Терапия опыта насилия

Как это ни печально, в нашей стране каждый второй ребенок подвергался физическому, эмоциональному или сексуальному насилию.

Преимущественно со стороны семьи. Иногда — от педагогов или детей. Ребенок не имеет выбора, он вынужден оставаться в ситуации насилия и надеяться, что кто-то заметит и повлияет на агрессоров. Но зачастую люди испытывают растерянность, страх или стыд в ситуации наблюдателя. Проходят мимо, опускают глаза. Повзрослев, человек принимает для себя одно из двух решений — либо “никогда больше”, либо “это нормально”.

В первом случае он может иметь нормальные отношения с людьми. Но чаще он сам становится . Нередко по отношению к себе.

Если же этот человек когда-то принял решение, что жить в ситуации насилия нормально, то вся его последующая жизнь будет повторением ситуации насилия. Он останется жертвой. Такому взрослому действительно сложно обеспечить себе безопасность. Ведь он не знает, как иначе.

Что стоит знать о насилии?

Насилие — это очень широкое понятие. Большинству из нас на ум приходит избиение или изнасилование. Но на самом деле все сложнее. Насилием считается любое действие, которое причиняет вред другому человеку и не сопровождается его согласием на такое воздействие. Люди, которые приходят справляться с последствиями насилия в детстве, чаще всего озвучивают только действительно радикальный опыт. Но когда мы начинаем говорить больше, становится понятно, что история насилия у них очень объемная.

Например, — это игнорирование или унижение чести и достоинства со стороны родителей или учителей. Физическое насилие — это может быть даже не сильный удар, зато часто повторяющийся. В сексуальном насилии все еще сложнее. Сексуальным насилием по большому счету можно считать даже ситуацию, когда ребенок видит половой акт родителей. Дальше по этой шкале будет демонстрация половых органов, разговоры на сексуальную тему и непосредственно изнасилование. К сожалению, все это является далеко не редким случаем в нашей реальности.

Чаще всего жертва насилия обращается к психотерапевту по следующим причинам:

невозможность строить длительные доверительные отношения с людьми;
повторяющийся опыт насилия во взрослой жизни;
психосоматические заболевания;
различные расстройства личности;
социальные фобии;
страх одиночества или брошенности;
панические атаки.

С чего начать, чтобы помочь?

Прежде всего, я помогаю человеку понять, что он находится в ситуации насилия. Если по-другому никогда не было, то жертва даже не назовет это насилием. Ей нужна помощь, чтобы осознать, что происходящее неправильно, ненормально. Понять, что стул, на котором она (жертва) годами сидит, — это место пыток. На этом этапе я нередко сталкиваюсь с агрессией со стороны партнера или родственника-агрессора. Это естественно. Жертва, осознавшая однажды, в каком аду живет, “развидеть” этого не сможет. Ее поведение изменится.

Дальше я помогаю маленькому запуганному ребенку внутри жертвы насилия найти во мне опору. Понять, что я не причиню вреда и не выдам. Что я буду на его стороне. И при этом видеть во мне достаточно силы, чтобы не бояться его обидчиков. Со временем, а иногда этого времени надо много, ребенок внутри Клиента начинает мне верить. И только тогда начинается настоящая терапия.

На этапе психотерапии последствий насилия этот ребенок чувствует себя достаточно безопасно рядом со мной, чтобы рассказывать свою историю. Иногда страшную, иногда даже постыдную. Но вслух. Сначала это просто слова, не сопровождаемые чувствами. Ведь говорить и так сложно. Наша психика — совершенная система. Настолько совершенная, что отрезает эмоции, которые могут при этом возникать. И человек поначалу действительно их не чувствует.

Защитные механизмы

Было бы прекрасно, если бы это работало только на историю насилия. Но отрезая способность грустить и бояться, защитные механизмы отрезают от нас и способность радоваться. Иногда даже убивают способность любить. В первую очередь любить себя. А без этого любить другого невозможно. Ведь любовь в ее здоровом смысле — это обмен. А травмированный насилием человек подсознательно ищет того, у кого сможет брать. Брать заботу, любовь, безопасность. И только когда эта чаша наполнится, он сможет отдавать. Конечно, это радикальные последствия насилия в детстве.

