Небытие спящих сказочных красавиц как возможность женского исцеления. Часть первая: Алиса в социуме

Для чего небытие спящим красавицам? Возможность женского исцеления.

 Часть первая: Алиса и социум.

Хорошенькая…глазки такие милые, перышки, прыгает забавно на лапках на своих тоненьких, ах, красота какая…и голову так склонила. Совунья словно заигрывала, манила за собой и я, умиленно за ней наблюдая, словно растворилась в ее «няшности», как вдруг собака, большая, довольно поджарая, ни капли ни милая, обычная собака, по виду похожая на овчарку, перестала мирно гулять рядом, громко залаяла на совунью, одним прыжком оказалась рядом с ней и…о жуть какая…я замерла, предчувствуя непоправимое…свернула ей шею. Большие, полные печали ее глаза смотрели на меня с призывом, но было понятно, что она скоро погибнет. Я и собака ушли вместе. Думаю, это был пес. Было ощущение, что он все правильно сделал. И я, вместе с этим ощущением, проснулась.

Конечно, такой яркий сон нуждался в дальнейшей трактовке! «Сова, - интерес к  тайным знаниям, магии, эзотерике. Собака – друг». Ага, подумала Алиса, надо Нинуле позвонить, обсудить, обдумать сон.

- Ну, все, ок, подруга, есть у тебя защитник, который оградит тебя от твоей тяги к потустороннему,-  чуть завистливо протянула Нинуля.

Ну и славненько, сладко потягиваясь, Алиса начинала день. Чай, насыщенный ароматами тимьяна, шалфея и мелиссы бодрил ее тело и сознание. Итак, нужно приготовить обед и ужин (благо муж сам детей отвозит в школу), потом на работу (сегодня по плану у нее значилось не так много, всего 2 операции), забрать детей из продленки и все, дальше уроки и…часик на телефоне, - Нинок переживала не лучший период жизни с мужем, надо  выслушать, оказать поддержку. И потом нырнуть «в сон». И так было долгих 10 лет. Если не проблемы Нинули, то Натуси или Оли или еще кого-нибудь. А что она? Всегда ли «в шоколаде»? Нет, конечно, но об этом знал только ее муж, он был знаком с той ее частью, где копилась, множилась и вырывалась наружу тоска, горькая на вкус и серая на цвет. Густая, вязкая тоска. Когда наступало ее время, она выла, сидя на полу и погружала весь дом в серый, вязкий туман.

Алиса любила свое окружение, любила гостей, родственников, всех, кто приходил к ним в дом. Осенью и зимой, когда на улице было неуютно, она принимала гостей  в своем доме, угощая их своим фирменным чаем, обогащенным ценной композицией из эфирных масел, выслушивала, сочувствовала, хотела непременно каждому гостю улучшить настроение. Это была ее светлая часть, легкая, нежная, любящая. Она была фиалкового цвета, иногда светло зеленого, а иногда и золотистого цветов.

Весна приводила с собой другие разговоры: начиналось обсуждение дивных отпусков у моря. Алиса с мужем, университетским педагогом, воспитывали детей и исправно платили ипотеку. Учитывая многочисленные заботы по дому, Алиса работала не на полную силу, благо хирургов в детском офтальмологическом отделении и так хватало, и даже была конкуренция. Алиса не толкалась локтями, молча думая, что руководство и так ее оценит и тогда наступит розовая пора ее жизни: она будет незаменимым, востребованным хирургом, будет разъезжать на собственном авто, ходить на высоких каблуках и нравиться всем находящимся  в поле зрения мужчинам. И женщинам. Всем. Так вот, когда приходила всеобщая пора отправляться к морю, то Алиса слушала и об этих планах, понимая, что они туда с семьей отправятся еще не скоро, и у нее оживала в груди темная, зеленая, длинная, тонкая змея. Она теперь все чаще выползала на волю и могла ужалить того, кто рядом. Впрочем, больше всего яду получала от нее сама Алиса. Главный ущерб от змеюки заключался в том, что Алисина золотистая часть, которая пахла нежным жасмином, потихоньку теряла аромат, а цвет становился грязноватым. Он мог даже превратиться в коричневый, и тогда Алису накрывала скука и апатия: ни работа, ни хобби, ни даже главное, дети, - ничто не могло развеять плотный туман, в который она погружалась и где никакая радость не могла достучаться до ее сердца. Конечно, все домашние заботы Алиса несла исправно, как повинность, но в любой свободный момент она укладывалась на диван, укрывалась пледом и молчала. Зеленая змея использовала это время для своего укрепления и  жила на полную: как следствие, ее яды делали туман плотнее, а Алисину жизнь короче.

