4. ТЕРАПЕВТИЧЕСКИЕ ИНТЕРВЕНЦИИ - Семинар с Бетти Элис Эриксон. Новые уроки гипноза

Проблемы общения

и принятия решений

Рассказ, переходящий

в групповое наведение

Готовясь к следующему этапу терапии, вы конструируете наведение, определенным образом отбирая слова, выражения и их последовательность, которые приведут вас к нужному результату. В сущности, во время наведения происходит интервенция. Вот сложное наведение, в котором многое переплелось, в нем подводится итог всей работе с пациентом и все “части” пациента объединяются в одно целое.

Проводя наведение, я обязательно должна смотреть на человека. Мы сидим здесь, расслабившись и комфортно устроившись. (Голос Бетти становится глуше, мягче и протяжнее.) Вы отдаете себе отчет в присутствии окружающих и понимаете, сколь многому можете научиться от каждого сидящего в этой комнате. Вы слышите звуки, которые издают другие люди, и звуки, которые исходят от меня. Вы воспринимаете их и слушаете... они вплетаются в ваши мысли... смешиваются с вашим прошлым жизненным опытом... И вы мысленно перемещаетесь в разных направлениях... вперед и назад... Может быть, вы ходите кругами и что-то для себя выясняете... И то целое, которое у вас получается, больше, чем его части... Листок может быть красив, папоротник может быть прекрасен, цветок может быть великолепен — вместе они образуют восхитительный букет. Он радует взгляд формой, цветом и пряным и душистым запахом этой части букета и той части букета, которые смешиваются и создают замечательный букет ароматов.

И эти всплески розового, зеленого, лилового, голубого и желтого... вместе создают такое прекрасное сочетание цветов... Каждый цвет радуги в отдельности прекрасен и чист... и когда они вместе... непонятно, где начинается один и где он переходит в следующий... И когда вы сидите здесь и слышите голоса и шумы в комнате, все это впитывается в вас... становится частью вас, как воспоминания о букетах и цветах радуги сливаются в прекрасную цветовую комбинацию... Как отдельные музыкальные нотки, когда ребенок играет гаммы на пианино, и другие совершенно разные нотки сливаются в чудесную симфонию... В нее вплетаются звуки скрипки и получается целый концерт...

И с каждым вдохом вы можете слышать звуки этой симфонии... и можете видеть свет... и разные цвета... И вы можете сплетать прекрасный ковер из этих разных узоров... или смотреть на водопад... видеть, как падает вода... или ходить по лесу: тут листок и там листок... И наконец все кроны сливаются в пышную, пронизанную солнцем зеленую кровлю у вас над головой... Лес состоит из деревьев и листьев, из света и запахов, воздуха и шума деревьев, и ничто не является более важным, чем другое... все вместе... И все вместе — больше, чем просто сочетание частей... больше, чем дерево...

Вы можете наслаждаться этим лесом, деревом, радугой, узором на ковре... или выйти из транса... и подумать о том, чтобы структурировать наведение и передать какое-то сообщение, которое вы хотите, чтобы услышал слушающий... Вы можете говорить о любви к ребенку, о чистоте... о том доверии, которое заключено в детской улыбке... или представить себе, как ребенок танцует в траве, полный детского беззаботного блаженства, так же, как когда-то и вы... И возрастание этой любви от того маленького ребенка к взрослеющему ребенку похоже на мощные корни большого дерева... они необходимы каждому взрослому.

Рассказ о “флиртующем” коммивояжере.

Преодоление сопротивления клиента

Речь пойдет о коммивояжере, которому нравилось флиртовать с покупателями, — это был его способ работы. Он развелся с женой, и его дети были очень несчастны. Они хотели, чтобы семья воссоединилась, рисовали картинки о том, что мама выходит замуж за папу. Коммивояжер был хорошим человеком и очень переживал, что причиняет детям боль. У него были достаточно сложные отношения с бывшей женой: то она приходила к нему в офис, якобы по делу, то оставалась ночевать у него в новой квартире, то они вместе ходили на какую-то встречу, а дети надеялись, что папа с мамой сблизятся и поженятся. У родителей не было таких планов, для них брак закончился и исчерпал себя. А дети становились все несчастнее и несчастнее, и пациент тоже очень переживал. В душе он был еще подростком, ему все-таки никак не хотелось лишить себя удовольствия общаться с бывшей женой.

Наверняка вы сталкивались с подобными случаями. Я рассказала вам все это для того, чтобы вы представили себе полную картину ситуации и поняли суть интервенции, которая сразу прекратила взаимодействие моего клиента с его бывшей женой. Этот коммивояжер был этаким флиртующим подростком и в то же время взрослым человеком, не желающим причинять боль своим детям.

Однажды я сказала ему (не сделав при этом ни одного движения, даже со стула не сдвинувшись): “Тим, ты мне вчера ночью приснился!” В тот же момент все его внимание сфокусировалось на мне: “Да, да, и что вам приснилось?” Он просто не мог дождаться продолжения. Кстати, до этого он мне действительно приснился. Когда мне снятся пациенты, это значит, что я делаю что-то не так. А с ним я действительно долго не могла сдвинуться с места. Я сказала: “Если бы я могла, я бы сделала, но я не могу, и поэтому не сделаю; но если бы я могла, то сделала, но я не могу, и поэтому не сделаю; но если бы я могла ...” Я специально использовала эту конструкцию, потому что хотела, чтобы он запутался: в таком состоянии очень легко ввести в транс. Все, что я говорила, было грамматически правильно, но очень трудно для понимания. Настолько трудно, что человек сосредоточивается и внутренне фокусируется.

Я опять повторила предыдущую фразу. Я хотела, чтобы он сам принял решение, а я в этом не участвовала. “Если бы я могла, я бы выключила свет, потом я бы закрыла на окнах шторы и в комнате стало бы темно. Потом я бы взяла свечу и поставила на столе между нами, зажгла спичку, поднесла бы к свече... и потом я вынула бы банку, сняла крышку и из этой банки вылетел бы мотылек... И мы бы смотрели, как этот мотылек летает вокруг этой свечки... И тогда я сказала бы: “Наше занятие окончено, до свидания...”, но я не могу и поэтому я этого не сделаю!” Я подождала еще. Он подумал, представил себе всю эту картину. Я ничего не сделала, только рассказала ему немного скучноватую историю про что-то, что я могла бы сделать, но никогда не сделаю, но заключение, к которому он пришел, было неизбежно. Он посмотрел на меня и сказал: “Я умру, если не перестану с ней встречаться”. Я ничего не ответила, а он добавил: “Я не буду больше с ней встречаться... Я куплю свечи и поставлю их везде в доме, чтобы они напоминали мне...” Мы помолчали, и он начал говорить о детях и о многом другом. Все происходило так, как будто ничего между нами и не происходило. Но он купил свечи и расставил в доме и в офисе возле телефона, перестал звонить жене. А все, что я сделала, — это только подготовка, подготовка и подготовка. После этого ему только осталось идти в том направлении, которое я задала.

Это пример конструирования и использования транса, облегчающего пациенту принятие решения.

Иногда у меня спрашивают, этично ли пользоваться естественным трансом, не предупреждая об этом пациентов. Но формально я не навожу транс и не говорю: “А сейчас я использую двойные связки... А вот тут будет задействован парадокс...” Я просто общаюсь и показываю клиентам разные направления, в которых они могут пойти и которые могут самостоятельно выбрать.

Я понимаю естественный транс как очень эффективную коммуникацию. Иногда меня спрашивают, этично ли задавать клиенту то решение, которое ему следует принять. Но он именно потому и пришел ко мне, что не знает, какое принять решение. И я не заставляю его делать что-то конкретное. Я только делаю одно решение более привлекательным, а они все еще могут сказать: “Нет, не надо”. Можете мне поверить, иногда они именно так и делают.

Подготовка и проведение группового транса

“Проработка проблем с авторитетом”

Это могло бы произойти, если бы ко мне пришел человек и сказал, что он испытывает трудности при взаимодействии с авторитетным человеком, что он боится сказать “нет”. После завершения этой работы я обычно провожу транс, для того чтобы подчистить, может быть, что-то подкорректировать. Сейчас я хочу, чтобы вы немного подумали о проблеме с каким-то авторитетным человеком, четко сформулировали ее для себя. Не знаю, на чем вы остановите свой выбор: может быть, это будет “не хочу быть таким застенчивым”, или “хочу уверенно говорить людям “нет”, или “хочу уверенно выступать перед аудиторией” — возможны разные варианты. Может быть, вы захотите отпустить от себя какую-нибудь эмоцию. Если у вас горе, то надо в конце концов смириться с ним, примириться с кем-либо или с чем-то. У всех нас есть внутренние вопросы, над которыми мы постоянно работаем. Одна проблема сменяет другую, и потому наше путешествие бесконечно. Одна моя клиентка беспрерывно пила в течение 25 лет. Потом она бросила пить и однажды спросила: “Бетти, вот уже два года я не пью, а у меня все еще проблемы в жизни”. При этом она была совершенно искренна.

Сформулируйте вашу проблему, но только очень конкретно. Не так: “Я хочу гордиться собой, когда я то-то делаю” или “Я хочу повысить свою самооценку”. Может быть, так: “Я хочу добиться большей самодисциплины”.

Готовы? Теперь я хочу провести групповой транс, который провожу со всеми своими клиентами на этой стадии работы, для того чтобы вы испытали еще один способ помочь клиенту. Я хочу, чтобы вы подготовились и в этом трансе сумели увидеть своими закрытыми глазами некоторые вещи... Закрыв глаза, вы будете видеть лучше... А может быть, вы оставили глаза открытыми и при этом ничего не видели или видели меня... А может быть, ваши глаза будут полуоткрыты, и вы будете смотреть на свои руки и видеть их или не видеть... Вы можете обратить внимание на свое дыхание... на то, как оно меняется, если вы готовы войти в транс глубже... Вы можете заметить, как ваше внимание концентрируется, его фокус сужается, а вы при этом становитесь более сосредоточенными... с каждым вздохом... вы уходите глубже... пока не достигнете того уровня, где транс будет достаточно глубок... а вы все еще будете прислушиваться к моему голосу... и понимать, где вы сидите, но при этом для вас будет все менее и менее важно осознавать, где вы сидите... И мой голос будет пролетать сквозь вас, как ветер сквозь кроны деревьев... Но это совершенно не важно...

И вы погружаетесь глубже... и знаете и помните, что в хорошем трансе вы можете уходить вглубь и вверх, вверх и вниз... И каждый раз, когда уходите вниз, вы можете дойти до более приятного, более глубоко уровня... А когда вы будете готовы, в самом приятном для вас месте... вы можете увидеть себя... или увидеть перед собой... длинный-длинный коридор, в котором много дверей по обеим сторонам... Некоторые двери открыты... а некоторые заперты... в некоторых дверях есть окошки... некоторые из цельного куска дерева, и вы не можете заглянуть и узнать, что там внутри, за дверью... и где-то там, в глубине коридора... стоит какая-то фигура... Трудно сказать, то ли это... отражение в зеркале, то ли человек... то ли это ваши мысли о каком-то человеке... Кто этот человек?..

И когда вы подходите ближе, то понимаете, что это вы в будущем... это вы — человек, который вошел в этот коридор... отражение или настоящий вы... или предполагаемый вы в будущем... Этот “вы в будущем” многому научился... многое может вам предложить... рассказать что-то... и помочь вам... И посмотрите, эта фигура протягивает вам руку... и вы можете спросить свое будущее: “Как мне это удается?” ... “Какой способ самый лучший?”... “Что произойдет?” ... “Как тебе удалось этого достичь?”...

Послушайте, что скажет вам ваше будущее... Оно может сказать, предложить или что-то дать вам... дать информацию, силу, поделиться любовью, поддержкой... Оно знает то, что знаете вы... Вам не обязательно делать это... все это лишь информация, помощь и поддержка... Я научилась этому так... Я выучил это так... Мне удалось перейти через боль... мне удалось стать сильнее... мне удалось отказаться от чего-то... мне удалось измениться... мне удалось сделать что-то... а не что-то другое... И вы слушаете эти слова... и принимаете эту информацию... и это подарок для вас... потому что будущее уже прожило это и научилось этому... ему удалось... Оно стало настолько мудрее... И вы можете взять предлагаемый вам совет и мудрость... но делать это не обязательно... Приятно получить мудрый совет... поддержку... подарок... знания... вот так... И теперь это принадлежит вам... вам, из будущего... Возможно, будет боль... возможно, будет какой-то страх... может быть, неудовольствие... может быть, отсутствие надежды впереди... а может быть, вам надо перейти какую-то границу или гору... или проделать массу работы... для того, чтобы затем вернуться назад... и снова упорно продолжать работать... Но этот “вы в будущем”... всегда рядом и всегда может протянуть вам подарок и помочь вам... и предложить поддержку... дать вам мужество, мудрость, силу... Вы можете взять это или послушать...

И вы знаете, что можете вернуться в этот коридор... некоторые его двери открыты, а некоторые закрыты... этот коридор в вас... с будущим, стоящим впереди... Когда вы получили то, что хотели получить на этот раз... и знаете, что осталось еще немало... знаете, что можете всегда вернуться сюда... вы можете начинать возвращаться сюда... чувствуя себя немножко по-другому... Ничего серьезно не изменилось, но есть кое-что, что вы прихватили из своего будущего... что-то, что изменило ваше настоящее, ваши способности... зная, что изменение может произойти сегодня или завтра, а может послепослезавтра... или же ему вообще не обязательно происходить... главное, что этот совет остался с вами и у вас есть способность...

Этот транс обычно следует за работой. Вы можете повторить его или ваш клиент может повторить его без вас. Есть ли какие-то вопросы?

Вопрос из зала: В чем смысл образа дверей?

Бетти: Это очень конкретный образ, который я часто использую. Коридор — метафора вашей жизни: вы сейчас стоите в начале, перед вами ваше будущее. В жизни нам предоставляются разные возможности — некоторые двери бывают открыты. Иногда бывают ситуации, когда нас радует то, что некоторые возможности-“двери” закрыты. Иногда в жизни случается что-то болезненное, неприятное, и хорошо знать, что дверь туда уже закрыта, что мы туда больше не вернемся. На многих уровнях идет сообщение, что у нас много еще впереди, но нам не обязательно выбирать и возвращаться к чему-то плохому, неприятному, травматическому, да и вообще ко всему, что уже было пережито.

Ничто не исчезает из памяти, но никто не захочет возвращаться в ситуацию, когда вас предали, и наоборот, наверняка захочется насладиться ситуацией своего успеха, достижения. Помните, как мы любили с вами входить в дверь воспоминания о том, как бабушка пекла любимые пирожки?

Между вами теперешним и вами — шестилетним ребенком, которого ругает мама, сейчас есть только одно отличие. Знаете, какое? Вся разница в том, что у вас есть сила. Понимая, что сейчас вы и сильнее, и умнее и что я этого не могу не знать, вы поневоле пойдете вглубь себя, в транс, в поисках ответа на этот вопрос. Когда вы были маленьким, вам приходилось просить воды, чтобы попить. Такая простая потребность, а вам приходилось просить. А сейчас у вас есть силы, у вас есть возможности.

В этом месте необходимо остановиться и сделать паузу. Если вы начнете перечислять все возможности, которые есть у человека, то серьезно ограничите его в выборе. Все остальное человек достроит в своей голове самостоятельно: сила жить, сила говорить “нет”, сила говорить “да”, что гораздо важнее. Сила определять свою собственную жизнь, в чем заключается радость жизни. У вас есть возможность взять предложенный будущим подарок, возможность открыть ту или иную дверь или оставить ее закрытой. Осознание того, что теперь у вас много возможностей, является самым исцеляющим фактором в психотерапии.

Вопрос: Встречаетесь ли вы с телесным отреагированием при работе с гипнозом?

Бетти: Конечно.

Вопрос: При работе с регрессией, по моему мнению, болезненный опыт залегает слоями в возрастах.

Бетти: Согласна.

Спрашивающий: Эти связки очень тесно переплетены с телесными компенсаторными реакциями. Когда берешь один фрагмент, к работе с которым пациент готов, он видит в этом смысл, а потом неожиданно в виде телесного отреагирования возникает то, к чему не готов ни терапевт, ни пациент. Появляются сильные телесные реакции...

Бетти: Вы имеете в виду головные боли?

Спрашивающий: Гораздо более сильные. Например, обостряются хронические заболевания, возникают проблемы желудочно-кишечного тракта, легочные, кожные. То есть та система, которая ранее брала на себя защитные функции, а позже перестала, потому что появилась другая защитная система — и в смысле бессознательного, и в смысле телесных возможностей. И когда трогаешь фрагмент, в котором вроде бы все понимаешь, вдруг появляется эта неуправляемая часть. Я бы хотела узнать, что вы делаете, если на сеансе вдруг проявляются такие телесные реакции.

Бетти: Мой ответ может показаться слишком общим, хотя надеюсь, вы услышите то конкретное, что здесь заложено. Я никогда не говорю пациенту: “А сейчас ты должен!” Из всего, что я предлагаю, пациент может выбрать этот кирпичик, и этот, чтобы строить свой дом. Вопрос ваш в этом смысле очень мудрый. Я считаю, что некоторые двери все равно должны оставаться закрытыми. Ваше будущее предлагает вам мудрость, совет и поддержку, но я еще раз подчеркиваю, что вы не обязаны их принимать.

Вы помните, речь шла о матери, ругающей ребенка. Мы рассматривали несколько вариантов: стать родителем своего родителя, взять под защиту бабушку или соорудить вокруг себя защитную стену. Цель моя в этом случае состоит в том, чтобы, снимая один защитный механизм, предложить более эффективный.

Когда вы предлагаете большой набор вариантов, в каждом из которых заложена возможность исцеления, у клиента хватит сил для того, чтобы выбрать вариант, к которому он готов. Конечно, защитные механизмы людей служат им очень хорошо. Было бы неуважительно отнять что-то у вас, ничего не дав взамен.

Когда вы в детстве прятались в шкафу от мамы, которая хотела вас отругать, это была неплохая и весьма действенная модель. Плохо, если вы сохранили ее до сих пор, для здоровья вредно оставить внутри ощущение “Прячься кто может!”. В этом случае необходимо дать человеку возможность небольшими шагами исправлять эту модель. Не забывайте, если человек что-то выбрал, то изменение произошло. Значит, вы смогли поколебать жесткую систему.

Вопрос: Когда мы говорили о прошлом, то упоминали в основном негативные переживания — боль, неуверенность. Можно ли говорить о каком-то балансе? Создается впечатление, что на своем жизненном пути человек в основном имеет дело с негативными переживаниями. Мне показалось, что во время этого транса баланс был смещен в сторону негативных переживаний.

Бетти: Пациент приходит к вам, если у него проблемы. Никто не придет к терапевту, если у него все замечательно. Я прекрасно осознаю, что в мире много грязи, нищеты, проблем, и люди, разумеется, сталкиваются с этим постоянно. Я очень уважительно отношусь к той эмоциональной боли, которую переживают мои пациенты. Все это для меня очень важно по одной причине — из этого мы можем многому научиться.

Мама называет меня глупой, и благодаря ей я чувствую себя никчемной. Обычно родителям это удается очень хорошо: кому мы еще поверим, как не им? В настоящее время, вызывая эту ситуацию, мы не собираемся ее хранить, мы используем ее, чтобы излечиться от ее последствий, чему-то научиться, взять для себя что-то полезное. Изменить все это нельзя, прошлое не меняется. Зато сейчас я могу контролировать это воспоминание, у меня над ним есть власть. Взяв какую-то часть его, мы можем построить что-то новое.

Иногда люди реагируют на это по-другому: “Ну что ж, детство у меня было совершенно отвратительное, но сейчас все изменилось. Мне надо смотреть в будущее. Нечего ворошить прошлое”. Мы не можем просто уйти в будущее, мы должны уважать прошлое. Был ли у вас в жизни случай, когда умерло ваше любимое домашнее животное? Что же вы сделали с его телом? Выбросили в помойку? Конечно же, нет. Похоронили его. Завернули собаку в ее любимую подстилку или вместе с кошечкой похоронили ее любимую игрушку и т.д. Как же ваше собственное детство может быть менее значимым для вас, чем ваше любимое животное?

Вопрос: Часто врачи не сообщают пациенту смертельный диагноз. А когда он узнает об этом, у него пропадает желание смотреть в будущее. Можно ли применить метафору о дереве жизни к таким больным?

Бетти: Вы можете немножко изменить этот транс, чтобы подстроить под конкретную ситуацию. Я еще раз возвращаюсь к тому, насколько важно входить в транс самому терапевту, поскольку тогда проще выбрать собственные ресурсы.

Человек умирает — у него нет будущего. Мне приходилось работать с больными СПИДом. Все умирают, но очень немногие знают, как это сделать хорошо. Мы все начинаем умирать в день, когда родились. Некоторые идут к этому долго, другие быстро, но смерти все равно никому не избежать. Что же я хочу оставить после себя? Как я хочу, чтобы меня запомнили? Если меня сегодня собьет машина, то спланировать мне это, конечно, не удастся. Но если я знаю, что смерть ко мне приближается, то могу выбирать, как мне жить. Я могу выбирать таблички на дверях, в которые собираюсь входить, могу выбирать дороги, по которым собираюсь пойти, могу сделать что-то новое. Все проходят этот путь, но очень немногие знают, как сделать это хорошо. Пациент знает, что умрет, что это неизбежно. Теперь давайте рассмотрим этот факт со всех сторон, чтобы он стал для нас более приемлемым. Конечно, я надеюсь пожить лет 10, 20, 30. Если вы уже знаете диагноз, то надежды нет. Но вы можете выбрать, как проживете остаток жизни, что оставите, чтобы люди запомнили вас. Мы знаем очень многое: как любить, как взрослеть, как растить детей. Мы не знаем, как умирать. Тем не менее, всем придется через это пройти. “Может быть, — говорю я своему пациенту, — вы оставите после себя инструкцию о том, как умирать, потому что это обстоятельство предлагает вам надежду сделать что-то”. Конечно, умирать безусловно нехорошо, но можно взять из этого что-то хорошее и создать приемлемый опыт.

Я не обсуждаю с пациентами то, что они скоро умрут. За время работы я поняла, как сама хотела бы умереть. Я, конечно, не говорю им, но для меня это такая же проблема и тоже опыт. В трансе я выбираю нечто значимое для вас и мы вместе выбираем цель. Умирать — тяжелая работа. Когда умираете вы, я говорю “прощай” только вам, а вы — мне, всем другим людям, телевизору, восходу солнца. Это очень тяжелая работа. Может быть, самая тяжелая во всей нашей жизни.

Такое отношение к неизбежной и скорой смерти оставляет человеку часть его возможностей, возвращает ему способность прожить оставшееся время.

Вопрос: Как Вы работаете с людьми, пострадавшими в детстве от насилия?

