Пять вершин на жизненном пути. Статья Владимира Карикаша

Софи Фрейд

В контексте Позитивной психотерапии проф. Носрата Пезешкиана работа психотерапевта будь-то в узком , широком или всеобъемлющем смысле [3] может затрагивать три уровня глубины изменений внутренней реальности клиента: событийно-симптоматический, содержательный или базовый (уровень фиксированных базовых эмоциональных установок).

Первый и второй уровни предполагают работу с так называемыми актуальными конфликтами, актуальными способностями и концепциями. Их можно скорее отнести к краткосрочной терапии (10-30 сессий). 

В данном случае хорошо зарекомендовали себя техники позитивной реинтерпритации, диалог с симптомом, использование ДАО и балансной модели, метафоры, транскультуральный подход, арт-терапия, психодрама и др. [3]

Изменения на третьем уровне — уровне так называемого базового конфликта требуют больше времени, особой готовности клиента к таким изменениям, соответствующей квалификации психотерапевта.
Согласно Н.Пезешкиана в основе базового конфликта личности лежат сформированные в детстве фиксированные эмоциональные установки, которые влияют в дальнейшем на способность и успешность построения эмоциональных отношений по 4 основным областям: Я, Ты, Мы, Пра-мы. В такой модели психотерапевтическая работа фокусируется на коррекции этих установок в сторону увеличения их «о’кейности» или «внутреннего благополучия» по всем четырем областям: Я+, Ты+, Мы+, Пра-мы+. 

Я предлагаю эту часть раннего эмоционального личностного опыта определить термином «первичная эмоциональная идентичность» личности. Именно она лежит в основе дальнейшей динамики жизненного сценария человека. «Кто не правильно застегнул первую пуговицу, уже не застегнется как следует» - Иоган Гете.

В данной работе под термином «идентичность» мы будем понимать результат самоидентификации [5] или автоидентификации [4] личности, представленный в её Я-концепции, т.е. самоидентичность.
В контексте 3-х терапевтических уровней работы (см.выше) мы выделим и разделим на первом уровне ситуативную идентичность, на втором — идентичность характера и способностей и на третьем – базовую идентичность. 

В этом случае на первом уровне могут работать рефлексивные вопросы типа: «Кто я в этой ситуации?» или проективные техники типа: «В этой ситуации я человек, который…». Вопросы «Кто я?», «Какой я?», рассматриваемые со второго уровня, не привязаны к конкретной ситуации и могут быть обращены к более устойчивым характерным компонентам внутренней реальности клиента. 

Например, в ПП это могут быть актуальные способности и концепции клиента (Я – вежливый, аккуратный, контактный, терпеливый).

Отличием базовой идентичности, активизирующейся на 3-ем уровне, будет самоидентификация на основе устойчивых категорий так называемых «больших фигур»: пол, национальность, раса, язык, профессия, возраст, религия и т.п. Такая самоидентичность придает большую устойчивость, структурную завершенность Я-концепции, создавая ощущение целостности, уверенности, осмысленности, усиливая границы, укрепляя «иммунную систему» личности (Я/ не-Я). С другой стороны, самоидентичность на основе больших, устойчивых фигур может оказывать большее сопротивление назревшим изменениям в структуре личности, усиливая экзистенциальную тревогу, тормозя формирование новых идентичностей. По-видимому, в этом случае для личностного развития необходим новый, особый ресурс «энергии больших фигур», который позволит и поможет расширить границы старых концепций и создать почву для взращивания новых, актуальных идентичностей.

Таким образом, можно предположить, что в основе базового конфликта, а следовательно и базового ресурса может лежать не только первичная эмоциональная идентичность, но и базовая идентичность, которая вступает во взаимодействие с актуальными событиями внутренней или внешней реальности человека. Устаревшие, замороженные представления о себе мешают продвигаться вперед в согласии с новыми жизненными реалиями, или даже возвращают назад, заставляя пережить не пережитый в свое время опыт еще раз — срабатывает так называемая «петля возврата». В этом случае работа может быть направлена на развитие способности к расширению старых границ базовых идентичностей.

Особый интерес для нас представляет динамика изменений возрастной идентичности («Я ещё…» или «Я уже…») в контексте экзистенциональных жизненных кризисов (Пришла пора новой идентичности, а что делать с прежней?). Идентичность, сформированную на основе возрастной самоидентификации в контексте экзистенциальных ценностей, мы определяем как экзистенциальную идентичность. Именно к ней обращены рефлексивные вопросы типа: «Кто я на этом этапе моего жизненного пути, и каковы мои самые важные цели и ценности?»

