ПОИСКОВАЯ АКТИВНОСТЬ И СОЦИАЛЬНАЯ ПАТОЛОГИЯ - Образ Я - Вадим Ротенберг

 В предыдущих главах я довольно подробно обосновал концепцию поисковой

активности  (созданную  всего  лишь  20  лет  назад  и  потому   все   еще

воспринимаемую  научным  сообществом в  качестве  новой  и  оригинальной).

Согласно  этой  концепции, активное поведение в условиях  неопределенности

(поисковое поведение) является важнейшим фактором соматического  здоровья,

предотвращает  возникновение  психосоматических  заболеваний  и   повышает

устойчивость  организма  к  стрессу. Напротив, отказ  от  поиска  является

неспецифической   и   универсальной   предпосылкой   к   развитию    самых

разнообразных форм патологии.

 Однако можно ли утверждать, что поисковая активность полезна всегда и

во  всем?  Если  говорить о телесном здоровье, то  безусловно  можно:  для

нашего  организма  совершенно безразлично, в какую сторону  мы  направляем

наше  поисковое поведение и каковы его последствия для нашего  социального

окружения. Однако для самого социального окружения, т.е. для людей,  среди

которых  мы  существуем,  это далеко не безразлично.  Поисковое  поведение

может  проявляться  в  творчестве,  в  борьбе  за  благородные  идеалы,  в

альтруистическом  поведении,  наконец, в попытках  преодолеть  собственные

слабости и отрицательные тенденции. Во всех этих случаях поиск оказывается

не  только  спасительным для здоровья, но и в высшей степени  благотворным

для  морального климата в малой или большой группе. Я вспоминаю,  с  какой

белой  завистью  я читал о психологической атмосфере в научной  "школе  Н.

Бора",  превосходно  отраженной в книге Данина.  Зависть  вызывала  именно

атмосфера научного поиска и взаимной поддержки в процессе этого поиска.  В

таком   психологическом   климате   проявляются   и   усиливаются   лучшие

человеческие качества.

 Однако,  к сожалению, это далеко не единственный и, может быть,  даже

не самый распространенный способ реализации поискового поведения. Активное

поведение  в  условиях неопределенности вполне может быть  разрушительным,

направленным  на  достижение  не просто эгоистических,  а  даже  низких  и

опасных  целей.  В  этом  случае оно не утрачивает  своего  положительного

воздействия на физическое здоровье человека, склонного к такому поведению,

но крайне отрицательно влияет на моральное здоровье всего общества.

 Лет 15 назад у меня возникла дискуссия с видным немецким психиатром и

философом,  основателем  движения "Динамическая  психиатрия"  Г.  Аммоном.

Аммон  развивал  представления о двух типах агрессивности:  деструктивной,

т.е.  разрушительной (этот вид агрессивности подробно описан  классическим

психоанализом)   и   так  называемой  конструктивной  агрессивности.   Под

последним  термином Аммон подразумевал, в сущности, то  же  самое,  что  я

называл  поисковым  поведением, но только  с  положительным  знаком:  сюда

относится  активное и полезное преобразование мира, творчество, открытость

по отношению к новому и т.п. К сожалению, само понятие агрессивности имеет

слишком отрицательную репутацию и даже прилагательное "конструктивная"  не

может  эту  репутацию  изменить, поэтому я предпочитаю  термин  "поисковое

поведение",  тем  более, что за этим термином стоят объяснения  конкретных

механизмов  воздействия  поведения  на здоровье  и  серьезные  философские

обоснования. Однако поисковое поведение не дифференцирует конструктивное и

деструктивное поведение, а для анализа социальных последствий  это  весьма

желательно.

 Итак,  вернемся  к дискуссии с Аммоном. Как выдающийся  гуманист,  Г.