Бетти: Одна из моих пациенток в детстве подвергалась ужасным оскорблениям родителей. То, что она описывала мне, — это очень сложная картина совершенно ошарашивающих отношений. Я понимаю, что нанесенный ей ущерб был столь велик, что не в моих силах восстановить ее до нормального состояния. Моя цель — по возможности улучшить ее жизнь в некоторых проявлениях: здесь чуть лучше, там чуть лучше, в третьем месте — еще лучше. На примере этой клиентки можно очень наглядно иллюстрировать технику, так много у нее разных проблем. Она как раз из тех, кто говорит: “Прошлое позади, а мне надо продолжать жить”.

Вот что мне рассказала эта клиентка. Когда ей было шесть лет, они с сестрой зажгли костер во дворе. Ее рубашка загорелась, она обожглась. Выскочила мачеха и наказала девочку: ее связали и постригли, оставив только один сантиметр волос. Потом вернулся домой отец клиентки, избил ее и изнасиловал. Завершив рассказ, она сказала: “Да, тот день у меня не удался!”

Не знаю, от чего я больше была в шоке: от того, что с ней сделали, или от ее заключительной фразы.

Клиентка говорит: “Это было еще не самое страшное. На следующий день я пошла в школу, и никто не подумал защитить меня!” Видимо, я слишком глубоко включилась в ее историю, потому что это очень легко представить. Вообразите: маленькая девочка, с коротким ершиком волос, в грязной одежонке, с ожогами, избитая, приходит в школу, и до нее никому

нет дела.

Конечно, когда я во власти своих эмоций, то становлюсь плохим терапевтом для нее. У меня теперь две цели: с одной стороны, я хочу ей помочь, но она считает, что все это чепуха; с другой стороны, мне нужно взять свои эмоции под контроль, прекратить представлять эту маленькую, невероятно обиженную девочку.

Можно много говорить об этой истории, рассматривая ее со всех сторон, но для работы необходимо выбрать что-то одно. Девочка, идущая в школу, безусловно была некрасива. Все маленькие девочки симпатичные: два глазика, носик, ротик — у них просто нет возможности быть некрасивыми. Это как бы часть их жизни. Она в тот момент была некрасива, изменить это невозможно, но у меня есть возможности для маневрирования.

В какой-то момент я открываю ящик стола, достаю оттуда деньги и протягиваю ей. И нарушается привычная модель поведения. Она останавливается, удивленная, ожидая объяснений. Наступает замечательный момент для наведения легкого транса. Я говорю: “Это тебе на то, чтобы ты купила этой маленькой девочке красивую ленту для волос. Я хочу, чтобы у нее был красивый бант. Этот бант должен был быть у тебя тогда. Прошлое не изменить. Подари его своей дочке, это самое лучшее, что мы можем сделать в данный момент”. Я замолчала. А клиентка, наверное, думала обо всех тех случаях, когда она имела право носить такой бант, которого у нее никогда не было. Она расплакалась и сказала: “Как мне было больно, когда стригли волосы!”

Конечно, ей было больно! Я не закрепила то плохое, что происходило с ней в детстве, а изменила отношение к этому. Кроме того, ее отношение к дочери тоже немного изменилось в лучшую сторону. Эта женщина покупает дочери много ленточек и заколок, а кроме того, она больше заботится о своей внешности, потому что “каждая маленькая девочка имеет право быть красивой”.

Наведение “Улучшение коммуникации”

Бетти: У меня есть заказ на наведение для улучшения коммуникации. Сергей хотел бы научиться лучше общаться с авторитетными людьми, с начальством. Одну из своих проблем он называет “синдром бешеного зайца” — проявления наглости без малейших на то оснований в присутствии руководства. Второй стереотип, действующий при общении с руководством, — виноватая, просящая, не имеющая ни на что прав “размазня”.

Если бы у тебя была шкала от одного до десяти, на сколько ты оценил бы беспокойство от этой проблемы?

Сергей: Ближе к шести. Это не самая большая моя проблема.

Бетти: Это похоже на болячку, которая, заживая, все время чешется, да? Или на муху: ты ешь, а она все время летает перед лицом? Мне нужна твоя помощь. Я хочу, чтобы ты мне это объяснил так точно, как только можешь.

Иногда начальство приходится о чем-то просить... Даже достаточно часто... Это можно сделать, как просишь, например, своих товарищей или домашних о чем-то... Я знаю, о чем прошу, знаю, как это делать... А с начальством — раз... и все...

Ты боишься своего шефа?

Сергей: Да, вроде бы нет... Не страшный он совсем...

Бетти: А он хороший начальник?

Сергей: Да!

Бетти: Иногда очень мудро бывает не ходить к начальству с наглым видом. Итак, ты хотел бы более комфортно чувствовать себя в ситуациях, когда ты просишь что-то, на что, в принципе, имеешь право. А как ты узнаешь сегодня, помогла тебе наша работа или нет?

Сергей: Авторитеты и здесь есть.

Бетти: Отлично! Поправь меня, если я тебя неправильно поняла: если ты сегодня будешь общаться с кем-то достаточно авторитетным, а внутри у тебя будет достаточно “гладкости”, то это будет показатель успеха. Хорошо. Теперь я хочу, чтобы ты... А ты когда-нибудь в транс впадал? Когда я работала с публикой, у тебя тоже получалось, да? Замечательно! Ты хочешь, чтобы руки остались на коленях или левитировали?

Сергей: Пусть полетают!

Бетти: Тебе это интересно, да? Это даже невозможно понять, если никогда не испытывал. Это все равно, что описывать вкус персика человеку, который его никогда не пробовал. Можно много слов сказать, но вкус его не передать. Или как объяснить, что такое красный цвет, человеку, который не имеет об этом понятия? Но как только попробуешь персик, как только увидишь красный цвет, ты будешь знать, уже не забудешь и объяснять не придется. Информация будет уже у тебя внутри. Один раз достаточно поднять руку в трансе... и это прекрасное переживание...

Итак, сядь поудобнее, расслабься... Ты уже знаешь, как погружаться в транс... и как это ощущается... когда ты осознаешь все, что происходит в комнате, но это перестает иметь значение... и ты чувствуешь разницу ощущений в груди, когда вдыхаешь и выдыхаешь... И я могла бы тебе сказать, чтобы ты закрыл глаза... чтобы сейчас закрыл глаза... (клиент закрывает глаза) вот так... хорошо... и чтобы они оставались закрытыми... Это действительно такое необычное, такое сказочное ощущение... потому что веки могут стать вдруг такими тяжелыми... что почти невозможно снова поднять их, чтобы взглянуть на мое лицо... Можно попробовать, если очень хочется... но это очень тяжелый труд... А иногда некоторые вещи даже не стоят таких усилий... ты это сделал сейчас на секунду, так что, в принципе, ты знаешь, что можешь... но это не стоит усилий... так что ты можешь, если хочешь... ты это знаешь... но это не стоит усилий... Но если ты это сделаешь, когда посмотришь на мое лицо и мои глаза... ты погрузишься даже глубже, еще глубже... с закрытыми глазами... или с открытыми глазами... все равно, только глубже... хорошо, Сергей... хорошо...

...И ты уже видел, как люди погружаются в транс... видел, что они делают... слышал, что я говорю... и у некоторых из них даже рука поднималась... Твоя правая рука ближе ко мне... а левая чуть подальше... правая ближе... когда ты сидишь так... рука лежит на колене... а левая ощущает вес часов... и это действительно необычное ощущение... вес часов на запястье... И все утро ты их чувствовал... и тяжесть собственных век... глаза действительно теперь закрыты...

И если ты сосредоточишь внимание на правой руке, которая ближе ко мне, ты почувствуешь разницу ощущений в ней и в левой руке... и какое-то щекотание в кончиках пальцев... и разницу ощущений в ладонях... и вес у правой руки немного иной... правильно... И я хочу, чтобы ты погрузился достаточно глубоко... и чтобы ты вспомнил все способы изменить самого себя, которые ты знаешь... Некоторые способы такие простые... можно одеться по-другому... можно выпрямиться... можно расслабиться и улыбнуться... можно уснуть... можно проснуться и уснуть тем не менее... Перемены происходят каждый день... Когда ты был маленьким мальчиком... совсем маленьким мальчиком... ты даже представления не имел о том, сколько всего в тебе еще изменится... Некоторые из этих перемен оказались приятными и чудесными... а некоторые не такими уж и хорошими... но это все были перемены...

Ты когда-то был очень маленьким мальчиком... совсем крошечным... ты владел волшебством, ты сам умел делать так, что происходили волшебные перемены... может быть, когда падала звезда, ты загадывал желание... А у некоторых маленьких мальчиков бывает монетка-талисман... или камешек на счастье... и они носят его в кармане... И есть так много способов добиться перемен... можно поменять... левую руку... правую руку... (Бетти берет клиента за запястье.) Можно почувствовать разницу в этой руке, когда мои пальцы трогают запястье... и почувствовать эту разницу, когда рука поднимается... и можно удивляться, насколько еще легче она может стать... и будет ли она подвешена в воздухе на невидимой подушке... или она будет чувствовать себя так, как будто ее на веревочке поднимают... или ее поднимает воздушный шарик, привязанный к этой веревочке... вот так... хорошо...

И эта перемена... (Бетти отпускает руку клиента, и та повисает в воздухе) это одна из хороших перемен... хорошо... И когда ты был маленьким мальчиком... ты думал, что пятнадцатилетние мальчики такие взрослые!.. Ты думал, сколькому же тебе надо будет научиться, прежде чем ты станешь пятнадцатилетним... А когда тебе было семь или восемь... ты думал: “Вот когда мне будет десять, мой возраст будет написан двумя цифрами — единичкой и нулем!”... Единичкой и нулем... две разные цифры... первый раз в жизни... и уже на всю жизнь... а может, даже и три!.. Когда ты был маленьким, ты, наверное, думал о том, какая это важная перемена — писать свой возраст двумя цифрами, а не одной... навсегда... Это только большие так могут... И потом, когда ты подрос немного, тебе было интересно, когда же ты станешь совсем взрослым и начнешь бриться... И ты поглядывал в зеркало: не пора ли бриться?.. не выросло ли уже что-нибудь?.. Интересно, кто-нибудь заметит, когда я начну бриться?.. И ты ждал и предчувствовал... и смотрел в зеркало, не появились ли уже эти перемены?.. А скоро начали расти усы, и это тоже была перемена... какая важная перемена!.. И ты ее ждал... и теперь она уже стала частью тебя... хорошо... И если ты хочешь, можешь опустить руку немного ниже... очень медленно... очень осторожно... (Рука клиента остается на прежнем месте.)

Ты уже ощутил перемены, как она себя по-другому чувствует, когда подвешена... или можешь оставить как есть... но оставайся в трансе и погружайся еще глубже... И этот маленький мальчик, который с таким нетерпением ждал, когда его возраст можно будет писать двумя цифрами... и этот юноша, который ждал, когда начнут пробиваться усики... и молодой человек, который ждал других перемен... он все еще здесь... здесь, сейчас, когда ты ждешь, что рука очень мягко опустится на колено... (рука начинает медленно опускаться на колено) знаешь, что ты погрузишься еще глубже... И когда ты был очень маленьким и смотрел на взрослых... они были настолько выше тебя... Когда ты был совсем маленьким... некоторые из них были милыми и добрыми... улыбались тебе такой доброй улыбкой... и ты знал, как на них надо посмотреть... и они смотрели на тебя... И этот малыш умел вызвать у многих взрослых улыбку...

И ты чувствуешь и помнишь это... вот так... И когда рука продолжает медленно опускаться на колено... и ты продолжаешь ждать следующей перемены... ждешь, когда она опустится на колено и ты погрузишься еще глубже... И вспоминай другие перемены, которые тебе удалось осуществить... вот так, Сергей... хорошо... И теперь ты можешь взять счастливую монетку или камешек-талисман и вспомнить взгляд маленького Сережи, который мог вызвать у мальчика улыбку... и гордость этого маленького мальчика, потому что он наконец может записать свой возраст двумя цифрами... и ожидания юноши, у которого наконец начали пробиваться усики... Теперь они уже стали частью его жизни... и две цифры возраста стали частью жизни... вот так... это было такое чудесное ощущение гордости собой, своим достижением... И может быть, когда ты научился ездить на двухколесном велосипеде... а ты учился, Сергей, ездить на двухколесном велосипеде, когда был маленьким мальчиком?.. (Клиент расплывается в широкой довольной улыбке.) Ты улыбаешься, но я не знаю, “да” это или “нет”... можешь кивнуть, если “да”... (Клиент улыбается еще шире и начинает кивать головой, сначала еле заметно, но постепенно все более явно.) Да, ты учился... и ты можешь по-настоящему вспомнить... что был однажды такой случай, когда ты сумел удержать равновесие, и крутить педали, и управлять рулем — и все это одновременно... И ветер дул в лицо, и ты крутил педали, и ты управлял рулем, удерживая равновесие — и все это одновременно... Это был настоящий триумф... И все эти воспоминания и еще другие... и все эти достижения и еще другие... и даже некоторые достижения, про которые ты забыл... это все внутри тебя... и стало частью тебя... и это часть тебя и в то же время существует отдельно от тебя...

...И я хочу, чтобы ты погрузился еще глубже на одну, две или три минуты... И когда ты приходишь к кому-то, кто знает больше твоего... и хочешь его о чем-то попросить... тебе нужна помощь... я хочу, чтобы ты вздохнул... и опять... и остался, и погрузился... Мы думаем очень быстро... как будто несколько приборчиков сразу включены... и в так же, как этот мальчик, который поглаживает свою счастливую монетку... ты знаешь, что такое быть победителем... ты знаешь, что такое по-настоящему достигать... и знаешь, как взять за руку свои прежние достижения и успехи... потому что ты ведь научился кататься на двухколесном велосипеде... а это триумф и победа... И если тебе хочется там остаться еще на минуту или на две... ты можешь сделать это... а если хочешь выйти, то можешь выйти... а если хочешь вспомнить, как ощущалась твоя рука, когда я ее подняла... (Бетти берет Сергея за руку и начинает легонько ее поднимать) можешь опять почувствовать, как это ощущалось, когда я ее подняла... и как она оставалась подвешенной в таком положении... и ты даже не знаешь как... и даже не надо знать, как это получается... потому что это совершенно не важно... (Бетти почти не держит руку Сергея, наконец, совсем ее опускает, и та повисает в воздухе.) главное, что ты это испытал... испытал со мной, здесь, в присутствии всех этих людей... И довольно скоро... может быть, когда рука опустится, а может быть, и раньше... ты сможешь выйти из транса и позволить руке осторожно опуститься на колено... И даже можно открыть глаза и при этом оставаться в трансе... потому что это такое интересное ощущение, такая перемена...(Сергей опять начинает улыбаться, щуриться и постепенно широко открывает глаза и смотрит на Бетти; потом как будто с опаской переводит взгляд немного ниже, наконец, решается и смотрит на свою “подвешенную” руку.) Потрясающе, правда... (Сергей закрывает глаза.) вот так... даже не хочется ничего делать?.. Но если ты не позволишь руке опуститься, то все не смогут уйти на перерыв... а все очень хотят пойти на перерыв... (Сергей улыбается, открывает глаза, смотрит на руку, слегка шевелит пальцами, рука начинает опускаться, но сам он опять сидит с закрытыми глазами.)

Обсуждение транса

Бетти: Наша сегодняшняя работа, конечно, отличается от обычной работы с пациентом в офисе, когда до наведения транса я уже лучше его знаю, а после транса начала бы говорить о чем-то постороннем — о семье или о чем-нибудь другом. Транс я с пациентом не обсуждала бы. Если бы он задал мне вопрос по поводу транса: “Что это было? Куда я ходил? Что там случилось?”, — я бы спросила: “А что бы ты хотел, чтобы там случилось?” В интересах пациента обсуждать транс можно, только если он сам на этом настаивает. В данном случае то, что мы будем обсуждать транс, является некоторой платой за то, что тебе повезло быть субъектом интервенции. Но от этого, Сергей, ничего не изменится.

Вопрос из зала: Бетти предлагала Сергею что-то взять с собой, что он взял?

Сергей: Я взял счастливую монетку!

Вопрос из зала: Когда Бетти сказала: “И вдохнуть поглубже...”, я заметила, что в Сергее произошла некоторая перемена: он стал двигать телом. Бетти изменила тактику работы. Я хотела бы спросить у Сергея, что для него происходило в этот момент?

Сергей: Я помню, что начал двигаться вправо, но это было так же неосознанно, как и с рукой. А потом в обратную сторону.

Вопрос из зала: А вы помните момент, когда стали двигать ногами?

Сергей: Нет!

Вопрос из зала: Я хотел бы уточнить: в середине транса вы сменили позу. Это не было связано с выходом из транса?

Сергей: Нет, просто почему-то захотелось сменить позу.

Бетти: В сущности, Сергей здесь единственный человек, который все знает про Сергея. В тот момент мне тоже показалось, что он несколько “выныривает”, а я, конечно, не хотела позволять ему выходить из транса. Поэтому я несколько изменила технику транса, в том числе по отношению к физическим проявлениям транса. Мое восприятие, конечно, может быть неточным, потому что Сергей, повторяю, единственный эксперт, который лучше всех знает Сергея.

Сергей: Если можно, я кое-что скажу по поводу транса. Я, конечно, был очень удивлен, когда открыл глаза и увидел свою висящую руку. Я четко слышал, что происходит, все соображал, но когда открыл глаза и увидел руку, оказалось, что как раз такого я и не ожидал. Я считал, что транс неглубокий. Сейчас я помню лишь какие-то фрагменты: монетка, велосипед... И даже точно не помню, когда открывал глаза... Первый раз... или... Получается, что второй, потому что в первый я сам немного приподнял руку, это я помню. А потом захотелось ее опустить... В первый раз, когда Бетти поднимала мне руку, а она опускалась, создалось очень странное ощущение: уже пора быть ноге, а ее все нет и нет... нет и нет... нет и нет... и тут я улетел...

Бетти: Отлично!

Мужчина из зала: Я хотел бы сказать, что никогда не испытывал такой транс, как сегодня. Когда Бетти стала говорить о левитации, я вдруг почувствовал, как моя левая рука пошла вверх. Потом я заметил, что и правая рука стала отрываться от ткани брюк. Я думал, что этого не может быть, но чувствовал, что это так. Глаза я не мог открыть. Кроме того, я почувствовал, как ваша рука, Бетти, прикасается к моей.

Вопрос из зала: Можно ли это состояние квалифицировать как гипнотический транс? В чем особенность глубокого транса?

Бетти: Сергей определенно находился в глубоком гипнотическом трансе. Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду под разницей между гипнотическим трансом и глубоким. Я не люблю эти оценочные слова: “глубокий” транс, “легкий” или “средний”. Иногда, конечно, использую некоторые подобные эпитеты, когда погружаю субъекта в транс. Потому что обычно (если только вам не предстоит хирургическая операция) люди выбирают свой уровень глубины транса, подходящий для того, с чем им надо в данный момент работать. И очень глубокую работу иногда проделывают в очень легком трансе, все время глядя на тебя открытыми глазами. Сергей был в хорошем трансе. Я думаю, что в довольно глубоком, но самое главное — в достаточно хорошем для него. И он там проделал то, что собирался. Кроме того, Сергей, конечно, хотел помочь нам с демонстрацией, и с этой задачей тоже справился великолепно.

Вопрос из зала: Мы посмотрели часть фильма о Милтоне Эриксоне, и кроме восторгов по поводу его работы возникло ощущение, что он постоянно проводит экологическую проверку готовности пациента изменять себя, работать с проблемой. Только после этого он дает пациенту ресурс. Используете ли вы это в своей практике?

Бетти: Да, конечно. И даже во время последней демонстрации мы говорили с Сергеем о том, как он ощущает эту проблему.

Вопрос из зала: Сергей, если обращаться к вашему внутреннему ощущению: лучше, если бы этого обсуждения не было или ничего не изменилось?

Сергей: Не знаю. Думаю, существенно ничего не изменилось. Даже, наверное, лучше, потому что полезно вспомнить это еще раз.

Бетти: Хорошо. Так как вопросов больше нет, то мне хотелось бы немного поговорить о концептуализации и о том, как решить, что же нужно делать с пациентом, когда он в трансе. И я хочу, чтобы ты, Сергей, знал: ты можешь сидеть здесь и слушать, но у тебя есть и другой вариант: ты можешь опять вернуться в транс и уже оттуда слушать то, о чем мы будем говорить. Потому что ты можешь слышать и не слышать, слушать и не слушать, помнить и не помнить, потому что важно, чтобы ты помнил только то, что тебе нужно помнить. Можешь вернуться обратно в транс и слышать меня или не слышать... или хочешь, частью сознания отслеживай, слушай... или просто сиди, выковыривая словечко тут, словечко там... потому что все зависит от тебя, что хочешь, то и делаешь... И иногда... очень важно... оставить какие-то вещи в области бессознательного и оттуда они действительно смогут тебе помочь... А иногда важно отслеживать... и принимать решения обеими частями разума — сознательной и бессознательной... Так что можешь сидеть и слушать меня или не слушать... а я буду говорить о том, чем мы занимались... ладно?..

Итак, приходит Сергей и говорит: “Я хотел бы научиться лучше, смелее разговаривать, особенно с руководством, с авторитетными людьми”. Я слышу его на нескольких уровнях: “Я чувствую себя некомфортно, приближаясь к кому-то, кто стоит выше меня”. Это достаточно распространенное ощущение, причем абсолютно не рациональное. Сергей это подтвердил, когда я спросила, хороший ли мужик его начальник: “Да, конечно!” — ответил он и улыбнулся. Вспомните график, о котором мы говорили: если что-то нерационально, с этим не справиться на логическом уровне. Поэтому я хотела, чтобы Сергей вспомнил все те времена в своей жизни, когда он чувствовал себя победителем. У всех в детстве бывает либо монетка-талисман, либо камешек. В Америке очень популярен мультфильм Уолта Диснея, в котором слоненок летает, хлопая ушами. Для этого ему необходимо перышко, которое он зажимает в хоботе. Если бы мой пациент был американцем, то я бы даже не продолжала историю, он бы закончил ее сам. Дело в том, что слоненок теряет перышко и начинает падать, а рядом летает его подружка-птичка и кричит: “Ты все равно умеешь летать, ты все равно можешь!” И он почти упал, но в последний момент взмахнул ушами и взмыл вверх. Это почти хрестоматийная история триумфа, победы. У всех нас есть это волшебное перышко, которое мы “зажимаем в хоботе”. Иногда мы вспоминаем вещи, которые когда-то были для нас очень важны: например, день рождения, когда твой возраст наконец впервые будет записан двумя цифрами. С каждым из нас это когда-то случилось. И в маленькой виньетке транса для Сергея звучало следующее: это произошло просто потому, что ты есть. Точно так же у каждого из нас есть право подойти и спросить любого авторитетного человека о том, что нам нужно.

