Введение - Управление риском. Риск. Устойчивое развитие. Синергетика - Неизвестен - Синергетика

Все, что мы узнаем, – это какое-то приближение, ибо мы знаем, что не все еще законы мы знаем. Все изучается лишь для того, чтобы снова стать непонятным или, в лучшем случае, потребовать исправления.

Р. Фейнман

Жизнь человека всегда была связана с опасностями. Почему же наука о риске рождается только сейчас?

Дело в том, что в настоящее время, с одной стороны, человечеством осознана угроза, которую несут катастрофы и стихийные бедствия, а с другой стороны, развитие точных наук достигло необходимого уровня для содержательного анализа этой области.

Говорят, что в период Карибского кризиса, в тяжелый момент американской истории Джоном Кеннеди были сказаны крылатые слова: «У меня есть тысячи специалистов, которые могут построить пирамиду, но нет ни одного, кто сказал бы, стоит ли ее строить». Или, говоря современным языком, в переломные моменты возникает особая нужда в системных аналитиках, в стратегическом анализе и планировании.

Работы по стратегии управления рисками с привлечением новых подходов из области фундаментальных наук были начаты в 1997 г. по инициативе МЧС России. В них участвуют исследователи из Института прикладной математики им. М.В. Келдыша РАН, Института машиноведения им. А.А. Благонравова РАН, Института проблем управления РАН, Международного института теории прогноза землетрясений и математической геофизики, Московского физико-технического института, Московского и Ярославского государственных университетов и другие ученые.

Профессионалы, занимающиеся предупреждением и ликвидацией чрезвычайных ситуаций (ЧС), остро ощущают необходимость опираться на потенциал современной науки, а не действовать методом проб и ошибок. Жизнь ставит на повестку дня создание и разработку нового междисциплинарного подхода, который условно можно было бы назвать теорией риска.

Цель этой книги – обратить внимание на проблемы стратегии управления рисками, поскольку стратегические ошибки являются самыми дорогими. Практикам она показывает, какие научные идеи, связанные с устойчивостью и безопасностью, развиваются сейчас в этой области, какие задачи разумно ставить перед научными коллективами. Ученых она знакомит с "социальным заказом", обусловленным острой общественной потребностью прогнозировать чрезвычайные ситуации, смягчать их последствия, повысить эффективность соответствующих социальных институтов и улучшить состояние гражданской защиты в обществе в целом.

Особое внимание в ней уделено новым подходам, идеям, методам, появившимся в нелинейной динамике, которые могут быть полезны в сфере управления риском. Намечены контуры исследовательской программы, связанной с построением математической теории безопасности и риска.

Концепция авторов сводится к тому, что на основе накопленного в России и в мире опыта, предшествующих разработок может быть построена новая наука – математическая теория безопасности и риска. Эта теория должна находиться между уровнем, на котором принимаются политические и стратегические решения, и уровнем разработки конкретных технических средств и систем. В качестве методической основы для создания такой теории может быть использована нелинейная динамика и компьютерное моделирование.

Ряд предварительных результатов в этой области, в частности, теория самоорганизованной критичности, теория нормальных аварий, теория прогнозирующих нейросетей, теория динамического хаоса и другие, заставляют изменить сам взгляд на предупреждение, прогноз и смягчение последствий чрезвычайных ситуаций. На современном этапе речь должна идти о создании новой парадигмы в области управления риском. Многие важные черты чрезвычайных ситуаций, на которые обращают внимание практики, должны быть учтены и в теории.

Катастрофическое поведение внутренне присуще большинству сложных систем. Для них характерны общие закономерности, которые могут быть выявлены на основе нелинейной динамики и системного анализа. Здесь должна быть построена иерархия математических моделей и предложены эффективные стратегии управления.

