Параноидно-шизоидная позиция (на примере героини фильма «Русалка» (реж. А. Меликян, 2007 г.))

В параноидно-шизоидной позиции по отношению к миру и себе самой находится главная героиня фильма «Русалка» Алиса. Когда субъект не имеет возможности «зацепиться» за свое Я, он пытается «цепляться» за части Я и внешние объекты, чтобы каким-то образом самосохраниться в объективной реальности. Объекты, которые населяют внутренний мир субъекта, могут быть либо плохими, либо хорошими, третьего в этом радикальном отношении не надо. Такое расщепление характерно для шизоидной составляющей, которая являет собой одну из частей позиции, описанной Мелани Кляйн. Вторая составляющая этой позиции – параноидная, в основе ее лежит проекция, которая служит инструментом идеализации или ненависти объектов. 

Режиссер фильма не дает нам возможности увидеть Алису младенцем, чтобы узнать, как происходило ее становление, но показывает зрителю ее ребенком, и этого достаточно, чтобы предположить, какая из матерей – плохая или хорошая – стала внутренним объектом маленькой девочки. Отсутствие внимания со стороны матери, тотальное молчание между ребенком и матерью, а отсюда – отсутствие связи, понимания и реализации желаний маленькой Алисы приводят ее к агрессивным выплескам и к крайне редкому «слову» с ее стороны. Алиса практически не говорит с другими, не видя в этом необходимости. Мир Алисы становится агрессивно-чуждым ей, опасным, некомфортным. Постепенно Алиса научается «управлять» всеми плохими объектами этого мира – достаточно просто закрыть глаза для того, чтоб их не стало. Предположительно, что некомфортной Алиса становится и для своей матери, потому что подростком мы обнаруживаем ее уже в «школе для даунов», как она сама об этом говорит в диалоге с Александром. Самым любимым развлечением в этой школе для Алисы становится игра в «смотрелки» на яблоки на дереве на пару с парнем подростком. Суть игры заключается в том, чтобы как можно пристальнее смотреть на яблоко и желать, чтобы оно упало с дерева. В конечном счете оно падает, и это приписывается исключительно желанию смотрящего. Такое «всесилие мысли» и «детское всемогущество» Алисы мы будем прослеживать на протяжении всего фильма.

Примером такого «всесилия мысли» становится одна из финальных сцен фильма, когда своим телефонным звонком Алиса задерживает Александра от полета на самолете на бизнес-встречу, и этот самолет взрывается в небе. У Алисы нет сомнений, что это она спасла своего возлюбленного. Точно так же в другом эпизоде фильма она не сомневается, что выстроенный ее ладонями «домик», охранял от автомобилей пьяного Сашу, когда тот гулял по середине шестиполосной дороги.

В городе Алису «преследует» всегда и везде реклама на билбордах: слоган «Все в твоих руках» в рекламе стиральной машины Алиса принимает как знак и как призыв к реальным действиям. Слова имеют прямое намерение в реальности Алисы (кстати, в такие моменты фильма закрадывается уверенность, что имя Алисы выбрано не случайно, и вполне перекликается с героиней сказок Л. Кэрролла), то есть вселенная хочет ей что-то сообщить, мир имеет планы на Алису.

На первый взгляд Алиса дружелюбно настроена по отношению к внешнему миру, к своей маме, но ее проекции возвращаются бумерангом к ней самой в виде агрессии по отношению к себе и неприятию себя. «Я урод!» – вырывается искренний выплеск эмоций Алисы в том же ночном разговоре (возможно, единственном искреннем ее диалоге с человеком за всю жизнь) с Александром.

Александр – по сути случайно выбранный Алисой мужчина – становится для нее идеалом, главным объектом. Этому явно не «принцу на белом коне», который своими реальными действиями не дает Алисе никаких надежд на отношения, и зритель явно понимает, что любовные отношения между ними невозможны, Алиса прощает все и не замечает, кажется, ничего – ни пьянства ее возлюбленного с постоянными шумными компаниями неизвестных людей, ни грубого к ней отношения на трезвую голову, ни даже реально существующей его девушки. Для Алисы это не важно. Кажется, будто этих объектов (плохих) просто нет в ее мире, они нивелируются и не могут повлиять на ее отношение к Александру. Она не может обладать им как хорошим объектом, не может контролировать его, но при этом, ее фантазии можно рассматривать как некое тестирование внешнего мира, результаты которого возвращаются к Алисе в измененном уже виде и вполне ее устраивают. Ее Александр не становится реальным объектом и не может им стать, он остается той единственной «хорошей матерью», «кусочки» которой сохранила в своем расщепленном Я Алиса.

Таким образом, Алиса не в стране чудес, но в большом городе становится маленьким растерянным расщепленным субъектом, внутри которого живет ее идеальный мир. Возможно, трагическим окончанием фильма (Алису сбивает объективно реальная машина) режиссер хочет показать, что «зацепиться» за свое надломленное и хрупкое Я или за идеализированный внешний объект недостаточно для того, чтобы оставаться в мире объективной реальности.