Я бы хотела, чтобы он пережил еще одно “победительное” воспоминание. Для каждого ребенка самая настоящая победа — научиться ездить на двухколесном велосипеде. Потому что очень трудно одновременно справляться с рулем, педалями и удерживать равновесие. Обычно ребенок переживает пьянящее ощущение настоящей победы. Многие в своих воспоминаниях даже падают с велосипедов, потому что уж слишком прекрасно. Когда моя дочка впервые поехала, она стала оборачиваться и кричать: “Смотри, смотри!” — и налетела на дерево. В эту историю вложено также совершенно неотъемлемое воспоминание о том, что падение ни капельки не умаляет триумфа и ты знаешь, что как только поднимешься, снова сядешь и поедешь, и снова будет это ощущение свободы. Мне даже говорить об этом не пришлось, настолько это само собой разумеется. Совершенно не важно, что ты упал! И Сергей сам пришел к этому. Он просто великолепный субъект: так улыбался и давал такую хорошую обратную связь! Но концептуализация состоит в том, что чувство дискомфорта возникало у него тогда, когда он должен был о чем-то попросить, на что у него было и право, и способность. Он сравнил себя с “бешеным зайцем” — отличный образ. Такой субъект делает за терапевта часть работы, потому что этого “бешеного зайца” можно абсолютно ясно представить. Сергей хочет быть по-настоящему смелым — рамки достаточно четко определены. Задача терапевта — придумать способ, чтобы показать ему все его триумфы, достижения, показать, что он многого добился и научить его помнить это ощущение.

Иногда клиент совершенно конкретно говорит то, что хотел бы услышать от вас. Вы помните, я рассказывала о пациенте, которого тянуло к своей бывшей жене и он жаловался мне: “Я знаю, что это убийственно для меня, но ничего не могу с собой поделать”. Вы слушаете то, что вам говорит пациент, и, опираясь на это, выстраиваете интервенцию.

Одна из приятнейших вещей, которую испытывает терапевт, состоит в том, что чем старше становишься, тем больше опыта. Тем больше у терапевта появляется ниточек, потянув за которые, он может сказать: “Здесь можно вспомнить об этом... А здесь я расскажу это... А потом я напомню об этом...” Даже если терапевт молод, у него достаточно собственных переживаний. Даже в двенадцать лет ребенок уже знает, как бывает, когда тебя предали, когда тебе сделали больно и когда тебе просто замечательно; помнит о том, как бывает, когда тебя любят, используют или когда ты переживаешь триумф. Просто нужно вспомнить это, чему и помогает транс. Конечно, когда я работала с Сергеем, я тоже была в трансе.

Возрастная регрессия

Транс “Возрастная регрессия”

Я хочу привести пример возрастной регрессии, цель которой состояла в том, чтобы “исправить” что-то в прошлом клиента. Вы, конечно, понимаете, что когда мы с вами делали упражнение, у нас было много случаев возрастной регрессии. Мы “качались на качелях”, вспоминали запах бабушкиного печенья, свое возвращение из школы с хорошими оценками и свою гордость этим. Или, например, о том, что школьный учитель рассказал всем, как замечательно сделана наша работа, и повесил ее на стенку. Все это маленькие примеры возрастной регрессии, для которых совершенно не обязательно формально наводить транс.

Иногда мои пациенты приходят ко мне и “заказывают” вспомнить то, что было в прошлом, чтобы понять, что же там произошло, или чтобы изменить немного эти воспоминания. Память очень избирательна: иногда мы запоминаем только то, что приятно, иногда наслаиваются рассказы других очевидцев, иногда мы даже путаем память со снами. Когда мы об этом думаем достаточно часто, то становится трудно определить, откуда же это все взялось. Если у вас много братьев и сестер, то может оказаться, что ваши воспоминания совершенно не совпадают.

Я, например, отлично знаю, что мой брат был любимчиком родителей, он же считает наоборот. У каждого имеется длиннейший список претензий, когда одного из нас предпочли другому. Однажды двое моих уже взрослых детей обсуждали, когда я их последний раз нашлепала. Они были уверены, что меня в комнате нет. В это время мы жили в доме, в котором была конюшня, недалеко был выгон, а совсем рядом жил конюх. Майкл сказал: “Мама как-то вернулась с вечеринки в семь вечера, сразу прошла на задний двор, схватила нас, втащила в комнату и отшлепала”. Дочь ответила: “Да, помню-помню”. Сын: “Я только не понимаю, за что она нас наказала?” Дочь: “Ты что, родителей не знаешь?!” На этом беседа закончилась.

В этот момент я не выдержала, вышла и сказала: “А я вот помню, в чем было дело. Отец был в командировке. Я возвращалась с вечеринки часов в одиннадцать и, подъезжая к дому, увидела, как горит забор, лошади, выскочив из конюшни, носятся по заднему двору, а конюх с помощником стараются этот огонь потушить. Один из вас стоял, держа в руке факел, а другой — ведерко с лягушками. После этого я и схватила вас, затушила факел, выпустила лягушек, потащила наверх и выпорола. В тот момент мне казалось, что вам не надо объяснять, за что”. Воцарилась тишина. Мой сын посмотрел на меня и сказал: “У тебя не было батареек в фонарике, ты поздно возвращалась, и нам пришлось зажечь факел, чтобы ты видела, куда идти”.

Потом они вспомнили, что действительно зажгли факел, потому что в фонарике не было батареек. Но это был фонарик сына, с помощью которого они хотели наловить лягушек. И если бы я случайно не услышала их разговор, то, наверное, до сегодняшнего дня они считали бы, что досталось им совершенно ни за что.

Поэтому я не очень люблю восстанавливать в людях воспоминания — они слишком часто бывают неточными. Хотя, естественно, не отвергаю роль этих воспоминаний. В США сейчас очень интенсивно обсуждается тема восстановления воспоминаний, особенно в контексте сексуального насилия и других травматических событий прошлого. Я считаю, что мы не должны концентрировать свое внимание на этом. Многие полагают, что под гипнозом нельзя соврать, но это не так. Это требует некоторой работы, но в целом возможно.

Тем не менее использовать возрастную регрессию можно столь же эффективно, как и прогрессию в будущее. С моей точки зрения, регрессия нужна для того, чтобы “заживлять” раны прошлого. Это структурная интервенция, которую я использую со многими своими клиентами, когда проблема очевидным образом исходит из прошлого и влияет на настоящее. Обычно такая работа занимает несколько недель, однако наш семинар значительно короче. Поэтому я представлю вам сокращенную версию. (Просит выйти добровольца.)

Бетти: Как вас зовут?

Участник: Виктор.

Бетти: Вы уже работали с трансами?

Виктор: Наверно, очень мало.

Бетти: А чем вы занимаетесь?

Виктор: Я бизнесмен.

Бетти: Когда вам приходилось работать с трансами?

Виктор: Я вчера, наверное, почувствовал его, в вашем наведении. Сейчас, наверное, достаточно вспомнить блеск ваших глаз, чтобы уйти... или уплыть.

Бетти: Очень хорошо (смеется). Это приятно, когда работаешь с хорошим пациентом. Однако меня больше всего интересует, чтобы вы получили то, что хотите получить на семинаре. Так же, как и в трансах, которые мы демонстрировали до этого, я совсем не важна. Важно то, что вы получаете, то, что вы берете себе. Вы знаете это?

Виктор: Да.

Бетти: Вы, конечно, понимаете, что вокруг много зрителей, заинтересованных в происходящем, но они тоже не имеют значения.

Виктор: Мы одни.

Бетти: Молодец, но скорее вы... и вы. Сам с собой. Хорошо. Я хочу, чтобы транс у вас получился хорошим. Вы знаете, что можете находиться в трансе и одновременно осознавать происходящее... У вас могут быть прекрасные ощущения от транса, несмотря на то, что в голове вы прислушиваетесь, продумываете происходящее. Эти логические процессы никоим образом не могут повлиять на прекрасные ощущения внутри вас. Вы нервничаете?

Виктор: Новые ощущения и... да, наверное, немного. Я не знаю, какие будут ощущения... Я чего-то жду... может быть, поэтому...

Бетти: Но если вы чего-то ожидаете, то можете разочароваться. Причина всех разочарований — не оправдавшиеся надежды.

Виктор: Хорошо, я не буду ничего ждать. Мне ничего не надо.

Бетти: Мы посмотрим, что будет происходить. Чтобы не было разочарований, не должно быть надежд. Единственное, что я могу обещать вам, — что ваш транс будет приятным, вы достаточно хороший субъект для этого. Но все остальное — скорее пена, чем настоящий смысл. Поэтому сейчас я хочу, чтобы вы погрузились в хороший транс. Если хотите, можете положить руки на колени... иногда у нашего бессознательного цели другие, чем у сознания... Я хочу убедиться, что ваше сознание и бесознательное это понимают... Если вы приподнимете палец на правой руке, это будет означать “нет”, а приподнятый палец левой руки — “да”... Любой приподнятый большой палец будет означать “подождите” или “остановитесь”... Хорошо?..

Виктор: Можно договориться по-другому? Указательный палец любой руки — “да”, мизинец — “нет”, а большой палец — так, как вы предложили.

Бетти: Замечательно. Теперь мы оба понимаем, что любой указательный палец — это “да”, мизинец — это “нет”, а большой палец — “подождите” или “остановитесь”. Возможно, вам и не потребуется подавать никаких сигналов. Мне хотелось только быть уверенной, что у вас эта возможность существует. Потому что все, что мы сделаем, — это погрузимся в транс, а я буду предлагать вам какие-то ситуации, и если вам это понравится, вы можете это сделать. Поэтому я хочу, чтобы вы погрузились в транс и чувствовали себя при этом защищенным... знали что можете остановить меня в любой момент... Мы никуда не отправимся, куда вам не захочется... и поэтому, когда вы будете готовы погрузиться в приятный транс... вы можете глубоко вздохнуть... и тогда потихонечку на вас будет накатываться транс... вот так... (Виктор сидел прямо, глядя перед собой, к концу этой фразы его голова буквально упала на грудь.)

Вы можете слушать мой голос, когда уходите глубже... Вы можете поэкспериментировать со своими собственными способами погружения в транс... иногда людям нравится считать: четыре, три, два, один, пять, четыре, два, один, пять... Иногда люди испытывают ощущение погружения... а сейчас все это принадлежит вам, и вы можете уходить глубже... так, как вам это больше нравится... как вы больше захотите... Вот так... И с каждым дыханием... вы погружаетесь все больше... несмотря на то, что часть вас все равно может продумывать происходящее... Но все остальное можно отпустить... все остальное погружается в приятный, удобный транс... Вы можете выходить из него и погружаться вновь... четыре, три, два, один, пять... три, два, один, пять... или же можно плыть... или отделять слои сознания... отрывать этот кусочек... и этот кусочек... И когда вы будете готовы... когда вы достигнете приятного уровня, на котором захотите узнать что-то, вы можете дать мне знать... А может быть, что важнее, дать знать самому себе... Вы можете подвигаться... глубоко вздохнуть, а затем вернуться туда же, но на шаг глубже... еще на шаг глубже... вниз по этой дороге погружения в транс... И когда вы будете готовы... вы можете глубоко-глубоко вдохнуть... а может быть, немножко поднять свой указательный палец... или же сказать, что вам нужно больше времени, приподняв мизинец... (Виктор приподнимает указательный палец.) Вот так... и еще немножко глубже...

Теперь, когда вы сидите на этом стуле, Виктор... взрослый мужчина, со своей взрослой мудростью... проживший так много... человек, который встает утром... ложится спать вечером... в течение дня общается с людьми... все время этот взрослый Виктор собирает всю мудрость и знания... вы знаете это, не правда ли?.. Мы накапливаем в себе мудрость... мы знаем, что это взрослая мудрость... мы живем в этом взрослом состоянии... сидим на этом взрослом стуле... но при этом мы можем перенестись в другое время... в то время, когда другой Виктор может вернуться за тем, что ему необходимо... Я не знаю, что нужно этому Виктору... как он выглядит и сколько ему лет... Может, это маленький мальчик, может, подросток или юноша, а может быть, совсем младенец... Совершенно другое время... другое место... где этот Виктор может взять то, что ему необходимо... Может быть, это любовь или приятное воспоминание, может быть, знание или образование... может быть, он получит разрешение или надежду... может быть, силу... но что-то ему нужно... и вот он там... в другом времени... в другом месте... совершенно другой... не похожий на взрослого Виктора... Он там, в том месте, в котором необходимо, получая что-то... надежду, любовь, дружбу, приятные ощущения, а может быть, знание... Другой Виктор... в другом времени, в другом месте... может быть, немного испуганный... может быть, немного грустный, чувствующий себя одиноко... а этот взрослый Виктор, который владеет всеми знаниями взрослого человека, взрослой мудростью... знает, что тому, другому Виктору так нужно получить... Он знает, как ему это дать... не очень быстро... не слишком много... может быть, это что-то приятное... может быть, кто-то подержит за руку... может быть, это какая-то информация... может быть, надо будет постоять с кем-то... Просто получит немного из того, что ему надо... в том месте и времени... где этому другому Виктору нужно получить что-то... а вы можете ему дать... дадите ли вы ему немного того, что ему так не хватает?.. (Виктор приподнимает указательные пальцы.)

Вот так... немножко... не слишком много... этому другому Виктору, может быть, нужно больше... но он всегда может вернуться... и взять это еще раз... И взрослый Виктор может отойти и возвратиться... а тот маленький Виктор знает, что вы вернетесь... вы тоже знаете это, потому что вы улыбаетесь... И это только начало... А теперь вы можете вернуться из этого места и войти в своего прежнего, взрослого Виктора... и осторожно, не торопясь, отступать обратно, в эту комнату... в эту комнату, которую вы во время своего путешествия никогда не забывали, но которая становилась такой неважной для вашего сознания... Но мы еще вернемся... туда, потому что там есть еще многое из того, что нам нужно... и даже не надо прощаться с тем Виктором... зная, что вы еще вернетесь... поэтому вам сейчас так легко уйти... Затем вы можете начать возвращаться из этого транса, зная что мы можем вернуться туда опять... зная, что вы можете самостоятельно вернуться туда снова и снова... (пауза) И я понимаю, как бывает нелегко уйти... какой приятный транс... но он повторится... вот так... Возвращайтесь... еще немножко назад... еще назад... И вы начинаете прислушиваться к шуму в комнате и шуршанию... Может быть, у вас бурчит в животе, потому что вы проголодались... (Виктор резко открывает глаза.)

Виктор: Да, это то, что меня быстро выведет из транса.

Бетти: Вы прекрасный субъект, если вы захотите закончить транс как-то по-другому, то мы можем это сделать еще раз.

Мы увидели первую половину интервенции, призванной помочь людям с проблемами, имеющими корни в прошлом. Как вы видите, мне и даже клиенту не обязательно знать, в чем проблема. Работа происходит и без знания этих деталей. Если Виктор захочет, то мы покажем и вторую половину.

Виктор: Да, конечно.

Бетти: Иногда после двух-трех сеансов клиент говорит мне более конкретные вещи, связанные с этой проблемой, а иногда нет. Мы переходим к следующей стадии. Порой эта работа занимает лишь часть сеанса, а остальное время мы разговариваем о том, что может нам помочь, занимаемся подготовкой к трансу, сбором материала. Иногда клиенты рассказывают мне о том, что произошло в трансе, иногда они ничего не видят, иногда бывает целое море впечатлений. Но чаще всего, выходя из транса, клиенты говорят: “Он (или она) так одинок!” Мне кажется, под одиночеством в этом случае понимается гораздо больше.

Итак, вы можете представить, что мы уже работали два-три раза? Теперь проделаем это еще раз. Это значит, что вы снова должны войти в транс. А к этому времени вы уже так хорошо попрактиковались, что умеете входить в это состояние очень быстро. Не имеют никакого значения люди, сидящие в аудитории, разные шумы и шорохи. Вы знаете, что у вас есть граница, за которую вы не хотите и не будете переступать. И так приятно, когда вы погружаетесь в это состояние транса... когда вы сидели здесь, ощущая себя взрослым человеком... обладателем большого опыта... большой мудрости, которую вы впитали в себя в течение всех лет вашей жизни... Вы помните, что можете выходить из транса и входить в него снова... Для меня это самое приятное состояние... входить и выходить... входить и выходить... И затем вы можете снова пойти вниз... вот так... очень хорошо... И так же, как и раньше... указательный палец любой руки означает “да”, а мизинец — “нет” ... большой палец любой руки будет означать “подождите” или “остановитесь”... Эти сигналы могут прийти от вашего сознания или бессознательного... но можно и забыть о них... Если бессознательное захочет что-то показать нам, то оно покажет... потому что бессознательное такое мудрое... в нем хранится все, что вы видели, все, что вы делали... Оно очень беспокоится о вашем здоровье... иногда бессознательное немного залипает в своем желании достичь ваших целей... но оно очень оберегает ваше здоровье... и хочет только наилучшего...

И вы можете погружаться глубже... и на этот раз, когда вы погружаетесь так глубоко, а взрослый Виктор сидит здесь... взрослый Виктор, у которого так много опыта и житейской мудрости... И вы уходите глубже... мимо времен, событий... вы проходите мимо далеких мест и находите то место, где другой Виктор ждет вас... тот человек, которому вы можете дать что-то... и мы уже однажды это делали... В каком-то глубоком, далеком, темном месте... где был другой Виктор, которому что-то было нужно... который что-то хотел и получил от вас... вы дали ему то, что ему было нужно... вы — человек взрослый и мудрый... и на ваших губах появилась улыбка, когда вы поняли, что вернетесь в это место еще... вот так... Вы можете идти глубже... с глубоким вздохом вы опускаетесь еще ниже... и можете слушать, не прислушиваясь... В прошлый раз мой голос растворился и перестал что-либо значить для вашего сознания... Вы проходите мимо этого места и еще глубже... вы можете видеть и слышать и чувствовать того, другого Виктора, которому нужно что-то от вас... Вы можете увидеть отличия между вами... может быть, он выше и сильнее... может быть, плечи у него прямее... может быть, лицо более гладкое... и в глазах большая ясность... потому что он получил от вас, взрослого Виктора, что-то необходимое...

И ваше сознание и ваше бессознательное могут работать сейчас совместно... и много раз... И во многих местах... маленький Виктор оставался один... ему чего-то очень хотелось и он не мог это получить... он испытывал эту боль... и вот, когда взрослый Виктор сидит здесь... он знает, как передать то, чего так недостает там... и он знает, к каким это изменениям приводит... Он сильнее, ему приятнее, его плечи расправляются... И вы можете пойти и найти в прошлом много мест и событий, в некоторых из них присутствует страх, в других — боль... в третьих — одиночество... в других — что-то неясное... в пятых — ощущение нелюбви или недостатка свободы...

Мой голос проплывает сквозь вас, и вы остаетесь в глубоком трансе... и есть много мест, где взрослый Виктор имеет так много того, что не хватает этому мальчику... В этот раз вы можете дать больше и быстрее... дать все, чего не хватает... вот так... Вы можете оставаться так глубоко... и видеть, или чувствовать, или знать... как происходят изменения по мере того, как вы даете то, чего там недоставало... И этот маленький Виктор чувствует себя лучше и сильнее, и у того меньше боли... и другой чувствует себя лучше... и все это сделали вы!.. И вы можете это делать одну минуту или больше... или можете пойти глубже и глубже... главное, чтобы не было никакого сопротивления... чтобы было ровное течение... И в какой-то момент вы увидите, или почувствуете, или узнаете того Виктора... Вы знаете, что он чувствует себя плохо... или чем-то напуган... может, он одинок... или у него что-то болит... Может быть, вам захочется подойти еще ближе к тому Виктору и дать ему даже больше... потому что взрослый Виктор может это сделать... и вы дали что-нибудь из того, чего ему не хватало... И изменения, которые вы видите, которые вы чувствуете, о которых вы знаете — они хорошие?.. очень хорошо...

А теперь вы снова можете начать выходить назад... Все эти Викторы знают, что вы вернетесь... и вы знаете, что вы вернетесь... и вы можете им улыбнуться... или же просто ускользнуть незамеченным... или просто улыбнуться самому себе... потому что вы дали им то, чего им не хватало... вы увидели в них некоторые изменения, которые так понравились взрослому Виктору... И это приятно... разве это не приятно для вас?.. вам приятно это?.. очень хорошо... Вам не обязательно прощаться с ними... вы вернетесь... И теперь вы можете слышать маленькие шумы в комнате и мой голос более отчетливо... Все еще оставаясь в трансе, вы можете открыть глаза... посмотреть на людей, сидящих вокруг, все еще оставаясь в трансе... Привет!..

И есть еще одна важная часть этого... и мне хотелось бы, чтобы вы получили ее... Для этого надо посмотреть вокруг на людей... вспомнить, где вы... а затем вы можете снова вернуться в этот приятный транс... очень хорошо... великолепно... вернуться в такой глубокий транс так быстро и так легко... Как многому вы научились... и теперь, когда вы идете глубже и глубже по этому знакомому для вас трансу, всматриваясь в знакомые события и места... где так же присутствует другой Виктор, поменьше... вы находите те случаи, когда маленькому Вите не хватало чего-то, он был напуган или у него что-то болело... вы проходите те времена и места, где уже были... и видите, и чувствуете, и узнаете тех, других Викторов, которым вы уже что-то подарили... Вы видите, как они изменились... стали сильнее, выше, прямее... они лучше себя чувствуют... Вы можете на секундочку остановиться здесь... потому что тот Виктор... вон там... хочет поблагодарить вас... он хочет сказать “спасибо” этому взрослому Виктору, который дал ему то, чего ему так не хватало... И вы можете принять эту благодарность от него... и вы чувствуете эту благодарность... вы получаете ее с радостью... и это так приятно знать взрослому Виктору...

Вы можете подождать там... потому что есть еще один, который хочет поблагодарить вас... Вы дали что-то ему, и он должен вернуть вам что-то... И он взял это от вас... вы должны принять его благодарность... Это так приятно понимать взрослому Виктору... и теперь, когда вы проходите даже глубже... мимо многих-многих маленьких Викторов, которые когда-то страдали от боли, которые боялись пустоты и одиночества... теперь вы проходите мимо них и видите, как они изменились, и получаете от каждого благодарность... Это так приятно чувствовать... разве нет?.. да!.. да!.. Некоторые из Викторов, которые поблагодарили вас за то, что получили... даже не замечают вас... так оно и должно быть... Многие из них... так сильно и глубоко связаны с вами... я не думаю, что вы все раздали, что им недоставало... И они еще не успели правильно и полностью поблагодарить вас... Но некоторые из них продолжают оставаться тем ребенком, которым был Виктор, но теперь уже, не задумываясь о боли, одиночестве... не думая о том, чего им когда-то не хватало... они знают, что им это уже дали... из будущего их одарили... вот так... Это очень хорошая работа... обязательно принимайте их благодарность... обязательно получайте удовольствие, принимая их благодарность... потому что это последний подарок...

