ПРЕДИСЛОВИЕ - Необычайная психотерапия- Джей Хейли

В эпилоге к первому изданию этой книги я писал:

Милтон Эриксон сейчас кончает последнюю главу своей жизни. Смертельно больной, прикованный к инвалидному креслу, он встречается с пациентами лишь от случая к случаю. В последние годы его подход к проблемам человека обрел ту простоту и эффективность, которая так характерна для поздних работ многих художников. Пикассо достиг большей простоты в своих рисунках, Борхес обрел новый, более простой способ рассказывания историй, а Эриксон овладел, возможно, компенсируя свою нарастающую слабость, такой экономностью терапевтического стиля, которую мы можем увидеть в движениях резчика по алмазу. Он схватывает сущность ситуации человека с удивительной быстротой, и его терапевтические вмешательства точны и просты, без лишних усилий. С возрастом его мудрость возросла, и это произошло именно тогда, когда он потерял силы для того, чтобы ее реализовать, что является одним из проявлений иронии жизни."

После смерти Эриксона в 1980 году его стратегический подход к терапии стал стал еще более популярным и изучался и преподавался повсеместно. Из противоречивой фигуры в психотерапии он превратился в фигуру, вызывающую однозначное восхищение. Книги о нем появляются почти ежемесячно, и многие люди проводят семинары по эриксоновской терапии. Он приобрел статус культовой фигуры с тысячами почитателей, собирающихся на собрания общества друзей Эриксона, созданного в его честь.

Я считаю, что Эриксону был бы приятно, что годы тяжелой работы над изобретением новых способов влияния на людей не пропали даром. Возможно, что культу, созданному вокруг его имени, он порадовался бы в меньшей степени, поскольку он был весьма практическим человеком. Тем не менее, он любил создавать атмосферу тайны вокруг своей работы. В одно время я хотел назвать эту книгу "Волшебство и здравый смысл", поскольку и то, и другое. органично входило в его жизнь.

В январе 1953 года, когда я начал работать у Грегори Бэйтсона в рамках одного из его проектов по изучению коммуникации, мне очень повезло. Джон Уикленд в то время тоже присоединился к этому проекту, и Бэйтсон предоставил нам полную свободу в выборе предмета нашего исследования, только бы он касался тех парадоксов, которые возникают в процессе коммуникации. На первом году этих исследований и появился на нашем горизонте некто Эриксон, предлагая один из своих семинаров по гипнозу, рассчитанных на уикэнд. Я сказал, что хочу посещать этот семинар, и Бэйтсон устроил нам это. Он знал Эриксона с давних пор, когда он консультировал его и Маргарет Мид по поводу тех фильмов о трансе, которые они сняли в Бали.

После этого семинара я начал изучать коммуникативные аспекты гипнотического контакта. Джон Уикленд присоединился ко мне, и мы начали регулярно бывать в Финиксе, где у Милтона Эриксона была очень большая частная практика. Мы провели много часов, беседуя с Эриксоном о природе гипноза и наблюдая его работу с пациентами. Проводя семинары и давая консультации по всей стране, он сохранял при это широкую частную практику. Несмотря на два приступа полиомиелита, после которых он передвигался исключительно с тростью, он сохранял бодрость, энергичность и хорошее здоровье. Он принимал пациентов прямо у себя в доме: столовая превращалась в кабинет, а его комната -- в комнату ожидания. Многие из его восьми детей в 50-х годах были еще маленькими и находились дома, и таким образом пациенты как бы смешивались с его семьей. Он жил в скромном кирпичном доме на спокойной улице и мне часто хотелось знать, что думают об этом пациенты, приезжавшие со всех концов страны и ожидавшие увидеть ведущего психиатра страны, живущим в более шикарном доме.

