Психотерапия насилия

Автор: Елена Гуськова      Источник: 

На фоне набирающего силу флэшмоба в сети «я не боюсь сказать» — эта статья о психотерапии насилия.

После свершившейся драмы насилия у человека есть два пути развития:

1) загнать пережитое глубоко в бессознательное, откуда будут торчать уши страха и беспомощности, периодически вытаскивать воспоминания из бессознательного, возвращать обратно в забвение.

2) вытащить все на поверхность и оттерапевтировать случившееся так, чтобы любые воспоминания на эту тему были нейтральные. Это возможно? Да, возможно.

Какие основные ощущения человека, переживающего насилие? Бессилие и беспомощность. Нет сил сопротивляться и нет помощи.

Если положить на пол маркер (лист бумаги) того момента, когда было совершено насилие, человек ощутит именно эти состояния.  Допустим, это было 30 июня 1985 года, 31 год назад. В этот момент он почувствовал бессилие и беспомощность. Я прошу описать эти ощущения в теле. Беспомощность выглядит, как твердый черный металлический шарик, а бессилие как сгусток болотной слизи.

Я задаю вопрос: «Вы впервые почувствовали бессилие и беспомощность именно в тот июньский день 31 год назад?»

Я вспоминаю все подобные случаи, с которыми мне приходилось работать, и никто ни разу не сказал: «Да, это было тогда в первый раз». Это было и раньше.

Чувства беспомощности и бессилия зарождались ранее изнасилования. По сути, люди уже «маячили» своим насильникам: «Я жертва, я бессильна, и беспомощна, со мной можно делать все».

Когда зарождались эти чувства? Когда пьяный папа держал кулак над головой и кричал: «Я тебя убью,» — и ребенок в первый раз в жизни понимал, что он бессилен — хоп, и сгусток болотной слизи проникал ему в грудь. Или когда папа бил маму, а ребенок стоял и смотрел, пораженный яростью папы, и в этот момент металлический шарик беспомощности прочно обосновывался в районе горла. А может, этому способствовала воспитательница в детском саду, которая кричала на ребенка, тыкая ему в нос грязные трусы?

Стоп. Пауза. Фиксируем эти моменты, когда зарождалась беспомощность и бессилие. Фиксируем их маркерами на полу.

Далее идем вперед от июньской даты. Смотрим, в каких ситуациях человек ощущал беспомощность и бессилие, но вне явного насилия. Кладем маркеры.

Перед нами маркеры — отрезок жизни, который отражает ВСЮ картину бессилия и беспомощности в жизни конкретного человека. Да, перед ними все те неприятные картины, которые он не хотел бы переживать, но пережил.

А теперь, собственно, что со всем этим добром делать? Трансформировать воспоминания. Как?

Не буду сейчас долго распространяться на эту тему, но в каждом негативном событии в нашей жизни заключен урок и возможность развития. Мы эти возможности благополучно прошляпиваем почти каждый раз, пока жизнь не прижмет так, что не поменять что-то уже не получается, а иначе угроза жизни и здоровью.

Как вы думаете, в чем был урок каждого человека, который в какой-то момент начал испытывать беспомощность и бессилие? Как это не банально звучит — он должен стать сильным и должен научиться помогать себе. Короче говоря, он должен снять с себя рубашку «уязвимости».

Кто-то сразу спросит: «А как мог ребенок почувствовать себя неуязвимым, когда отец угрожает его ударить?» Тогда — никак. Сейчас — когда человек может встать на маркер, обозначающий дату этого события — может.

И человек встает. Правда, перед этим мы обсуждаем, а что больше ему нравится — чувствовать себя бессильным или хладнокровным и уверенным, как долго он еще хочет ощущать себя беспомощным, насколько ему это надоело — в общем создаем готовность на изменения и поднимаем энергию, чтобы совершить скачок в другое состояние — состояние силы.

Так вот, человек встает на этот маркер. Поднимает глаза к папе (как вариант) и смотрит ему в глаза — спокойно, без смущения. Или делает шаг в сторону, чтобы кулак не опустился на него. А если это воспоминания, связанные с насильником, то человек начинает звать на помощь, борется (если это было необходимо, и если бы он тогда это сделал, то было бы все по-другому), говорит: «Уйди отсюда или я позову родителей и все им расскажу». Мы находим самый лучший и приемлемый в тот момент вариант развития события, который бы устроил человека и не позволил бы ему почувствовать себя бессильным и беспомощным. И такой вариант есть всегда.

В общем, ситуация перепроживается, но по-другому, с новыми силами, с новыми ресурсами — так, как она должна была тогда свершиться и окончилась бы благополучно.

И так, с такой трансформацией мы идем во все события этого временного отрезка бессилия и беспомощности, и трансформируем, трансформируем…

По-другому не работает. Поговорить об этом можно, но слишком мало для серьезных изменений.

После такой работы человек чувствует себя уставшим, но новым. Он уже не тот, над кем можно совершить насилие. Он теперь всегда поможет сам себе. Где металлический шарик и где сгусток слизи? Нет их больше.

Теперь, окидывая взглядом ситуации, которые он прорабатывал, он, скорее всего скажет: «Я смотрю на этих людей [насильников] — какие они жалкие». Заметьте, жалкие. Но больше не сильные, не страшные. И в этом вся суть. Вся суть психотерапии насилия.