Клэр Дуглас. Исторический контекст аналитической психологии.

Согласно многим, наиболее оригинальным, широко образованным и глубокомысленным из аналитических психологов (например, Ellenberger, 1970; Rychlak, 1984; Clarke, 1992), Юнг жил в эпоху, научное мышление и популярная культура которой образовали почву для прорастания аналитической психологии. Только в последнее время аналитическая психология стала предметом изучения в исторической перспективе, которая показала ключевое положение Юнга — основной фигуры в психологии и истории идей. Оценка Юнга Генри Элленбергером (Ellenberger, 1970) оставалась единственной многие годы среди растущего числа современных ученых. Кларк и Уланов (Clarke, 1992; Ulanov, 1992) определяют важнейшее место, которое занимали идеи Юнга в философском течении своего времени; Келли (Kelley, 1991) описывает Юнга как одного из четырех исследователей, сделавших основные вклады в современное знание о бессознательном; Моаканин, Азиз, Шпигельман и Кларк (Moacanin, 1986; Aziz, 1990; Spiegelman, 1985, 1987, 1991; Clarke, 1994) исследуют отношение Юнга к восточной психологической и религиозной мысли; а Хеллер, Мэй, Сегал и Шаре (Hoeller, 1989; May, 1991; Segal, 1992; Charet, 1993) прослеживают корни Юнга в гностике, алхимии и европейской мистике.
Юнг создал свои теории в определенную историческую эпоху, пропустив широкий спектр дисциплин через фильтр собственной психологии и синтезировав их. Эта глава кратко рассматривает развитие и образование Юнга, фокусируясь на том, что взял Юнг из философии и психиатрии Романтизма, глубинной психологии, алхимии, религии и мистики, и как это все повлияло на аналитическую психологию.
Юнг считал, что все психологические теории отражают личностную историю своих создателей, говоря, что «наш способ смотреть на мир определяется тем, кто мы такие» (CW 4, р.335). Сам Юнг вырос в немецкоговорящей части Швейцарии в последнюю четверть девятнадцатого века. Хотя в течение его жизни (1875 — 1961) почти весь мир был в разброде, разрываясь националистическими и мировыми войнами, Швейцария оставалась сильной, свободной, демократической и мирной федерацией, успешно справлявшейся с пестротой языков и этнических групп. Влияние родины Юнга на развитие его характера особенно часто освещалось через влияние его отца, ограниченного в чувствах протестанта (van der Post, 1975; Hannah, 1976; Wollf-Windegg, 1976). Швейцарское гражданство дало Юнгу чувство ежедневного распорядка и стабильности, но прагматический, индустриальный швейцарский характер контрастирует с другой стороной его характера и с романтической топографией Швейцарии (McPhee, 1984). Швейцария — географически пестрая страна с тремя широкими речными долинами, разделенными горами, которые возносятся до пяти тысяч метров над уровнем моря. Более четверти площади страны покрыто водой в виде ледников, рек, озер и бесчисленных водопадов; 70% оставшейся земли, на которой вырос Юнг, занято лесами и лесопосадками.
Аналитическая психология, вместе с характером Юнга, объединяет, или, во всяком случае, образует конфедерацию, аналогичную соединению буржуазного швейцарского характера с его романтическим местообитанием. Рациональная и светлая часть (которую Юнг в своей биографии, опубликованной в 1965 году, называет личностью номер один1) аккуратно размечает аналитическую психологию и представляет ее психотерапевтический сценарий, основанный на эмпирическом опыте. Второй источник влияния напоминает природу Швейцарии своим интересом к вершинам и глубинам души (он напоминает юнговскую личность номер два). Эта вторая часть чувствует себя как дома в бессознательном, тайном и скрытом, которое проявляется в герметической науке и религии, в оккультизме, в фантазиях и снах. Сочетание в себе этих двух аспектов помогло Юнгу исследовать бессознательное и создать провидческую психологию, оставаясь на научной основе. Аналитическая психология по-прежнему с трудом удерживает напряжение между этими противоположностями, порождая различные школы, учения или даже расколы, бросающиеся вначале в одну крайность, а затем в другую (Samuels, 1985).
Семья Юнга происходит из хорошо образованных и зажиточных горожан. Хотя отец Юнга был довольно бедным сельским священником, отец его отца, базельский врач, был известным поэтом, философом и ученым, а мать Юнга вышла из базельского рода известных теологов. Юнг получил широкое и основательное образование, так редко встречающееся сегодня. Это была целостная школа в протестантской теологической традиции, с классической греческой и латинской литературой, европейской историей и философией.