После того, как мы некоторое время позанимались изучением гипноза, наш интерес переместился на стиль его терапии. В середине 50-х я начал заниматься частной психотерапевтической практикой, специализируясь на краткосрочном лечении. Моей задачей являлось настолько быстрое разрешение проблемы пациента, насколько это было в данном случае возможно. Обычно я использовал при этом гипноз. Я скоро понял, что простая гипнотизация не ведет к выздоровлению пациента. Я должен сделать что-то еще, чтобы произвести изменения. Я искал человека, который мог бы проконсультировать меня по краткосрочным методам лечения, но в те годы для длительной ориентированной на инсайт-психотерапии мне не удалось найти никого. Дон Джексон, который был нашим супервизором в ходе психотерапии, проводимой нами с шизофрениками в рамках нашего исследовательского проекта, помогал нам, но его опыт в плане краткосрочной терапии был ограниченным. Продолжая искать консультанта, я пришел к выводу, что единственным человеком, обладающим опытом в плане краткосрочной терапии, был доктор Эриксон.

Из наших бесед я уже знал, что у Эриксона был такой специальный стиль психотерапии, которая иногда включала гипноз, а иногда нет. И я начал обсуждать с ним пациентов, которых я в то время вел. Очень скоро мне стало очевидным, что у Эриксона был оригинальный, неповторимый стиль психотерапии, аналога которому я подобрать не мог. Я попытался описать его подход в статье о краткосрочной психотерапии, которая позднее вошла как одна из глав в книгу "Стратегии в психотерапии". По истечении многих лет я попытался описать подход Эриксона более полно в форме книги. Я колебался, поскольку осознавал огромнейший объем такой работы, а также отсутствие теоретической рамки, необходимой для того, чтобы осмыслить и описать методы терапии. В ходе реализации нашего исследовательского проекта мы изучали тогда все многообразие форм терапии, записывали и снимали на видеопленку работу различных практиков. Однако доктор Эриксон сам по себе представлял уникальную школу психотерапии, и обычные предпосылки психиатрии и психологии были неадекватными для описания эриксоновского подхода. В течение этого периода времени как раз происходила революция в психотерапии, которая была связана с внедрением идеи о семейной ориентации. То, что когда-то определялось как симптомы или индивидуальные проблемы, переопределялось теперь как продукт межличностных взаимоотношений. По мере развития наших исследований в области семейной терапии, по мере того, как я начинал и продолжал работать с семьями, я осознавал, что эриксоновский подход к лечению был совершенно новаторским. Стало казаться возможным описать его терапию с помощью теории семьи. Ориентация на семью была имплицитной в его работе. Беседа с Эриксоном и анализ его пациентов помогли мне приобрести новый взгляд на семью как на центр, в котором собираются человеческие проблемы. Когда я начинал думать о человеческих проблемах, как о неизбежно возникающих в ходе развития семьи, я осознал, что терапия доктора Эриксона была в большой степени основана на таком допущении. Таким образом, я нашел рамку для описания его работы.

Познакомившись с этими необычайными историями болезни, читатель может пожелать найти дальнейшую информацию о докторе Эриксоне. В этом вам поможет книга "Усовершенствованные техники гипноза и психотерапии". Она состоит из статьи Эриксона, введения, посвященного биографии Эриксона, и приложения, содержащего общее обсуждение его работ. В книге содержится также полная библиография работ Эриксона для тех, кто решить продолжать знакомиться  с его трудами.

Но здесь будет полезно сказать несколько слов о профессиональной подготовке доктора Эриксона. Он учился в Висконсинском университете и завершил свое медицинское образование в Центральной больнице штата Колорадо, получив там диплом врача. Там же он получил и диплом психолога. Пройдя специализацию в больнице штата Колорадо для психопатов, он стал работать психиатром в государственной больнице н а Род Айленде. В 1930 г. он поступает на работу в Уорчерстерскую государственную больницу, штат Массачусетс, где становится главным психиатром службы исследований. Через четыре года он переезжает в Элоизу, штат Мичиган, где становится директором лаборатории психиатрических исследований и подготовки персонала в Уэйнской больнице. Вместе с тем он преподает психиатрию студентам и аспирантам медицинского колледжа Уэйнского государственного университета.