Аммон  придавал конструктивной агрессивности высокую моральную ценность  и

предположил,  что этот тип агрессивности преобладает у здоровых  творчески

ориентированных людей, тогда как деструктивная агрессивность характеризует

асоциальных психопатов (личностей без сформированных социальных установок)

и  больных  с  психосоматическими заболеваниями. Аммон  полагал,  что  при

психосоматических заболеваниях деструктивная агрессивность  направлена  не

против  общества,  а  против самого человека. Я же,  исходя  из  концепции

поисковой  активности, возражал против такого представления и предположил,

что   психосоматические  больные  характеризуются   низким   уровнем   как

конструктивной,   так   и   деструктивной   агрессивности.   Исследования,

проведенные  в  школе Аммона, подтвердили мою точку зрения:  психопаты  по

уровню  агрессивности  (преимущественно  деструктивной,  но  отчасти  и  с

включением     конструктивных    элементов)    оказались    противоположны

психосоматическим больным, у которых оба вида агрессивности приближаются к

нулевой  отметке,  по крайней мере в период обострения заболевания.  Аммон

описал этот феномен как дефицит агрессивности, я же предпочитаю говорить о

снижении  поисковой активности, независимо от ее направленности.  Из  этих

исследований  вытекают два важных вывода: во-первых, поисковая  активность

может быть разрушительной и представлять опасность для социума, во-вторых,

даже в этом случае она сохраняет свое защитное влияние на здоровье.

 Если  перейти  от исследований на больных к повседневному  опыту,  то

каждый   читатель   может  привести  примеры  "опасного",  разрушительного

поискового  поведения.  В  начале  главы  я  привел  в  качестве   образца

творческой  атмосферы  институт  Бора  в  30-е  годы  этого  столетия.   К

сожалению,  многие  ученые, и не только выходцы из СССР,  могут  вспомнить

прямо противоположные примеры разрушительного психологического климата  во

многих научных лабораториях. Я заинтересовался этим феноменом и провел  не

столько  научное исследование, сколько частное детективное  расследование,

беседуя  с  сотрудниками таких лабораторий. Выяснилось, что для  них  была

характерна  одна и та же динамика поведения руководителя.  Будучи  исходно

человеком  активным  и инициативным, с высокой потребностью  в  достижении

успеха и нередко даже с определенным уровнем творческих способностей, этот

руководитепь,  по  мере  достижения административных  постов,  все  меньше

интересовался  наукой  и  вообще  тем  делом,  ради  которого  лаборатория

создавалась,   и  все  больше  -  конкурентными  отношениями   с   другими

заведующими    лабораториями.    Конструктивное    поисковое     поведение

прекращалось,  выдыхалось  (этому  очень способствовали  общие  социальные

условия  "наказуемости инициативы"). Но высокая потребность в  поиске  как

таковом сохранялась, организм требовал ее удовлетворения, организм угрожал

сбоем  и  нарушением  здоровья  в  случае  отказа  от  поиска.  Между  тем

творческая деятельность уже утратила привлекательность, ученый терял  темп

и  отставал  от  развития науки в то время, которое тратил на  создание  и

упрочение  карьеры.  И реально оставался только один путь  для  реализации

поискового  поведения  - путь закулисной борьбы и взаимного  подсиживания,

путь  интриг  и  административных восторгов. Когда  убеждаешься,  с  какой

страстью  заслуженный  в  прошлом  человек  отдается  мелочной  борьбе  за

совершенно  недостойные  интересы, поневоле  закрадывается  сомнение,  что

человеком  движут только рациональные (пусть даже крайне  эгоистические  и

аморальные, но все же рациональные) мотивы. Возникает подозрение, что  его

толкает  на этот путь едва ли не какая-то биологическая мотивация,  нечто,

требующее  немедленного удовлетворения. Я полагаю, что это  потребность  в

поисковом   поведении,   принявшая  крайние  анти-социальные   формы.   Не

исключено,   что  в  глубине  собственного  подсознания  такой   начальник

чувствует  унизительность  своего поведения но организм  властно  требует

активности,  никакая другая форма активности уже невозможна, и  подспудное

недовольство  собой, по механизму психологической защиты, трансформируется

в  ненависть  и  агрессивность по отношению  к  другим  -  и  особенно  по

отношению  к тем своим подчиненным, которые еще не утратили способности  к

конструктивной поисковой активности, к научному творчеству.  Поразительно,

с  какой  закономерностью такой начальник начинает  преследовать  наиболее

одаренных  своих  сотрудников, способствующих процветанию его  собственной

лаборатории, ее конкурентоспособности. Возникает парадоксальная  ситуация:

администратор еще может найти общий язык, договориться со своими реальными

конкурентами - такими же карьеристами, как он сам, но не может примириться

с  существованием собственного одаренного сотрудника, повышающего  рейтинг

его лаборатории.

 Однако  по психоаналитическим механизмам это вполне объяснимо:  такой

сотрудник  становится постоянным укором начальнику,  который  не  смог  до

конца  вытравить из своего подсознания ни воспоминания о счастье  подлинно

творческой деятельности, ни адекватную оценку такой деятельности. А потому

существование  человека,  способного  к  конструктивному  поиску,  снижает

самооценку начальника и провоцирует комплекс неполноценности. В результате

вся  деструктивная  агрессивность, весь  нереализованный  запас  поисковой

активности направляется на тех, кто мог бы восстановить творческий  климат

в  коллективе,  и  коллектив переходит в состояние стагнации.  Мне  больше

всего  знакома  эта динамика в научных коллективах, но, к  сожалению,  это

характерно и для других групп и целых социальных систем. В романе О.  Форш

"Одеты  камнем"  один  из  героев говорит, что убивший  в  себе  художника

становится злодеем. Я бы сказал, не только художника - человек,  угасивший

в  себе  творческую  искру, легко может стать злодеем, ибо  потребность  в

поиске,  подобно запруженному ручью, находит себе другое  русло  и  заодно

способна размыть моральные ценности. Неправильно ориентированный  поиск  -

страшная   разрушительная  сила,  ибо  тесно  связан  с   потребностью   в

самосохранении.

 Концепция  поисковой  активность  позволяет  по-новому  взглянуть  на

старую  проблему  юношеской агрессивности. Долгое время  считалось,  да  и

сейчас  многие  придерживаются  мнения, что агрессивность  -  неотъемлемое

биологическое свойство юности, и следовательно с ним бесполезно  бороться.

Однако  некоторые факты позволяют усомниться в таком обобщении. Во-первых,

согласно  этой концепции, биологическая агрессивность зависит  от  пола  и

свойственна  преимущественно мальчикам. Между  тем,  в  последние  годы  в

России    неоднократно   обсуждалась   проблема   беспричинной    девичьей

агрессивности.   Во-вторых,   большой   опыт   наблюдения   и   воспитания

свидетельствует  о  том,  что  избыточная  агрессивность   -   отнюдь   не

универсальное свойство юности. У многих благополучно развивающихся  юношей

нет   и  намека  на  агрессивное  поведение.  Чем  больше  юноша  поглощен

интересующими его делами - будь то учеба, кружки, спорт или хобби,  -  тем

менее   он   агрессивен.   Напротив,   отсутствие   стабильных   интересов

предрасполагает  к  агрессии  и  другим формам  отклоняющегося  поведения.

Рассуждая в русле концепции поисковой активности, можно сказать, что чем в

большей  степени  поисковая активность находит выражение  в  адекватном  и

продуктивном поведении, тем меньше шансов для деструктивной агрессивности.

Но   это  значит,  что  агрессивность  поддается  регуляции  и  воспитание

правильных  установок  и нормальных интересов играет  решающую  роль.  Это

означает  также,  что недостаточно подавить агрессивное поведение  угрозой

наказания  -  необходимо предоставить человеку альтернативную  возможность

для  самореализации,  для осуществления поискового  поведения.  Без  такой

альтернативы  подавление  агрессивности может  привести  к  депрессии  или

психосоматическим заболеваниям.