Обсуждение задач управления риском и подходов, предлагаемых авторами этой работы, на многих научных конференциях и семинарах в дискуссиях с рядом экспертов по безопасности природной и техногенной сферы позволило выделить несколько принципиальных вопросов. Ответы на них отражают существо рассматриваемого подхода, взаимосвязи и логику решавшихся в ходе проведения исследований проблем. Эти вопросы и ответы на них нам представляется разумным обсудить во введении.

§1. Почему нельзя непосредственно использовать зарубежный опыт управления риском в условиях современной России?

Опыт – самый лучший учитель, только плата за обучение слишком велика.

Томас Карлейль

Экономика и техносфера представляют собой быстро и необратимо развивающиеся сложные системы. С этим связано наличие нескольких путей развития, новых возможностей, новых "окон уязвимости", принципиальная ограниченность методик долговременного прогноза. В таких системах время, отпущенное на принятие стратегических решений, ограничено и обычно нельзя вернуться к предшествующей ситуации и поступить в ней более разумно, т.е. происходит утрата неиспользованных вовремя возможностей.

Россия переживает сложный и драматический этап своего развития, поэтому нам нужна не общая теория безопасности и управления риском, а теория управления риском в нынешней ситуации в России. Эта ситуация такова, что многие параметры развития общества и экономики находятся в закритической области.

Чтобы осмыслить происходящее, ученые из Института социально-политических исследований РАН выделили несколько ключевых показателей, непосредственно влияющих на жизнь и безопасность человека, и сравнили их с критическим уровнем, считающимся катастрофическим в мировой практике Результаты такого сопоставления приведены в табл. 1. Подчеркнем, что сопоставление проводилось для относительно благополучного 1996 г.

Сегодня, как видно из табл. 1, мы имеем дело с уникальной ситуацией, какой не бывало в истории – практически все ключевые переменные, характеризующие безопасность человека, находятся в закритической области. Отсюда и неэффективность многих традиционных методов управления риском.

Кроме того, следует учитывать, что в нынешнем кризисном состоянии ключевые переменные быстро меняются со временем. Поэтому природные и техногенные катастрофы оказываются гораздо более тесно связаны с социогенными бедствиями, чем в случае стабильного, регулярного Возникает настоятельная необходимость развития междисциплинарного подхода к управлению риском в России, который подразумевает привлечение специалистов различных областей к созданию теории, синтез методов гуманитарных и естественных наук, математики, гибкий учет в ходе построения моделей и концепций быстро меняющихся российских реалий.

Таблица 1. Соотношение предельно‑критических и реальных показателей развития российского общества в 1996 году (база сравнения 1990 г.)

§2. Почему вообще может быть построена теория риска, опирающаяся на математику и методы естественных наук?

Одна из главных целей теоретического исследования – найти точку зрения, с которой предмет представляется наиболее простым.

Джозайя Уиллард Гиббс

Основой для построения научных теорий в естественных науках является наличие объективных общих закономерностей. Есть ли такие закономерности в области, связанной с авариями, бедствиями, катастрофами?

Два приводимых ниже примера показывают, что есть. Первый пример связан со статистикой редких катастрофических событий. Она такова, что интуитивно всегда кажется, будто большие беды происходят гораздо чаще, чем можно было бы ожидать. Математический образ этого – степенные законы распределения вероятности.

Их пример – известный закон Рихтера–Гутенберга распределения землетрясений по энергиям N(E) ~ E‑(1+ (N здесь количество землетрясений с энергией E,  ~ 0,6). Наша интуиция настроена на правило "трех сигм" – за три стандартных отклонения выходит не более одной тысячной происходящих событий. Сравнение степенной и обычной гауссовой статистики приведено на рис. 1.

Для большинства бедствий статистика имеет степенной вид (что приводит к появлению у нее ряда нетривиальных "антиинтуитивных" свойств). Это показывает рис. 2, на котором фигурируют не только данные по землетрясениям, но также по наводнениям, торнадо, ураганам Мы имеем дело с одним и тем же законом для разных явлений.

