ТЕРАПЕВТИЧЕСКИЕ ИСТОРИИ ЭРИКСОНА - Семинар с доктором медицины Милтоном Г. Эриксоном (Уроки гипноза) - Дж.К. Зейг

В методе Эриксона была одна замечательная особенность: в качестве учебного

и терапевтического приема он прибегал к историям. Его четкое сфокусирован7

ное общение с пациентом было индивидуально направленным. Словесное об7

щение с пациентом приобретало особую эффективность благодаря его расска7

зам о различных случаях из жизни. Чтобы читатель ближе познакомился с си7

стемой Эриксона и яснее понял последующие записи его занятий, мы приво7

дим некую классификацию использования подобных историй.

ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ИСТОРИЙ В ПСИХОТЕРАПИИ

Английский толковый словарь определяет слово “анекдот”* как короткий рас7

сказ о каком7нибудь интересном или забавном случае. Истории могут быть

придуманными. Взять хотя бы сказки, басни, притчи и аллегории. Это могут

быть и житейские события и случаи. Эриксон в основном описывал случаи из

своей собственной жизни и из жизни своей семьи и своих пациентов.

Такие истории можно использовать при любых методах психотерапии и на лю7

бой стадии лечения. Здесь нет противопоказаний.

Есть общие моменты в работе всех психотерапевтов— установление диагноза,

достижение успешного раппорта и осуществление лечебного плана. Использо7

вание историй возможно на любой из этих стадий.

Установление диагноза

Рассказанная к случаю история помогает внимательному наблюдателю устано7

вить диагноз. Лечащий врач, например, рассказывает пациенту о человеке, у

которого не складываются отношения с женой. Причиной этого являются про7

блемы, возникшие у него в детстве с родителями. Эти проблемы с возрастом

привели к ослаблению сексуальной потенции, а также к алкогольному при7

страстию.

История содержит несколько компонентов. Наблюдательный психотерапевт

сразу отметит, на какую часть истории пациент реагирует наиболее выра7

зительно, хотя и молча. Он отметит, какая часть истории вызвала у пациента

тот или иной комментарий. Все это служит информацией для установления

диагноза.

Позвольте привести пример из клинической практики. Пациентка в течение

тринадцать лет страдала фобией и нуждалась в лечении гипнозом. На первом

приеме врач рассказал ей несколько случаев из истории болезни своих паци7

ентов, которые справились с недугами в разные сроки. Некоторые избавились

от своих проблем необычайно быстро, так что глубокого изучения их душев7

ного состояния практически не понадобилось. Другие избавлялись от болезни

медленно и с трудом и охотно изливали душу врачу. У пациентки, о которой

идет речь, была незаметная для нее самой привычка кивать головой в знак со7

гласия. Когда говорилось о тех, кто исцелялся медленно, она усердно кивала,

но замирала, когда упоминались быстро исцелившиеся больные. Еще несколь7

ко историй подтвердили наблюдение врача: пациентка предпочла неспешный

вариант, поэтому лечение не было начато на первом сеансе. Врач задавал под7

робные вопросы об этиологии болезни, о мельчайших симптомах. В течение

последующего месяца больная дважды приходила на лечебные сеансы и по7

чувствовала улучшение. Поскольку пациентка сразу выказала желание не то7

ропиться, не было нужды в более частых посещениях.

Рассказывая свои истории, Эриксон всегда следил за поведенческой реакцией

пациентов. У него было великолепно развито периферическое зрение. Каза7

лось, он особенно и не вглядывался в своих пациентов.

О профессиональной проницательности Эриксона ходили легенды. Постоян7

ный тренинг помогал ему улавливать тончайшие нюансы в поведении челове7

ка, а умение поставить точный диагноз служило основой успешного терапев7

тического плана.

Установление раппорта

В психотерапии главным считается установление эмпатического сопережива7

ния и душевного резонанса с пациентом. Некоторые теоретики (например,

Каркхафф и Беренсон, 1967) считают задушевность главным орудием психоте7

рапии. Однако такой тесный контакт имеет свои недостатки. Пациент приоб7

ретает навыки диагностического самоанализа и концентрируется на изучении

своих внутренних состояний. Это может оказать разрушительное воздействие

на открытый и животворный поток эмоций. В некоторых случаях такая душев7

ная близость является излишней, а иногда даже противопоказана. Характер

некоторых людей таков, что они просто не умеют выразить свои чувства. У

других пациентов откровенное обсуждение их скрытых эмоций вызывает за7

мешательство, а то и прямой протест.

Сам Эриксон считал, что наилучший результат достигается тогда, когда в пове7

дении человека преобладает автоматизм, бессознательное, т.е. когда сознание

не вмешивается. Эриксон часто прибегал к косвенному воздействию на бессоз7

нательное, в том числе и своими рассказами. Пациент даже не замечал, что на

бессознательном уровне духовный контакт уже установлен.

Приведем пример. В 1975 году на семинар к Эриксону приехали три студента,

чтобы познакомиться с его методом.

Эриксон рассказал им об одном пациенте, который страдал комплексом сопер7

ничества. Эриксон ввел его в состояние транса, велев ему наблюдать за соб7

ственными руками, чтобы отметить, какая из них раньше поднимется и дотро7

нется до лица. Таким образом, Эриксон использовал состязательный комплекс

пациента для лечебной цели. Студенты внимательно выслушали историю, по7

знакомившись с интересным аспектом методологии своего учителя.

