1. Бесполезные советы - ЧЕЛОВЕК-ОРКЕСТР. Микроструктура общения- Кроль Л.М., Михайлова Е.Л.

С эффективностью этого "просветительского" направле­ния дело обстоит, на наш взгляд, не так уж благополучно. Причиной тому не качество и достоверность самой информации, а целый ряд уже описанных свойств самой сферы живого коммуникативного поведения. Если напомнить и обобщить хо­тя бы некоторые из них, становится понятно, почему и самый хороший совет часто не только невыполним – его даже нельзя корректно сформулировать.

Во-первых, адекватность и эффективность коммуникатив­ного поведения зависимы от "плавающего", изменчивого кон­текста; общие рекомендации способны лишь зафиксировать какие-то неподвижные точки и при этом часто оказываются неверными для множества конкретных ситуаций (напомним коварство требования "всегда смотреть в глаза собеседнику").

Во-вторых, реальность наблюдаемого коммуникативного поведения переводится на язык словесного описания громозд­ко и неточно, что связано с принципиальным устройством "не­словесных языков" с присущей им разноканальностью. Тем более рискованна однозначная интерпретация увиденного: не­возможно в каждом случае с уверенностью сказать, с каким из "слоев луковицы" мы имеем дело.

В-третьих, и это тоже важно, особенности коммуникатив­ного поведения в значительной своей части автоматизированы и не осознаются. (Для иллюстрации этого положения попро­буйте вспомнить 10-15 своих характерных жестов, не помогая себе "предлагаемыми обстоятельствами", то есть не вызывая образа ситуации или состояния, в которых мог бы появиться тот или иной жест. Трудно...)

Более того, попытка задать какую-то позу или жест по элементам, как это делается при разучивании комплексов ут­ренней гимнастики, вызывает ощущение комической неловко­сти, неестественности. Вот, например, одно из описаний "пра­вильной и удобной манеры стоять": "Ноги расставлены на пять-шесть дюймов в зависимости от роста; носки слегка раз­двинуты; одна нога выставлена чуть вперед; упор неодинаков на обе ноги и по крайней мере в наиболее выразительных местах речи делается более на носок, чем на пятку; колени гибки и податливы; в плечах и руках нет напряжения; руки не притиснуты плотно к грудной клетке; голова и шея несколько выдвинуты; грудь выставлена, живот подтянут, но не настоль­ко, чтобы это мешало свободе дыхания". Человек, честно пы­тающийся все это выполнить, оказывается в положении сороконожки, которая вдруг стала думать о том, в каком порядке действуют ее ноги и, как известно, всюду опоздала.

В-четвертых, в человеческом коммуникативном поведении единичное, атомарное и как бы случайное движение вообще не имеет собственных категорий описания и, видимо, не может их иметь – так же, как в кровеносной системе имена и точную топографию имеют только крупные сосуды, а капиллярная сеть, жизненно необходимая для функционирования системы, не предполагает отдельного обозначения для каждого капил­ляра. Так, наряду с движениями, ориентированными на про­чтение наблюдателем, можно выделить те, которые сами по себе и в отдельности ничего не значат, но создают окраску коммуникативного поведения, его настройку и сопровожде­ние; наряду с движениями заметными существует целый ряд незаметных – тех, которые создают видимое целое только в совокупности (подобно тому, как складываются в нашем вос­приятии отдельные мазки картины). Наконец, к той же обла­сти "капиллярного" примыкают феномены "внутреннего дви­жения" , служащего незримой опорой всему наблюдаемому из­вне – по известному положению К.С.Станиславского о том, что "внешняя пластика основана на внутреннем ощущении движения энергии".