Опираясь на свой личный и профессиональный опыт, а также опыт коллег я предполагаю, что существуют особые довольно продолжительные периоды в жизни человека, в которых именно экзистенциальная идентичность во многом начинает определять динамику его жизненного сценария. Я выделяю 5 таких периодов – «5 вершин судьбы». При этом символическая дорога жизни выглядит как последовательное восхождение на эти вершины. Поднявшись на очередную высоту, т.е. приобретя опору и целостность своего «Я», завершив формирование одной базовой экзистенциальной идентичности, начинаешь видеть следующую вершину, к которой направляет тебя жизнь, и восхождение на которую потребует от тебя сначала спуска (готовности к потерям), а затем нового подъема (формирования новой экзистенциальной идентичности).

Приступая к описанию этого процесса, обратим внимание на взаимосвязь и различие понятий «роль» и «идентичность». Различные роли, участвуя в механизме самоидентификации, могут, в конечном счете, сформировать соответствующую ролевую идентичность [1]. Но при этом роль, с нашей точки зрения, скорее будет относиться к категории процесса формирования, а идентичность – к результату. Можно выступать в роли родителя, мужа, отца и т.п., не чувствуя себя ими по внутреннему существу. В этом случае вопросы типа: «Став отцом, насколько ты внутри себя действительно таковым являешься? или: «Сколько процентов правды внутри себя ты слышишь при произнесении фразы: «Я – отец»?- будут обращены именно к идентичности, а не к роли. Можно наблюдать и обратный процесс, когда застывшая, замороженная идентичность создает для своего подкрепления псевдо-роли. Так, застывшая идентичность Я-мама заставляет бабушку обращаться к внучке со словами: — Ты, моя доченька, а к собачке : — Ты, мой сыночек, мамочка тебя сейчас накормит.

В основе Я-образа, который формируется на первом этапе жизненного пути – подъеме на первую вершину, лежит первая экзистенциальная идентичность – Я-сын (дочь) своих родителей. (В дальнейшем, употребляя понятия «сын», «он», «отец», и т.п. я буду иметь при этом ввиду также женские идентичности).
Большинство макро и микро событий (макро и микро травм) на этом этапе будут вращаться именно вокруг этой идентичности. Первый эмоциональный опыт (способность любить) и познавательный (способность знать) передаваемый от родителей и других взрослых также относится к идентичности Я-сын. Большая часть этой идентичности подсознательно связана при этом не столько с ответом на вопрос: — Кто я? или – Какой я?, а скорее с вопросом: — Чей я? Стоит ребенку потеряться, как у него сразу спросят: — Ты чей? А в первом официальном документе «Свидетельство о рождении» большая часть текста указывает на то, чей я, а отчество на всю жизнь призвано напоминать мне, чей я сын. Идентичность Я-сын дает мне право в законе «брать/давать» использовать больше часть «брать». Я имею право получать любовь, заботу о моем теле, душе, духе, чувствовать себя комфортно и защищено и т.д. При этом мои привилегии в этой привязанности оплачиваются зависимостью, отсутствием самостоятельности, послушанием и т.д. Из 4-х основных эмоциональных установок, установка формирующая отношения к своему Я закрепляется первой, а остальные (Ты, Мы, Пра-Мы) задействованы меньше, хотя они тоже должны тренироваться, так как будут опорными на последующих вершинах.

В отношениях с родителями развивается «детская любовь», в которой пре-обладает стадия привязанности с упором на актуальные способности «любовь» и «послушание». Формируется способность принимать любовь – «наполнять свой собственный резервуар любви».
Потребность получать, обладать, быть чьим-то преобладает над потребностью быть кем-то. Может здесь находятся истоки дилеммы, о которой упоминает Эрих Фромм – «Иметь или быть». Фиксация на этой экзистенциальной идентичности ограничивает восприятие мира сферой удовлетворения только своих потребностей без приложения собственных усилий.

Можно предположить, что первая экзистенциальная идентичность завершает свое формирование, достигает своего пика, человек приближается к первой вершине своего опыта, когда тело приобретает законченные формы и говорит мне: — Ты – мужчина. Теперь для родителей я остаюсь сыном, а незнакомые окружающие все чаще обращаются ко мне: — Мужчина!… Само течение жизни подводит меня к необходимости прокладывать путь на свою вторую вершину, т.е. формировать экзистенциальную идентичность Я — взрослый, самостоятельный мужчина. Но путь на нее начинается со спуска с первой вершины, отделением от родительского гнезда и приобретением самостоятельности. Начинаются первые «испытания изменением перед лицом неизбежной потери» [7,с.33].