Теория самоорганизованной критичности, объясняющая эту закономерность, рассматривает такие разнообразные задачи как математическое моделирование землетрясений, лавин, биржевых крахов, наводнений, инцидентов при хранении ядерных боеприпасов, утечки конфиденциальной информации, моделирование динамики рынка товаров, биологической эволюции и т.п. Другими словами, существует единый подход ко множеству различных рисков.

Второй пример – динамика одного из основных экономических показателей, индекса Доу–Джонса, перед кризисом 1929 г (рис. 3) и содержания ионов хлора в источниках перед землетрясением в Кобе в 1995 г. (рис 4)

В обоих случаях она хорошо описывается одной и той же формулой

               (1)

которая, по-видимому, обусловлена коллективным поведением одного и того же типа. Иначе говоря, мы получили два одинаковых решения уравнений, которых пока не знаем. Отсюда можно заключить, что многие методики прогноза и подходы, апробированные при предсказании землетрясений, могут оказаться эффективными и в социоэкономике.

Итак, мы имеем дело с одинаковыми законами для катастрофических явлений в различных областях – с объективной основой для построения теории.

Рис. 2. Зависимость числа бедствий от количества погибших в их результате

Величина F характеризует логарифм среднего числа погибших ежегодно в США за последние сто лет. Приведены данные для торнадо (ромбы), наводнений (квадратики), ураганов (кружки), землетрясений (треугольники). Идеальным степенным законам соответствуют прямые. Видно, что эти законы являются хорошим приближением для реальной статистики бедствий и катастроф.

Рис. 3. Динамика индекса Доу–Джонса перед кризисом 1929 г.

По оси абсцисс представлено время в годах (1921, 1922 и т.д.), по оси ординат – логарифм индекса Доу–Джонса (линия соответствует сглаженной зависимости). Кризис в этом случае "готовился" по крайней мере четыре года.

,          

§3. Чем эта теория отличается от обычных естественнонаучных теорий?

Рис. 4. Зависимость логарифма концентрации ионов хлора в источниках от времени перед землетрясением в Кобе в 1995 г

Этот зависимость также, как и показанная на рис. 3, хорошо описывается формулой (1). Видно, что землетрясение "готовилось" около двух лет.

Вновь обратимся к рис. 3. Представим себе следующую гипотетическую ситуацию. Допустим, что на основе математических моделей и новых информационных технологий удалось в 1926 г. предсказать кризис 1929 г. Помогло бы это предотвратить его, направить события в другое русло? Какова должна быть точность прогноза или его горизонт, чтобы можно было предпринять действенные меры по защите людей в случае различных бедствий?

Здесь мы сталкиваемся с эффектом Кассандры, о котором почти всегда упоминают очевидцы крупнейших бедствий – многие, а иногда и большинство людей не следуют предостережениям, игнорируют предупреждения об опасности и заблаговременно не предпринимают никаких мер, которые помогли бы им спастись. Теория риска создается для защиты человека, и человек должен быть в центре внимания этой теории. Мало знать закономерности, предсказывать катастрофические события, создавать механизмы предупреждения бедствий. Надо добиться, чтобы это сработало, было понято людьми и ими востребовано.

Один из выдающихся философов XX века Ортега-и-Гассет сформулировал следующую важную мысль: «Мир дает нам набор проблем. Нашим ответом на них является набор решений. Этот набор и называется культурой.» Поэтому теория должна помогать созданию культуры безопасности. Подчеркнем масштаб последней задачи. Кодекс поведения, нормы морали, принятый эмоциональный отклик на кризисы, катастрофы, беды религия вырабатывала веками. Во многих традиционных обществах эта культура успешно выполняла функцию защиты человека. По существу, десять христианских заповедей играли роль социального стабилизатора.