В этот же период он какое-то время преподает клиническую психологию в Мичиганском государственном университете в Ист-Лансинге. В 1948 году по причинам, связанным в основном с его здоровьем, Эриксон переезжает в Финикс, штат Аризона, где вскоре у него появляется обширная частная практика. Он был членом американской психиатрической ассоциации, равно как и американской психопатологической ассоциации. Кроме того, он был почетным членом многочисленнейших обществ медицинского гипноза в Европе, Латинской Америке и Азии. Он был также основателем и президентом американского общества клинического гипноза и редактором журнала, издаваемого этим обществом. После 1950 года его профессиональная жизнь включает в себя как обширную частную клинику в Финиксе, так и постоянные путешествия по Соединенным Штатам и всему миру с целью проведения многочисленных семинаров.

Несмотря на то, что все идеи, представленные в этой книге, мы разрабатывали вместе с Эриксоном, общий подход к предмету не обязательно принадлежит доктору Эриксону. Это мой собственный способ описания его подхода к психотерапии. Он читал и одобрил рукопись моей книги, но его взгляд на собственную терапию выражен в других его собственных работах. Описания пациентов, приводимые мною в этой книге, даны словами доктора Эриксона, многие из этих описаний взяты из его статей, но они отредактированы таким образом, чтобы подчеркнуть то, что я хотел подчеркнуть. Эта книга -- всего лишь частичный портрет эриксоновской терапии. Он написал более 100 статей, и у меня имеется более 100 часов записанных бесед с Эриксоном. Отобранные мной случаи представляют собой лишь часть всей огромной информации о его работе. Он владел огромным множеством гипнотических техник, которые здесь не описаны, равно как и огромным количеством подходов к индивиду и к семье, которые не были еще даже исследованы.

Эта книга не является также и критическим обзором деятельности и работ доктора Эриксона. Я не подчеркивал точки своего несогласия с ним, но старался подчеркнуть как можно сильнее и представить как можно яснее его идеи о том, чем должна быть психотерапия. Там, где я согласен с ним, я приводил случаи не только из его, но и тзх своей практики, но в случае моего несогласия с ним я приводил его идеи и его интерпретацию, но никак не свою.

Некоторых читателей, возможно, будет раздражать постоянное подчеркивание того факта, что психотерапия Эриксона была успешной. Но, естественно, у него были свои неудачи и ограничения. Иногда, впрочем, в книге говорится и о неудачах, чтобы подчеркнуть то или иное утверждение. Эта книга посвящена эффективным способам решения человеческих проблем, и поэтому включенные сюда случаи -- это те случая, в которых подход Эриксона работает. У нас уже достаточно книг о методах психотерапии, которые, как правило, являются неэффективными, хотя иногда авторы склонны подчеркивать красоту своих теорий и никак не низкую результативность психотерапии.

