I ПСИХОАНАЛИЗ » 1 страница

Врач, так называемый невропатолог, нуждается в психологических занятиях, если он хочет помочь своим пациентам, ибо нервные расстройства — во всяком случае, все то, что называют «нервозностью», истерией и т. д.,— имеют психическое происхождение и логически требуют психотерапевтического подхода. Холодная вода, свет, воздух, электричество и т. д. оказывают преходящее действие, а порой и вовсе неэффективны. То, что заставляет больного страдать,— это его душа, и притом в ее сложнейших и высших функциях, которые теперь уже едва ли осмеливаются причислить к сфере медицины. Здесь врач должен быть также психолдгом, т. е. знатоком человеческой души.
Раньше, более пятидесяти лет назад, с психологической подготовкой врача дело обстояло еще довольно плохо. Его учебник по психиатрии ограничивался лишь клиническим описанием и систематизацией душевных болезней, а преподаваемая в университетах психология была либо философией, либо так называемой экспериментальной психологией, начало которой положил Вильгельм Вундт1. Школа Шарко (Salpetriere(* Название больницы), Париж) дала первые импульсы развитию психотерапии неврозов: Пьер Жане2 начал свои эпохальные исследования психологии невротических состояний, а Бернхейм3 в Нанси с большим успехом снова возродил в свое время забытую инициативу Льебо4 по лечению неврозов суггестивным методом. Зигмунд Фрейд перевел книгу Бернхейма, которая стала значительным импульсом его собственного творчества. Психологии неврозов и психозов тогда еще не было. Именно Фрейд, и в этом его бессмертная заслуга, заложил основы психологии неврозов. Его учение исходило из практического опыта лечения неврозов, т. е. из опыта применения метода, который он назвал психоанализом.
Предваряя более подробное изложение, следует кое-что сказать об отношении к обозначенной проблеме прежней науки. Здесь мы наблюдаем любопытную картину, снова подтверждающую замечание Анатоля Франса: «Les savants ne sont pas curieux»(* «Ученые нелюбопытны» (фр.).). Первая крупная работа5 в этой области с трудом вызвала едва слышный отклик, хотя она дала совершенно новое понимание неврозов. Некоторые авторы отзывались об этом с одобрением и вместе с тем на следующей же странице продолжали рассматривать случаи истерии по-старому. Они поступали примерно так, как если бы кто-то признавал идею или факт шаровидной формы Земли и при этом спокойно продолжал представлять Землю в виде диска. Следующие публикации Фрейда вообще остались без внимания, хотя они, в частности, содержали наблюдения, имевшие для психиатрии неоценимое значение. Когда Фрейд в 1900 г. написал первый труд по психологии сновидений6 (до этого в данной области господствовал почти полный мрак), это вызвало смех, а когда около 1905 г. он выпустил книгу о психологии сексуальности7, это вызвало брань. И не в последнюю очередь именно этот поток «ученого негодования» способствовал чрезвычайно широкой известности, простирающейся далеко за пределы науки.