Однако в XX веке, за время жизни нескольких поколений, появились атомные электростанции, сотни тысяч новых химических продуктов, биотехнология, новые методы управления массовым сознанием, информационная экономика. Условно говоря, идеалом были бы новые десять заповедей, помогающие человеку выжить и учитывающие реалии новой технологической эпохи. И в этом также должна помочь теория. Именно этот круг проблем является наиболее важной и трудной ее частью.

Исследования, связанные с математическим моделированием поведения человека в чрезвычайной ситуации, сопоставление с другими развитыми в психологии подходами показали существование двух белых пятен в теории риска. В России, по существу, отсутствует социология риска. Например, чтобы МЧС России действовало эффективно, о нем и о его возможностях должны знать. Социологических исследований, направленных на выяснение того, кому, что и в каких регионах известно о МЧС, не проводилось. Хотя именно эта информация исключительно важна. Психологи, привлекавшиеся МЧС России, занимались в основном реабилитацией пострадавших в результате бедствий и психологической поддержкой представителей отдельных профессий в экстремальных ситуациях. Принципиальный вопрос о психологической подготовке, повышении устойчивости разных групп лиц, психодиагностике людей, которых предполагается привлекать к деятельности или к руководству в условиях ЧС, перед исследователями не ставился. В то же время изменение массового сознания в этой области является важным ресурсом повышения устойчивости общества.

§4. Какова стратегия построения исследовательской программы, связанной с созданием теории риска?

История человечества превращается в гонку между образованием и катастрофой.

Герберт Джордж Уэллс

Научную программу, связанную с построением теории, можно проиллюстрировать схемой, изображенной на рис. 5.

Прокомментируем ее. Сплошными стрелками на схеме показаны наиболее важные логические взаимосвязи. В самом деле, после того как стало ясно, чего мы хотим добиться, в каком будущем предполагаем жить, можно оценивать коридор возможностей нынешней технологической цивилизации, границы допустимых глобальных изменений. После этого следовало бы выяснить, какие первоочередные научные проблемы, исходя из наших целей и возможностей, следовало бы решить. Другими словами, нужен был бы системный анализ структуры нашего незнания в области теории риска и безопасности. На этой основе можно было бы ранжировать научные проблемы по их важности и необходимым для решения ресурсам, определить приоритеты и поставить ряд конкретных задач. Их решения позволили бы выяснить, как полученные результаты меняют способы достижения поставленных целей. Эту часть работы условно можно было бы назвать анализом и синтезом технологий защиты. Исходя из этого, можно было бы скорректировать долговременные цели, смыслы, ценности, образ желаемого будущего. На этой основе можно было бы вернуться к определению предполагаемых параметров техносферы, спрогнозировать будущие изменения в биосфере и вновь определить коридор наших возможностей. Круг замыкается.

К сожалению, этот наиболее простой и логичный путь построения теории оказывается трудно реализовать. Прежде всего потому, что возникают проблемы с определением долговременных стратегических целей. Это показала работа над Концепцией национальной безопасности Российской Федерации, над проектом Федеральной целевой программы по предупреждению чрезвычайных ситуаций и смягчению их последствий. Многие трудности связаны с тем, что особенности России не позволяют в большинстве случаев воспользоваться стандартными подходами и рецептами, представить долгосрочную программу ее развития, а не "выживания" или "вхождения в мировую цивилизацию".

Привлечение методов нелинейной динамики и системного анализа в область гражданской защиты[1] позволяет сделать следующий шаг – перейти к вероятностно-детерминированному подходу к авариям и катастрофам. Многие события, порождающие угрозы, опасности, риски, могут описываться на вероятностном языке. Однако сами эти вероятности зачастую подчиняются вполне определенным детерминированным законам. Поэтому их можно оценивать, учитывая предысторию системы, принятые меры, широкий круг различных факторов, ими можно управлять. Это дает другие подходы к прогнозу чрезвычайных ситуаций, порождаемых природными, техногенными, социогенными опасностями, другие алгоритмы повышения устойчивости многих сложных систем, обеспечения безопасности человека.