Используя балансную модель Носсрата Пезешкиана, можно выделить 4 сферы, по которым происходит отделение от родителей, и формируется независимость и самостоятельность как необходимые условия для второй экзистенциональной идентичности Я-мужчина (рис.1)

На этом переходном этапе родители, застыв в своих собственных идентичностях, могут или сохранять влияние во всех сферах, или наоборот резко оборвать все связи (выталкивать ребенка рано из гнезда). Как показывает моя практика, в основе психосоматических нарушений в зрелом возрасте иногда может лежать все еще устойчивая идентичность Я-сын и подсознательная зависимость по сфере «тело» от родительских фигур (даже после смерти родителей). И, наоборот, опыт расширения родителями границ собственной идентичности, выход в отношениях с сыном за пределы родительской идентичности при сохранении любви и авторитета большой фигуры «родитель» будет способствовать изменению экзистенциальной идентичности Я-сын на Я-мужчина. На этом этапе жизни применима концепция: «Отец не тот, на кого можно опереться, а тот, кто избавит тебя от этой привычки» (Де Мелло Энтони).

Освоение второй вершины – формирование экзистенциональной идентичности Я-мужчина – предполагает кроме развития способности формировать новые привязанности, а также проходить стадии дифференциации и отделения в этих отношениях. Таким образом, основой новых близких доверительных отношений будет постепенный отказ от отношений привязанности — зависимости на формирование способности проживать все 3 стадии взаимодействия по Носсрату Пезешкиану: привязанность →дифференциация → отделение → привязанность. Развивается зрелая, свободная, взрослая и самостоятельная любовь, основанная не на доминировании, а на уважении, понимании и принятии другого. «Проблему противоборства и принятия обид и разочарований можно описать через процесс установления различий (дифференциация – В.К.) между стремлением к привязанности и стремлением к доминированию в межличностных отношениях семейной пары» [7, с.35]. 

«Мы не можем контролировать кого-то и одновременно любить его … сила и любовь — антагонистические ценности…. Смирение может привести к злокачественным образованиям, борьба – к заболеваниям сердца» [6, с.103-105]. Кроме первичных актуальных способностей – любовь, доверие, нежность, секс, терпение – в новых отношениях начинают включаться и вторичные – справедливость, искренность, вежливость, обязательность, чистоплотность и др.
В этом случае можно говорить, что новая идентичность Я-мужчина будет лежать в основе новых, зрелых партнерских отношений. Именно сейчас приходит время проявиться в полной мере эмоциональной установке «Я — +, Ты — +» и способности развивать партнерство по всем четырем сферам (рис.2)

Самостоятельность в целом предполагает перестать быть чьим-то, а стать кем-то, и в партнерстве видеть, прежде всего, взрослого, самостоятельного, ответственного, свободного, независимого женщину или мужчину. Травмы и разочарования в партнерских отношениях при несформированной экзистенциальной идентичности Я-мужчина вызывают экзистенциальную тревогу. 

Невротическая попытка снять ее может выражаться в действии 3-х механизмов: 

1) Запускается регрессивный механизм – возврат в идентичность Я-сын («петля возврата»). В партнерских отношениях регрессия проявляется в виде фиксированных концепций или «если-условий». «Пока ты мой (или я твой), я тебя люблю» вместо «Я тебя люблю, потому что ты есть».

 2) Запускается депрессивный механизм. Родительская привязанность уже не удовлетворяет, а новой до сих пор нет. Идет потеря энергии. «Одна нога давит на газ, другая – на тормоз». 

3) Запускается механизм «Прыжок в будущее» — попытка быстрее создать свою семью и, таким образом, быстрее стать взрослым, т.е. перескочить с первой вершины на третью, минуя вторую. Наверное, поэтому актуальные способности «верность» и «доверие» могут оказаться критическими для поддержания отношений в молодых семьях.