Однако вскоре выявился и дополнительный смысл этой истории. На семина7

ре студенты неосознанно начали соперничать между собой, чтобы привлечь

внимание Эриксона. Объяснив студентам эту сторону рассказанной им исто7

рии, он заметил, что тем самым он как бы предвосхитил дух соперничества на

семинаре.

Реакция студентов на это разъяснение могла быть троякой. Они могли открыто

признать, что такое соперничество существует (что они и сделали). Они мог7

ли согласиться молча, но еще не совсем признаваясь себе в этом. И, наконец,

до них вообще мог бы не дойти скрытый смысл рассказа применительно к ним

самим.

Любая из этих реакций устроила бы Эриксона и дала бы ему четкое представ7

ление о личности его студентов, определяя его последующее поведение. Но

поскольку это был учебный семинар, он предпочел обсудить рассказ на уров7

не сознания.

И, наконец, у истории был еще один посыл. Теперь студентам надо было опре7

делить свое дальнейшее поведение на семинаре. Обсудив свой рассказ, Эрик7

сон заметил, что как бы студенты ни соперничали между собой, ему бы не хо7

телось, чтобы они объединились против него.

Лечение

Здесь использование историй возможно на любой стадии. Ниже приводятся

восемь категорий, отнюдь не исключающих друг друга.

1) Как иллюстративный материал

Структура человеческой памяти такова, что смысл рассказанной истории запа7

дает в память скорее, чем простая констатация той же самой мысли. Вырази7

тельный рассказ оживляет простую мысль, заставляет ее оседать в мозгу.

В начале 1980 года я встретился с первым случаем использования гипноза в

судебной практике. Обратившись за советом к Эриксону, я услышал от него

следующую историю, которую он начал словами: “Изучайте вашего оппонента

в суде”.

Однажды в деле по установлению опеки над ребенком Эриксону пришлось вы7

ступить свидетелем со стороны отца. Он сообщил, что у жены истца есть явные

психологические проблемы и что опекуном следует назначить отца. Эриксон

хорошо знал женщину7адвоката, которая защищала интересы матери ребенка.

Она была профессионалом высокого класса. В тот день, когда он давал показа7

ния, она была очень серьезно подготовлена. У нее было 14 машинописных

страниц одних только вопросов к свидетелю. Как только Эриксон занял место

свидетеля, адвокат задала свой первый вопрос: “Доктор Эриксон, вы утвержда7

ете, что вы эксперт в психиатрии. Кто ваш авторитет?” “Я сам себе автори7

тет”, — ответил Эриксон. Он знал, что стоит ему назвать какое7либо имя, как

подкованная адвокатша разобьет вдребезги его показания, цитируя противо7

положные мнения других психиатров.

Тогда адвокат спросила: “Доктор Эриксон, вы утверждаете, что вы эксперт в

психиатрии. Что такое психиатрия?” Эриксон парировал следующим образом:

“Приведу пример. Если бы я был специалистом по американской истории, я бы,

конечно, знал кое7что о Саймоне Герти по прозвищу “Гад Герти”. Тот, кто не

знаком с американской историей, вряд ли слыхал о Саймоне Герти по прозви7

щу “Гад Герти”.

Когда Эриксон взглянул на судью, тот сидел уткнувшись лицом в ладони.

Клерк нырнул под стол, якобы в поисках упавшего карандаша, а адвокат отца

ребенка с трудом сдерживал смех.

После такого ответа адвокат отложила свои бумажки и сказала: “Вопросов к

вам больше нет, доктор Эриксон”. Эриксон глянул на меня и добавил: “Фами7

лия этой адвокатши была Герти”. После этого защитник мужа не упускал слу7

чая помянуть в своих доводах “Гада Герти”.

История была забавная и запоминающаяся. Если бы он просто сказал: “Не да7

вайте себя запугать” — вряд ли это произвело бы на меня такое же яркое впе7

чатление, как рассказанная история.

2) Как подсказка решения

Эриксон мог рассказать пациенту случай, аналогичный его собственному, но

открывающий новую перспективу. Например, пациент рассказывает о своих

многочисленных несчастьях. Ему можно рассказать несколько случаев из ме7

дицинской практики, когда люди сталкивались с такими же бедами, но преодо7

лели их. Победный финал в каждой истории и будет тем “кирпичиком”, кото7

рый ляжет в основание будущего выздоровления.

В записях семинара, относящихся ко вторнику, есть хороший пример аналогич7

ного случая с новой перспективой. Эриксон заставляет Салли опять пережить

трудные и неприятные события. А затем он рассказывает Салли о больном, ко7

торый тоже словно заглянул снова в свое неприглядное прошлое, но это помог7

ло ему более успешно и гибко ориентироваться в дальнейшей жизни.

Своими историями о подобных случаях Эриксон словно подсказывает решение

пациенту и достигает большего терапевтического эффекта, чем прямыми сове7

тами, которым пациенты, кстати, не всегда склонны следовать. Пациент сам

устанавливает аналогию и находит выход из своего состояния.

Иногда рассказанная история косвенно приводит к нужному решению. Паци7

енту кажется, что его “осенило” нужное решение, и достигнутый успех всеце7

ло его заслуга, а не врача.