Что происходит дальше во время психотерапии насилия? Дальше приходит время чувствовать. Понемногу, гомеопатическими дозами. У жертв насилия есть глубокий сильный страх того, что они не справятся со своими чувствами. Ведь они очень интенсивные, и их так много! Я, в свою очередь, обещаю держать Клиента и следить, чтобы с ним все было хорошо. Дозирую эмоции, чтобы они были безопасны, и помогаю не просто чувствовать их, а понимать, о чем они. У вас может возникнуть вполне законный вопрос: зачем чувствовать негативные эмоции? Тем более эмоции ситуаций, которые остались давно в прошлом. Действительно, этот опыт непростой и неприятный. Он бы никому не принес удовольствия.

Все дело в том, что наш мозг стремится завершать открытые вопросы. Незавершение определенных ситуаций внутри и приводит к этим негативным эмоциям. Эти ситуации возникают из-за того, что важные потребности в отношениях с людьми не удовлетворяют. Как естественное следствие, возникает негативное переживание, эмоциональное или физическое. У нас есть защитные механизмы психики, которые подавляют эти эмоции, если они слишком сильные на данный момент. Потому в тот момент, когда возникает травма, негативная эмоция подавляется. Это не значит, что она уходит, — из сферы сознательного она вытесняется в подсознательное.

Что происходит дальше?

В ситуации, хоть немного напоминающей ту самую, первоначальную, пережитые эмоции возникают снова. Мы реагируем не из реальности, а из той, прошлой ситуации. Даже если то решение на сегодняшний день нам не подходит и принесет вред. Если мы говорим о ситуации насилия (не важно, какой формы), это значит, что на поднятую для приветствия руку мы будем реагировать как на замахивание для удара. И в прямом, и в переносном смысле.

Таким образом, психотерапия насилия часто заключается в том, чтобы сделать вытесненные эмоции осознанными. Это значит — дать человеку выбор, как реагировать. В результате поднятая рука воспринимается как поднятая рука, потом оценивается цель этого поднятия. А затем принимается решение о реакции. Весь этот процесс занимает несколько секунд. Но в корне меняет реальность жертвы насилия. Уходит убеждение, что мир — опасное место.

Каких результатов мы ожидаем?

После того как Внутренний ребенок способен быть в контакте с другим человеком, не ожидая привычного насилия, приходит время возвращать человеку силу и власть над своей жизнью. Это самый прекрасный этап в терапии. На нем бывшая жертва насилия понимает, что с ней не может происходить ничего, что она не допустит. Бывают, конечно, повторные ситуации, но с большинством психологически здоровых людей они происходят крайне редко, потому что у человека все хорошо с границами и интуицией.

Помимо понимания на этом этапе появляется и совершенно новый навык — установка таких границ, которые невероятно сложно нарушить. К человеку возвращаются силы и возможность влиять на свою жизнь и окружающих людей. Возможность открыто говорить о своих потребностях. Это бесценный дар, который дан каждому из нас от рождения, но социум забирает его у нас в течение жизни, прививая слишком много правил. Порой очень противоречивых правил, накладывающих ограничение на вполне естественные для нас желания и потребности.

Главной целью в работе с жертвами насилия является вывод их из сценария, когда они способны быть только в одних отношениях — игровых. То есть отношениях, в которых человек может принимать только одну из трех ролей — жертва насилия, того кто это насилие осуществляет или того, кто спасает других ценой собственного здоровья. Наилучший результат — это способность человека хорошо осознавать свои потребности в отношениях и находить людей, которые способны эти потребности удовлетворять. Это способность быть уязвимым в отношениях, при этом не становясь жертвой, беря на себя ответственность. Только в таких отношениях мы можем чувствовать себя свободно и при этом безопасно. Не быть в зависимости от другого человека и не быть одинокими.