Обычно сегодня в наш век техники, если автор описывает работу психотерапевта, он должен представить видео- или, в худшем случае, аудиозапись его работы, чтобы документировать такое сложнейшее явление, как психотерапевтический процесс. Эта книга более старомодна. Это сборник историй болезни, опирающихся в основном на то, что сам психотерапевт рассказывает о своей работе. Следовательно, тут имеется такой недостаток, как субъективность интерпретации того, что происходит в ходе психотерапии. Конечно, когда психотерапевт описывает свою работу, могут возникать всевозможные отклонения. Но я считаю, что, несмотря на применение самых изощренных средств реконструкции психотерапевтического процесса, описание психотерапевтом своей работы всегда останется актуальным. Мне случалось описывать психотерапевтов с помощью аудио- и видеозаписей, их работы с пациентами с помощью кинофильмов, приходилось заставлять психотерапевтов комментировать подобные записи их работы и т.д. Такой способ описания случаев, когда психотерапевт рассказывает, как он увидел проблему и что он сделал, чтобы ее решить. продолжает оставаться ценным для понимания данного психотерапевтического подхода. Такой сборник случаев позволяет охватить широкий круг техник, используемых для решения широкого круга человеческих проблем. Каждый из случаев, обсуждаемых в этой книге, используется для иллюстрации нескольких техник или идей, но любой из этих случаев в развернутом виде мог бы представлять собой книгу. Поскольку все в этой книге предельно упрощено, ее в сущности можно рассматривать как сборник анекдотов, резюме же в каждом случае посвящено критическим событиям в ходе психотерапии. Вообще говоря, доктор Эриксон описал свой подход с замечательной ясностью, добавляя иногда оттенки драматизма. поскольку он склонен видеть мир таким образом. Очень часто ему нравилось описать проблему так, как если бы она была неразрешимой, а затем представить ее решение. То, что он делал в ходе психотерапии, кажется несколько разумным, если же, конечно, вы схватили его точку зрения, что хочется сказать, что если бы не Эриксон совершил данное терапевтическое вмешательство, то именно это должен был сделать кто-то другой. В течение многих лет я применял его методы, такие как это делали многие другие, и эти методы оказались эффективными. Любой психотерапевт может приспособить его подход к собственному стилю. Для Эриксона было очень типичным вовлекаться в процесс психотерапии, но пациент, который получал его полное внимание, испытывал на себе огромное влияние его личности. Несомненно, что и другие психотерапевты с другими чертами личности и с меньшей склонностью к вовлеченности в процесс психотерапии вполне могут использовать многие из эриксоновских техник.

Когда я просматривал эту книгу перед ее новым изданием, мне было очень приятно обнаружить, что я не сожалею о том, что в ней написано и не собираюсь в ней ничего менять. Идеи и теории по-прежнему останется основополагающими, а приведенные случаи вечными: в каждом приведенном случае психотерапия Эриксона как бы кристаллизована и это для него очень характерно. Ему до сих пор приятно, что я нашел такую рамку для описания эриксоновской работы как жизненный цикл семьи. Эта идея сегодня используется широчайшим образом и сейчас для всех является само собой разумеющимся, что в жизни семьи имеются периоды и это является релевантным процессу психотерапии. Но в это время, когда эта книга была написана, эта идея была совсем новой.

В 1960-х годах, когда только начал писать эту книгу, мне повезло в том, что целый год я смог посвятить только работе над ней. Я думал тогда, что мне это будет достаточно. А на самом деле эта книга потребовала у меня для своего завершения целых 5 лет. Я должен был слушать, расшифровывать, анализировать аудиозаписи бесед с Эриксоном за 12 лет на самые различные темы: от техник гипноза до самых различных других оттенков человеческого опыта. Я должен был по-новому осмыслить подход Эриксона, так как традиционные психотерапевтические идеи были непригодны для описания его работы. Описывать чужие идеи и изобретены всегда трудно, поскольку никогда нельзя быть уверенным -- одобрит ли их сам создатель в том виде, в котором они будут выражены. Это сообщение верно в том случае, когда новые идеи еще туманны и находятся в процессе формулирования. И больше всего в этой книге мне нравится то, что Эриксону было приятно видеть такое описание своей работы. Он заказал себе много экземпляров этой книги и с удовольствием дарил ее своим коллегам и ученикам.

Многими идеями этой книги я обязан Джону Уикленду. Мы провели вместе много лет, разделяя интерес к психотерапии и гипнозу. Вклад Грегори Бэйтсона заключается не только в идеях, но и в том, что он обеспечивал саму возможность подобного исследования внутри многостороннего проекта исследований коммуникаций. На завершающем этапе книги мне были крайне полезны беседы с Браулио Монтальво, которые помогли мне прояснить многие идеи.

Джей Хейли, 1986 год.