В своей преподавательской практике Эриксон часто рассказывал студентам

сразу несколько историй на одну и ту же тему. Например, важно наладить об7

щение с пациентом “в его системе жизненных координат”. А далее следовал

ряд случаев на эту тему. Иногда Эриксон называл общую тему вначале, иногда

подытоживал ее после всех рассказанных случаев. Когда он чувствовал, что

пациенты или студенты осознанно или бессознательно уловили общую мысль,

он не делал никаких обобщений.

3) Для самоосознания

Подходящая к случаю история помогает пациенту как бы взглянуть на себя со

стороны и дает подсказку, что нужно изменить.

Например, в записях семинара за среду Эриксон в конце занятия приводит

случаи символической психотерапии. Он описывает лечение одной супружес7

кой пары (психиатра и его жены), когда им поручался ряд заданий. Среди про7

чего они должны были забраться на Пик Скво и сходить в Ботанический сад.

Таким образом, Эриксон заставил пациентов символически осознать себя через

активность и действовать в соответствии с предложенными обстоятельствами.

Но рассказанная история одновременно предлагает слушающим его пациентам

воспользоваться подсказкой и познать себя.

После истории о психиатре и его жене Эриксон приводит случай с одним пси7

хоаналитиком и его женой. Когда читаешь эти рассказы, то понимаешь, что

они наталкивают слушателей (а также читателей) на определенные ассоциа7

ции. Невольно переходишь на собственные взаимоотношения. Эриксон любил

говорить: “Если вы хотите, чтобы человек рассказал вам о своем брате, расска7

жите ему о своем собственном”.

Способность к изменениям заложена в человеке, напоминает нам Эриксон, ее

нужно лишь пробудить. Любопытные истории могут натолкнуть на ассоциа7

ции, но человек изменяет себя сам. “Врач только создает подходящий климат,

делает погоду”.

4) Рассказы порождают идеи и усиливают мотивацию

Вспомните женщину в начале этого вступления, которая кивала головой, слу7

шая рассказы Эриксона и выражая тем самым побуждение к исцелению. Готов7

ность к переменам была налицо, неопределенность была только в протяженно7

сти лечебного процесса.

Эриксон умел найти случай, который мог породить в уме пациента или студен7

та определенную идею. Подбирая свои рассказы в определенной последова7

тельности, он укреплял их в этой мысли, повторяя подобные случаи в тот же

день, а то и несколько дней и даже недель спустя.

Подобная “имплантация” мысли очень важна в технике гипноза. Если нужно

внушить левитацию руки, гипнотизер добивается результата с помощью “це7

почки” мелких действий. Например, он предлагает пациенту сосредоточить

внимание на кисти руки, затем переключает внимание на возможные ощуще7

ния в руке, на желательность движения, затем на факт движения и, наконец,

внушает само движение. Зная поставленную цель, врач в самом начале лече7

ния “имплантирует” эту цель в сознание пациента. Эриксон часто пользовался

этим приемом, достигая с его помощью особенно эффективного воздействия.

5) Житейские истории как средство лечебного воздействия

на формы отношений

Когда врач анализирует такие межличностные проблемы, как неуживчивость,

манипулирование окружающими или самоуничижение, приводимые им случаи

из практики являются самым эффективным и наименее болезненным для па7

циента способом воздействия на формы отношений. Такие истории благотвор7

но влияют на людей замкнутых, теряющих покой при любом межличностном

осложнении. На этих историях они учатся обретать душевное равновесие

даже при осложненных отношениях с близкими. Подобная история может вы7

звать у пациента своего рода “растерянность”, так как он больше не сможет

использовать свои обычные методы урегулирования отношений. Кроме того,

он уясняет из этих рассказов, что, оказывается, не всякого можно обвести во7

круг пальца бесконечными жалобами на свои болячки.

6) Рассказ как руководство к действию

Прием сводится к тому, что врач выбирает из контекста своего рассказа значи7

мую фразу и говорит ее прямо или косвенно пациенту. Установка может быть

дана косвенно, особым выражением лица или интонацией голоса.

Например, в пятницу Эриксон обсуждал половое развитие человека. В середи7

не обсуждения он вроде бы совсем не к месту рассказал о докторе А., главном

враче вустерского госпиталя, с которым он там работал. Но представьте, как

должна подействовать на упрямого студента последняя фраза этой истории,

где говорится о человеке, которому посоветовали: “Слушай себе, закрыв рот, с

отсутствующим выражением на лице, но весь превратись в слух и зрение и

жди, пока у тебя сформируется собственное суждение. Ищи веские доказатель7

ства в пользу твоих предположений и заключений”.

7) Для уменьшения сопротивления

Будучи формой косвенного воздействия, истории помогают ослабить сопро7

тивление восприятию идей и стимулируют ассоциативное мышление у паци7

ента. Трудно противиться мысленной ассоциации, до которой больной дошел

сам. Подходящая история может незаметно натолкнуть пациента на нужную

мысль. Обычно рассказ многозначен и, вслушиваясь, пациент отбирает то, что

имеет к нему непосредственное отношение. Поэтому силы для благотворных

перемен пациент черпает как бы в самом себе.

