Нелегко разобраться в современном юнгианском мире. Юнга считают скорее психологом - мыслителем и аналитиком, а не гуру или пророком, что подтверждается работами аналитических психологов и постьюнгианцев. Это мнение основывается не только на двадцатитомном наследии "Собрания сочинений" Юнга и его огромном научном даре. В каком-то смысле постъюнгианцы точно также необходимы Юнгу, как он нужен им, чтобы его работа имела продолжение в будущем. Перспектива аналитической психологии заботит всех, и его наследие стало многогранным источником мысли, который вдохновлял, воздействовал, бросал вызов и в некоторых случаях раздражал его последователей.
Следует отметить то, в какой степени постъюнгианцы чувствовали, что могут нападать на работы Юнга, часто споря с ним, объединяясь с острой критикой со стороны неюнгианцев, а также приспосабливать и интегрировать соответствующие достижения в других школах психологии и других науках. Если я постоянно привлекаю внимание к различным серьезным возражениям которые выдвигались против работы Юнга, то делаю это потому, что они оказали огромное воздействие на постьюнгианцев. Иногда Юнг предвосхищает, иногда он оказывает влияние, но иногда он понимает что-то неправильно, или другой мыслитель приходит, в целом, к подобному выводу, но делает это более доказательно или убедительно.
В своей книге "Юнгианская психотерапия: исследование по аналитической психологии" (1978 г.) Фордхам указывает, что "о развитии различных школ аналитической психологии, которые теперь появились написано очень мало" (с. 53). Я решил отреагировать на это, имея в виду утверждение Фордхама (там же, с. ix), что "аналитическая психология — это самостоятельная дисциплина ... ее идеи и практика могут утверждаться безотносительно тех людей, которые стояли у их истоков". Это должна быть книга, не похожая на книгу "Фрейд и постфрейдисты" Брауна (1961 г.), поскольку, в отличие от фрейдистов, постъюнгианцы еще не сформировались в официально признанные школы несмотря на то, что процесс несомненно идет неформально. Существуют школы аналитической психологии с общими взглядами (внутри школы), и догматизм и конфликты между этими группами неизбежны. Но читатель узнает об этом больше из фрейдистской, чем из юнгианской литературы.
СУЩЕСТВУЮТ ЛИ «ЮНГИАНЦЫ»?
Говорить о юнгианцах, постьюнгианцах и школах постьюнгианцев — это само по себе дело сложное. Юнг указывал, что существует просто один юнгианец — он сам. Он препятствовал всяким намерениям основать школу психологии. Я полагаю, что этим Юнг хотел избежать того что он считал фрейдистской крайностью, которая выражается в утверждении авторитета раввина и во всей болезненной начальной истории психоанализа, в которой так много было роли личности. Более того, как идеолог индивидуации, придающий особое значение становлению каждого человека и отличию его от других, не говоря уже о наблюдении, что темперамент человека и личная психология играют роль в определении его воззрений, Юнг несомненно хотел оставить каждому человеку право самому решить, насколько он "юнгианец". Однако, как указывает Хендерсон, "сейчас существует основной юнгианский корпус знаний, который не допускает неограниченного экспериментаторства или теоретизирования". Но далее он говорит, что Юнг презирал какую бы то ни было систематизацию, и в силу этой причины его школа формировалась так долго" (1975а, с. 120-1).
Однако фактически Юнг всю свою жизнь проводил активную политику в психологии. Читая переписку Фрейда и Юнга (изд. Мак-Гир, 1974), поражаешься тому, как Юнг постоянно выдвигает ту или иную идею переворота или вражды, в то время как Фрейд (предположительно более экстравертный из них двоих) сдерживает его, отвлекая от чрезмерных нападок. Позднее, в 1940-х годах, Юнг выдвинул предложение, направленное на объединение психотерапевтов в международном масштабе, в котором содержалось 14 пунктов, относительно которых, по его мнению, взгляды всех должны совпасть. Учитывая чрезвычайную послевоенную фрагментацию психологии и психотерапии, мы теперь видим, что это было безнадежным делом, но значение этого эпизода состоит в том, что Юнг не отвечает образу гения-одиночки, индифферентного к окружающему миру, даже, или в особенности, в своей собственной профессии (см. комментарий к этим четырнадцати пунктам ниже с. 420—423).