И вы знаете, что можете проделывать это снова и снова... и что я вам не нужна для этого... Очень хорошо!.. замечательно... Где-то там, в глубине своего сознания, вы не в трансе... вы все осознаете... А теперь настает время... для того, чтобы оставить маленьких других Викторов... или же остаться там на некоторое время, чтобы почувствовать, увидеть их опять... Вы знаете, что можете навещать их всегда... они знают, что вы вернетесь еще и еще... Так тяжело уйти?.. (Виктор приподнимает мизинец.) не торопясь... по-своему... возвращаясь... по-новому организуя себя... вы идете по дороге назад... вы видите, как слезы превратились в улыбки... И вы возвращаетесь... Мне кажется вам, не хочется возвращаться...

Виктор: Конечно, мне не хочется возвращаться!

Бетти: Какой хороший ответ! Вы окончательно вернулись?

Виктор: Да.

Бетти: И зрители тоже вернулись?

Виктор: Да, вот сидят улыбаются!

Бетти: Вы проделали прекрасную работу. Это была очень интересная демонстрация. Вы хотели бы что-нибудь сказать мне или зрителям?

Виктор: А в этом есть необходимость?

Бетти: Абсолютно никакой.

Виктор: Не знаю. Если сравнить первый транс и второй, то сейчас я хотя и не видел точно этого маленького Виктора, но в руках у меня было то, что я мог ему дать. Это была конфетка. Второму, у которого что-то болело, я дал таблетку. Мне показалось, что я ему помог, а эта сволочь взяла и камнем в меня кинула за это. Представляете? Но постепенно приходит понимание, за что он меня так. Картинки были неясные, звуков не было. Но есть ощущение, что я могу туда возвращаться, и знаю, как это делать. Я знаю, где это, как туда попасть и что я должен дать, получить благодарность взамен, конечно, желательно в более приятной форме.

Бетти: Вы знаете, кто он, тот, который бросил камень?

Виктор: Да. Ему было очень плохо. Я дал ему таблетку, и ему стало хорошо. Он вообще не хотел на меня реагировать, а я стоял возле забора и чего-то просил. Может быть, он просто кинул камнем в моем направлении, но не в меня? А может быть, это сигнал к тому, что не всегда нужно ждать от людей благодарности и благодарить за добро.

Бетти: А может быть, когда вы что-то кому-то даете, то оказываетесь уязвимым, потому что предлагаете. А иногда, когда мы уязвимы, мы ждем наказания за такую открытость. Как бы вы обошлись с этим мальчиком, которому вы помогли, а он бросил в вас камнем? Может, ему нравится, когда о нем заботятся, но он боится почувствовать себя уязвимым. Гораздо проще разозлиться, рассердиться, чем рисковать открытым сердцем. В Америке есть девочки-скауты, которые готовят печенья и продают их, разнося по домам. Иногда взрослые шутят над этими маленькими девочками. Когда такая малышка стучит в дом, она очень боится, что ее обидят. Она говорит: “Вы, конечно, не хотите купить мои печенья?” И добрые, заботливые, любящие взрослые говорят: “Конечно, я хочу их купить!” И тогда девочки чувствуют себя намного лучше.

Вопрос из зала: Во время транса вы называли пациента Виктор — “маленький”, “нынешний” — постоянно Виктор, а не Витя, например. Не считаете ли вы, что это могло вызывать какое-то напряжение?

Бетти: Он сам лучше ответит на этот вопрос. Могу сказать, что не хотела бы, погружаясь с клиентом в прошлое, к моменту какой-либо травмы, приближать его к ней еще больше, называя тем именем, которым его звали в это время. Я постоянно останавливаю клиента, напоминая о том, что он находится здесь и сейчас, со всеми своими взрослыми возможностями. Как бы вы, Виктор, ответили на этот вопрос?

Виктор: Может быть, ты заметил, один раз я слышал свое детское имя — Витя. Мне это было приятно, и я ушел еще глубже. Но, вероятно, Бетти не хотела, чтобы я уходил чересчур далеко. Я не понял, кто это сказал, Бетти или переводчик, но сразу же испытал такое огромное чувство доверия. Было очень приятно.

Вопрос из зала: Ставили ли вы перед собой строго определенную цель? Изменилось ли для вас что-нибудь после первой сессии?

Виктор: Я формулировал для себя проблему, которую хотел решить абсолютно четко еще в тот момент, когда Бетти заговорила о возрастной регрессии, еще даже не будучи “пациентом”. Когда же я сел на этот стул, Бетти сказала, что я могу взять оттуда больше... И я загорелся: решить одну проблему процентов на 30 или наметить пути для решения 50 — 60 проблем, пусть на полпроцента каждую? Конечно, я выбрал второй путь.

Бетти: А теперь я хотела бы, чтобы через несколько минут, когда мы будем еще говорить о трансе, чтобы вы погрузились в транс на несколько минут. Но так же, как нам не нужно понимать, как вода попадает на верхушку ствола, так же и вы не будете обращать на мои слова никакого внимания, как на звуки ветра, который теребит ветку у окна. Может быть, вы услышите одно-два слова, но они не будут означать для вас ничего.

Виктор: Да, конечно.

Бетти: Я бы хотела сказать о благодарности, которую вы получали в трансе. Ее ни в коем случае нельзя упускать. Когда вы общаетесь с бессознательным, то оно реагирует по принципу “да”-“нет”. А в детском понимании мы ничего не даем, не получая взамен. Дети по-особому понимают честность: для них получить что-то подразумевает обязанность что-то отдать. То есть это не только интеграция, но и то, что в детском понимании называется честностью. Благодарить и получать благодарность — весьма важная практика в том, чтобы чувствовать себя уязвимым — в этот момент я открыта и меня можно легко ранить. Получая благодарность, мы, кроме того, практикуемся в получении удовольствия от чего-то хорошего, сделанного нами.

Наведение “Возвращение в детство”,

часть первая

Это так хорошо... погрузиться в настоящий глубокий транс... Если хочешь, мы поставим здесь “стенку”, отгородимся от присутствующих... Но ты ведь знаешь, что они не имеют сейчас никакого значения... Теперь сердце уже не так стучит?.. Хорошо... Мы хотим, чтобы ты погрузилась в транс... А может быть, тебе хотелось бы научиться левитации руки? (Клиентка соглашается.)

Я хочу, чтобы ты просто смотрела на меня и позволяла голосу переводчицы просто обтекать тебя... а сама внимательно смотри на меня... Если это тебя запутывает, достаточно закрыть глаза... С закрытыми глазами уже неважно, на кого смотреть... Хорошо... И ты можешь немного нервничать, если хочешь... Я хочу, чтобы ты ощущала эту нервозность так, как будто она уплывает... утекает... а ты погружаешься достаточно глубоко, туда, где имеет значение только мой голос... только мой голос... И ты слышишь Маринин голос (Голос переводчицы. Прим. ред.)... ты слышишь мой голос... и они как бы смешиваются... и ты слышишь музыку... мелодию... некоторые слова понятны... а некоторые просто как звуки... Хорошо... Я хочу, чтобы ты погрузилась поглубже... и еще глубже... Вот так...

И ты можешь отслеживать... но только убедись, что это отслеживание занимает лишь маленькую часть тебя... убедись в этом, чтобы остальными своими частями ты могла испытать то, что тебе нужно испытать... с моей помощью... с твоей помощью... и с помощью этого транса... Какая прекрасная возможность... испытать хороший, глубокий транс... испытать так много... Вот так... Ни к кому не нужно подлаживаться... никому не нужно угождать... только себе... потому что, что бы ни случилось в этом трансе, все будет хорошо...

Ты говорила, что хочешь научиться левитации руки... Правая рука лежит поближе ко мне... левая подальше... На правой руке кольцо... на левой руке кольцо... Правая рука лежит частично на свитере... частично на брюках... и левая рука частично на свитере, а частично на брюках... Даже трудно сказать, где кончается свитер, а где начинаются брюки... но ощущения под пальцами не такие, как под ладонью и запястьем... Ты знаешь, что должна быть разница, только не совсем понятно, где... И с каждым вдохом... ты можешь вспоминать... как ты наблюдала за другими людьми с подвешенными в воздухе руками... и тебе, может быть, было интересно, что они при этом чувствуют... Как чувствует себя рука... как будто ее поднимает кто-то.. твоя правая рука... или как будто ее тянут... или подталкивают снизу... интересно, как это ощущается... (дальше Бетти делает все, о чем говорит) и как это ощущается, когда мои пальцы прикасаются к запястью... Ты видела, как я наклонялась... и дотрагивалась очень осторожно до запястья правой руки... и ты наблюдала, как рука поднималась и поднималась... и тебе было интересно, как это ощущается... Вот так... Как будто она лежит на невидимой воздушной подушке... вот так... от кончиков пальцев и через ладонь... через запястье... к локтю... вот так... я сейчас ее осторожно положу на место... И когда она дотронется до ноги... ты можешь погрузиться еще глубже... Хорошо... И еще разок... чтобы начать учиться... некоторым вещам, которым тебе хочется научиться... (снова начинает потихоньку поднимать руку) Вот так... И ты хочешь, может быть, поднять руку чуточку повыше... и погрузиться чуточку поглубже... вот так... и с каждым миллиметриком все выше... и выше... Катя, ты можешь сама контролировать этот транс... когда ты начинаешь погружаться глубже... хочешь, чтобы у тебя рука повисела немного в воздухе... Хорошо... Если я очень осторожно отпущу ее... вот так... очень хорошо... и рука остается в воздухе... как будто она тебе не принадлежит... Очень хорошо... Замечательно... Она поднимается с каждым вдохом... очень хорошо... Я хочу, чтобы ты оставалась в этом трансе и открыла глаза на один миг... чтобы посмотреть на свою руку, как будто она даже не твоя... и оставаться в трансе... когда глаза приоткроются на секундочку... только на секундочку... Хорошо... (Клиентка открыла глаза, посмотрела на руку и быстро закрыла.)

Рука твоя будто тебе и не принадлежит... разве это не замечательно?.. Как хорошо у тебя получается... Ты можешь закрыть глаза и вернуться туда, где ты сейчас была... Как там комфортно и как уютно... Я сейчас возьму эту руку и очень осторожно опущу ее обратно... вниз... и ты будешь погружаться... все глубже... и глубже... Вот так... И когда она дотронется до колена... ты окажешься в действительно глубоком трансе... Вот так... И я сейчас еще немного поговорю... а ты можешь слушать... и если ты хочешь и это тебе нравится... бери мои слова себе... а если это тебе не подходит, пусть мой голос обтекает тебя, как вода обтекает камни... как ветер, шелестящий в ветках деревьев... может быть, сейчас хорошо мысленным взором увидеть... эту перину — такую шелковистую, мягкую... теплую... уютную... твоего самого любимого цвета... В нее можно завернуться... взять ее с собой... И когда ты будешь готова... я хочу, чтобы ты в своем мысленном календаре отлистала назад... увидела здесь взрослую Катю со взрослыми глазами и взрослой мудростью... и со всеми замечательными взрослыми вещами... и эта взрослая Катя всегда здесь присутствует... Но внутренним взглядом... я хочу, чтобы ты припомнила и увидела другое время, другое место... где была другая Катя... может быть, это была маленькая девочка, может быть, младенец... может быть, девушка, может быть, молодая женщина... может быть, подросток, может быть, школьница... но другая Катя, там, в другом времени... которую может увидеть эта взрослая, другая Катя... увидеть и почувствовать... узнать... И эта другая Катя... эта девочка... она находится в том времени, в том месте, где ей что-то очень нужно... я не знаю, что ей нужно... может быть, это любовь, забота, разрешение... сила... образование, знание... может быть, она хочет, чтобы ее обняли... поняли... я не знаю, что это... Я даже не знаю, где она сейчас... может быть, она дома, а может быть, стоит на перекрестке дорог и думает, куда пойти... Но эта взрослая Катя, которая присутствует здесь, рядом со мной... со своей взрослой мудростью... взрослыми глазами, взрослым знанием... она-то знает, что нужно той маленькой Кате... и знает, как это ей дать... И она может дать это своему сыну... может быть, не слишком много... может быть, не слишком быстро... не надо, чтобы она уставала и перенапрягалась... Взрослая Катя может дать свою любовь, заботу, образование, разрешение на что-то, силу, знание... возможности, похвалу и принятие... все, что угодно... все, что ей нужно... И эта взрослая Катя, совершенно точно знает, как это сделать... может, подержать эту девочку на руках... может, положить то, что ей нужно, рядом с ней... может, улыбнуться ей... Вот так...

Я хочу, чтобы сейчас, в течение минуты... ты дала той маленькой Кате то, что ей нужно... не все, не слишком много, но столько, сколько можно в этот раз... из этого времени... И готова ли ты продолжать?.. Хорошо... Обними ее... положи то, что ей нужно, рядом с ней на землю... и можно теперь что-то оставить позади... что-то оставить себе... и взрослыми глазами и всеми взрослыми возможностями... и взрослым принятием... взрослым знанием... можешь что-то оставить там, в другом времени, той, другой Кате... Она знает, что ты еще вернешься... И взрослая Катя тоже это знает... Так что та, другая Катя отпустит тебя легко, потому что знает, что ты вернешься... Она даже не заметит, потому что ты ей так много оставляешь...

И ты можешь потихоньку начать пятиться назад... и уходить... ведь ты вернешься... Эта взрослая Катя еще вернется... со своей взрослой мудростью... А та, другая Катя может раствориться в прошлом... и облака, и дымка густеют... и все туманнее, и туманнее... и чувства уже не такие интенсивные... И ты возвращаешься... и теперь можно начать организовывать все внутри... и ты знаешь, что некоторые вещи лучше всего оставить в бессознательном... Они там останутся и действительно смогут тебе помочь... И тогда ты можешь начать выходить из этого транса... Можно сложить пуховую перинку... сложи ее аккуратно, потому что она тебе еще пригодится... положи ее на место... ты еще вернешься к ней и возьмешь ее оттуда... Хорошо... И ты уже начинаешь слышать шумы в этой комнате... и голоса, слившиеся в один гул, начинают разделяться... Ты слышишь, как шуршат люди на стульях... ты чувствуешь, как возвращаешься... взрослая Катя... (клиентка открывает глаза.)

Ты вернулась? Отлично. Чаще всего мои пациенты, вернувшись из такого транса, говорят: “Она (или он) так одинока!” — и начинают плакать.

Если бы Катя была моей пациенткой, я бы провела первую часть, которую вы сейчас видели, несколько раз. Транс не занял бы все время сессии. Мне нравится комбинировать транс с обычной терапией. Если бы она была моей пациенткой, то она бы пришла повторно с проблемами, над которыми стоит поработать. Мы бы с ней поговорили о том, о чем ей хотелось бы. Теперь, Катя, тебе придется притворяться, что мы все это уже сделали, что у нас прошло сессий пять или шесть. Теперь мне понадобится твоя помощь в демонстрации второй части, но прежде чем мы начнем, ты должна как следует усвоить: что бы ты ни сделала, все будет правильно. Это невозможно провалить.

Наведение “Возвращение в детство”,

часть вторая

Хочешь еще поднимать руку? Сядь поудобнее... расслабься... хочешь, чтобы я подвинулась?.. И вспомни, как это ощущалось, когда ты впадала в транс... У тебя так замечательно получилось... ты совершенно отгородилась от публики... Они перестали существовать... и, совсем как сейчас, твои глаза закрылись... совсем закрылись... Все шумы в комнате отлетели, расплылись... ты погрузилась глубже, еще глубже... с каждым выдохом и вдохом... Вот так... Очень хорошо... И ты помнишь, как это ощущалось... несколько минут назад... когда ты погружалась все глубже и глубже... Хорошо... В этот раз руки у тебя лежат не на свитере, а только на брюках... и уже нет такой разницы в ощущениях, но зато ты чувствуешь вес часов на запястье... на левом запястье... и кольца на пальцах... и манжеты свитера... и руки... и нижняя часть свитера касается запястий... Немного другое ощущение, чем под ладонью, которая лежит на брюках... И ты погружаешься все глубже... и вспоминаешь, как чувствовала себя твоя правая рука... когда она начала подниматься... когда ее поднимали мои пальцы, прикасающиеся к запястью... И тебе было интересно, останется ли она в воздухе... (Бетти тянется за рукой клиентки; дальше делает все, что говорит.) И ты почувствовала, как мои пальцы приподнимают запястье... два отдельных раза... И рука поднялась... и поднялась... еще повыше... и потом последний раз я ее опустила... пониже... а потом еще раз приподняла... и еще разок... и спросила... “Хочешь, чтобы рука осталась в воздухе?..” И ты можешь ее приподнять... повыше... и положить на воздушную подушечку, которая поддерживает запястье и пальцы... Большая, пушистая подушечка... поддерживает руку без усилий... может быть, белая, пушистая... она поддерживает руку до локтя без усилия... вот так...

И совершенно как раньше... Катя, если ты действительно хочешь открыть глаза... в трансе, ты можешь еще разок их приоткрыть... и так удивиться, как тогда... удивиться невидимой подушке, которая поддерживает руку... и оставаться в трансе... и приоткрыть глаза только на секундочку... и остаться в трансе... Да-да, вот так... Эта рука... она поддерживает тебя, потрясающе... И можно опять закрыть глаза... и погрузиться в транс... очень хорошо... И если хочешь, ты можешь снять руку с подушки... можешь оставить ее... можно убрать через некоторое время... все, что хочешь, с ней сделать: оставить так или поднять повыше, положить на колено... но попозже... или убрать в сторону, передвинуть... все, что хочешь... хорошо... только чтобы тебе было удобно...

Когда ты погружаешься все глубже и глубже... хорошо... я хочу, чтобы ты оставалась в трансе и слушала мой голос... слушала или не слушала... как летний ветерок, который дотрагивается до твоего лица... как голоса твоих товарищей по играм... или как звук ветерка... И ты сидишь здесь со своими взрослыми глазами и взрослой мудростью, как раньше, совсем как раньше... Хочешь, чтобы я твою руку положила на колено?.. хорошо... И ты сидишь здесь со своей взрослой мудростью, держась за мой голос и зная, что можешь погрузиться глубже... в глубину времени... мимо тех дальних мест, где ты встречалась с той другой Катей... с той маленькой девочкой, которой что-то было нужно... Это маленькая Катя, которую ты брала на руки... это юная Катя с папиными раками в авоське... И когда ты проходишь мимо этих мест... со всеми другими Катями... можно на минуточку остановиться и почувствовать разницу между этими местами и временами... Может быть, они стоят так отдельно... может быть, у одной Кати глаза ясней, чем у другой... может, щеки розовее... может быть, улыбка у них стала счастливее... может быть, они теперь выглядят лучше, довольнее, не такие одинокие... Можно почувствовать разницу с прошлым разом, когда ты проходила мимо... хорошо... И теперь в другое место, где другая Катя... и этой Кате тоже что-то нужно... от взрослой Кати: немножко мудрости, немножко заботы, немножко тепла, разрешения что-то сделать, принятия... И я не знаю, где эта другая Катя... в школе, может быть, дома сидит одна, может быть, с отцом... может быть, с мамой, на работе... за работой... может быть, стоит одна на перекрестке дорог... но ей тоже что-то нужно, этой Кате... И взрослая Катя может ей это дать... дать ей мудрость, знание, разрешение на что-то... принятие... ощущение собственной ценности... уверенность в себе... силу... Взрослая Катя совершенно точно знает, что ей нужно, и знает, как это дать... и не слишком много... мы не хотим, чтобы это было чересчур... хорошо... И теперь минуту... минуту по часам... возьми и подойди к той Кате, чтобы дать ей что-то из того, что ей нужно... может, ты просто положишь это рядом с ней и оставишь... может быть, напомнишь ей о любви... На минутку... минутку по часам... еще несколько секунд из этой минуты... теперь эта минута подошла к концу... И те, другие Кати, которые остаются там... они знают, что ты вернешься... вернешься, как тогда...

И теперь уже можно сложить пуховую перинку... и убрать ее на место... и можно убрать ту подушку, на которой отдыхала рука... и еще раз пройти мимо тех Кать, которых ты тогда навестила... и насладиться той разницей, которую ты в них замечаешь... Может быть, они стоят прямее... может быть, улыбаются счастливее... глаза у них яснее... И когда ты проходишь мимо них, они этого почти не замечают... Они знают, что ты вернешься, и ты знаешь, что вернешься... хорошо... И теперь в своем темпе, своим способом можно начать переориентироваться... И ты знаешь, что есть вещи, которые лучше оставить с бессознательной частью тебя... они оттуда смогут тебе по-настоящему помочь... Некоторые вещи ты можешь оставить в бессознательном, иногда это лучший способ помочь себе... стать еще мудрее...

И теперь я хочу, чтобы ты начала переориентироваться... прибираться... класть вещи по местам, где ты снова сможешь их найти... получить удовольствие от того, что у тебя получилось... быть довольной другими Катями... можешь столько времени приходить в себя, сколько тебе нужно... хорошо... столько времени, сколько тебе нужно...

Ну как, нормально? Теперь ты совсем вернулась?! Может быть, ты хочешь что-нибудь сказать?

Клиентка: В этот раз у меня действительно было чувство, что эта маленькая Катя, там, в том времени, была очень одинока, ей нужно было, чтобы я там появилась. Девочки начали улыбаться, одна из них, школьница, сильно плакала сначала, но потом мне удалось ее успокоить. Когда мы расставались, хорошо и спокойно было и ей, и мне. Вместо подушки был большой белый шар, а когда я очутилась там, он съежился, как будто спустил воздух, и тогда мне стало тяжело, рука повисла и я перестала ее ощущать.

Бетти: Замечательно! У тебя прекрасно получилось! Ты ведь знаешь, что у тебя прекрасно получилось?

Клиентка: Да, знаю. Я чувствую, что хорошо поработала.

Бетти: Здесь еще не все закончено, будет еще одна часть, если ты готова нам помочь.

Иногда пациенты после транса хотят поделиться тем, что происходило, что они чувствовали во время транса. Иногда они говорят ясно и четко, иногда их речь туманна. Я никогда не допытываюсь, не добиваюсь большей ясности, ограничиваюсь вопросом: “Что ты хотел(-а) бы мне рассказать?” Потому что все, что происходит, во всяком случае большая часть, принадлежит им. Неприкосновенность, независимость и автономия пациентов должна охраняться и защищаться в любом случае. У меня был один пациент, которого я расспросила. Это был очень приятный молодой художник. Он приходил каждую неделю, и мы разбирались с более чем достаточным количеством проблем. Он усаживался и говорил: “Ну, давай займемся!” Только в самом начале мы провели важную подготовительную работу, но потом он ни разу не заговаривал ни о семье, ни о работе. Теперь он хотел только трансов. Так проходила неделя за неделей и, честно говоря, мне было довольно скучно — вся работа шла только внутри пациента. По нему было видно, что дела идут все лучше и лучше, но я об этом могла только догадываться. И я говорила самым соблазнительным голосом: “Что бы ты хотел мне сказать, Джеймс?” А он: “Ничего!” И в конце концов я не выдержала: “Джеймс, куда ты там ходишь, что ты там делаешь, кого ты там видишь, я желаю знать!” Он посмотрел на меня и сказал: “Сам не знаю, но очень нравится!” И я больше никогда никого не спрашивала.