Структура житейских историй такова, что их многозначный посыл восприни7

мается бессознательно. Пациент просто не в состоянии сразу осмыслить и вос7

принять все смысловые оттенки рассказанного ему сложного случая. Он заме7

чает в себе перемены к лучшему потому, что он отреагировал на какую7то

часть истории, хотя и на бессознательном уровне. Рассказывают, что часто

больные, побывавшие у Эриксона, исцелялись, даже не замечая никакого тера7

певтического воздействия с его стороны.

Говоря обобщенно, чем больше было неосознанное сопротивление пациента

при контакте с врачом, тем мощнее было его воздействие на бессознательное с

помощью историй и случаев из его практики. Такая тактика находится в пол7

ном соответствии с принципом: сила воздействия на бессознательное прямо

пропорциональна силе наблюдаемого сопротивления (Зейг).

Кроме того, истории могут быть использованы как технический прием для

пресечения сопротивления. Например, врач рассказывает историю, чтобы “им7

плантировать” некую мысль, и тут же рассказывает следующую, на другую

тему. Такой терапевтический маневр мешает пациенту восстать против мысли,

посланной первой историей. Возрастает вероятность того, что первая история

скорее “осядет” в бессознательном, хотя пациенту будет казаться, что он забыл

о ней.

Эриксон часто использовал свои “байки”, чтобы отвлечь пациента, а иногда

даже вызвать у него раздраженную скуку. Это делалось для того, чтобы сни7

зить сопротивление пациента и подготовить его к восприятию главной “лечеб7

ной” мысли.

8) Для переосмысления и нового определения проблемы

Искусство переосмысления описано рядом авторов (например, Вацлавик, Уик7

ленд, Фиш, 1974). Для данной симптоматической картины предлагается аль7

тернатива и положительный прогноз. Для пациента его симптомы складыва7

ются в определенный стереотип. Переосмысление предполагает изменение

этого стереотипа.

Лечебный процесс ставит целью добиться такого изменения. Определив про7

блему под новым углом, врач соответственно находит иной способ лечения и

устраняет проблему. И здесь Эриксон прибегал к своим рассказам.

Для примера посмотрите запись семинара за четверг (начало дня). Эриксон

беседует с Кристиной и рассказывает ей историю о головной боли. Обратите

внимание, как Эриксон помогает Кристине переосмыслить и дать новое опре7

деление ее головной боли.

Приведенные выше категории ни в коем случае не исчерпывают всех возмож7

ностей использования историй в лечебной практике.

Вот еще их дополнительные возможности:

1) Помощь в самоосознании, т.е. в формировании эмоциональной сфе7

ры, поведенческих норм, образа мышления, с тем чтобы пациент

чувствовал себя более устойчиво в жизни.

2) Сами по себе истории представляют особый творческий способ об7

щения. И в этой роли они как бы предлагают “модель” правильного

образа жизни. Врач побуждает пациента к творчеству и разнообраз7

ной деятельности, являя собой пример живого и интересного обще7

ния.

3) Рассказы помогают пациенту разнообразить гамму своих эмоций,

мыслей, поведенческих стереотипов, нащупать те духовные резервы,

о которых он не подозревал. Эриксон считал, что любой человек мо7

жет отыскать в прожитой жизни нечто такое, что поможет ему одо7

леть ту проблему, с которой он пришел к врачу.

4) Истории помогают пациентам избавиться от своих страхов. Пооче7

редно усиливая и ослабляя напряжение в серии своих рассказов,

врач учит пациента не поддаваться страхам.

Истории используются при формальном и естественном внушении и в фазе

утилизации.

ИСТОРИИ И ГИПНОЗ

Есть три основных структурных сходства у гипноза и истории, рассказанной

врачом: 1) в обоих случаях врач беседует с пассивным субъектом. Врач пыта7

ется определить внутренние резервы пациента и убедить его в том, что их до7

статочно, чтобы добиться успеха; 2) в обоих случаях пациенту отводится вто7

ричная, вспомогательная роль; 3) в обоих случаях индуктор работает при ми7

нимуме поведенческих данных о пациенте.

Истории используются в гипнозе (как в формальном, так и в естественном) так

же, как и в психотерапии. С их помощью можно установить, насколько пациент

поддается гипнозу, а также достичь раппорта. Истории можно рассказывать и

при погружении пациента в сон и во время активной, лечебной фазы гипноза.

Диагностирование

Диагностирование с помощью историй из практики проводится точно так же,

как и в психотерапии, и имеет целью установление степени внушаемости па7

циента и определение способа использования активной фазы гипноза.

При определении внушаемости пациента учитываются еще четыре важных

фактора — интерес к рассказу, реакция, внимательность и самоконтроль.

1. Врач отмечает степень интереса, с которым пациент слушает рас7

сказ. Как правило, глубокий интерес и предельное внимание гово7

рят о высокой степени внушаемости.

2. Реакция пациента также служит врачу подсказкой. Одни лучше под7

даются прямому внушению, другие — косвенному. Врач подбирает

рассказ, с помощью которого устанавливает, на какой вид внушения

пациент лучше реагирует. По ходу истории индуктор упоминает,

что герой рассказа вдруг бросил взгляд на часы, чтобы узнать вре7

мя. Наблюдая за пациентом, он определяет его реакцию именно на

этот момент внушения.