Кроме того, нелинейная динамика и системный анализ в таком объеме, по-видимому, впервые применяются к анализу стратегических проблем управления риском. Их возможности на нынешнем этапе не вполне понятны. Поэтому приходится идти не по наиболее простому логическому пути сверху вниз – от глобальных целей к локальным, от общей теории к конкретным методикам и рекомендациям, – а действовать иначе. Приходится одновременно выяснять возможности различных подходов нелинейной науки, ранее не использовавшихся в решении задач гражданской защиты, определять области их применимости. Приходится вырабатывать новые идеи, концепции, представления и с этой точки зрения переоценивать поставленные ранее стратегические цели и методы их достижения.

§5. Чего можно ожидать от нелинейной динамики в области риска?

В теории обеспечения безопасности сложных технических систем было пройдено два больших этапа. На первом этапе предполагалось, что надлежащие инженерные решения, организационные меры, квалифицированные и дисциплинированные сотрудники могут обеспечить абсолютно надежное функционирование сколь угодно сложных технических или социально-технологических систем. Такой взгляд часто называют теорией абсолютной надежности.

Жизнь заставила скорректировать его. Начиная с определенного порога сложности, приходится иметь дело с вероятностными характеристиками аварий и катастроф в природной и техногенной сфере. Снижение соответствующих вероятностей до недавнего времени и рассматривалось как один из главных путей управления риском. Родился вероятностный подход к анализу надежности сложных технических систем. Его характерные трудности таковы. Во многих случаях нам приходится сталкиваться с редкими событиями и уникальными конструкциями, для которых корректно определить соответствующую вероятность очень трудно, поскольку, с одной стороны, нет достаточной статистики, чтобы опираться на опыт, а с другой – нет теории, которая позволяла бы выводить эти величины, исходя из первых принципов.

Традиционный подход теории надежности, связанный с построением дерева отказов, учитывает лишь простейшие взаимосвязи между элементами сложной системы, в то время как для сложных систем характерно взаимное влияние различных элементов, более сложные причинно-следственные связи. Кроме того, зачастую неудовлетворительным оказывается сам характер ответов, связанных с вероятностным анализом. Допустим, что надежность уникального объекта, от которого зависит наше существование, определяется как одна возможная авария на миллион лет. Удовлетворит ли нас это? Если мы знаем только эту вероятность, то это ничего не говорит о том, когда можно ждать наступления такого события. Оно может произойти и завтра, и через тысячи лет. Этот парадокс сродни следующему. Вероятность того, что бесконечно тонкое острие иглы попадет в данную точку листа бумаги, равна нулю, но если мы бросаем иглу, то в какую-то точку она тем не менее попадет. Если авария произошла, естественно пересчитать те вероятности, на основе которых принимались решения о строительстве и эксплуатации объекта. Найти корректную процедуру для этой операции обычно оказывается нелегко.

Поскольку зачастую "слабым звеном" является человек, состояние сложной системы, ее безопасность сплошь и рядом нельзя оценивать без учета того, какие люди и в каких условиях работают на ней. Возникает проблема комплексной оценки риска в социально-технологических системах. Нелинейная динамика выявляет общие закономерности функционирования и развития сложных систем в природной, техногенной, социальной сферах. Ее идеи сейчас успешно используются в математической психологии. На их основе удалось выделить многие важные универсальные закономерности в различных областях. Другими словами, анализ риска и безопасности предполагает сегодня междисциплинарный анализ, основой которого могут служить концепции, идеи и методы нелинейной динамики.

§6. Как связан выдвигаемый подход, опирающийся на представления нелинейной динамики, с предшествующими исследованиями в теории безопасности и риска?