Университетские преподаватели Юнга почти религиозно верили в возможности позитивистской науки и методологии. Позитивизм, как наследник эпохи Просвещения, был философией, глубоко соответствующей швейцарскому характеру; он фокусировался на силе разума, экспериментальной науки и изучении общих законов и твердых фактов. Он давал истории линейный, прогрессивный и оптимистический характер, восходящий к классическим идеям Аристотеля в изложении Вильгельма Вундта, немецкого отца научного метода. Позитивизм широко проник в современную мысль, войдя в такие различные области, как дарвиновская теория эволюции, ее применение к человеческому поведению современными психологами, или марксистская политэкономия (Boring, 1950).
Позитивизм дал Юнгу бесценные навыки в эмпирической науке и уважение к ней. Медико-психиатрическое образование Юнга ясно проявляется в его эмпирических исследованиях, тщательных клинических наблюдениях и историях случаев, его диагностических умениях, в формулировании проективных тестов. Эта жесткая научная установка, хотя и имела ключевое значение, была не настолько определяющей для Юнга и для большинства его учеников, как романтическая философия, которая, как контрастная линза, отражала географию Швейцарии и давала драматичный, многоуровневый взгляд на мир. Романтизм, вместо того, чтобы заниматься объективным и конкретным, повернулся к иррациональному, к внутренней, индивидуальной реальности, к исследованию неизвестного и таинственного: мифов, древних царств, экзотических стран и народов, герметических религий, измененных состояний сознания (Ellenberger, 1970; Gay, 1986). Романтическая философия оставила линию ради круга, начав исследовать объект с разных граней и перспектив. Романтизм предпочел платонические идеалы аристотелевым классификациям и сфокусировался на неизменных, стоящих за рациональным миром, идеальных формах, а не на накоплении фактов.
Исторически можно проследить Романтизм от досократовских философов Пифагора, Парменида и Гераклита, через Платона, к Романтизму начала XIX века и его возрождению к концу этого века. Платон предполагал существование неких изначальных прообразов (которые Юнг позже назвал архетипами) и то, что люди — лишь бледные их тени. Среди этих прообразов было изначальное, полное, двуполое человеческое существо. В дни молодости Юнга идеал этой изначальной целостности отдавался в романтической вере в единство всей природы. В то же самое время романтики остро чувствовали собственную отделенность от природы и тосковали по идеалу. Поэтому в Романтизме получили выражение трансцендентальная горечь по утраченному Эдему, по бессознательному, по глубине, эмоциям и простоте, которая, в свою очередь, вела к изучению мира внешней природы и внутренней души.
С подъемом Романтизма мужчины стали исследовать не только неизвестные континенты и самих себя, но изучать и переоценивать то, что они считали своей противоположностью, — женщин: тех, кого они наделяли бессознательным, иррациональным, глубиной и эмоциями, запретными для рационального мужчины. Рекламируя позитивистскую науку, многие, тем не менее, вместо нее культивировали теории, основанные на сексуальном Романтизме. В воображении ученых и писателей женщины были таинственными завораживающими «Другими», чью хрупкость и романтическую ранимость мужчины не могли себе позволить. В то же время, они полагали, что женщины обладают мистическими психическими силами, которые часто редуцировались до эротических и деструктивных.
Реальное возрастание возможностей женщин и их требования эмансипации во второй половине XIX века еще больше усилили амбивалентность и тревожность мужчин. В Европе и США женщины начали непрекращающуюся борьбу за образование и независимость (в Швейцарских университетах до 90-х годов прошлого века женщин не было). В качестве студента-медика и философа Юнг подвергся влиянию этого потока романтического воображения и его иллюзий в отношении женщины. Как и его собратья-романтики, Юнг был глубоко увлечен женственным, но при этом его отношение к этому оставалось амбивалентным. Он признавал собственную женскую часть, изучал ее и окружающих женщин через затуманенные стекла Романтизма и, соответственно, формулировал свои теории (Ehrenreich and English, 1979; Gillbert and Gubar, 1980; Gay, 1984, 1986; Douglas, 1990, 1993).
Романтическая наука развила интерес в отношении человеческой психопатологии и паранормальных явлений. Она привела к развитию многих дотоле неизвестных областей и помогла породить новые профессии, такие как археология, антропология и лингвистика, а также межкультуральные исследования мифов, сказок и эпосов. То же романтическое изумление и амбивалентность, что и в отношении женщин, влекла белых мужчин-протестантов к иным расам и культурам. Это было естественно для того времени и той культуры, в которой возникла аналитическая психология, но сейчас эта ситуация существенно изменяется.
Юнг думал о карьере археолога, египтолога, зоолога, но выбрал медицину в качестве лучшего способа поддержки своей только что овдовевшей матери и юной сестры (Bennet, 1962). Его чтение психопатологии Крафта-Эбинга с интригующими описаниями случаев определило его специализацию в психиатрии (Jung, 1965).