3. Рассказывая историю, врач определяет степень внимательности па7

циента, сосредоточен он или рассеян, принимает все близко к серд7

цу или проявляет лишь поверхностный интерес. Сосредоточенный

слушатель малоподвижен и может концентрировать внимание на од7

ном предмете в течение длительного времени. Рассеянный слуша7

тель более беспокоен в движениях и часто переключает внимание с

одного предмета на другой. Степень внимательности человека зави7

сит от того, занят ли он больше самим собой, своим внутренним ми7

ром, эмоциями, мыслями и действиями или тем, что происходит вок7

руг него. (Сам Эриксон был как кошка. Он с удовольствием наблю7

дал за всем происходящим вокруг него. Он был человеком с ярко

выраженной внешней ориентацией.)

4. Реакция на рассказ помогает врачу определить, умеет ли пациент

ладить с окружающими людьми и насколько владеет собой в обще7

нии с ними. Одни любят верховодить, другие — оставаться в тени,

на вторых ролях, а третьи признают только равенство. Все это выяв7

ляется в манере пациента реагировать на рассказ во время подго7

товки к гипнозу.

Гипнотерапевт учитывает в своей работе еще множество факторов, но в пер7

вую очередь помнит об этих четырех, когда начинает, вроде бы невзначай,

свой очередной рассказ. Результаты такого диагностического подхода опреде7

ляют и выбор терапевтической стратегии. Истории и установки дают наилуч7

ший эффект, когда наиболее точно учитывают жизненный опыт пациента. На7

пример, работа с застенчивым, внешне ориентированным человеком, легко

поддающимся прямому внушению, требует совсем иных методов гипноза и

психотерапии, чем работа с самоуверенным, занятым собой человеком, скорее

реагирующим на косвенное внушение.

Поначалу, пока не приобретен опыт, метод диагностирования с помощью исто7

рий весьма утомителен для врача. Ведь ему приходится одновременно сочи7

нять свою историю и внимательно наблюдать за больным.

Фаза индукции

Истории используются в формальном гипнозе. Чарльз Тарж (1975) удачно оп7

ределил индукцию как нарушение обычного состояния сознания и создание

нового заданного гипнотического состояния сознания. В обеих фазах возмож7

но использование историй.

Нарушение

Чтобы ускорить нарушение сознательного состояния гипнотизируемого, на

начальной стадии формального гипнотического внушения может быть исполь7

зован прием запутывания. Рассказы сами по себе уже сбивают пациента с тол7

ку, выводят его из равновесия. Слушателя вынуждают вникать в смысл расска7

за, осознавать применительно к себе его посыл. Дело еще больше запутывает7

ся тем, что рассказы многозначны по смыслу и имеют определенный подтекст.

Слушая Эриксона, даже проницательный пациент не может уловить все смыс7

ловые посылы и определить, с чем они соотносятся.

Истории отвлекают и расшатывают обыденное сознание и тем самым способ7

ствуют погружению пациента в гипнотическое состояние (см. Эриксон, Росси

и Росси, 1976). Пациент становится более открытым и более восприимчивым к

начальному и последующему внушению.

Эриксон часто рассказывал свои истории в качестве прелюдии к введению па7

циента в состояние гипнотического транса. Некоторые из бывших пациентов

Эриксона, с которыми я встречался, рассказывали, как они, слушая истории

Эриксона, неожиданно погружались в транс. Одна пациентка объяснила, что ее

начало клонить в сон от историй Эриксона. Она очень смутилась, что задрема7

ла, слушая доктора, но потом поняла, что ему именно это и было нужно. Тогда

она закрыла глаза и вошла в состояние транса.

Моделирование

Истории можно использовать для моделирования гипнотического состояния

(т.е. установить эмпирическим путем параметры гипнотического состояния для

данного пациента). Чтобы ознакомить пациента с тем, что он будет ощущать во

время гипноза, гипнотерапевт иллюстрирует это серией примеров, достигая од7

новременно и соответствующего внушения. Например, врач рассказывает но7

вичку об ощущениях человека, испытавшего состояние гипноза. История под7

бирается и излагается таким образом, что новичок бессознательно переносит

на себя гипнотические ощущения пациента, уже “умудренного” опытом погру7

жения в гипноз. Таким образом, врач достигает косвенного внушения.

Существует другой способ моделирования гипнотического состояния, когда с

помощью целенаправленных рассказов пациента убеждают (осознанно или

бессознательно) в том, что он сам может воспроизвести некоторые явления

классического гипноза. Например, одним из любимых Эриксоном способов

внушения было обсуждение занятий в начальной школе, когда дети знакомят7

ся с буквами алфавита и учатся запоминать их на слух и визуально, не осо7

знавая самого процесса запоминания. Подобное обсуждение выявляет ряд мо7

ментов классического гипноза, таких как возрастная регрессия, гипернезия,

диссоциация и галлюцинация. Одновременно такая беседа способствует боль7

шей самопогруженности и внутренней фиксации внимания.

Фаза утилизации гипноза

В фазе утилизации (после наведения транса) истории используются точно так

же, как и в лечебной фазе психотерапии, т.е. чтобы обратить внимание паци7

ента на какой7то момент, усилить мотивацию и т.д. Например, при работе с бо7

левым синдромом можно напомнить больному о том случае, когда он получил

незначительную травму, но ощутил боль через порядочный промежуток вре7

мени. Это подскажет пациенту, что у него уже был опыт контроля над болью и

что его можно восстановить.