Еще не так давно гражданскую защиту рассматривали как область деятельности человека, в которой прогресс может быть связан с использованием известных инженерных решений, совершенствованием организации, выделением дополнительных ресурсов. Однако несколько крупнейших аварий 90‑х годов, осознанная обществом необходимость изменения алгоритмов развития мирового сообщества, разработка нескольких концепций устойчивого развития показали, что в области гражданской защиты речь должна идти о новых идеях, новых принципах, стратегических решениях. Причем во многих случаях эти решения не должны быть ведомственными или отраслевыми, они касаются всего общества, его стратегического выбора относительно будущего. Цена этих вопросов оказывалась настолько высока, что мировому сообществу в целом или отдельным государствам приходилось и приходится отказываться от ряда опасных технологий.

В России после Чернобыльской аварии были широко развернуты научные исследования по предупреждению и прогнозированию бедствий и катастроф в природной и техногенной сфере. Многие из них уже около десяти лет ведутся в рамках Государственной научно-технической программы "Безопасность". Исходно организаторы этой программы планировали сосредоточить внимание на инженерных аспектах повышения безопасности объектов атомной энергетики. Однако жизнь выдвигала новые проблемы, связанные с угрозами регионального, национального и транснационального уровней. Для их анализа пришлось привлекать специалистов из разных областей: от химии и биологии до социологии и психологии. Проблемы безопасности оказались целым новым миром. От того, насколько быстро и уверенно мы начнем ориентироваться в этом новом мире, порожденном новыми рисками техносферы и глобальными проблемами, вставшими перед человечеством, зависит наше будущее. Роль интегрирующего начала, способного собрать воедино данные и модели из различных областей, информационные потоки, принадлежит компьютерному моделированию, системному анализу и нелинейной динамике.

Это обстоятельство было осознано не только в России, но и в других странах. В течение десятков лет задачами анализа мировой динамики и ее прогнозом в США занималась известная корпорация RAND. Однако в последние годы было понято, что анализ сложных необратимо развивающихся систем, таких как техносфера и биосфера, система международных отношений и экономика, требует новых концептуальных подходов, новых парадигм. Для их разработки в США был создан Институт сложности в Санта-Фе. Его сотрудниками являются лауреаты Нобелевской премии в области физики Гел-Манн и в области экономики Брайен Артур. Одним из наиболее важных приложений для исследователей этого института стали работы по анализу и прогнозированию природных бедствий и катастроф, "социальных неустойчивостей". На повестку дня поставлено построение парадигмы сложности, позволяющей строить теории сложных нелинейных систем, в которых возможны редкие катастрофические события. Аналогичные работы развернуты в Европе и, в частности, в России.

§7. Какие практические результаты может принести привлечение методов фундаментальной науки в проблемы управления рисками в России?

Здесь можно выделить два уровня, две группы целей. Первая связана с программой-минимум, которая должна быть реализована в ближайшие годы.

Россия сейчас имеет весь спектр опасных технологий, характерный для развитых стран, острую социально-психологическую ситуацию и бюджет небольшой развивающейся страны. Это означает, что на поддержание инфраструктуры и тем более на повышение ее безопасности могут быть направлены очень небольшие средства. Перед страной в полный рост встает проблема инфраструктурного кризиса. Представьте себе серию аварий, серьезные перебои в системах водоснабжения, энергоснабжения, в работе транспорта, на полноценную ликвидацию последствий которых не хватает средств. Поскольку ресурсов не хватает, в обществе распространяются настроения апатии и безнадежности. Потерь становится все больше, средств – все меньше. Замыкается петля обратной связи. Нормальная работа предприятий оказывается невозможной.

Достаточно напомнить, что в годы социальных потрясений, например в 1905 г., в течение месяца в Москве не было электричества и тепла, на длительный срок прерывалось железнодорожное сообщение. При этом развал государственного аппарата дошел до такой степени, что о готовящемся в Москве вооруженном восстании первые лица страны узнали в результате случайности. Естественно, что сбои в снабжении мегаполисов в настоящее время будут приводить к гораздо более драматичным последствиям, чем в начале века.