А теперь продолжим работу с Катей.

Наведение “Возвращение в детство”,

часть третья

Я хочу попросить тебя погрузиться в еще один приятный транс. И в этот раз я хочу, чтобы транс был еще глубже, чем предыдущие. Помнишь тот большой белый шарик, наполненный воздухом, на котором лежала рука? Может быть, он нам еще понадобится. А перина, в которую ты заворачивалась? Она нам тоже пригодится. Не забудь про эти вещи. Я хочу, чтобы ты села поудобнее. Пусть тебя не беспокоит этот яркий свет и присутствующие. Я хочу, чтобы ты приятно, всласть отдохнула. А сейчас я попробую соединить каждый вздох с морганием веками. Знаешь, есть такие куклы, которые закрывают глазки, когда их повернешь. И с каждым дыханием... веки все тяжелеют... и тяжелеют... очень хорошо... И можно ощутить руки у себя на коленях... и материал, из которого сделана одежда, чувствуется под руками... И разница ощущений под кончиками пальцев и под ладонями... и вес кофты на плечах... И если очень хорошо сосредоточиться... можно даже вспомнить, как ощущается вес очков на переносице... ты всегда забываешь об этом вспоминать... даже иногда приходится рукой проверять, там ли очки... забываешь вспомнить... забываешь проверить и пощупать... забываешь вспомнить и вспоминаешь забыть... все, что хочешь... когда сидишь вот так и руки на коленях... и все удобнее... и расслабленнее... И можно забыть что-то вспомнить... забыть о том, как ощущаются кольца на пальцах... и вспомнить, что об этом можно забыть... как ощущается вес очков на переносице и кофточка на плечах... и вспомнить, что можно забыть, как ощущаются на ногах туфли... и забыть вспомнить, как ощущаются руки, лежащие на коленях...

И, может быть, там появляется тот большой белый шар... может быть, тебе захочется его надуть своим дыханием... когда правая рука на нем отдыхает... покоится... и с каждым вдохом... чуть-чуть воздуха прибавляется в этом белом шаре... белом, пластиковом шарике... вот так... И каждый раз, когда ты выдыхаешь... хорошо, Катя... ты погружаешься все глубже, глубже в транс... И ты ждешь с нетерпением, чем мы теперь займемся... И не забудь про удобную пуховую перину... и завернись в нее поудобнее... она такая мягкая, теплая, безопасная... и твоего самого любимого цвета... И этот белый мячик, на котором покоится твоя правая рука... может быть, рука чувствует себя все легче... (Бетти начинает слегка приподнимать руку клиентки) и легче... и с каждым вдохом... поднимается рука... чуть-чуть приподнимается... И ты хочешь, чтобы рука у тебя опять приподнялась... чтобы она прилегла опять на этот шарик... Если хочешь, мы можем опять так сделать... и чуть-чуть повыше... и еще легче... и она покоится... удобно... Хочешь, чтобы рука опять сама опиралась на этот шарик?.. И тогда можно позволить ей покоиться... остаться там... вот так...

Иногда так много уходит времени, чтобы ощутить, где этот мячик... вот так... единственное, что сейчас по-настоящему важно... это то, чему ты сейчас научишься... все, чему ты сейчас научишься, Катя... чему будешь продолжать учиться... какая замечательная возможность... когда мы первый раз с тобой говорили, ты ведь даже и не знала... И насколько больше ты теперь знаешь... после того, как мы поговорили в первый и во второй раз об этой особенной вещи, которой мы сейчас занимаемся... Хорошо... Вот так... Еще несколько раз глубоко вздохнем... Отлично... Так глубоко... так удобно... Так многому можно научиться... А теперь ты готова?.. Ты достаточно глубоко погрузилась?.. Мы можем уже начинать?.. (Клиентка легонько кивает головой.)

Можно оставить руку на воздушном шарике... или позволить шарику начать сдуваться... (рука клиентки начинает слабо двигаться в разные стороны) или можешь опять передвинуть руку на колено... пусть она остается... или пусть поднимется чуть выше... или можно ее подвигать из стороны в сторону... Все, что хочешь... хорошо... И что бы ты ни сделала... усиливай глубину и значимость этого транса... если рука будет двигаться... или останется, как есть... или станет тяжелее или легче... все хорошо... Я хочу, чтобы ты вернулась опять, пока рука делает все, что хочет... И, может быть, ты даже удивишься... или не удивишься... когда ты на секундочку, буквально на секундочку, откроешь глазок, не выходя из транса... Хорошо... (Клиентка приоткрывает глаза, удивленно смотрит на руку и закрывает глаза.) И теперь можно закрыть глаза и опять погрузиться... И когда ты погружаешься все глубже... и глубже... ты проходишь мимо всех этих разных Кать... в которых заметны сейчас все эти перемены, которые ты видишь сейчас своими взрослыми глазами, своей взрослой мудростью... Когда ты сидишь здесь рядом со мной и глядишь своими взрослыми глазами, со своей взрослой мудростью... погружаясь в прошлое и вспоминая, как ты видела и ощущала этих других Кать... в другое время, в других местах... крошечную Катю, которую взрослая Катя брала на руки... Катю-подростка, которая плакала и которую взрослой Кате удалось утешить... ты видишь разницу... У них выпрямились плечи... стали ясными глаза... они даже немного подросли... им спокойно и безопасно... И ты можешь полюбоваться на эти перемены... А теперь, Катя, они хотят сказать тебе “спасибо”... и ты можешь принять их благодарность... И есть много способов поблагодарить тебя... и каждый способ, которым они тебя благодарят, ты принимаешь и оставляешь себе... и используешь... каждый, каждый способ... Разве это не прекрасно... что ты принимаешь эту благодарность... всеми способами... И я хочу, чтобы ты в течение минутки... действительно насладилась принятием этих детских “спасибо”... (пауза)... Вот так... По-настоящему... вот так (пауза)... Но минута уже кончается... уже прошла... И ты действительно насладилась этими благодарностями... и это время, когда ты ими наслаждалась внутри себя, может длится и длится... И ты можешь сказать им “пока”, этим другим Катям... Не “прощайте”, потому что ты их еще увидишь... Ты их еще почувствуешь... еще будешь их узнавать... и наблюдать, какие в них происходят перемены, и принимать их благодарность... Так что это не “прощайте”, а “до скорого”... “до скорого, еще увидимся”... Вот так... Хорошо...

И эта пуховая перинка... твоего любимого цвета... когда ты будешь ее аккуратно складывать... можно заполнить ею какое-то пустое пространство внутри, и пусть она побудет там... И когда она тебе понадобится, ты всегда можешь ее взять... и пощупать, и потискать ее, как ребенок свое любимое одеяльце... Ведь можно опять положить его в это свободное пространство и оставить на потом... и потом можно достать ее и положить даже в карман... чтобы можно было запускать туда руку и щупать там, как ребенок щупает свое любимое одеяльце... И всегда помни, что некоторые вещи лучше всего оставлять в бессознательном... там они действительно могут принести тебе пользу...

И теперь можно начать выходить из транса и быть довольной тем, как у тебя все получилось... Отдохнувшей и бодрой... и такой довольной тем, как у тебя все получилось... Хорошо... (Клиентка приходит в себя: пожимает плечами, ощупывает резким движением щеки, потом энергично сжимает и разжимает кисть, поправляет волосы.)

Есть ли у кого-нибудь вопросы?

Бетти: Так как нет вопросов, я хотела бы немного поговорить о том, что происходило. Мне нравится проводить такую интервенцию, потому что для меня она во многом воплощает суть эриксоновской терапии. Она очень уважительная по отношению к клиенту, потому что для ее проведения не требуется знать какие-то подробности его личной жизни. Правда, кое-что я уже знаю, но без подробностей вполне можно обойтись. Сложный вариант этой интервенции учит Катю позаботиться о самой себе. У всех нас в жизни были такие моменты, когда мы — детьми или взрослыми людьми — не получали то, в чем нуждались. И единственный человек, который может это для нас “починить” или “вылечить”, это мы сами. Как я уже говорила, если мама вас никогда не любила и лупила, оскорбляла вас, изменить это уже нельзя. И лучше научиться проявлять заботу о самом себе. Иначе вы будете тосковать по этому всю свою жизнь, а провести свою жизнь в тоске — значит, провести ее в несчастье. Мы часто не понимаем, чего нам не хватает, это просто тоска непонятно по чему, которая делает человека несчастным, и он становится мишенью для всякого, кто хочет им воспользоваться. Как будто неоновая вывеска пульсирует на лбу: “Приди и возьми меня”. Нужно преодолеть эту неясную тоску, и сделать это можете только вы сами. У некоторых тоска сильнее, чем у других, и поэтому с помощью такой интервенции Катя или любой другой клиент получает возможность дать самому себе как раз то, что нужно.

Сейчас я буду говорить о Кате как о некоем обобщенном пациенте. Итак, она дает сама себе что-то из того, что ей необходимо, но не чересчур, не слишком напрягаясь, не слишком много и не слишком быстро. Мы говорили о правилах человеческого общения: они предусматривают то, сколько можно дать за один раз. А что-то можно оставить на потом. Иногда пациент расстраивается, потому что он не хочет оставлять там эту свою одинокую часть. Но нельзя провести в трансе всю свою жизнь.

Теперь еще один момент: когда ты возвращаешься, чтобы увидеть тех других Кать, которым ты дала что-то, то видишь перемены в них. Я сейчас перечислю все признаки того, что человек счастлив или хорошо себя чувствует: расправленные плечи, прямая спина, чистые глаза, улыбка на лице, розовые щеки, цветущий вид, ощущение здоровья. И вы смотрите на это, любуетесь. А потом передвигаетесь в другое время и в другое место, где другой “вы” все еще нуждается в чем-то.

И последнее, самое важное. Это новая интеграция той Кати, которая там, далеко, в чем-то нуждалась, и этой Кати, которая сидит рядом с нами, с ее взрослым взглядом и ее взрослой мудростью. Конечно, у нее есть взрослая мудрость, так как никто не может повзрослеть и совсем ничему не научиться. И те другие Кати хотят ее поблагодарить, а взрослая Катя должна взять, даже не принять, а просто взять. Для многих людей то, как взять, является проблемой. Применительно к глаголу “брать” люди склонны впадать в крайности: одни хватают, хватают, хватают, а другие машут руками: “Ой, нет, не надо, я не съем столько, не надо”. И даже трудно себе представить такого человека, который бы представлял собой золотую середину. Но я хочу, чтобы она взяла то, чего заслуживает и что заработала. Итак, я настойчиво, но осторожно несколько раз повторяла: “Ты хочешь это взять, и они хотят тебе дать, а ты хочешь взять”. И еще мне нравится образ пуховой перины, и в самом английском языке слово “пух” какое-то пушистое и мягкое. И еще слово “пух” имеет второе значение — “спуск, погружение”. Я хочу чтобы она ее свернула и положила куда-то внутри, где у нее будет место. Потому что это ее вещь, она ее сама создала, так куда же ее еще положить, как не в свободное место у себя внутри? Мы все видели, как дети тискают и теребят свое любимое одеяло. Так что, если она захочет, то сможет потеребить его внутри.

Иногда я еще даю своим пациентам такой утешительный плащ — плащ покоя или плащ уверенности в себе. Допустим, что вам надо войти в аудиторию и прочесть лекцию группе студентов. Если хотите, вы можете остановиться на минутку за дверью, глубоко вздохнуть и закутаться в эту мантию, в этот плащ уверенности, и тогда вы можете спокойно входить и читать вашу лекцию. Когда плащ уже не нужен, он легко сворачивается и убирается в карман. Но продолжим о перине. Я хочу, чтобы она ее убрала, заполнила ею какое-то пустое пространство внутри, чтобы иметь возможность доставать ее по желанию.

Теперь, пожалуйста, задавайте вопросы.

Поддерживаете ли Вы вербальный контакт во время транса?

Все время поддерживаю, кроме некоторых специальных периодов, промежутков, которые длятся одну-две минуты. Потому что если не поддерживать вербальный контакт, то пациент почти обязательно уснет. Некоторым людям все равно, уснут они или нет, но мне не все равно, я не хочу, чтобы пациент засыпал. И если я думаю, что он засыпает, то усиливаю вербальный контакт, еще больше говорю. Я очень редко разговариваю с пациентом во время транса. Часто это бывает связано с тем, сколько времени отведено на пациента (в США обычно не очень много). Вы видели, как неохотно пациенты соглашаются открывать глаза, точно так же с большой неохотой они отзываются и на разговор во время транса. Для этого требуется все мое умение и компетентность. Иногда я спрашиваю, готов пациент к следующему этапу или нет, и он отвечает, но обычно этим общение и ограничивается.

Я занимаюсь поведенческой работой, очень часто и помногу. У папы была любимая карикатура, которую он даже заламинировал и показывал пациентам. Это было несколько картинок, изображавших известного героя комиксов. На первой из них мальчик стоял, повесив нос. На второй картинке стояла некая Люси, которая всегда “знает, как надо”. Она подходит к мальчику, выпрямляет ему спину, поднимает ему голову, приглаживает волосы, кладет пальчики на уголки его рта и “делает” ему улыбку. После этого она ему говорит: “Когда на лице “нарисована” улыбка, трудно оставаться в депрессии”. Функции идут за формой или форма идет за функцией? Я очень много занимаюсь бихевиористской работой. Такая работа, если только она не строится на серьезных изменениях, на изменениях второго порядка, как мы говорим, не даст устойчивых результатов. Изменения первого порядка дают человеку хотя бы какую-то точку опоры для некоторых философских изменений.

Когда я была молодой, а мои дети были маленькими, я однажды сказала папе: “Мне надоело бояться зубных врачей!” Только подумаю о враче — и сердце выскакивает, внутри паника, падаешь в обморок, холодный пот. Папа в течение недели по часу или два “допрашивал” меня: “Почему ты хочешь измениться? Ты двадцать лет боялась врачей, а сейчас вдруг решила измениться”. — “Я не хочу, чтобы дети от меня этому научились”. Он отвечал: “У них отец не боится зубного врача, может быть, они пойдут в него!”

Многие студенты запомнили моего отца пожилым человеком в инвалидном кресле — сильным, но физически больным человеком. Но я-то знала своего отца всю жизнь. Это был очень сильный и мощный человек. Однажды он читал газету, а я сказала ему: “Папа, ты такой “крутой” терапевт, почему бы тебе не велеть мне сесть на какую-нибудь диету, чтобы я похудела?!” Папа, медленно и плавно опуская газету, пронзительно глядя на меня, ответил: “А ты действительно хочешь сесть на диету, чтобы похудеть?” — “Нет, нет, папочка, нет!” Он был очень мощный человек.

Итак, он все допытывался и допытывался, почему я хочу перестать бояться зубного врача. Все мои оправдания он представлял несущественными. Я же говорила, что не хочу, чтобы дети унаследовали эту дурную, даже не привычку, а философию. Я по-настоящему этого хотела.

Тогда он сказал: “Я вылечу тебя за один день. Вот что надо сделать. Я договорюсь с нашим семейным стоматологом, он будет в курсе. Когда ты будешь к нему приходить, на твоей шее на веревочке будет висеть табличка “Я падаю в обморок в кабинете стоматолога”, и если ты упадешь в обморок, тебя никто трогать не будет, потому что постепенно ты сама придешь в себя. Я даю тебе стопроцентную гарантию излечения”. Я ответила: “Нет, не буду! Я с табличкой на шее к врачу не пойду”. Он заявил: “Я тебе дал способ позаботиться о твоих детях, а ты его отвергла!” — и вышел из комнаты. Теперь у меня было две возможности: я могла повесить на шею табличку и идти с ней к стоматологу (папа знал, что я никогда не пошла бы на это) или могла продолжать в том же духе, чтобы мои дети научились от меня тому, чему я не хотела, чтобы они учились. Таким образом, на поверхности были две возможности, но в глубине таилась третья — справиться с этой проблемой самостоятельно.

С тех пор я не боялась зубного врача, мои дети не боялись зубного врача, а спустя годы я спросила его: “Папа, как ты это сделал?” Он ответил: “Я не знаю, да это и не важно, главное, я знал, что ты сама можешь справиться с этим”.

Часть эриксоновской терапии состоит в том, чтобы твердо верить, что если подготовка проведена надлежащим образом, пациент сам в силах будет завершить работу и закрепить результаты.

Групповое наведение

Я всегда могу найти какую-нибудь хорошую цель для транса. Я хотела бы, чтобы вы устроились как можно удобнее. И осознайте, что ваши соседи с обеих сторон на следующие несколько минут не имеют для вас никакого значения. И свет, и шумы, которые есть здесь в комнате, тоже не имеют никакого значения. Есть гораздо более приятные вещи, которые можно испытать, о которых можно подумать, когда вы сидите, расслабляясь.

И начинаете чувствовать себя удобнее и удобнее... И те из вас, кто умеет погружаться в транс, уже начинают испытывать это хорошо знакомое чувство... когда вы отпускаете от себя мысли и чувства... и ваше сознание... вы ощущаете собственное дыхание... и свои руки... и то, как стоят ноги... как спина опирается на спинку стула... и слушаете то, что я говорю. И если вам это подходит, то вы это используете... а если не совсем подходит... мой голос можно услышать, как фон... который не имеет значения... как шорох летнего ветерка, шелестящего в деревьях...

...В то время, как вы все комфортнее и глубже погружаетесь... и на каждом уровне отпускаете все от себя и расслабляетесь... с каждым вдохом... вы приспосабливаете внутренние движения в своих телах к тому, чтобы мускулы у вас хорошо сбалансировались... чтобы отпустить от себя ощущения, которые вам сейчас не нужны... чтобы оставить при себе ощущения, которые вам хочется испытать... и погрузиться все глубже... и глубже... И глаза могут оставаться закрытыми... и веки могут почувствовать себя такими тяжелыми... и в конце концов покажется, что их не стоит даже поднимать... И вы можете попробовать поднять... просто ради эксперимента... Интересно, могу я открыть глаза?.. Слишком тяжело...

Мышцы сбалансированы, и вы погружаетесь... как раз до того уровня... до которого вам нужно дойти в этот момент... Может быть, ваш внутренний календарь будет отлистывать дни назад... к тому времени, когда вы ходили в школу... Может быть, это время напоминает сегодняшний момент... как вы учились чему-либо и вам приятно было учиться... И с каждым вдохом... ощущения, которые вам сейчас не нужны, уходят прочь... уходят от вас... Это першение и щекотание в горле можно оставить на потом... и чувство дискомфорта в голове, в желудке... можно отпустить, и оно уйдет... Можно отложить на потом... как вода стекает с утенка, с его перьев...

Как вода стекает в дождливый день по стеклу... И можно погрузиться глубже... и не нужно бояться, что вы заснете, потому что все в порядке... и вы действительно можете заснуть... Чувство покоя стекает все глубже, как вода в дождливый день по стеклу...

И теперь можно вернуться к воспоминаниям давно ушедшим... и чем-нибудь полюбоваться... что-нибудь выбрать... выбрать какое-нибудь из этих воспоминаний, чтобы полюбоваться... выбрать и посмотреть на него глазами взрослого... выбрать то, которое бы вам хотелось изменить... сейчас при помощи всех ваших взрослых знаний... всей вашей взрослой мудрости и с терпимостью взрослого... Это легко и приятно...

Или, может быть, вам захочется прогуляться по пляжу... там, где вода накатывает на песок... и вы оставляете следы на мокрой полоске песка... Песок теплый, и ощущаются отдельные песчинки... И совсем рядом, под другой ногой, песок прохладный... а под ним вода... И можно оглянуться назад, на собственные следы на песке... посмотреть как они изменяются, наполняются водой, исчезают постепенно... и глубже, и глубже...

И, может быть, вы даже пойдете в то место... где нужно что-то с собой сделать внутри... может быть, принять какое-то решение... может быть, преодолеть страх... Может быть, это место, в которое вам не очень хочется погружаться, но вы можете дотронуться до него пальцами... Можете мысленно взять меня за руку... чтобы не бояться... чтобы дотронуться до этого места... чтобы посмотреть на него другими глазами... чтобы заставить страх стать вашим спутником или слугой, а не врагом... чтобы взять и подержать эту часть себя и ту часть себя и соединить их вместе...

Или отправиться в будущее... туда, где вы уже одолели... победили и сделали то, что вам предстояло сделать... И вы можете из будущего оглянуться на себя сегодняшнего... оглянуться, уже добившись успеха, которого вам предстоит добиться... и рассказать себе сегодняшнему, как вам это удалось... И когда вы погрузитесь в этот глубокий транс, можно отпустить, оставить позади боль, заботу, несчастья... оставить все позади... в мусорной корзинке... Словно нажать кнопочку и отключить... а можно собрать в комочек, свернуть узелком и выбросить... а можно оставить позади... выбросить из окна... И можно немножко выныривать из транса и опять возвращаться .. И каждый раз, когда ты вынырнул из транса, можно опять погрузиться поглубже... чтобы соединить разрозненные части... чтобы оставить позади то, что вам нужно оставить позади... чтобы вспомнить то, что нужно вспомнить... изменить то, что необходимо изменить... с помощью вашей взрослой мудрости... Так много можно успеть, так много можно сделать...

Я хочу, чтобы вы почувствовали себя по-настоящему комфортно... перед тем, как будете готовы выйти из транса... на секундочку, чтобы удивить самих себя... Можно попробовать погрузиться совсем глубоко... когда вы слышите, не слыша... знаете, не понимая... понимаете, не зная... и слушаете, не слыша... и слышите, не слушая... На одну минуту... чтобы разобраться... чтобы испытать... чтобы запомнить... чтобы изменить ощущения... чтобы спроецировать... чтобы почувствовать себя лучше... минута, начиная с этой секунды... И я скажу, когда она истечет...

(Проходит минута.)

И эта минута уже истекла... но внутри у вас есть все время, которое вам понадобится... и все, что вам будет нужно, останется внутри вас... и все, что вам нужно отбросить или изменить, останется позади или изменится... И уже можно начать очень комфортно... каждый в своем темпе... выныривать... в состояние полного сознания... осознавая, что вы слушали, не слыша... и понимали, не зная... И вы возращаетесь теперь к полному сознанию... вот так... хорошо... оставляя позади все, что нужно оставить... и чувствуя себя отдохнувшими и бодрыми... И скоро у вас уже раскроются глаза... и тогда вы поймете, что уже вернулись... И люди здесь, в комнате... все ерзают, возвращаясь из транса... И вы сознаете все звуки в этой комнате... хорошо...