Занятные истории помогают отвлечь погруженного в свою болезнь пациента и

направить его мысли в другое русло. Такой метод особенно результативен при

болевых синдромах.

КОМБИНИРОВАННОЕ ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ИСТОРИЙ.

МНОГОПЛАНОВОСТЬ ОБЩЕНИЯ

Обычно психотерапевт берет отдельный пример обыденного общения и вскры7

вает его дополнительный смысл, соотнося его с тем, что происходит на психо7

логическом уровне пациента. Интресно отметить что большинство врачей,

знающих о многоплановости общения и использующих этот факт в диагности7

ке, не обучены применять многоплановое общение как лечебное средство.

Возможно, одним из важнейших вкладов Эриксона в психологию является те7

рапевтическое использование многоплановости общения. Эриксон доказал,

что чем больше сил вкладывается в лечебное общение с пациентом, тем выше

“дивиденды” с этих усилий.

В качестве иллюстрации мне хотелось бы вспомнить о своей первой встрече с

Эриксоном в декабре 1973 года. Рассказанные мне истории представляют со7

бой сложное комбинированное использование их возможностей. Чтобы вос7

создать дух нашей встречи, позвольте мне начать с самого начала.

Изучением гипноза я занялся в 1972 году и весьма увлекся работами Эриксо7

на. Моя двоюродная сестра училась на медсестру в Таксоне. Я написал, что

изучаю гипноз и попросил ее, если ей случится побывать в Фениксе, навестить

Эриксона, потому что он просто гений в психотерапии.

Сестра ответила, что она знакома с одной из дочерей Эриксона, Роксаной. Не7

сколько лет назад они снимали комнату на двоих в Сан7Франциско.

Спустя некоторое время я написал Роксане, а потом Эриксону и попросил раз7

решения заниматься у него. Он ответил согласием. В декабре 1973 года я

впервые приехал в Феникс.

Мое знакомство с ним было необычным. Примерно около половины одиннад7

цатого вечера я прибыл к нему домой. Жить мне предстояло в специальном

доме для гостей. В дверях меня встретила Роксана. Она представила меня отцу,

указав рукой в сторону сидевшего слева от двери Эриксона и смотревшего те7

левизор. “Это мой отец, доктор Эриксон”,— сказала она. Медленными, посте7

пенными движениями он, словно автомат, поднял голову. Когда голова приня7

ла вертикальное положение, он так же медленно и такими же постепенными

движениями робота повернул шею в мою сторону. Уловив мой взгляд, он по7

смотрел мне в глаза и так же механически, постепенно перевел глаза на уро7

вень моего пояса. Нет слов выразить, как я был поражен и удивлен тем выра7

жением, с которым он произнес: “Привет”. Со мной в жизни никто так не здо7

ровался. Роксана вывела меня в соседнюю комнату и объяснила, что папа у

нее большой шутник.

Однако поведение Эриксона было прекрасным примером невербального гип7

нотического внушения. Все элементы были налицо. Он привел меня в замеша7

тельство и нарушил мое обыденное сознание. Я ожидал, что мы обменяемся

рукопожатием и он скажет: “Здравствуйте”. Далее, Эриксон смоделировал гип7

нотический транс, продемонстрировав заторможенные, каталептические дви7

жения, характерные для больных, поднимающих руку под гипнозом. Кроме

того, он сконцентрировал мое внимание на своем поведении. Переведя взгляд

на середину моего туловища, он как бы внушал мне: “Войди в себя как можно

глубже”. В целом Эриксон использовал невербальный прием гипноза, чтобы

разрушить устоявшийся стереотип моего сознания и смоделировать новый

бессознательный стереотип.

Эриксон продемонстрировал мне, как можно сделать общение мощным факто7

ром воздействия на человека.

На следующее утро миссис Эриксон вкатила в дом для гостей инвалидную ко7

ляску, в которой сидел Эриксон. Не говоря ни слова и ни на кого не глядя, он с

трудом перебрался в свое рабочее кресло. Я попросил разрешения включить

свой магнитофон. Не глядя на меня, Эриксон кивнул головой в знак согласия.

Не отрывая глаз от пола, он начал медленно говорить размеренным тоном:

Эриксон: Весь этот пурпур, верно, вызвал у вас шок?

Зейг: Угу...

25 Терапевтические истории Эриксона

Эриксон: Я плохо различаю цвета.

Зейг: Я так и понял.

Эриксон: А красный телефон... подарили мне четыре студента выпускного

курса.

Зейг: Угу...

Эриксон: Двое из них были уверены, что завалят экзамены по основным пред7

метам... а двое других боялись, что не сдадут... второстепенных предметов. Те

двое, что боялись за основные дисциплины, но не беспокоились о второсте7

пенных, сдали все экзамены. А те, что знали, что сдадут основные предметы,

но провалят второстепенные... провалились по основным предметам, но сдали

второстепенные. Другими словами, они выборочно отнеслись к предложенной

мною помощи. (Эриксон в первый раз поднимает глаза на Зейга и задержива,

ет взгляд.) Что касается психотерапии ... (Далее он определяет и исследует

терапевтическую методику.)

