зала заседаний. Их точное содержание не было известно, но якобы они были оскорбительными и угрожающими. Он решил превратить Дели, один из крупнейших городов мира тогда, в руины. Поскольку, будучи строгим мусульманином, он очень заботился о справедливости, он решил скупить все дома и здания, заплатив полную цену. Затем он приказал жителям переехать в новый, но очень отдаленный город, Даулатабад, который он хотел сделать своей столицей. Часть людей отказалась. Тогда он объявил, что через три дня в городе никого не должно быть. Большинство уступило приказу, но некоторые укрылись в своих домах. Султан прочесал город в поисках оставшихся жителей. Его рабы обнаружили на улицах двух мужчин, одного искалеченного, одного слепого, и привели их к султану. Он приказал, чтобы калекой выстрелили из катапульты, а слепого протащили из Дели в Даулатабад - путешествие в сорок дней. По дороге он развалился на части, и все, что прибыло в Даулатабад, была нога. Теперь все кто остался бежали из Дели, бросив мебель и имущество; город стал совершенно безлюдным. Разрушение было настолько полным, что ни одной кошки и ни одной собаки не оставалось не только в зданиях города, но и во дворцах и пригородах. Однажды ночью султан поднялся на крышу своего дворца и посмотрел через Дели, где не было видно ни огня, ни дыма, ни света, и он сказал: «Теперь мое сердце спокойно и мой гнев смирен» (Канетти, 1979 , с.23, 24).

Эта история включает в себя элементы параноидальной грандиозности, переселения масс людей, иллюзии беспристрастности, общественного террора и момента сценарной расплаты (уход или самоубийство).

«Точное содержание не было известно ...» типично для отсутствия обоснованной реальности, присущей грандиозной паранойе, выдвигаемой Властителями в качестве оправдания действий. Для того, чтобы оправдать их они стремятся объективизации страха. Это остается неясным в случае султана, но явно в случае с Гитлером. Очень часто есть объективные причины бояться, но на продвинутых стадиях реализации сценария страхи Властителя лишь незначительно зависят от реальности.

Решение султана состоит в том, чтобы переселить всех людей какое-то другое место и избавиться от них. Это напоминает план переселения Гитлера по создании свободной от евреев Германии - Юденфрай, депортировав всех евреев на Мадагаскар.

Иллюзия беспристрастности заключается в том, что первый шаг султана кажется честным и справедливым: «он решил скупить все дома и здания, заплатив полную цену» (см. выше). Гитлер в свою очередь предлагал заплатить евреям за их имущество, хотя и не по полной цене. Но, учитывая, что евреи рассматривались как источник коварства и зла, любая цена казалась справедливой для большинства Последователей и Сторонних наблюдателей в немецком обществе. Когда подкуп не удался, султан прибегает к убийствам и пыткам, совершая действия, направленные на то, чтобы заставить людей повиноваться. Точно так же Гитлер спровоцировал «Хрустальную ночь» или «Ночь разбитых витрин» в 1938 году, когда многие еврейские магазины были разрушены, синагоги были сожжены, люди были избиты, некоторые до смерти, толпами нацистов, а другие были сосланы в концентрационные лагеря, такие как как Дахау. После этой ночи общественного террора многие евреи решили покинуть Германию, но, к сожалению, не все. Лишь позже, когда абсолютный террор уже нельзя было отрицать, все, как жители Дели, бежали. Конечный момент сценарной расплаты наступает для султана, когда он взбирается на стены и испытывает чувство одиночества и безопасности.

Гитлер, как архетипный Уничтожающий Властитель, никогда не достиг этого момента, хотя есть много признаков его упорных и решительных усилий в этом направлении. Это объясняет многочисленные и вопиющие ошибки военного планирования. Он неоднократно шел наперекор советам своих генералов: колебался перед уязвимой Англией после Дюнкерка; создал второй фронт, напав на Россию и проиграв, когда из-за гордыни не смог предвидеть возможность зимней кампании, пренебрегая предоставлением зимнего снаряжения для своих армий. Он приказал фельдмаршалу фон Паулюсу сражаться до последнего человека в Сталинграде, а не уходить из стратегически невыгодной позиции. Были и другие симптомы. В конце концов он уклонялся от ритуальных выступлений, столь важных для нацистских идей языческого ритуала. Он уклонялся от общественной поддержки, например, от посещения каких-либо разрушенных городов. Это контрастирует с изображениями, когда Черчилль твердо пробирался сквозь разбомбленные обломки в Лондоне и Ковентри с сигарой во рту, показывая пальцами V как знак победы. Сначала Гитлер проявлял склонность к удалению, проводя большую часть своего времени в более безопасном месте, Бертешгартене. Позже он оставался в основном в своем восточном военном штабе в Растенбурге в Восточной Пруссии и, наконец, ближе к концу он скрылся в бункере в Берлине. Все признаки желания быть в конечном счете абсолютно одиноким и продвижение к концу сценария. Находясь в бункере, он приказал убить Германию, постановив, что все немецкие города будут уничтожены его собственными армиями. В конце концов, осознав невозможность достижения абсолютного одиночества в жизни, он нашел его в смерти, совершив самоубийство. Затем была еще одна попытка. Чтобы отделить себя от груды пятидесяти миллионов погибших, вызванных войной, он приказал кремировать себя, парадоксально, соединившись с ними в небе; со всех солдатами и гражданскими лицами, погибшими при бомбардировке, немецкими и австрийскими инакомыслящими, борцами за свободу, евреями, цыганами, поляками, свидетелями Иеговы и всеми другими, которые были отправлены им в крематории.