Работа с эмоциями

Наведение транса “Я — дерево”

Бетти: Вы понимаете, что вы уже в трансе?

Елена: Да.

Бетти: Вы знаете, что можете легко говорить в трансе, в том числе со своим бессознательным, не говоря с сознанием?

Елена: Да, знаю.

Бетти: Как вы думаете, вам лучше оставить глаза открытыми?

Елена: Это совершенно все равно.

Бетти: Мне тоже все равно, потому что вы так легко и свободно говорите в трансе. Вы визуализируете в трансе?

Елена: Я легко могу представить любой город. Обычно я везде очень хорошо ориентируюсь.

Бетти: Какой образ сейчас всплывает перед вами?

Елена: Дерево.

Бетти: Вы можете представить себе дерево так, чтобы оно было частью вас, а вы были частью дерева?

Елена: Да.

Бетти: И вы даете что-то дереву, а дерево дает вам.

Елена: Да, потому что в мире все едино.

Бетти: Но сейчас мы говорим о дереве и о том, что это дерево в достаточной мере сильно. А вы можете войти в дерево и почувствовать его структуру?

Елена: Могу.

Бетти: Внутри дерева вы увидите маленькие каналы, по которым оно сосет воду и питательные вещества из земли. Сила, которая заключается в этом дереве, просто восхитительна, потому что вода такая тяжелая. А плакучей иве нужно много воды. Корни ее собирают воду с большого пространства. Тянут воду вверх и рассылают ее ко всем ветвям. И это требует колоссальной силы. А это дерево сейчас часть леса или стоит в стороне?

Елена: Лес вокруг есть.

Бетти: А как близко расположены другие деревья?

Елена: Они разные и по-разному расположены. Есть маленькие, они близко, есть кустики, они совсем рядом, есть мох — он на мне. Большие деревья совсем далеко.

Бетти: Каждый стоит так, чтобы не мешать друг другу. Это дерево, стоящее здесь, сильное, кормящее птиц, отличающееся от остальных и являющееся частью всего остального — частью ландшафта, частью системы, — это дерево, которое поднимает воду прямо до самой верхушки. Столько воды, сколько ему необходимо, так быстро, как необходимо. Это дерево, стоящее в одиночку, но являющееся частью целого; отличающееся от других, но такое же. Маленькие жучки, ползающие по его коре, и маленькие гусеницы. Их мир гораздо меньше, чем мир этого дерева. Они думают, что кроме коры ничего больше нет. А птицы думают, что и гнездо, и ветви дерева, и листья — это все, что существует. Но ни птички, ни гусеницы не знают о корнях, ничего не знают о той силе, которая требуется для того, чтобы поднимать воду вверх, ничего не знают о силе, которая требуется ему для защиты птиц, для того, чтобы птицы были в безопасности в своих гнездах.

Вы можете вздохнуть еще и погрузиться еще глубже. И вы — часть дерева и то, что вокруг дерева, и это так приятно... Это просто замечательно, потому что вы можете взять то, что предлагает вам ваше дерево, но вы не ограничены в этом, потому что вы гораздо больше, чем оно, — вы и воздух, и мох. Вы знаете, как по маленьким каналам-сосудам бежит вода до верхушки дерева. Больше воды, чем мог бы поднять человек. Сила, которую при этом использует дерево, не видна птицам, или маленьким жучкам, или гусеницам, или воздуху. Дерево даже не видит, не понимает, что эта сила необходима, просто она есть. И вы часть дерева и не часть дерева, и вы чувствуете расстояние между другими деревьями. А вокруг другие деревца, маленькие кустики и большие деревья... и теплое солнце, и темные ночи, и грозы, и снегопады... Дерево выбирает то, что ему надо, и с силой двигает это вверх... так, как ему надо, не задумываясь... не ощущая потребности делать что-нибудь, кроме потребности быть... Быть деревом — это все, что ему необходимо... Ему даже не надо понимать, как оно существует: как ему удается поднять воду вверх, как оно защищает птиц, дает убежище бабочкам, поддерживает растущий мох... Оно просто все это делает... просто существует... И вы часть его, часть не его... этого дерева, этой ивы... И с каждым годом дерево растет, становясь все выше и сильнее... поддерживает многих и много, но не слишком много... Не осознавая необходимости знать, как это происходит, оно поднимает все эти тонны воды — вверх, вверх... больше воды, чем мог бы поднять человек... Но тем не менее вы и вокруг, и внутри, и часть его... не зная, как это происходит... просто делая это... существуя... Это замечательно... Вы знаете, что вам необязательно понимать, как поднимается вверх вода или как растут листики... Они просто растут... Вы знаете, что вам необязательно об этом знать... разве нет?..

Елена: Я знаю, только необязательно это формулировать... почти невозможно это сформулировать... Не всякое знание можно формулировать...

Бетти: Конечно. Не всякое знание необходимо. Однако необходимо существовать и немного знать то, что необходимо. Кое-что мы знаем, как развлечение, кое-что для нас интеллектуальное упражнение, но не обязательно знать, как дерево поднимает воду от корней до ветвей, вверх по стволу. Дерево не знает этого, но делает. Оно часть вас, и вы — часть его. Вы можете взять часть силы этого дерева, а оно может позаимствовать силу у вас, когда необходимо. Вы знаете это, не осознавая, откуда.

Я хочу, чтобы вы ненадолго опустились еще ниже, еще глубже, только для того, чтобы ощутить удовольствие от недолгого погружения... для того, чтобы глубоко погрузиться и понимать, что вам необязательно вспоминать то, что необязательно вспоминать... Достаточно глубоко, чтобы слова значили что-то или перестали что бы то ни было значить... Так же, как со своими друзьями... вы знаете... значение ваших отношений, не формулируя этого... вы просто знаете...

Еще на один шаг глубже... очень хорошо... Есть ли еще что-то, что вы хотели бы увидеть или сделать в этом трансе?.. Потому что вы можете, вы знаете это... (Во время недолгой паузы Бетти внимательно смотрит на девушку, которая сначала сидит неподвижно, а потом выпрямляет спину, как бы сбрасывая напряжение, и вздыхает.) Вы хотите еще что-нибудь сделать?.. Вы можете сделать это, если захотите... и можете сделать еще больше без меня... И вы знаете, что знаете это... (пауза) И знаете, что прекрасно справляетесь с тем, что хотите сделать... Вам не надо знать, как именно... И вы можете продолжить... даже если я буду говорить с аудиторией, это вас никак не потревожит.

Елена: Да, пожалуйста!

Бетти: А вы можете продолжать делать то, что хотите.

Елена смогла создать для меня, для себя и для всех вас такой образ, когда она может делать все, что ей необходимо. Одна из самых продвинутых техник, которые она продемонстрировала всем нам, — то, что она все может делать без моего участия. Идеальная ситуация для работы с пациентом — создание общего поля для деятельности. Елена дает мне знать о том, что ей нравится, и я могу это усилить. Очевидно, что постепенно наступает момент, когда мне просто надо вывести себя из этого поля. Когда я ухожу, она продолжает делать эту работу сама, так, как ей необходимо, без моего вмешательства. Елена — тот человек, который лучше всех знает саму себя, она является “экспертом по Елене”. Поэтому мы должны полагаться на ее решение. Ей для этого не нужно знать ничего дополнительно. Очевидно, что существование в трансе — гораздо больше, чем формулирование чего-то. В нас так много всего, и совсем не обязательно знать все “как” и “почему”. Наше бессознательное знает, как все делать хорошо, продуктивно и эффективно для нас самих. (Поворачивается к клиентке.)

Бетти: Вы согласны с этим, Лена?

Елена: Да.

Бетти: Вы проделали прекрасную работу. Вы знаете, что мы можем продолжить ее завтра, и вы можете продолжить сегодня ночью во сне, потому что это есть, будет и будет продолжаться. И вы это знаете.

Елена: Да.

Бетти: Я хочу попросить вас помнить то, что вы захотите помнить, то, что вам необходимо помнить, и то, что заложено глубоко в бессознательном и по-настоящему может помочь вам. Очень хорошо. Я благодарю вас. Есть ли что-нибудь, что вы хотели сказать мне или аудитории?

Елена: Я по образованию не врач, но четыре года занимаюсь психологией. У меня есть пациенты. Когда кто-нибудь из них приходит в состоянии сильного стресса, не зная ничего о трансах, я предлагаю ему почувствовать, где в его теле наиболее сильные ощущения, то есть почувствовать эмоцию в какой-то части тела. Тело само говорит человеку, где и как. Например, сейчас я знаю, что у меня болит рука, а до транса не болела. Значит, этот вопрос сидит в моем теле именно здесь. Я почти не могу отвести ее назад.

Бетти: Но это вас не пугает, не правда ли?

Елена: Нет, я просто отметила, что до транса боли не было. Потом, вероятно, она пройдет.

Бетти: Елена была настолько хорошим субъектом для демонстрации, что лучше, наверное, представить нельзя.

Работа со страхом

Я много думала о том, что нам предложила Елена, как о способе преодоления страха перед авторитетом или решения проблемы недостаточного собственного авторитета. Очень часто нежелание столкнуться с какой-то властной фигурой является отражением неспособности утвердить себя. Мы уже говорили с вами о двух типах страха; страх перед авторитетом не всегда, но чаще всего является страхом, идущим из головы. Он основан на моделях, усвоенных нами в детстве, на каких-то травматических переживаниях, иногда на том, что человек не способен осознать: у него достаточно сил, чтобы взять на себя ответственность.

Люди хотят быть ответственными, но чаще всего цена, которую приходится за это платить, для них слишком высока. Если я за что-то отвечаю, то вместе с независимостью кроме похвал получаю и критику. Нам всегда удобнее, если рядом есть кто-то большой и сильный, кто принимает на себя ответственность. Ответственность пугает, порой делает одиноким, но любой человек, взрослея, становясь более зрелым, не может избежать ответственности. Порой это приводит к конфликту, к внутренней боли, сопротивлению. Человек старается защитить себя, обдумывая причины страха, но это бессмысленно, поскольку природа страха иррациональна. Бояться заговорить с учителем, руководителем или как-то иначе выступить против фигуры власти — это проявление иррационального страха. Другой гранью работы с созависимостями является боязнь не задобрить. Поскольку я зависима от вас, то должна вас задобрить. И это не взрослое желание понравиться, а зависимость от человека.

Я очень часто повторяю эту фразу, работая с клиентами по созависимостям. Когда я, сидя напротив, ровным, размеренным голосом повторяю эти слова, они гораздо лучше помогают настроиться на работу с созависимостями. Клиенты рассказывают о супругах или родителях, по отношению к которым они испытывают созависимость, которая распространяется буквально на каждое проявление их жизни. Если вы пролили масло в холодильнике, то оно затекает в самые немыслимые места, проникает всюду. Все это лишь подготовка: я даю множество примеров, прежде чем смогу дать концептуальную модель и мы вместе сумеем разрушить сложившуюся созависимость.

Елена в своем трансе предложила нам очень яркий образ дерева, который можно было очень легко изменять. До того, как она мне об этом сказала, я смотрела на нее и думала: “Если она мне ничего не предложит, я буду говорить о дереве”. Может быть, это просто совпадение, а может быть, свидетельствует о нашем взаимном трансе и общем решении, что этот образ подходит больше всего.

Очень часто люди просят показать продвинутые техники. Они знают обычные техники, знают базовую терапию и, естественно, хотят еще продвинуться в своих знаниях. В данном случае продвинутой техникой можно назвать внимательное считывание всего, что клиент мне предлагает, а затем многократное и полное использование своих наблюдений для терапии.

С Еленой было очень легко работать, потому что если я говорила то, что ее не очень устраивало, она немедленно меня поправляла. Когда я спросила, есть ли рядом другие большие деревья, она ответила, что только поодаль. Рядом с ней только кустарники или маленькие деревца. Если бы она ответила, что рядом есть такие же большие деревья, мы стали бы подчеркивать различия между ее деревом и другими: насколько оно стройнее, красивее, более ветвистое, например. Если бы она не предложила образы жучков и птиц, находящих приют на этом дереве, то мы поговорили бы о способности дерева заботиться о них. Продвинутость на этом этапе заключается в том, чтобы внимательно наблюдать за тем, что вам предлагает клиент, и использовать это, двигаясь к заданной цели. Иногда я добавляю какие-то свои образы: дерево должно быть очень сильным, чтобы качать воду вверх. Скорее всего, очень немногие из нас понимают, каким образом это происходит. Поэтому, когда Лена предлагает мне что-то в трансе, я могу это несколько изменить, как-то передвинуть, каким-то образом исправить, сделав другим, но одновременно оставив тем же самым, имея в виду достижение той цели, которую она поставила перед собой в начале работы.

Мне часто приходилось работать с людьми, больными СПИДом, которые скоро умрут. Представляете, какое утешение вы можете предоставить такому человеку, разговаривая с ним об образе дерева? Дерево сильное, живет долго, в его ветвях гнездятся птицы. Когда оно умирает, о нем остается память в виде потрясающих поделок из его древесины, которые проживут еще много лет. Из этого дерева можно создать нечто, что будет жить в веках. Многие поколения будут с удовольствием смотреть на это произведение.

Я еще раз повторю, что продвинутые техники гипноза строятся следующим образом: вы внимательно смотрите на пациента, считываете то, что он предлагает вам, погружаясь внутрь себя, используя весь накопленный вами опыт, все умение изменять то, что было вам дано, предлагать какие-то пути, двигаясь к назначенной цели. Именно это имел в виду Эриксон, когда говорил: “Доверяйте своему бессознательному!” Потому что сейчас в бессознательном каждого из нас записано столько, что мы могли бы создать целые библиотеки с интервенциями для наших клиентов.

Когда вы начинаете учить иностранный язык, то, запомнив в первый день пять слов, на следующий еще пять, а через неделю зная уже сто слов, вы поражаетесь скорости освоения языка. Но преодолевая шаг за шагом преграды на своем пути, вы постепенно идете к мастерству во владении языком, и тогда изменения почти не видны. Мне пришлось довольно долго жить в Бразилии, и я научилась говорить по-португальски — настолько свободно, чтобы без страха заговаривать с десятилетними пацанами на улице. Конечно, я не знала португальский достаточно хорошо, а для того чтобы развить свое знание, мне нужно было только практиковаться. Простых и быстрых способов не бывает, а если бы они были, я бы их вам уже предложила.

Теперь вернемся к трансу. Елена сказала, что испытывает страх перед авторитетом. Я, конечно, подумала, что это созависимость. Но, предположим, она не предложила бы мне образа дерева и я не смогла бы придумать такого замечательного образа. Что же мне тогда делать? Она должна мне рассказать, что для нее значимо. Иначе мы будем взаимодействовать с ней на двух разных уровнях, никогда не соприкасаясь. Приведу пример:

— Как вы себя чувствуете, когда разговариваете со своим начальником?

— Очень маленькой.

— Небольшого роста или маленьким ребенком? Если вам не хватает роста, то можно, например, надеть туфли на высоких каблуках, чтобы смотреть на собеседника на равных. Если же маленькая, как ребенок, то сколько лет этому ребенку — пять, шесть, восемь? Допустим, восемь. Про восьмилетних детей известно, что все они хотят стать взрослыми, и то, что они при этом делают, просто замечательно для своего возраста. Возможно, когда вам было восемь лет, у вас были какие-то замечательные ботинки или любимая рубашка. Я тут же спрошу: как выглядела ваша любимая рубашка или игрушка? Большинство девочек могут отлично вспомнить ту игрушку или платье, которое было самым любимым в восьмилетнем возрасте. Когда человек начнет мне описывать какой-то любимый предмет из своего детства, он как бы вернется памятью в прошлое, погрузится внутрь себя. “Мое любимое платье было красным с небольшой оборочкой внизу и сзади на завязках”. — “Какое красивое платье!” К этому моменту я уже тоже погрузилась в транс. “А почему бы вам его не надеть?” — “Оно бы мне не подошло!” — “Не подошло бы, потому что вы его переросли? Да, мы действительно не можем взять многие вещи из детства, потому что мы их переросли”. Так приятно наблюдать за ребенком, играющим со своим мишкой. Четырехлетний ребенок даже представить себе не может момента, когда ему эта игрушка будет не нужна. А может быть, он носит сумочку со своими маленькими секретами. Ребенок даже представить себе не может, что когда-нибудь придется отказаться от этой любимой игрушки или маленькой сумочки — играть во что-то без нее! Но все мы перерастаем наш возраст, наше детство, так же, как перерастаем свои детские реакции. Больше вы уже не пугаетесь своей воспитательницы в детском саду. А ведь было время, когда она являлась для вас самым важным взрослым, может быть, за исключением вашей мамы. Но вы выросли, слава Богу!

Рассмотрим теперь ситуацию, когда ваш клиент не вспомнил себя в детстве. Вы спрашиваете, что он чувствует, когда нужно возразить начальству, а он отвечает: “Не знаю”. “А вы хоть раз сказали кому-нибудь “нет”?” — “Как я могу! Если я скажу “нет”, то мама обидится, папа скажет, что меня не любит. Я не могу сказать “нет”!” Конечно, я сейчас преувеличиваю, но вы наверняка узнаете каких-то своих клиентов. “А если бы вы на внутренней поверхности своих век написали: “Ну и что?”

Представьте, что ваша клиентка говорит вам: “Не могу сказать “нет”, потому что перед глазами картина, как мама говорит мне: “Ты глупая, никчемная девчонка, ты никому не нужна”. Тогда необходимо с помощью гипноза ввести корректирующие воспоминания, опыт, и это достаточно легко. “Тебе хотелось бы изменить эту картинку, хотелось, чтобы родители в прошлом говорили с тобой по-другому? Может быть, тебе хотелось бы, когда ты слышишь эти слова от матери, чтобы рядом с тобой стояла тетя или бабушка и защищала тебя? Может быть, ты хотела бы вернуться туда, уже взрослая, и объяснить своей матери, что воспитывать тебя надо по-другому?” Задавая такие вопросы, вы внимательно всматриваетесь в лицо клиента, анализируя, что каждый из них может для него значить.

Предположим, вы заметили, что клиентка хотела бы, чтобы бабушка, стоя у нее за спиной, защищала ее. Как она должна стоять, что говорить и что делать? Клиентка говорит вам то, что ей действительно необходимо, и при этом создает свой внутренний транс. В дополнение она при этом передает вам массу информации, позволяющей работать с ней по завершении транса. Что бы ни происходило, когда вы предлагаете несколько возможностей, структура ситуации подразумевает выбор, и он, естественно, будет сделан. Как только клиентка выберет один из вариантов или дополнит вариант, предложенный мной, — значит, она согласилась на изменения. Все остальное — работа по оттачиванию ее готовности измениться. Может быть, это очень хороший способ завершить круг — сказать матери, ничего ей не говоря, что так нельзя воспитывать детей. Когда внутри себя клиентка произнесла эти слова, сказала матери, ругающей ребенка, что так делать нельзя, она исцелила себя и одновременно выступила против сильнейшей авторитетной фигуры, которая существовала в ее прошлом. Если бы у нее были дети или племянницы, то, вернувшись домой, она могла бы изменить отношение к ним, обращаться с ними так, как ей хотелось бы, чтобы мать обращалась с ней. Я бы хотела, чтобы мой клиент, придя на следующую встречу, мог сообщить, что он сказал своей дочери: она может гордиться своими успехами в школе или тем, как помогает дома, тем, какой она хороший человечек. И все это за того ребенка в нем самом, который никогда таких слов не слышал. Таким образом, клиент воспитывает себя, он вводит новые корректирующие эпизоды в свое прошлое, которое, конечно, изменить нельзя.

Клинический случай с астмой

Одна из участниц семинара: Мы обсуждали случай одной женщины, у которой сильная астма, сделавшая ее почти инвалидом. Она вернулась из Афганистана с мужем, которого вытащила с поля боя, когда он был тяжело ранен. После возвращения муж стал благополучным бизнесменом, но перестал уделять ей время, даже толком не поблагодарил ее. Она переболела очень сильным воспалением легких, позже появилась астма.

Мы решили, что это связано с отсутствием в жизни женщины любви, которая ей необходима. Как в этом случае построить интервенцию, и вообще, можно ли ей помочь, ведь мы не можем заставить его любить?

Бетти: Вы не только не можете заставить его любить, но даже поблагодарить ее. Она его спасла и, может быть, если бы он ее любил, это было бы частью благодарности для нее. На одном уровне то, что она говорит, звучит так: “Меня предали!” Но ее муж не входит в вашу картинку, чтобы он ни сделал. Он не пришел к вам в офис и не спросил: “Как бы мне понежнее обойтись с женой?” Ей приходится иметь дело с предательством, с тем, что ее недооценили. Она сама отдает себе отчет в том, что это ее настоящие чувства?

Участница: Похоже, что нет, хотя она считает, что больна из-за мужа.

Бетти: Обвинять кого-то — не значит чувствовать к нему злость. Эта женщина должна понимать, что имеет право быть злой на него. Я бы предложила почти прямую терапию. Прежде всего она должна понять, каковы ее настоящие чувства. Потом понять, как с ними поступить. Может быть, она боится на него разгневаться? Ей нужно разделить все свои эмоции.

Если женщину переполняет гнев или ощущение того, что ее предали, даже ради самой себя она должна от этого избавиться. И только тогда она может перейти к осознанному и осмысленному решению о том, что ей делать с этим “негодяйским сукиным сыном” или как она там его еще назовет. Ведь если женщина будет делать это в тот момент, когда ее переполняют эмоции, она заплатит дважды.

Способ взаимодействия с пациентом, когда вы как бы спускаетесь на “донный” уровень сознания, отнюдь не единственный в психотерапии. Но мне кажется, что это лучший способ.

Работа с гневом

Участник семинара: Вчера по поводу случая с бронхиальной астмой вы сказали, что необходимо “отпустить” гнев. Как это сделать?

Бетти: Этот вопрос мне всегда задают пациенты. Существует очень много способов. Но главное — дать себе отчет в том, что этот гнев действительно существует. Очень часто людям бывает тяжело это сделать, потому что собственный гнев у многих вызывает страх.

Мой пациент, находясь в трансе, говорит: “Я не могу разгневаться!” Я спрашиваю: “А что случится, если вы сделаете это?” Он отвечает: “Тогда я разрушу весь мир... Я разрушу Вас...” А один пациент заявил: “Если я разгневаюсь на одну десятую секунды, то могу даже Вас убить!”