Поэтому важная цель всего общества и ключевая задача всех структур, обеспечивающих его безопасность, – не допустить инфраструктурного кризиса.

Эта цель была одной из главных при подготовке проекта Федеральной целевой программы по предупреждению природных и техногенных катастроф и смягчению их последствий. Программа была подготовлена ведущими сотрудниками МЧС России, исследователями из различных академических институтов и учеными, работавшими в программе "Безопасность".

В России сегодня насчитывается около 45 тыс. опасных производств, множество сооружений, разрушение которых может привести к бедствиям не только регионального, но и национального масштаба. Поэтому важнейшей задачей становится определение приоритетов в области управления риском, выработка последовательной эффективной политики в этой сфере. Быстрый прогресс технологий в мире и одновременная деградация экономики и социальных институтов в России вынуждают постоянно заниматься мониторингом, гибко менять политику в соответствии с меняющимися реальностями. Все это требует нетрадиционных подходов, использования не только предыдущего опыта и известных инженерных решений, но и новой стратегии, новых идей и принципов. Этим и должна заниматься фундаментальная наука.

Вторую группу целей условно можно назвать проблемой генерального штаба. Дело в том, что при ликвидации последствий стихийных бедствий и катастроф времени, как правило, оказывается очень мало, информации также обычно недостаточно. Поэтому при неполных данных необходим сценарий чрезвычайной ситуации и наиболее эффективный план действий. До сих пор задачи такого объема, сложности и ответственности возникали только в военном деле (впрочем, сравнимые по сложности проблемы, связанные с маневром экономическими ресурсами, решал Госплан, созданный впервые в СССР).

В настоящее время происходит переход от оперативного управления, которым в основном занимается МЧС России, к прогнозированию и предупреждению бедствий и катастроф, подготовке и отработке сценариев наиболее эффективных действий, выработке национальной доктрины в области безопасности. Это требует создания аналога генерального штаба для сферы природных, техногенных и социогенных аварий и бедствий. Эта задача – одна из главных в программе-максимум.

В настоящее время на федеральном уровне действует Межведомственная комиссия по предупреждению и ликвидации чрезвычайных ситуаций. Ее задачей является координация действий государственных структур в области ликвидации последствий бедствий. Однако эти проблемы очень и очень трудно решать, поскольку уровень взаимодействия различных министерств и ведомств, властных структур не сравним с объемом и важностью задач. Так, одной из главных дисциплин в Академии Генерального штаба является обучение взаимодействию в ходе боевых действий. Для этого существуют специальные технологии, скрупулезно анализируется отечественный и мировой опыт, из каждой войны и конфликта извлекаются уроки. Организовать что-либо подобное в области чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера пока не удается.

Сейчас неоправданно большие надежды возлагаются на структуры МЧС России, прежде всего на центральные. Однако ликвидация очень крупных катастроф, которых, к счастью, за последнее десятилетие было не так много, потребует усилий многих министерств, огромных ресурсов и подготовленных кадров. Грубо говоря, возможности государства в этой сфере можно измерять масштабом той аварии, ликвидация которой по силам данной стране. Советскому Союзу было под силу ликвидировать аварию на четвертом энергоблоке Чернобыльской АЭС. Как показали исследования, проведенные в Центре стратегических исследований гражданской защиты МЧС России, возможности России в этой сфере сократились более чем в 20 раз. Иначе говоря, авария в 20 раз меньшего масштаба потребует такого же напряжения сил.

Поэтому научное обеспечение работы аналога Генерального штаба в области прогноза и предупреждения бедствий и катастроф, ликвидации и смягчения их последствий является одной из важнейших задач, которые сейчас необходимо ставить перед исследователями России. От нелинейной динамики, системного анализа, компьютерного моделирования требуется глубокое исследование механизмов катастроф, новые методы прогноза и мониторинга, выработка сценариев проектных, запроектных и гипотетических аварий, системный синтез результатов различных дисциплин, занимающихся вопросами безопасности, конкретные рекомендации в области национальной политики в этой сфере.