Другой примечательной чертой постепенного формирования юнгианцев в широкую группу является серия предисловий, которые Юнг так часто писал к работам ранних последователей. Очевидно, что было важно, в силу коммерческих и других причин, получить предисловие Юнга, но, как свидетельствует Фордхам (1975,0 , казалось, что Юнгу действительно хотелось делать это. Я знаю предисловия к книгам Адлера, Ф.Фордхама, М.Фордхама, Хардинга, Ханнаха, Якоби, Э.Юнг, Нойманна, фон Франц, Викеса, Вильхельма (возможно есть и другие).
Это говорит о том, что Юнг прекрасно знал что для всех этих авторов его предисловие представляет их более широкой аудитории, а также является идейным центром и ориентиром. В этом, конечно, нет ничего постыдного или инфантильного, но то, что Юнг постоянно отрицал существование "юнгианцев", все же кажется неправильным.
Я не знал Юнга, и я не спорю, что он враждебно относился к идее последователей или "юнгианцев". Но согласно всем рассказам он, видимо, был чрезвычайно разносторонней и многогранной личностью, а также имел огромный диапазон знаний и интересов. Поэтому из этих исходных трудов развились различные научные направления. У меня создалось впечатление, что наряду с пренебрежением к последователям, Юнг проявлял многие свойства, ожидаемые от лидера, особенно в своем желании, чтобы они (последователи) "заботились об общем деле" (Adler, 1973, с. 481). В "Юлии Цезаре" Шекспира, когда заговорщики боялись, что Цезарь может не пойти в Капитолий, Деций предложил им предоставить это дело ему — он знает, как обращаться с Цезарем. Среди различных методов манипулирования великим человеком Деций в частности постоянно говорит ему о том, что льстецы предают:
"Скажу ему, что лесть он ненавидит
И он доволен будет этой лестью"
(Акт 2, сцена 1, пер. М. Зенкевича).
Я полагаю, что мы можем утверждать обратное: Юнг льстит своим последователям, говоря, что не хочет таковых иметь. Многие книги постьюнгианцев содержат ставшее уже ритуальным утверждение о том, что Юнг не хотел иметь учеников, под чем подразумевается, следовательно, что данный автор никак не может считаться простым последователем или учеником. Кажущимся отказом от лидерства Юнг, возможно, способствовал его установлению.
В воспоминаниях о Юнге к столетию со дня его рождения Фордхам (1975) дал еще одно свидетельство того, что Юнг осознавал свою роль отца. Аналитики — члены Клуба аналитической психологии в Лондоне, организации, которая служила местом встречи для всех юнгианцев, но не была профессиональным органом, — вели переговоры об отделении и о создании профессиональной организации, которая впоследствии стала известна под названием "Общество аналитической психологии". Видимо, некоторые из членов этой организации чувствовали, что остаются сзади, и ситуация не улучшилась, когда этих людей в открытую стали называть "пациентами". Но оказалось, что Юнг активно способствовал этому конфликту, поскольку чувствовал, что в каждой "семье" должны быть свои конфликты. Я полагаю, что в этой книге я прослеживаю развитие "семейной" жизни юнгианцев со всеми их здоровыми различиями.
ПОДГОТОВКА АНАЛИТИЧЕСКИХ ПСИХОЛОГОВ
Это приводит нас к вопросу об аналитической подготовке, и здесь мы снова должны установить различие между тем, что Юнг говорил, и тем, что он делал. Нет сомнения в том, что у него были смешанные чувства относительно создания института программ формальной подготовки в Цюрихе или где-либо еще. Когда это произошло, он активно помогал разрабатывать программу и настаивал на том, чтобы проводились экзамены (Hillman, 1962, Fordham, 1978a). Юнг подчинился коллективным нормам и допустил изменения в старой системе, в которой практика в сочетании с анализом, проводимым самостоятельно или близким коллегой, и посещение его семинаров было всем, что необходимо для формирования аналитика. В этом этосе анализ потенциального аналитика был, несомненно, центральным моментом. Фрейд (1912) признавал, что Юнг первым сформулировал принцип того, что аналитик должен пройти анализ (CW 4, para. 536) . Однако А.-М. Сандлер датирует институт "подготовительного анализа" в психоанализе 1918 годом (Sandier, 1982, с. 386).
Одно более тонкое нововведение в Цюрихе (которое, насколько мне известно не было нигде повторено) состояло в том, что можно было посещать некоторые лекции, не обязуясь стать аналитиком. Многие призваны, но немногие избраны, и теперь во всем мире существует тенденция к изучению проблем отбора людей для подготовки, которые привлекают внимание Юнгианских аналитических институтов.