Страница 125 - Разум природы и разум человека - А.М. Хазен - Философия как наука

Вернусь к примерам позитивных ошибок в науке. Именно такой позитивной ошибкой – моделью – является дарвинизм. Как отмечалось в начале книги, его смысл и ис­точ­ник в том, что если отбор принят в ка­че­ст­ве движущей силы эволю­ции, то её надо форма­лизовать. Матема­ти­чес­ким аппаратом Дарвин не пользуется. Остаётся способ – ввести правила. Так появляются требования-аксиомы (дивергенция признаков, борьба за существование и др.), которые, естественно, потом при­во­дят к спорам.

В момент возникновения любой модели действует очевидное, но, к сожалению, с течением времени забываемое условие – каждый ис­сле­­­до­ватель жи­вёт в своё время, при данном уровне на­коп­ленных зна­ний и ог­ра­ничений. Дар­вин в этом не был и не мог быть исключением. В главе III я подчеркивал противоречивость дарвинизма в преде­лах аль­­тер­на­ти­вы “творение – эволюция”. Дарвин должен был выбрать для себя ак­си­о­ма­тическую основу исследований. Он выбрал эволюцию. В гла­ве III я по­яснил субъективность и даже иррациональность его мо­ти­ва­ции. Ино­го в науке на уровне создания новых аксиом не бывает.

Аксиоматически ограничив истоки жизни существами начала Кем­б­рийс­ко­го пе­ри­ода, Дарвин стал обобщать наб­лю­дения, преимущест­вен­но свои собственные. Он немедленно столкнулся с вопросом – что нап­рав­ляет эво­лю­цию жизни, куда и как? В ответе на него он не мог при­нять взгля­ды Ла­мар­ка (имевшие кабинетное происхождение), так как сам про­­­водил наб­лю­дения, да ещё в условиях экзотической природы, ко­г­да необычность позволяет увидеть многое. Пусть интуитивно, но для Дарвина фак­ты проти­во­речили подходу Ла­марка.

Дарвин нашёл выход из положения в том, что аксиоматически при­­писал отбору из случайностей направляющие свойства. Он попы­тал­ся форма­ли­зо­вать их, например, выделяя конвергентную и дивергент­ную эволюцию, внутривидовую и межвидовую борьбу и подобное. Удовлетворяло ли это самого Дарвина полностью?  Скорее всего – нет!

Но он видел своими глазами факты, которые подтверждали вве­ден­­ную им модель. Это и было для него решающим. Дарвинизм позво­лил дальше 150 лет собирать и обдумывать фак­ты. При этом на­кап­лива­лись противоречия. Возможно, что с первыми из них сталки­вал­ся и сам Дарвин. Не надо “искажать чужие мысли”.

Не забывайте – наука есть модели, то есть последо­ва­тель­ные приб­ли­жения на основе ошибок. По мере выявления их границ ошиб­­ки стано­вят­ся абсолютной истиной. Но к нашему времени про­ти­во­ре­чия дарви­низ­ма подошли к тому пределу, за которым необходимо создание новых моделей.

О какой межвидовой или внутривидовой борь­бе как направ­ля­ю­щей силе эволюции может идти речь, если любой ор­га­низм состоит не просто из клеток одного вида, а из генетически тождест­вен­ных клеток? Если их взаимодействия не только не есть борьба, но часто являют собой пример самопожертвования – в критических ситуа­ци­ях любые клетки уступают мозгу ресурсы. Клетки в потреблении огра­ни­чивают себя, что­бы не нарушить баланс организма. И т.д., и т.п.

Чем больше на основе дарвинизма накапливалось фак­тов, тем ост­рее становились первичные для него вопросы – Что направляет эволю­цию жиз­ни? Куда и как? Ответ на них требует перехода к новой модели. Такая модель введена мною в работах [2] – [12] и в этой книге. Её основу составляет новая система аксиом, проиллюстрированная ответами с их помощью на вопросы, которые Дарвин (и не он один) оставил до лучших времён.

Дарвинизм есть модель. Она исчерпала свои возможности. В моих предыдущих работах и в этой книге введена полная замкнутая система аксиом, создающая новую модель. Су­щест­вуют частные случаи, когда дарвинизм может быть признан абсо­лютной истиной потому, что вне их условий он ошибочен.