Возможно, наиболее красноречивое описание этого процесса можно найти в стихотворении Дж. Л. Морено, создателя Психодрамы.

Гитлер говорит: это моя молитва, о Боже

Дай мне силу убивать. Позволь мне уничтожить одну половину человечества и позволь мне построить будущее для другой половины.

Это будет более здоровый мир, обновленный мир.

Мир станет намного лучше, если выживут только сильнейшие.

Они знают, как поклоняться тебе.

Я сначала уменьшу количество или полностью уничтожу низшие породы людей; негры, желтолицые, цыгане, евреи.

Дай мне силы убивать низшие породы, вечных ублюдков твоего творения.

Он говорит: я возвращаюсь к тебе в молитве, потому что сомневаюсь.

Дай мне сил убивать больше.

Одной половины человечества мало. Позволь мне уничтожить, быть может, две трети?

Теперь я знаю, что я должен сократить или уничтожить всех славян, 

поляков, чехов, турок и многих других, кто стоит на пути твоей славы.

Боже! Дай мне силу!

Он снова говорит: я опять обращаюсь к тебе, о Боже.

Я снова сомневаюсь.

Есть еще больше рас и племен людей, которые должны исчезнуть с лица земли, чтобы мир стал по образу Твоему.

Дай мне силы убивать всех, кто не достоин Тебя.

Теперь я знаю, что есть англосаксы и даже германские племена, которые должны погибнуть.

И когда я смотрю внимательнее, о Боже, есть люди даже в моем собственном доме; люди вокруг меня, которые не достойны жизни.

Дай мне силы уничтожить их всех!

Он говорит еще раз: это моя молитва, о Боже.

Я возвращаюсь в молитве к тебе.

В последний раз я обращаюсь к тебе.

Это моя последняя молитва:

Пусть все существа погибнут.

Мы с тобой сейчас одни.

Мы разделяем мир,

и, как я думаю, до конца,

Я не могу жить с Богом, который выше меня.

Дай мне тогда, о Боже, силу уничтожить тебя

     Морено, 1969

Заключение

Ответ «почему они это сделали» основывается на заключении, что, когда в нации или народе, обычно посредством верховного Властителя воплощается стремление к абсолютному одиночеству, единственности и триумфу над смертью результатом становится геноцид, даже такой геноцид как Холокост. В начале появляется потребность во власти. Но власти недостаточно, даже абсолютной власти. Нужны кучи тел; все больше и больше, ради них самих. Никакое число не может стать пределом. В конечном итоге все это стремится к небытию, только небытию.

Источники

Canetti, E (1962) Crowds and power. New York: Farrar, Straus and Giroux

Canetti, E. (1979). The conscience of words. New York: Farrar Straus Giroux.

English, F. (1969). Episcript and the hot potato game. Transactional Analysis Bulletin, 8,32, 77-82

Fackenheim, E. (1988). Holocaust and weltanschauung: philosophical reflections on why they did it. Holocaust And Genocide Studies, 3, (2), 197-208.

Frenkel-Brunswik, E. (1982) Comprehensive scores and summary of interview results (pp. 267-281). Adorno, T.W. et al, The Authoritian Personality (abridged ed.). New York, London: W.W. Norton & Co. (Original work published 1950)

Fromm, E. (1973). The anatomy of human destructiveness. New York: Fawcet Crest

Jacobs, A. (1987). Autocratic power. Transactional Analysis Journal, 17,(3), 50-71.

Konieczny, A. (1989, July 2,). Spotkania ze Stalinem [ Encounters with Stalin]. Alfa, American Illustrated weekly in Polish, 21- 22.

Kraus, O. and Kulka E. (1966) The death factory: document on auschwitz. London: Pergamon Press.

Moreno, J. L. (1969). Training lecture. Beacon, N.Y. : Moreno Institute