Важно подчеркнуть, что риски, угрозы, катастрофы перестали быть отраслевыми. Они переросли в междисциплинарные, поэтому и анализировать их надо, широко используя междисциплинарные подходы. При этом следует задумываться не только об уровне решения проблем, связанных с обеспечением безопасности, но и об их увязке с другими неотложными и исключительно важными проблемами, которые сейчас решает общество. Это также требует использования потенциала фундаментальной науки.

Менее всего мы хотели бы написать всеобъемлющую книгу. Наши цели гораздо скромнее. Обратить внимание исследователей на ряд глубоких задач, связанных с проблемами гражданской защиты; внимание лиц, принимающих решения и управляющих риском, – на новые подходы в фундаментальной науке, которые могут оказаться им полезны.

В начале книги мы обсуждаем предельно общие и исключительно важные категории, связанные с риском и безопасностью, с позиций философии и системного анализа, рассматриваем человеческое измерение риска. Затем анализируем статистику редких катастрофических событий. Особенно значимой нам представляется здесь идея "социального барометра", "социологии быстрого реагирования". Будучи реализованными, такие системы могут сделать наш мир намного безопасней. Одним из замечательных результатов нелинейной динамики, который мы обсуждаем подробнее, стало выяснение механизмов катастрофических явлений, которые приводят к парадоксальной статистике рисков. Затем в книге рассматриваются новые подходы к мониторингу и прогнозу поведения сложных систем. Особого внимания заслуживают изложенные в работе концепции управления в чрезвычайных ситуациях и схемы совершенствования организационных структур. В этой области очевидные организационные меры могут дать большой эффект.

Одним из важнейших ресурсов защиты человека в современном мире становится гармонизация шкалы ценностей и эмоциональной сферы. Математическая модель, которая отражает важные причинно-следственные связи, опирающиеся на информационную теорию эмоций П.В. Симонова, рассматривается в последней главе.

В заключение считаем приятным долгом поблагодарить всех, кто помогал в работе над этой книгой, консультировал нас по широкому кругу проблем и предоставил ряд важных материалов. Особую благодарность хочется выразить члену-корреспонденту РАН С.П. Курдюмову. Его убежденность в том, что простейшие нелинейные модели могут описывать катастрофические явления в сложных системах, которая в конечном счете оправдалась, сыграла огромную роль в появлении этой книги. Мы признательны за большую помощь, оказанную К.В. Левашовым при обсуждении проблем устойчивого развития России, и предоставленные им материалы, посвященные этой концепции, подготовленные под руководством академика В.А. Коптюга.

Большую роль в создании этой книги сыграл В.Г. Арчегов. Именно благодаря его энтузиазму и энергии многие авторы этой книги начали заниматься исследованием проблем безопасности. Очень жаль, что он не успел завершить свою фундаментальную работу по классификации рисков.

Выражаем искреннюю признательность В.А. Бунину за постановку ключевых вопросов, касающихся гармонизации техно- и биосферы.

Хотим также адресовать слова благодарности Н.Н. Долгину и В.А. Макееву за обсуждение ряда принципиальных проблем гражданской защиты; В.Д. Новикову, Ю.Н. Палажченко и И.А. Веселову – за большую помощь в написании этой книги и поддержку наших усилий.

Мы признательны С.В. Ершову за разработку сценария возникновения катастроф, связанного с жесткой турбулентностью, И.В. Фельдштейну, обратившему наше внимание на ряд глубоких междисциплинарных аналогий, а также Т.Ю. Плюсниной за проведенный анализ биологических рисков. С их любезного разрешения ряд их материалов включен в эту книгу.

Огромное спасибо Л.В. Пеняевой, Т.С. Ахромеевой и П.В. Куракину, взявшим на себя изнурительный труд по редактированию рукописи.