Эта коротенькая история — блестящий образчик общения и содержит множе7

ство планов и подтекстов. Ниже следует разъяснение того множества мыслей,

которые Эриксон хотел передать мне этим примером.

1) Вызвав путаницу мыслей, история стала способом гипнотического

внушения. О гипнозе не было сказано ни слова, но рассказ о глав7

ных и второстепенных экзаменах сбил меня с толку и тем самым

вызвал гипнотическую фиксацию моего внимания. Я уже был зна7

ком с этим методом внушения (Эриксон, 1964) и использовал его в

своей практике. Однако сам Эриксон делал это так незаметно и так

необычно, что я даже не осознал, что этот метод был применен ко

мне самому.

2) В первом предложении Эриксон употребил слово “шок”, сделав на

нем особое ударение. На самом деле Эриксону было ясно, что

сплошной пурпурный цвет отнюдь не вызвал у меня шока, ведь я

был накануне в его кабинете и в доме для гостей (тоже отделанном

в пурпурных тонах) и уже видел самого Эриксона (одетого во все

пурпурное). К этому времени я уже оправился от “шока”, вызван7

ного обилием пурпура. Но Эриксон подчеркнул слово “шок”, чтобы

сфокусировать мое внимание и настроить мое бессознательное

на то неожиданное, что уже происходило и еще будет происходить

со мной.

3) То, что Эриксон прямо не обращался ко мне, также сбивало меня с

толку. Он не смотрел на меня, говорил, уставившись в пол. Лишь

много времени спустя я понял его мысль: “Если говоришь с кем7

либо, смотри на собеседника”. Необщительность Эриксона разруши7

ла мои обычные представления. Поэтому, когда он наконец взгля7

нул на меня, я еще больше смутился и изумился. Тем самым Эриксон

вызвал еще большую фиксацию моего поведения и внимания.

4) В результате подобного общения его рассказ выпал из моей памяти.

Только вернувшись домой и прослушав запись на пленке, я вспом7

нил, что он рассказывал, и только тогда я понял, что он применил

конфузионный транс. Для меня это было замечательное практичес7

кое занятие и убедительное доказательство моей способности испы7

тывать амнезию.

5) В этой истории еще ряд моментов несли самостоятельную смысло7

вую нагрузку. Речь шла о выпускниках, следовательно, Эриксон сра7

зу определил мои жизненные координаты и общался со мной исходя

из них. Говоря о выпускниках, он установил между нами опреде7

ленное взаимопонимание, потому что эта тема была мне близка и

понятна.

6) Само содержание истории было прямой подсказкой. С учениками

Эриксона случилось нечто неожиданное. Соотнося рассказанное со

своим положением, я мог ожидать, что и меня ждут неожиданности.

Собственно говоря, они уже начались. Во всяком случае, никто еще

не знакомился со мной таким странным образом и не говорил со

мной в такой необычной манере.

7) В истории говорилось о том, что студенты выборочно отнеслись к

наставлениям Эриксона. Если провести параллель, то я, будучи сту7

дентом, тоже выборочно воспользуюсь его помощью и опытом, кото7

рыми он готов со мной делиться.

8) Рассказ можно было трактовать еще в одном плане. Студенты при7

ехали к Эриксону учиться. В благодарность они сделали ему пода7

рок. Никакой платы Эриксон с меня не потребовал, да у меня и не

было таких денег. Эриксон полагал, у кого есть возможности, тот

заплатит, а кто беден, с того и спроса нет. Однако я мог отблагода7

рить его подарком. Я подарил ему сувенир из резного дерева, кото7

рый он поставил к себе на стол (рядом с красным телефоном). Я,

правда, не совсем уверен, “посеял” ли Эриксон эту идею в моей го7

лове своим рассказом или я просто заплатил добром за добро.

9) Своим рассказом Эриксон как бы определил характер наших буду7

щих взаимоотношений. Он не дал мне возможности заговорить и

представиться, тем самым дав ясно понять, что говорить будет он, а

я буду смиренно слушать.

10) Я совершенно уверен, что Эриксон также определял глубину моей

реакции. Упоминая отдельные моменты, он следил за мной своим

периферическим зрением. Например, вспомнив о красном телефоне,

он отметил, посмотрел ли я на стол, где тот стоял. Следовательно, он

кое7что для себя выяснил о степени моей внушаемости.

11) Вот еще один аспект этой истории. В 1980 году один психолог из

Феникса, по имени Дон, обратился ко мне с просьбой дать ему прак7

тическую консультацию по эриксоновскому подходу к психиатрии.

Я согласился. В разговоре выяснилось, что в 1972 году он и еще не7

сколько выпускников учились у Эриксона. В знак признательности

за уделенное им время они решили подарить Эриксону темно7крас7

ный телефон. Дон рассказал, с каким трудом они пытались раздо7

быть этот аппарат у одной телефонной фирмы, но в конце концов

это им удалось. Позже, на одном из практических занятий, я прокру7

тил Дону пленку с записью моей первой встречи с Эриксоном. Дон

объяснил, что он и еще трое выпускников занимались у Эриксона и

что он готовил их к экзаменам. И действительно, двое студентов

сдали экзамены, а двое провалились. Эриксон рассказал мне подлин7

ную историю!