Я спросила: “У тебя есть нож или пистолет?” Он ответил: “Нет”. “Из окна ты меня не выбросишь, тут очень толстое стекло, а если начнешь душить, то за десятую долю секунды я все равно не умру. Боюсь, у тебя ничего не выйдет”.

Но все пациенты действительно очень боятся собственного гнева. После того, как пациент осознал собственные чувства, он может придумать какой-нибудь ритуал. Например, написать письмо, нарисовать своего мужа и сжечь или порвать и выбросить в унитаз, можно положить свой гнев в коробочку и хорошенько спрятать. Часть гнева можно выбросить, но остальное хранить в коробочке. Если вы предложите своему пациенту последний вариант, а потом спросите, какая у него будет коробочка, он вам достаточно точно ответит. Например, металлическая шкатулка с замочком и крышкой.

— А крышка захлопывается?

— Нет, она задвигается.

— Она коричневая?

— О, нет! Серебристая.

Это говорит о том, что для него такая процедура является реальностью. Потом, заперев или перевязав веревочкой шкатулку, пациент “уберет” ее на чердак или в подвал.

Все это можно сделать в естественном трансе. Я говорю: “Я никогда не теряю елочные украшения. Каждый год я аккуратно убираю их, но постоянно забываю, куда, и мне приходится искать”. Пациент смеется, потому что ситуация достаточно знакомая. В этот момент он немного выходит из транса. “Итак, вы можете спрятать коробочку в гараже, на чердаке, в подвале, чтобы в любой момент достать и использовать. Но сейчас вы уберете ее так, чтобы она вам глаза не мозолила”. Или можно спросить: “А на что похож ваш гнев? Это монстр или такой огромный ужасный человек, который вас преследует? Как я могла бы ваш гнев узнать, если бы он попался мне на улице?” Иногда это чудовище, иногда алое облако. Вы можете попробовать изменить это облако — увеличить его или уменьшить. Или с помощью такой черной заслонки, которая часто бывает перед глазами, сплющить это облако, или уменьшить, или придать какую-нибудь форму. В итоге вы фактически научились контролировать свой гнев.

У одного моего пациента была назойливая и деспотичная жена. Он обязан был спрашивать у нее разрешения буквально на каждую мелочь: в туалет сходить, руки помыть, зубы почистить и т.д. Он ужасно на нее злился и страшно боялся. Я спросила, на что похож его гнев. “На страшного монстра, прикованного к моей лодыжке, которого я иногда подкармливаю кусками собственной плоти”, — ответил он. Есть американское сленговое выражение, что жена — “ядро каторжника”, которое, кстати, обычно приковывали именно к лодыжке.

Другой пациент был профессором словесности в университете. Он очень сердился на свою мать и жену. Он описывал гнев двумя словами — “злюсь” и “раздражаюсь”. Я обратила его внимание на то, что могу привести около тридцати синонимов этих слов, а он употребляет только два. По моему заданию он выписал из словаря список подходящих выражений и каждое воскресенье вечером брал очень толстую воскресную газету, комкал лист и бросал его в угол, выкрикивая одно из выражений из списка. Так он проделывал с каждым листом, а спустя три недели пришел и сказал: “Теперь я знаю много слов, описывающих гнев, и могу все их бросить Вам в лицо, потому что Вы заставили меня комкать эти газеты!”

Таким образом мы смогли войти в контакт с его гневом. А уже после этого мы можем его положить в коробочку, изменить, чтобы контролировать, сжечь, выбросить какую-то часть, посмеяться над ним, распознать настоящую силу этой эмоции и отнестись к гневу с любопытством, как к собственному творению.

Точно так же со страхом — можно сделать его своим попутчиком или слугой, а не хозяином.

Работа с зависимостями

Если вы работаете с умирающими людьми, испытывающими сильную боль, то, конечно, хотите облегчить их состояние без лекарств.

Зависимости — одна из наиболее сложных проблем в психотерапии по целому ряду причин. Во-первых, в них есть физическая составляющая. Исследования алкоголизма позволяют говорить о том, что некоторые люди имеют больше шансов быть зависимыми от алкоголя, чем другие. Алкоголизм — физическая зависимость, она основана на генетических факторах, и не принимать этого во внимание нельзя. Проводились специальные исследования детей, у которых родители алкоголики. Даже если таких детей воспитывали в непьющих семьях, когда они вырастали, среди них оказывалось больше алкоголиков, чем среди других детей из этих семей.

Зависимость от наркотиков или алкоголя в некотором смысле является способом самолечения, которое помогает уменьшить боль. Если же у вас есть привычная схема употребления алкоголя, то через некоторое время меняется метаболизм, что приводит к образованию физической зависимости от алкоголя.

Алкоголь влияет на всех живущих в семье, и на пьющих, и на непьющих. Алкоголь поглощает всего человека, прекращается эмоциональное взросление. Очень часто, спрашивая алкоголика, во сколько лет он начал пить, можно не дожидаться ответа, а практически безошибочно по реакциям человека понять: в 16 или в 20 лет.

Кроме того, все алкоголики — блестящие лгуны. Алкоголь настолько важен для них, что они могут смотреть на вас кристальными глазами и беззастенчиво лгать.

Таким образом, работа с зависимостями осложняется тем, что:

l зависимости имеют физическую природу;

l они представляют собой психосоциальные проблемы;

l алкоголизм является составной частью механизма решения каких-то иных проблем человека;

l любое изменение предполагает тяжелый труд.

Единственная возможность для лечения алкоголика, известная мне, появляется тогда, когда приходит человек и говорит, что он хочет бросить пить. Но даже в этом случае нельзя быть полностью уверенным в положительном результате.

Кроме того, что мы пытаемся заставить человека бросить делать то, что ему замечательно помогает, мы еще пытаемся заставить его повзрослеть, а это неприятно и трудно.

Уже пятьдесят лет в Америке существует программа “Анонимные Алкоголики”, которая дает очень хорошие результаты. Она состоит из двенадцати шагов. Второй из них предлагает человеку признать, что он беспомощен перед алкоголем. Анонимные Алкоголики понимают, что человек не сможет отказаться от зависимости, не сумев признать, что он беспомощен перед алкоголем.

Еще один шаг — составить полный список своих моральных качеств. Это хорошая терапия для кого угодно. С такими зависимостями лучше работать в группах, потому что никто не поймет алкоголика так, как другой алкоголик. В США иногда работают со всей семьей, так как проблема, естественно, затрагивает всех членов семьи. Один из принципов таких групп заключается в том, что остановить или изменить алкоголика нельзя. Вы можете прекратить помогать этому человеку разрушать самого себя, например, перестать защищать его. Супругам алкоголиков бывает очень трудно обнаружить последствия своего собственного поведения. Когда алкоголика забирают в тюрьму, не стоит выкупать его оттуда; потерял сознание прямо на полу — переступайте через него; пропустил работу — не звоните начальнику, объясняя, что он заболел. Детям нужно объяснять, что эта ситуация находится вне их контроля, что они не являются ее причиной. Тогда и они могут оставить пьющего отца без поддержки. Если алкоголик наконец-то решает бросить пить и принять ответственность за свое поведение, тогда вы можете начинать работать с ним любым из понравившихся вам способов. Свобода является основной радостью в жизни, но она всегда сопряжена с ответственностью. Становясь алкоголиком, человек делается специалистом по избеганию ответственности.

Вопрос из зала: Работаете ли Вы с такой зависимостью, как табакокурение?

Бетти: Терпеть не могу работать с этим, но приходится. Курение очень похоже на алкогольную зависимость. Все знают, что курить вредно, но продолжают. Все зависит от решения человека. Возможность помочь пациенту бросить курить появляется в тот момент, когда у него возникло твердое решение сделать это. И тогда я могу начать работать с тем, чтобы облегчить ему достижение цели.

Мы подробно обсуждаем, что человеку нравится в курении: запах и вкус табака, глубокая затяжка, манеры, связанные с курением, или еще что-

нибудь.

Курильщиков можно разделить на группы по тому, что им нравится в курении. Первая группа любит медленно закуривать и глубоко-глубоко затягиваться. Я предлагаю им получить удовольствие от первой затяжки, а потом отложить сигарету. А может быть, сделать всего две затяжки, а потом забыть вспомнить о сигарете — ведь достаточно часто бывает, что курильщик забывает, и сигарета тлеет в пепельнице. В этом случае я не прошу его бросить курить, но если вы вместо пачки в день курите по две затяжки от пачки, то достигаете заметного сокращения.

Другая группа говорит о том, что ей нравится запах и вкус. В этом случае можно предложить понюхать пальцы, пропитанные запахом табака, почувствовать запах табака, исходящий от других людей. Можно поднести руки ко рту и вспомнить вкус и запах, как можно почувствовать вкус шоколада.

Нужно разрушать ритуалы. Многие привычно курят, когда говорят по телефону. Для того чтобы уничтожить этот ритуал, достаточно убрать сигареты подальше от телефона.

Иногда я использую следующую интервенцию. Она очень симпатичная, но, к сожалению, помогает достаточно ограниченному кругу людей. Спросите своего пациента, во сколько он оценивает желание бросить курить. Удвойте сумму. А потом за каждую выкуренную сигарету разрывайте двадцати- или десятидолларовую бумажку или банкноту того достоинства, которую пациент может себе позволить потерять один раз, но два или более раз становится уже неприятно. Если к тому моменту, как разорвано уже около тысячи долларов, ваш пациент будет продолжать курить, боюсь, ему уже ничего не поможет.

Вопрос из зала: Не могли бы Вы рассказать о переедании и борьбе с лишним весом?

Бетти: Это очень сложная проблема. Еда слишком много означает для человека, например, заботу о себе, как о маленьком ребенке, комфорт, любовь к себе. Как вам нравится выражение: “Не расстраивайся, лучше съешь котлетку”? Кроме того, еда — это социальный ритуал. Мы привыкли встречаться с друзьями за столом с угощениями. С возрастом метаболизм замедляется, а количество еды остается прежним. Кроме всего прочего, еда просто вкусная и от нее невозможно отказаться. Мы можем совсем отказаться от стаканчика вина или пива, но не от еды.

Если пациент действительно хочет сбросить вес, я ввожу его в транс и предлагаю увидеть огромный шведский стол, полный замечательных блюд. Мы описываем его в невероятных подробностях, но говорим о том, что более всего ему приятен, более всего его привлекает огромный кувшин с водой. Теперь, когда человек видит пищу, он думает о том, что хочет взять стакан чистой, вкусной воды, потому что он так сильно хочет пить. Вся эта еда такая сухая и не лезет в горло, а пить хочется так сильно!

Можно также попробовать поговорить с собой будущим и получить совет, как лучше сбросить вес. Можно попробовать научиться получать удовольствие от небольшого количества пищи.

Первая ложка чего-то, когда мы проголодались, так вкусна! Вторая чуть-чуть меньше. Третья еще меньше. Четвертая значительно менее вкусна. Потом, конечно, можно и не доедать, если правильно понять, когда ощущение “очень вкусно” исчезло.

Вопрос из зала: Вы привели пример борьбы с курением при помощи разорванных купюр. А если клиент перестанет рвать купюры? Что его заставляет это делать до конца, до выздоровления?

Бетти: Во-первых, он много раз говорил, как сильно хочет бросить курить. У него была очень сильная мотивация оставить эту привычку, и я еще более усилила ее в процессе подготовительной работы.

Если же человек перестает выполнять мои задания, то я понимаю, что он не готов к тому, чего вроде бы хотел добиться. Привычка курить может ему обойтись очень дорого, и он не готов взять на себя ответственность за это. Я же предлагаю ему далеко не самый дорогостоящий вариант принятия ответственности.

Один из способов выключения

из неприятных ситуаций

В Америке как-то шел очень популярный фильм, в котором девушка заигрывала с преподавателем, сидя в первом ряду аудитории. На веках у нее карандашом для глаз было написано “Я вас люблю” и каждый раз, когда преподаватель на нее смотрел, она улыбалась, закрывала глаза, а он читал эту надпись. Даже если вы никогда не видели фильма, это легко представить. Так начинается подготовка — пациент воображает все это. Как только он улыбнулся, я понимаю, что он все представил, понял, сфокусировался и ждет следующей ступеньки. Она у меня уже готова: правда, здорово уметь писать с внутренней стороны век? Взять и написать: “Ну и что?” И когда в следующий раз ваша свекровь, свояченица или другая строгая родственница начинает вам говорить: “Ты делаешь не так... Ты не должна...”, вы закроете глаза на минуточку и прочтете: “Ну и что?” И ничего не нужно делать.

Таким образом вы дали пациенту способ видеть подобные ситуации с другой точки зрения. Когда его в очередной раз начинают ругать или стыдить, а он закрывает глаза и видит надпись “Ну и что?”, у него как бы прибавляются силы. А именно этого вы с ним и хотите добиться.

На своих семинарах я часто напоминаю, что у нас есть роли, которые мы играем, костюмы, в которые мы рядимся, и привычные маски, которые мы надеваем. В этом нет ничего плохого или шизофренического. Иногда это очень полезный инструмент, который удерживает человека от того, чтобы впасть в ярость. Например, на вас форменная одежда служащего “Макдональдса”, вы на работе, входит женщина и спрашивает: “А у вас можно купить гамбургер?” Вы смотрите на форму, на которой написано ваше имя и “Макдональдс”, и говорите: “Да, мэм!” А она продолжает: “А кетчуп к гамбургеру?” Вы опять внимательно смотрите на свою форму и говорите: “Да, мэм!” Каждый раз, когда вы можете мысленно представить себя в какой-то форме, у вас появляется возможность сделать то, что вам нужно сделать. И когда вы предлагаете этот способ пациенту, у него появляется возможность почувствовать себя в этой роли комфортно и уверенно.

Иногда транс развивается более сложно и долго. Сейчас я приведу пример более длительного и детального развития естественного транса.

Работа с психосоматикой

Наведение транса.

Работа с приступами удушья

Бетти: Я вижу, у тебя здесь горит красненький огонек. Он мне нравится. (У Константина в кармане лежит работающий диктофон.) Это значит, что ты функционируешь. Почему бы тебе не рассказать мне, что ты в данный момент хочешь для самого себя.

Константин: Я бы хотел, чтобы дыхание было более свободным и чтобы я мог снизить дозу лекарств, которые принимаю в связи с моей астмой.

Бетти: А давно ты болен?

Константин: Лет двенадцать или пятнадцать.

Бетти: А ты куришь?

Константин: Нет.

Бетти: Скажи, пожалуйста, каким образом астма мешает тебе наслаждаться жизнью?

Константин: В первую очередь она мешает мне работать. Я не могу принимать клиентов так часто, как они этого хотят.

Бетти: Потому что тебе надо отдыхать?

Константин: Да. Кроме того, я бы хотел много бегать.

Бетти: А когда у тебя приступ, что происходит обычно?

Константин: Мне станоится тяжелее дышать, но каждый раз все происходит чуть-чуть по-другому. Иногда удушье начинается снизу, иногда на вдохе, иногда на выдохе. Это похоже на то, когда проплываешь метров двести очень быстро и касаешься стенки бассейна. Я был очень удивлен, когда спустя много лет, болея астмой, узнал это ощущение. Невозможно вдохнуть, а иногда выдохнуть.

Бетти: Дыхание становится таким мелким, да?

Константин: Я теперь уже сам его таким делаю, потому что так быстрее проходит приступ. Раньше, когда я пытался дышать глубоко, становилось хуже.

Бетти: Это тебя пугает?

Константин: Было время, когда очень сильно пугало, но теперь страх

позади.

Бетти: Долго ты боролся с этим страхом?

Константин: Лет восемь подряд.

Бетти: Отличная работа. Для многих астматиков действует некий порочный круг: во время приступа они пугаются, приступ углубляется, они еще сильнее пугаются и так далее. Ты когда-нибудь дышишь глубоко?

Константин: Сейчас. Но обычно я стараюсь не дышать глубоко, потому что это может быть опасно, особенно во время разговора.

Бетти: Глубокое дыхание запускает приступ, да?

Константин: Да, когда я быстро иду или говорю.

Бетти: Когда тебе легче всего дышать: в душе, в ванной, в жаркий день, в дождливый день?

Константин: Я об этом думал, но никакой системы не нашел. Только в метро очень трудно, потому что там влажно и душно.

Бетти: А в душе, например?

Константин: Я там никогда не задыхался.

Бетти: Конечно, все люди ощущают все по-разному, но многие астматики говорят, что чистая влажность душа помогает.

Константин: Может быть, но на берегу моря мне плохо.

Бетти: А ночью хорошо спишь?

Константин: Просыпаюсь раза три-четыре за ночь и, воспользовавшись ингалятором, снова засыпаю.

Бетти: Ты спишь с подушкой или нет?

Константин: На меня это не влияет, поэтому иногда с подушкой, иногда нет.

Бетти: А бывает так, что не просыпаешься ни разу?

Константин: Такого не было уже десять лет.

Бетти: Засыпать тебе трудно?

Константин: Нет.

Бетти: Ты уже достаточно хорошо поработал! А как ты понимаешь, что такое астма физиологически?

Константин: Раньше я думал, что многое понимаю, а сейчас — что не понимаю ничего.

Бетти: А где ты себя чувствуешь плохо, кроме метро?

Константин: На берегу моря. Или когда быстро двигаюсь или начинаю суетиться. Иногда плохо бывает от пыли.

Бетти: А ты в транс погружался?

Константин: Да, регулярно. Я практиковал медитативные техники, погружался в транс, когда работал с пациентами и когда занимался собой.

Бетти: Отлично. Но теперь я не могу тебе сказать: “Вздохни глубоко и погрузись в транс!” Нет-нет, не дыши так глубоко. Я ведь хочу, чтобы тебе было комфортно. Ты видел, как я работала с Сергеем? Видел, как рука поднималась?

Константин: Да, я сам это очень люблю.

Бетти: Тогда давай я помогу тебе погрузиться в транс. И когда ты погрузишься в транс, ты, может быть, решишь позволить своей руке подняться, ведь это такие приятные ощущения. Какая рука у тебя обычно поднимается — правая или левая?

Константин: Обычно обе!

Бетти: Нет уж, давай выберем одну!

Константин: Тогда правую, я ее больше люблю!

Бетти: Ты помнишь, как я работала с другими людьми, которые впадали в транс. Тебе даже не обязательно обращать внимание на то, что я говорю. Твой магнитофончик все запишет. Даже слушать не обязательно. Тебе нужно просто погрузиться в транс и испытывать это ощущение. Не обязательно отвечать, отзываться... И Марину (переводчицу) слушать не обязательно... И меня не обязательно слушать... Я буду продолжать говорить, но в основном для публики... Пока ты сидишь здесь и погружаешься в транс... и даже отзываться не обязательно... Ты просто сидишь и чувствуешь себя комфортно... И глаза твои смотрят вниз, на руки, лежащие на коленях, а спина опирается на спинку стула... И ты ведь это уже умеешь... ты знаешь, как... Все эти шумы, которые производят люди, сидящие в комнате... похожи на слитный отдаленный гул, на звуковой фон, который бывает летом, зимой... лето и зима, которые давно прошли... все эти ерзанья и звуки, которые издают люди в комнате, и мой голос, и Маринин голос можно слушать, а можно и не слушать... И веки у тебя становятся тяжелыми... И можно позволить им почувствовать себя тяжелыми, а руке легкой... вот так... хорошо...

И довольно скоро... можно будет погрузиться еще поглубже... Для этого достаточно позволить своей руке чувствовать себя все более и более легкой... И может быть, она станет легче и теплее... потому что ты знаешь, как позволить ей подняться. И это помогает погрузиться в транс... Хорошо... И я хочу, чтобы тебе было комфортно... чтобы ты расслабился... пока ты тут сидишь и думаешь: “Что же будет?..” Поднимется ли левая рука сама по себе?.. Останутся ли глаза закрытыми?.. Погрузишься ли ты еще поглубже в транс?.. И этот шум в комнате... будет ли он продолжать оставаться ясным, отчетливым или сольется в неясный гул?.. Хорошо... Глаза могут продолжать оставаться закрытыми... очень хорошо... но ты остаешься в контакте со мной и в то же время погружаешься все глубже и глубже... Вот так...

И если ты действительно хочешь испытать замечательное чувство, когда ты погружаешься все глубже, глубже, а кто-то тебе помогает, то можешь уже позволить своей левой руке начать потихоньку подниматься... Тебе ведь так нравится это чувство... (Левая рука Константина, до этого спокойно лежавшая на колене, потихоньку зашевелилась.) Вот так... хорошо... (В этот момент начинает приподниматься правая рука Константина.) Это замечательное чувство может быть и в правой руке... в сущности, это совершенно не важно... и ты, Константин, сидишь здесь... (Правая рука Константина начинает подниматься вправо и вверх.) Так, хорошо... И чем выше поднимается рука... тем глубже ты можешь погрузиться... и все-таки остаешься в контакте со мной... Хорошо... И ты остаешься со мной в контакте, а рука движется... (Рука уже поднялась до уровня груди и остановилась.) И когда рука совсем поднимется и дотронется до лица... (кисть руки разжалась, рука начинает медленно подниматься к лицу), какой же глубокий транс ты ощутишь, Константин... Хорошо... И все ближе к лицу... И когда ты осторожно дотронешься до лица, то будешь в действительно глубоком, просто отличном трансе... (рука Константина совсем рядом с лицом) в очень хорошем трансе... (Рука Константина коснулась его усов; он слегка водит по ним рукой вверх-вниз; рука начинает подниматься выше по лицу.)

И с той самой скоростью, с которой тебе удобно... в своем темпе... (рука Константина поднялась до бровей) теперь ты можешь побыть в этом замечательном трансе... Я хочу, чтобы ты в нем оставался... хочу, чтобы ты вернулся, отлистав назад странички своей памяти... (рука поднялась до лба) на десять лет... на двенадцать лет... на пятнадцать лет... (рука медленно отодвинулась от лица; она как бы подвешена в воздухе рядом с ним) когда твое дыхание было таким простым и долгим... вспомнить... Ты можешь вспомнить, как это ощущалось, когда можно бежать и плавать... (рука начинает двигаться вперед) и оставаться в этом трансе, оставаться в трансе (рука к концу фразы опустилась опять на колено) десять лет... двенадцать лет... пятнадцать лет назад... И ты помнишь, как это ощущалось... так быстро бежать и чувствовать прозрачный чистый воздух... отличный воздух, который наполняет легкие... (Константин плачет, по щекам бегут слезы.)