 Внутреннее разрушение она ощущала всегда, когда очередной, значимый для нее человек ее оставлял. Оставлял, как она ощущала неожиданно,… вдруг. И если раньше в такие моменты это состояние ее трогало, она могла пожаловаться близким, поплакать, то сейчас она чувствовала, как через ощущение несправедливости, как ей казалось, утекала ее жизненная  энергия, и через это ее накрывало с головой безразличие. Вот и сейчас Алиса находилась в объятиях тоски зеленой и вспоминала события полугодовалой давности, про свои сны, про подругу Нину, с которой так много было связано мыслей, обсуждений, совместных проектов, пока Нинуля не наладила, наконец, отношения  с мужем и риторика их разговоров сменилась. Алисино сочувствие вышло ей самой боком: к нему привыкли, примкнули, но,.. тут же, приняв его за что-то другое, начали ею управлять, разрушая все границы ее внутреннего пространства, о  чем Алиса тактично предпочитала молчать.

- Алиса, ты хотела провести благотворительную работу, так ты отдай вырученные деньги на лечение Коли П., - Алиса изумлялась уверенному тону Нины, который буквально не позволял ей распорядиться этими средствами, как она сама давно запланировала: отдать их на организацию одного благотворительного проекта для молодежи.

Или еще:

- Ну, Алиса, я к тебе отправила такого хорошего человека, чтобы ты проконсультировала его насчет халлязиума на верхнем веке, а ты, как увидела глаз, начала всячески усмехаться, так что твоя консультация пошла не впрок, -Нинин голос в Алисиной голове звучал четко и  уверенно, как маленький молоточек, стук которого хорошо ощущался в ушах.

- Не может быть, - она оправдывалась, отчего мне усмехаться? И вообще, причем тут усмешки, когда речь идет о болезни глаза? Я же профессионально проконсультировала твою знакомую, выписала ей все необходимые рецепты?!? – молоточек все сильнее отдавал в ушах.

- А ты меня слушай! Я плохого тебе не скажу, только добра желаю. Поэтому и учу, как тебе лучше проявить себя или каким образом донести до собеседника информацию правильно. И вообще, с мужем ты тоже живешь неправильно, я с ним вчера по телефону говорила и все поняла, ты его замучала своим воспитанием!

- Как же так?! Кто дал тебе такое право – учить меня как нужно себя проявлять не только в профессиональной, но и в моей семейной жизни? Когда ты почувствовала такую власть надо мной? – Алиса сорвалась на крик, она интуитивно защищала свои  внутренние границы, она ощутила, что эти границы не то чтобы не уважаемы другой стороной, а вообще снесены и садик с сокровенными цветами уже прополот без ее участия.

- Ну и ладно, ну и живи сама как знаешь, а я с тобой больше не поддерживаю отношений дружеских. Раз не понимаешь, как надо обучаться у умных и опытных наставников, то и живи сама по себе, а я в общении с тобой больше не нуждаюсь!

Вот тебе и …вдруг. Как же так? Забыто время, проведенной с Ниной в разговорах о ее проблемах, помощь, сочувствие? Зачем, зачем я это делала: воровала время у своей собственной семьи для того, чтобы слушать и говорить, и решать Нинины задачи? Слезы не текли, но этот разговор стучал уже десятками молоточков по барабанным перепонкам.

 Продолжение здесь: https://www.psyoffice.ru/article/84608/