После этой истории Эриксон привел мне случай из своей ранней практики

тридцатых годов, что также послужило успешному установлению раппорта,

поскольку пример был адресован тоже начинающему психотерапевту. Эриксон

рассказал об одном своем пациенте7психотике, а я уже много лет занимался

такими больными. Эриксон очень удачно использовал известные ему сведения

обо мне.

Затем он рассказал о двух случаях из практики, когда ему не удалось добиться

успеха. Первым случаем он хотел показать, что не следует спешить с заклю7

чением относительно пациента. А во втором — подчеркнул важность установ7

ления быстрого и точного диагноза. Однако он хотел внушить мне еще кое7

что. Он хотел дать мне понять, что не все больные поддаются психотерапевти7

ческому воздействию и что не стоит попусту тратить свой психоэнергетичес7

кий потенциал на таких больных. Это внушение было особенно важным, по7

скольку исходило от человека, известного своими потрясающими успехами в

психотерапии.

Все эти истории, рассказанные Эриксоном на первом занятии, характеризуют

сложность и мощь его коммуникативного подхода. Умение наполнить общение

многоплановым содержанием делало его преподавательскую методику еще бо7

лее успешной.

ЗАЧЕМ НУЖНЫ ИСТОРИИ

Обобщая сказанное, можно указать на ряд оснований, говорящих о пользе по7

добных историй. В качестве иллюстрации приведу следующую притчу.

Ветер и Солнце

Однажды северный ветер Борей и Солнце поспорили, кто из них

сильнее. Они хвастались друг перед другом своими подвигами, но в

итоге каждый остался при своем мнении, что он сильнее.

В этот момент вдали показался путник. Тогда они согласились раз7

решить свой спор, выяснив, кто из них скорее заставит путника

сбросить свой плащ.

Хвастливый Борей первым принялся за дело, а Солнце наблюдало,

спрятавшись за серой тучей. Ветер дунул с такой силой, что чуть не

сорвал плащ с плеч, но путник только плотнее запахнулся в него.

Старик Борей зря старался.

Посрамленный Борей наконец отступил, отчаявшись добиться такой

простой вещи, как сорвать с путника плащ. “Не думаю, что это удас7

тся тебе”, — сказал он Солнцу.

Ласковое Солнце засияло во всей своей красоте, разогнав нависшие

тучи. Оно направило свои самые жаркие лучи на путника.

Человек благодарно поднял голову к небу, но от неожиданной жары

у него закружилась голова, он быстро сбросил плащ и поспешил ук7

рыться в ближайшей тени.

(Дж. Стикни.” Эзоповы басни”, Бостон, 1915, на англ. языке.)

Подводя итог, можно назвать следующие характеристики и случаи использова7

ния историй:

1) истории безобидны;

2) истории занимательны;

3) истории помогают пациенту чувствовать себя свободно. Он вникает

в смысл рассказываемого и сам воздействует на себя, как бы берет

инициативу в свои руки, а поэтому верит в позитивные перемены и

считает их своей заслугой. Перемены происходят не столько под

воздействием врача, сколько по его собственному внутреннему по7

буждению;

4) истории помогают преодолеть естественное сопротивление переме7

нам. Они помогают дать определенные установки и внушения в са7

мой ненавязчивой форме. У пациента с признаками заболевания

нервная система находится в оборонительном состоянии, словно от7

гораживаясь от всякого воздействия. С помощью историй оборона

может быть незаметно сломлена. Если пациент готов следовать

установкам, в косвенных подходах нет нужды. Как правило, необхо7

димость косвенного воздействия прямо пропорциональна предпола7

гаемому сопротивлению пациента;

5) истории помогают врачу самому устанавливать характер взаимоот7

ношений с пациентом. Слушатель занят тем, что старается вникнуть

в смысл рассказа, в это время он как бы “теряет бдительность” и не

может навязать присущую ему или ей форму общения;

6) истории стимулируют гибкость реакций. Сам Эриксон был творчес7

кой личностью. Он был заинтересован в том, чтобы его истории по7

буждали слушателя к творчеству и интеллектуальному совершен7

ствованию. Маргарет Мид (1977) писала, что как личность Эриксон

отличался жаждой творческого поиска;

7) Эриксон использовал истории как конфузионный прием гипнотичес7

кого воздействия;

8) Истории оставляют след в памяти и тем самым закрепляют в созна7

нии внушенную мысль.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Истории достигают наибольших результатов, когда они индивидуально подо7

браны и направлены. Слушая их, пациент должен ощущать себя в своей обыч7

ной системе жизненных ценностей. Тогда ожидаемое улучшение будет совпа7

дать с обычными поступками и представлениями самого пациента и будет вос7

приниматься как их следствие. В пациенте пробуждаются силы, способные его

исцелить.

Цель историй не отвлечь пациента от его симптомов, а помочь ему обрести

веру в себя и исцелиться собственными силами.

Цель историй — сформировать у пациента гибкое и творческое отношение к

жизни. Через предложенный опыт пациент учится преодолевать свои комп7

лексы и скованность, обретая большую гибкость и свободу в общении с окру7

жающим миром.

Памятуя об этом, используйте свое ассоциативное мышление и попробуйте по7

нять, какое воздействие оказали лично на вас истории, рассказанные Эриксо7

ном на семинаре.