И это прекрасное ощущение свободного дыхания десять... двенадцать... пятнадцать лет назад... двадцать лет назад... И ты можешь вспомнить это ощущение... как воздух входит в легкие... проходит до самой глубины... и выходит наружу... И такое комфортное ощущение... И ты даже не понимал, какое это комфортное ощущение... даже не замечал, как мы все не замечаем... принимал как должное... И оставайся в трансе... хорошо... И ты можешь вспомнить... как будто это такой длинный-длинный коридор... и ты остаешься со мной в контакте... Ты можешь вернуться ко мне, если хочешь... самое главное, чтобы тебе было комфортно... (Константин улыбается.) И я хочу, чтобы тебе было комфортно... И это время, оно всегда в тебе живет и не уйдет насовсем... И я хочу, чтобы ты оставался в контакте со мной... Вот так... И на временной оси, в своем внутреннем календаре... ты же помнишь, где ты там сейчас, да?.. (Константин согласно кивает.) в этой комнате со мной... хорошо... И ты хочешь еще немножко продолжить, Константин?.. (Константин опять кивает.) Хорошо... идея — это мысль и реальность... Реальность — то, что тебе трудно дышать... такая грустная часть твоей жизни... И ты можешь вернуться обратно... на пятнадцать... двадцать лет назад... и увидеть себя там и вспомнить, как тебе там дышалось... И точно так же, как изменились твои мускулы... столько всего в тебе изменилось... Может быть, появились седые волосы... а может быть, большая мудрость... Конечно, много мудрости появилось с тех пор... Так же точно происходят перемены, и всегда можно вспомнить, как это ощущалось... двадцать лет назад... когда воздух был такой вкусный... и как он хорошо ощущался...

И ты можешь дотронуться до этого молодого человека, до этого юноши... можешь ощущать себя одним целым с ним... можешь почувствовать сладость этого воздуха... Вот так, хорошо... (Правая рука Константина опять начала подниматься.) И ты остаешься в контакте со мной... И ты видишь этого молодого парня... пятнадцать... двадцать лет назад... и какой сладкий тогда был воздух... И не нужно ничего особенного, чтобы опять ощутить, какой сладкий воздух... И ты помнишь, как он дышал... и ничего особенного для этого не нужно... только вспомнить... вспомнить и почувствовать удовлетворение... И какой это прекрасный опыт, который ты можешь пережить, Константин... ты можешь вернуться на пятнадцать, двадцать лет назад и дотянуться... и понюхать, и попробовать на вкус этот чудесный воздух... И один маленький вдох опять может вернуть тебя в те времена, и этого хватит на некоторое время...

И оставайся в трансе, но не прекращай быть в контакте со мной... оставайся в этой комнате и делай то, что тебе необходимо сделать... И этот прекрасный эксперимент можно повторять еще и еще... Можно опять вернуться на пятнадцать... двадцать лет назад... к тому молодому парню, который дышит, даже не думая об этом... и всего один сладкий глоток воздуха... один короткий, легкий вздох... один такой сладкий вдох двадцатилетней давности... И этого хватит на некоторое время... И когда ты ночью ляжешь в постель и начнешь засыпать... может быть, тебе приснится этот молодой парень... и один такой сладкий глоток и запах этого свежего воздуха... такого, каким парень его помнит... (Константин делает один за другим несколько глубоких вдохов.) Так надолго... как будто ты никогда и не разучился... Ты поработал так отлично со своим страхом... так хорошо поработал... (Константин очень глубоко дышит.) И я хочу, чтобы ты оставался здесь, со мной... чтобы тебе было комфортно здесь, со мной... Дыши спокойно, комфортно... Очень хорошо, Константин...

И когда ты будешь засыпать сегодня вечером... а ты так хорошо поработал со своими страхами... твои сны позаботятся о том, чтобы прошлое осталось в прошлом... (Константин дышит спокойнее.) И часть этого можно сделать сейчас, здесь, но оставаясь в контакте со мной... сейчас, здесь, когда ты дышишь комфортно... хорошо... И теперь в течение минуты или двух... ты можешь игнорировать все, кроме моего голоса... можешь позволить продолжаться этому покою и тишине... и этим последним прощаниям... потому что завтра все будет по-другому... И в каждом “завтра” есть какой-то приятный сюрприз... хорошо... И оставайся в контакте со мной... И ты можешь так хорошо и быстро проработать все последние прощания, и “до свидания”, и все “здравствуй”, которые ты скажешь завтрашнему дню... вот так...

И есть еще работа, которую можно сделать... И столько раз сказать “до свидания” и “прощай”... И не забудь, что каждая перемена — это не только “до свидания”, но и “здравствуй”... И сны могут унести тебя... и сны могут многое тебе подарить... и мой голос может тебя увести далеко и подарить тебе... и твоя собственная мудрость может увести тебя и подарить тебе... И в каждом “до свидания” есть “здравствуй”, в каждом “здравствуй” есть “до свидания”... И когда-то ты меня не знал... а теперь ты всегда будешь меня знать... И один глоток сладкого, свежего воздуха, которым дышится без усилий... Хорошо... (По лицу Константина бегут слезы.)

Теперь я хочу, чтобы в течение минуты... ты прибрался у себя внутри и хорошенько запомнил... убери на места все, что ты помнишь... часть — в свое бессознательное, куда оно действительно должно попасть... там оно действительно сможет тебе помочь... так что твоя мудрость, которая говорит “здравствуй” и “до свидания”... и сны, которые могут сниться всю ночь, действительно могут помочь самым наилучшим образом... И теперь одна минута по часам... (пауза) И эта минута... каждая минута внутри тебя может растягиваться так, как тебе нужно... Внутри тебя она может трансформироваться... во всякое длительное время... такое долгое, как тебе нужно... не забудь про сны... И теперь, Константин, в своем собственном темпе, своим собственным способом... оставляя и сохраняя некоторые вещи в бессознательном, откуда они действительно могут тебе помочь... (Голова Константина медленно наклоняется так, что к концу фразы лица уже не видно.) И тебе даже не надо понимать, как все это может тебе помочь, потому что ты и так много знаешь на бессознательном уровне...

И когда ты будешь совсем готов... (Константин медленно поднимает голову) ты можешь начать выходить из транса освеженным и очень довольным тем, чему ты научился и что ты сделал... Это был такой замечательный транс... У тебя сколько угодно времени для того, чтобы выйти из него, не торопясь... Кстати, не забудь сделать руки опять обычного веса... (Константин, пока еще с закрытыми глазами, кивает головой, встряхивает руками; слегка приоткрывает глаза.) И не забудь, что не нужно меня слушать, если я буду говорить слишком много... (Константин окончательно открывает глаза, трет голову и глаза рукой.) И ты знаешь, что есть еще работа, которую ты можешь сделать... Ты такой отличный субъект... Ты прекрасно знаешь, что можешь сделать все, что нужно, совершенно самостоятельно... Ты ведь знаешь это, Константин?...

Константин: Я сейчас проверяю.

Бетти: Очень хорошо! Отлично!

Константин: Мне хочется сказать Вашими словами: “Я не знаю, откуда я знаю, но я знаю!”

Бетти: Конечно, знаешь! Очень хорошо сказано! Ты очень хороший субъект. И красный огонек твоего диктофона все еще горит. Ну как, ты уже окончательно вернулся?

Константин: Да.

Бетти: Ты уверен?

Константин: Я вижу все лица здесь, всех моих друзей!

Бетти: О, это ничего не значит!

Константин: Ну, может быть, еще самую капельку не вернулся, но зато могу сейчас очень легко попасть обратно.

Бетти: Да, еще бы! В любое время! (Константин улыбается, кивает головой; создается ощущение, что он хотел всего лишь моргнуть и не смог открыть глаза.) Прямо сейчас. Вот так. Только оставайся в контакте со мной... И знаешь, когда ты видишь сны, тебе нужно обязательно оставаться в контакте со мной... И во сне ты можешь пойти назад, куда хочешь, так глубоко, как только захочешь... И, кстати, это замечательная идея... отправиться на минутку назад и проверить, многому ли ты научился, о чем тебе не обязательно помнить на сознательном уровне... просто вернуться и еще разок проверить... (Константин начинает тяжело дышать.) Ну конечно, научился... и только убедись, что ты в контакте со мной... (Константин кивает, но движение больше похоже не на кивок, а на какой-то бросок головой,) Хорошо... один глоток... (Константин продолжает тяжело дышать; как бы отрицательно машет головой.) Только оставайся в контакте со мной... ты так многому научился... Теперь все нужно оставить на бессознательном уровне, где это сможет тебе помочь... Кусочек выпускать оттуда время от времени... хорошо... Теперь, мне кажется, ты уже готов выйти из транса... (Константин немножко сосредоточен, потом отрицательно качает головой и хохочет, оставаясь в трансе.) Ну, что же... тогда открой глаза только на секундочку и можешь не выходить из транса... Теперь ты даже можешь ответить на какие-нибудь вопросы, не правда ли? Ведь тебя это не выводит из транса?

Константин: Нет.

Бетти: Кто-нибудь хочет задать вопрос?

Вопрос из зала: Сейчас дыхание как-нибудь изменилось по сравнению с тем, что было до транса?

Константин: Я этого не знаю.

Бетти: Константин, красный огонечек у тебя погас. Я бы хотела, чтобы ты знал. Может быть, тебе захочется что-нибудь с этим сделать?

Константин: Боюсь, я буду делать все очень медленно.

Бетти: Может быть, какой-нибудь друг мог бы тебе помочь? Тебе не будет мешать, если я поговорю с остальными?

Константин: Нет, говорите.

Бетти: Это сомнамбулический транс. Когда он пребывает в таком приятном, уютном состоянии, для него ничего не важно, кроме той реальности, которая у него внутри и чего-то еще, о чем мы не догадываемся. И я держу пари, Константин, я просто уверена, что ты можешь сохранить кусочек этого транса даже на целый день, даже на неделю, даже на две недели. А потом еще раз его воссоздать и на такое долгое время, на какое тебе захочется. Ты еще попрактикуешься и сможешь, пребывая в таком состоянии, менять кассету в магнитофоне и смотреть на людей. Все это время внутри тебя будет продолжаться процесс обработки того, что тебе нужно обработать. Можно продолжать это снова и снова, пока не решишь остановиться. А теперь, если ты не возражаешь, я поговорю с аудиторией, но обязательно буду к тебе возвращаться время от времени.

Это прекрасный пример сомнамбулического транса. Константин находится в полном сознании, все воспринимает, что происходит вокруг, но он занят той работой, которая происходит внутри него. Единственно важная реальность, существующая для наших чувств, это та работа, которую нужно проделать на бессознательном уровне.

У него так великолепно получается, что я даже не знаю, что еще можно сказать. Может быть, вы начнете задавать вопросы?

Сейчас вы видите то, чего добивается каждый терапевт, — научить пациента лечить самого себя без участия терапевта, самостоятельно. Все, что он делает сейчас, помогает ему, принадлежит ему. Он сможет это повторить и оставить себе и использовать так, как хочет. Ничего лучше даже не придумаешь.

Константин, может быть, пора нам сделать временную передышку? Ты ведь знаешь, что внутри тебя все еще есть кусочек всего этого? Я хотела бы попросить тебя, если ты не возражаешь, чтобы ты продемонстрировал такой сомнамбулический транс, в котором можно сделать перерыв.

Константин: Хорошо.

История работы

с недержанием кала у ребенка

У меня был клиент — двенадцатилетний мальчик, страдавший недержанием кала. В его семье были ужаснейшие отношения. И отчим сказал, что заплатит не больше, чем за пять визитов к терапевту. Поэтому мне приходилось очень тщательно отбирать приоритеты. Я не могла заниматься его семьей и тем, что там происходило. Задача состояла в том, чтобы мальчик мог ходить в школу и оставаться чистым. Кроме того, в скором времени он должен был перейти в другую школу и очень не хотел, чтобы там узнали о его проблеме.

Эта проблема достаточно тяжелая, и трудно надеяться на ее скорое решение. Если снять все верхние слои, то останется проблема самоконтроля. Ребенок не верил, что он может себя контролировать. Никаких физиологических причин в недержании не было. Таким образом, фокус моей работы состоял в том, что мальчик не верит, что он может контролировать свою мускулатуру. Если я скажу ему, что он может себя контролировать, то у него достаточно причин мне не поверить. Он 12 лет пачкает штанишки и перепробовал множество способов для того, чтобы от этого избавиться. Его и наказывали, и лечили, и уговаривали в течение 12 лет — ничего не помогло. Поэтому я не буду повторять такой путь.

Что же было у него в позитиве? Он очень любил своего младшего братишку, замечательного годовалого карапуза. Скорее всего, после некоторого раздумья вы тоже придете к тому же выводу, к которому пришла я. Он не умеет контролировать свою мускулатуру, просит, чтобы его научили этому при помощи гипноза? Хорошо. Мы учимся левитации руки, учимся подмигивать разными глазами, не двигая бровями, учимся шевелить ушами. “Ты знаешь, у некоторых людей это даже получается с первого раза, а у других — не получается, им приходится упражняться. А знаешь, раньше поднимать уши было необходимо. Так люди прислушивались к опасности. Как-то раз я рассказала об этом своей дочке, и она твердо решила научиться. У нее стало получаться даже двигать всем скальпом. У нее были черные волосы, и ты можешь представить, какое это ужасное зрелище, когда она сидит передо мной и волосы так и двигаются вверх-вниз. А когда я была учительницей в школе, у меня в классе был маленький мальчик по имени Джо, которого я очень любила. Только он был очень непослушный”. Мой пациент невероятно удивлен: учительница обожала непослушного мальчика? “Я его очень любила. Но ты знаешь, он был творчески непослушный. Он мог рыгать по заказу. Сидит в классе на уроке и вдруг как рыгнет! И потом просит извинения, а весь класс смеется. А еще он начинал жевать огромные куски жевательной резинки. Я просила его выплюнуть, и он тут же ее глотал. Потом открывал рот, высовывал язык: “Пусто, ничего нет!” А потом икал, резинка опять появлялась во рту, а он расплывался в улыбке. Я обожала Джо. Да! А ты знаешь, многим людям по медицинским показаниям удаляют связки. И им приходиться учиться говорить при помощи отрыжки. И Джо тоже умел это делать”. Своему пациенту я дала задание изучить, как работает пищеварительный тракт, чтобы научиться рыгать. Если он добьется успеха, получит от меня приз. Потом мы с ним глотали маленькие кусочки льда. Мы чувствовали, как они идут по пищеводу в желудок, а это невероятно интересно и смешно. “Однажды мы с другом ехали в машине, стоя в кузове и держась за кабину. Мы разговаривали и смеялись, и вдруг ему в рот влетела муха. Она двигалась по пищеводу, а он ее чувствовал. Это было смешно и удивительно”.

Потом мы пили молоко. Мы пытались выяснить, как много он может выпить. Три, пять глотков — всякий может. Восемь — уже сложнее. Он доходил до семнадцати.

Теперь, наверное, уже ясно, чему я его учила. Он научился сердить родителей, двигая всем скальпом или рыгая, когда ему хочется, глотая что-нибудь и отрыгивая обратно, что отвратительно выглядит. При этом он учился контролировать свою мускулатуру, открывать и закрывать сфинктер — как раз тому, что ему было нужно. И мы договорились, что он научит братишку подмигивать. Маленького этому научить очень сложно. Из-за этого мой пациент великолепно овладел подмигиванием. Но все это были косвенные аспекты.

Представьте себе картину: взрослеющий мальчик, не умеющий контролировать свою мускулатуру, от которого всегда плохо пахнет. Дальше все выстраивается само собой. “Конечно, ты можешь контролировать свою мускулатуру. Давай превратим это в игру”. После этого мне оставалось только убедиться, что мы добились нужного эффекта. За то, что он научился рыгать, я дала ему очень своеобразный приз. Вы знаете, как выглядит одноцентовая медная монета? Она рыже-коричневого цвета. Вы можете получить в банке много таких монет, и вам их выдадут аккуратно упакованными в полиэтиленовый мешочек, так, что получаются коричневые колбаски. Я подарила ему двадцать таких упаковок. После этого мы взяли специальный альбом для нумизматов с отделениями для каждой монетки. Он получил задание разместить монетки в этом альбоме. Трудность была в том, что если нажать посильнее, монетка прорвет бумагу, если нажать слабо, то она не займет свое место.

В результате после выполнения задания он научился владеть своей мускулатурой, открывать и закрывать сфинктер, научился собирать монетки и даже решил собрать коллекцию и подарить братишке, когда тот вырастет. Теперь у него уже не было выхода. Все кусочки мозаики были разложены по местам. Ему приходилось контролировать себя и оставаться чистым. Он мог пойти в новую школу. Мы провели пять сеансов, но воды с ним за это время я выпила огромное количество. Иногда я посылала ему свертки с монетами за разные годы, он звонил мне по телефону и сообщал, что в школе дела идут хорошо. При этом мы с ним никогда не говорили о том, что ему необходимо оставаться чистым. А его мама сказала, что примерно на третьей неделе нашего знакомства у него все прекратилось.

Ключ этой терапии был в том, чтобы понять его сообщение: “Я не думаю, что могу контролировать свою мускулатуру”. Ответом было: “Ты можешь этому научиться, и даже процесс обучения будет сплошным удовольствием. Кроме того, я не собираюсь отбирать у тебя способа злить твоих родителей. Просто ты будешь делать это по-другому”. Уж поверьте мне, они того заслужили. Я ничего не отбирала у него, я давала ему новые умения. Я дала ему возможность достичь своих целей наилучшим из возможных для него способов.

Ответы на вопросы

Вопрос: Моя пациентка 28 лет практически не может ездить в метро и испытывает страх перед выходом на улицу. До этого ее содержал муж, она вела жизнь очень богатой женщины, ездила только на машине, а в какой-то момент всего лишилась. Сейчас она вынуждена ездить на работу, но метро для нее недоступно. Кроме того, она все время боится, что у нее украдут единственную роскошную вещь, которая осталась, — шубу. Она боится скопления людей, но только в метро, в ресторане такого страха она не испытывает.

Ее основная роль: я бедная, больная, меня нужно жалеть. Многие ее друзья так и делают, но их становится все меньше и меньше. Может быть, именно поэтому она и пришла к психотерапевту.

Бетти: Помните, я говорила, что люди меняются по двум причинам: если им до такой степени больно, что они готовы на все, чтобы это прошло, или если им предлагают какой-то новый, лучший путь, Психотерапевт не может вернуть этой женщине прежний уровень жизни, и непонятно, может ли он дать ей что-нибудь большее, чем кратковременная жалость и помощь.

Если бы она была моей пациенткой, то я все сфокусировала бы на ней самой: “Чего ты хочешь от меня и почему ты этого хочешь? Чем ты готова пожертвовать ради этих изменений?” Я совсем не уверена, что она хочет что-то менять, судя по вашему рассказу, потому что все, что она делает, частично срабатывает. Она ходит в казино и рестораны, жалуется всем, что не может ездить в метро, и какую-то часть времени люди все-таки о ней заботятся. Конечно, она не вернет свою прежнюю жизнь обратно, но ее кусочки вполне может. При этом она не берет никакой ответственности на себя.

Так что, повторю еще раз, всю ответственность я возложила бы на нее, спросила бы, чего она хочет, чем она готова ради этого пожертвовать. Женщины преодолевают горные перевалы с детьми в рюкзаке за спиной, если у них ясная цель.

Я думаю, что, может быть, она хочет, чтобы психотерапевт произвел за нее все изменения в ней самой.

Вопрос: Не думаете ли Вы, что это может быть клаустрофобия? Моя пациентка ходит на работу пешком много километров, потому что не может сесть в автобус.

Бетти: Клаустрофобия обычно является частью целого “куста” симптомов. Может показаться, что пациент ходит с чугунной или металлической “чушкой” в руках — такой гладкой, что трудно ухватиться. Клаустрофобия — только маленький кусочек “чушки” проблем, которую он таскает. Мне кажется, что проще работать с этими проблемами, отделив их друг от друга. Выбрать один симптом, в работе с которым пациент может преуспеть, а потом, опираясь на успешные результаты, работать с другим симптомом.

Мой отец однажды работал с человеком, который не мог ездить в машине. Мужчина мог проехать примерно пять кварталов на машине, после чего падал в обморок. Отец написал для него документ, который пациент должен был предъявлять полиции при необходимости. В нем было сказано: если этот человек будет вести себя необычно, полиция не должна его трогать, потому что он выполняет инструкции врача.

Инструкции отца были следующими. Мужчина должен был проезжать 50 футов, выходить из машины, ложиться прямо на асфальт, лежать примерно минут пять, чтобы прошло чувство слабости, потом должен был встать, сесть в машину, проехать еще 50 футов. Пациент стал выполнять инструкцию, выйдя от отца, занимался этим всю ночь, а к утру наотрез отказался выполнять предписание.

То же самое можно предложить вашим дамам. Они могут выбрать самые короткие перегоны метро, ездить взад-вперед и практиковаться. Проехать, выйти и отдохнуть, еще раз проехать, выйти и отдохнуть. И на это может уйти целый день.

Вопрос: Две мои пациентки пытались так сделать, но, проехав одну остановку, в ужасе выскакивали из автобуса и говорили, что это слишком ужасно, чтобы повторять.

(Бетти повторяет за психотерапевтом слова “ужасно”, “слишком ужасно”).

Бетти: Ты знаешь, почему я повторяю эти слова? Потому что выздороветь — это очень тяжелый труд. Я всегда говорю пациентам, что сердце мое болит за них, потому что выздороветь — это очень и очень тяжелый труд. И выбор за вами: вы либо выздоравливаете, либо не выздоравливаете. Я никогда не работаю тяжелее, чем мои пациенты. Я сделаю для вас все, что могу, все, что будет нужно для того, чтобы помочь вам, если вы будете стараться больше, чем я. Вы можете звонить мне в два часа ночи, если надо. Я знаю, что сделаю все, что необходимо моему пациенту, но работать больше, чем он, я не буду. Мы будем делать это вместе, но вам придется работать больше, чем мне.

По-моему, это очень важная часть психотерапии и, конечно, эриксоновской терапии. Я училась этому у отца. Он делал для пациентов все, но никогда не работал больше, чем они.

Картонный оракул

Одна из моих пациенток так много перенесла в жизни, что мы, наверное, будем ней работать до самой ее старости. По моей просьбе, чтобы помочь себе, она сделала картонку, по форме напоминающую теннисную ракетку, проколола в ней множество дырочек и написала: “Это поможет мне выздороветь”. Теперь, если ей трудно принять какое-то решение, она смотрит сквозь эту картонку и пытается понять, “пройдет” ли то, о чем она думает, мысленно через эти дырочки. Если да, то она разрешает себе, если нет, то запрещает. “Могу ли я выпить?” — она смотрит через картонку. — “Нет”. “Можно ли ударить моего ребенка по лицу? Поможет мне это выздороветь?” — “Нет”.

Теперь вы согласны, что выздоровление — это тяжелый труд?

Когда я впервые предложила использовать картонку, моя пациентка сказала, что это глупо. Я спросила, как она тогда будет проверять, поможет ли это ей выздороветь. Она ответила, что действительно все время забывает.

Тогда женщина спросила: что если она, даже проверяя себя по этой карточке, будет себе лгать. Я спросила: “А это поможет тебе выздороветь?”