Становление экзистенциальной идентичности Я-мужчина готовит переход на следующую третью вершину экзистенциальной идентичности Я-родитель. В законе «брать – давать» начинает преобладать позиция «давать». Скрытой причиной распада ранних браков может быть или нахождение партнеров на разных вершинах или перескакивание на третью вершину, минуя вторую, т.е. минуя опыт приобретения партнерских отношений. При этом развод может дать шанс приобрести зрелость, пройти путь на вторую вершину, сформировать устойчивую «Я — +, Ты — +» установку и двигаться к созданию семьи, где кроме Я и Ты появляется еще фигура Мы. Одна часть этого Мы – дети, которые покоряют свою первую вершину, а затем вторую. Другая часть – родители, которые, находясь на третьей вершине и сохраняя свою семью, одновременно вынуждены меняться вместе с детьми. И у них после взросления и ухода детей из родительского дома на свою вторую вершину экзистенциальная идентичность Я-родитель оказывается все менее востребованной. К этому времени часто умирают собственные родители (пустеет первая вершина), разрушается с уходом на пенсию профессиональная идентичность. На-ступает пора третьего жизненного кризиса. Без расширения прежней идентичности запускаются невротические механизмы снятия экзистенциальной тревоги: регрессия – бегство в «мальчишники» и «девичники»; депрессия – топтание на месте; компульсия (хождение по кругу) – создание новой семьи, т.е. переход на другую третью вершину, снова становясь Родителем своим или чужим детям.

Прогрессивным способом преодоления кризиса будет формирование новой социально активной экзистенциальной идентичности Я-человек. Я начинаю ощущать себя и свое предназначение больше, чем в идентичности сына, мужа, отца, друга, родственника. Я задумываюсь о своем предназначении, о пользе для других. Я готов отдавать часть времени и своей энергии для блага незнакомых мне людей, для окружающей природы, экологии и т.д., не требуя вознаграждения. Я готов стать не спонсором, а меценатом. Я начинаю проявлять социальную зрелость и активно участвовать в различных социальных проектах и организациях. И не потому, что некуда деть время, а потому, что вижу в этом особый смысл. Я воспринимаю человечество как большую семью (большое Мы).

Достигнув пика на этой вершине, укрепившись в идентичности Я-человек, начинаешь остро понимать и ощущать, что человеческая жизнь конечна. Что многие люди, вещи и твои дела тебя переживут. Что перед лицом смерти все приобретает один смысл, а перед лицом вечности – другой. У подножия пятой вершины ждет смерть, а на вершине – бессмертие. Приходит время формирования космической идентичности (Носсрат Пезешкиан) – Я – часть Вселенной. Активно задействована способность любить через сферу Пра-Мы. Вопросы смысла жизни, смерти, жизни после смерти, добра, зла, веры и т.д. занимают особое место. Формирование космической экзистенциальной идентичности Я_часть Вселенной позволяет не только справиться со страхом смерти, не только получить удовлетворение от осмысления пройденного пути, но и проникнуться светлой надеждой перехода в величественную область бессмертия духа.

Завершая эту статью, хочется отметить, что такую экзистенциальную периодизацию не следует считать формальными стадиями развития. Различные идентичности могут одновременно и в одном и том же месте пересекаться, конкурировать или дополнять друг друга. Не даром в нашей культуре на праздники мы любим собирать и друзей и родственников, чтобы дать возможность одновременно проявиться различным нашим идентичностям и идентичностям всех присутствующих.

***

Литература

1. Горностай П.П. Личность и роль: Ролевой подход в социальной психологии личности. – К.: Интерпресс Лтд. 2007. — 312с.
2. Карикаш В.И. Работа психотерапевта на пяти уровнях в Позитум-подходе Н.Пезешкиана //* Позитум Украина. – 2007. — №1.-с.24
3. Пезешкиан Н. Психосоматика и позитивная психотерапия: Пер. с нем. – М.: Медицина, 1996. – 464 с. : ил.
4. Современный психологический словарь/ сост. и общ. ред. Б.Г.Мещеряков, В.П.Зинченко. – М.: АСТ; СПб.: ПРАЙМЕВРОЗНАК, 2007. – 490, [6] с.
5. Фрейд Софи. Новые пути самоидентификации в новом столетии //* Позитум. – 2001. — №2. – с.21-39.
6. Лоуэн А. Секс, любовь и сердце: психотерапия инфаркта/ пер. с англ. С Кохеда – М.: Институт общегуманитарных исследований. 2000, — 224с.
7. Янг-Айзендрат Полли. Ведьмы и герои: Феминистский подход к юнгианской психотерапии семейных пар/ пер.с англ. – М.: Когито-центр, 2005. – 268с.