Мы должны поэтому несколько ближе рассмотреть эту новую психологию. Уже во времена Шарко знали, что невротический симптом носит «психогенный» характер, т. е. исходит от души. Знали также, а именно благодаря работам школы Нанси, что любой истерический симптом может быть вызван посредством суггестии. Равным образом знали, благодаря исследованиям Жане, о психомеханических условиях такого нарушения функций истерического характера, как анестезия, парез, паралич и амнезия. Однако не было известно, каким образом коренится в душе истерический симптом; психические причинные взаимосвязи были совершенно неизвестны. В начале восьмидесятых годов д-р Брейер, венский врач старой школы, сделал открытие, которое, собственно, стало началом новой психологии. У него была молодая, весьма интеллигентная пациентка, которая страдала истерией, в частности, со следующими симптомами: спастический (сковывающий) паралич правой руки, возникающие время от времени «отсутствующие», или сумеречные, состояния сознания; она также настолько утратила способность к речи, что уже не владела своим родным языком, но могла еще изъясняться по-английски (так называемая систематическая афазия). В то время существовали попытки выдвинуть анатомические теории подобных нарушений, хотя в мозговых центрах, обеспечивающих функцию руки, столь же мало наличествовало какое-либо повреждение, как и у нормального человека. Симптоматология истерии имеет много примеров нарушения сенсорных функций. Одна дама, которая в результате истерического возбуждения полностью потеряла слух, имела обыкновение довольно часто петь. Однажды, как раз тогда, когда пациентка пела песню, ее врач незаметно сел за фортепиано и стал тихо ей аккомпанировать; при переходе от одной строфы к другой он внезапно изменил тональность, в ответ пациентка, сама не замечая этого, стала петь дальше в измененной тональности. Итак: она слышит и... не слышит. Сходными явлениями представляются различные формы систематической слепоты. Один мужчина страдал полной слепотой истерического происхождения. В ходе лечения он снова обретает свою зрительную способность, но сначала и притом довольно долго лишь частично, а именно: он видит все, за исключением людских голов. Всех окружающих людей он видит без голов. Итак, он видит и... не видит. Благодаря большому числу подобного рода наблюдений было установлено, что лишь сознание больного не видит и не слышит, тогда как в остальном функция зрения находится в полном порядке. Эти факты прямо противоречат сущности органического нарушения, которое всегда влечет за собой нарушение самой функции.
Вернемся после этого отступления к случаю, приведенному Брейером. Органические причины нарушения отсутствовали; случай поэтому следовало понимать как истерический, т. е. психогенный. Брейер заметил, что когда он заставлял пациентку во время ее искусственно вызванных или спонтанных сумеречных состояний рассказывать о своих навязчивых воспоминаниях и фантазиях, то ее состояние затем в каждом случае на несколько часов облегчалось. Это наблюдение он планомерно использовал для дальнейшего лечения. Пациентка придумала для этого удачное название «talking cure»(* «Лечение разговором» (англ.)) или — в шутку — также «chimney sweeping»(** «Чистка дымохода» (англ.)).
Пациентка заболела, когда ухаживала за своим смертельно больным отцом. Понятно, что ее фантазии были связаны главным образом с этим полным переживаниями временем. В сумеречных состояниях реминисценции того времени снова выступали с фотографической точностью, и притом вплоть до последних деталей настолько отчетливо, что пришлось предположить, будто бодрствующая память никогда и не была в состоянии действовать столь пластично и точно. (Это нередко встречающееся в состояниях сужения сознания обострение способности воспоминания называют гипермнезией.) Выявились удивительные вещи. Один из многочисленных рассказов был примерно таким.
Однажды ночью она сидела с охваченным сильным жаром больным, в большой тревоге и напряженном ожидании, так как из Вены должен был приехать хирург для операции. Мать на некоторое время ушла, и Анна (пациентка) сидела у постели больного, положив правую руку на спинку стула. Она стала грезить наяву и увидела, как от стены к больному приближается черная змея, чтобы укусить его. (Весьма вероятно, что на поляне за домом действительно встречались змеи, которых девушка уже раньше пугалась и которые теперь давали материал для галлюцинаций.) Она хотела отогнать животное, но была словно парализована; правая рука, свисавшая со спинки стула, словно онемела, лишилась чувствительности и способности двигаться, и, когда она смотрела на нее, пальцы превращались в маленьких змей с головами мертвецов. Вероятно, она пыталась прогнать змею парализованной правой рукой. Поэтому потеря чувствительности и двигательной способности руки оказалась в ассоциативной связи с галлюцинацией со змеями. Когда галлюцинация прошла, она в страхе хотела молиться, но все языки отказались ей служить, ни на одном не могла она говорить до тех пор, пока наконец не вспомнила один английский детский стишок и смогла тогда продолжать думать и молиться на этом языке.
Такова была ситуация, в которой возникли паралич и нарушение речи; в процессе проговаривания этой ситуации устранялось и само нарушение. И таким способом, судя по всему, этот случай вообще был излечен.