Отражение распространенной психологической проблемы в фильме "Остров"

Огромный интерес множества людей к фильму «Остров» говорит о том, что в этом фильме затрагиваются какие-то общечеловеческие ценности и проблемы. Правда, мы не знаем, насколько этот интерес был бы обширным в других странах, так что корректнее говорить о российском общественном резонансе на этот фильм.

Что же могло так привлечь внимание и заинтересовать?
Основная идея фильма, вне сомнения, связана с виной. Так же сильно выражена тема конкурентных отношений между мужчинами (или проблема отцов и сыновей). Третья тема, возможно, привлекшая самой большое внимание – это тема всемогущества.

Попробуем по порядку разобраться в этих трех темах, так важных для России, как показывает повышенный интерес к этому фильму.

Что такое вина? Это очень важное и необходимое человеку чувство. Чувство вины появляется в раннем детстве и связано оно с ощущением ребенка – будто он повредил что-то важное и ценное, в первую очередь, грудь своей матери (и ее всю). Идея разрушения, нанесения вреда у маленького ребенка возникает от того, что каждый человек с рождения несет в себе два противоположных импульса – импульс созидания и разрушения, каждый из который имеет свой смысл и назначение в жизни человека. Ощущая в себе разрушительные позывы, ребенок может испугаться, что эти позывы осуществятся, или уже осуществились. Ведь мы говорим про совсем маленького ребенка, для которого грань между действием и фантазией еще не установилась – то, что он фантазирует, то и является для него реальностью. Поэтому, одно ощущение в себе импульса разрушения вызывает вину за него. Это чувство заставляет ребенка стремиться к исправлению, нанесенного (в его фантазиях) ущерба матери, а значит беречь ее, заботиться о ней, понимать – как она ценна, незаменима и уязвима по отношению к нему. В течение раннего детства ребенок многократно «разрушает» и «воссоздает» мать в своих фантазиях. В этот период очень важно – как ведет себя мать. Если она постоянна в своем хорошем отношении к ребенку, заботиться о нем, любит его, ребенок ощущает, что он прощен, что его деструктивные импульсы не разрушили мать, что его попытки ее восстановить, возродить после разрушения, успешны, и что он сам в большей степени наполнен любовью, чем ненавистью. Так происходит нормальное становление ребенка.

В совсем раннем возрасте, любой человек проходит через внутреннюю борьбу двух универсальных начал в человеке - созидания и разрушения. Вина в этой борьбе имеет решающее значение, поскольку побуждает отдавать предпочтение созиданию. Вина, таким образом, в каком-то смысле - агент любви. Человек испытывает вину, когда любит и ценит то, что разрушает или может разрушить. Вина толкает к дальнейшему развитию, потому что побуждает искать новые способы исправления «ущерба». Вина побуждает к заботе, чтобы избежать возможного потенциального вреда любимому человеку.

Вину часто путают со стыдом. Стыд связан с оценками. Стыд - это злость человека на себя, за то, что он не такой, каким ему хочется быть. Стыд вызывают оценки значимых других. В стыде есть нападение на себя, недаром говорят «сгорать от стыда». В стыде человек сжигает себя. Не исправляет что-то, не улучшает, а просто горит в этой тяжелой разъедающей эмоции. Стыд в плане преодоления - сложнее, чем вина. В вине есть выход через исправление, через созидание, в стыде - только констатация факта: «я плох». Стыд может толкать к действиям, но эти действия буду направлены не на исправление нанесенного ущерба человеком, а на совершенствование и улучшение себя. Часто это совершенствование не имеет конца и человек замыкается на себе и на оценках себя.

В вине есть побуждение исправить, улучшить, сделать хорошее для другого,
Это усиливает интерес к этому другому. Человек выходит из своей реальности во внешнюю, его ценности и устремления направлены во вне. В случае стыда – все вращается вокруг вопроса - «каков я?»

Стыд связан с нарциссизмом. Вида с депрессией.
А теперь вернемся к главному герою фильма «Остров». От чего он страдал? Конечно, он вины - скажут многие. Да, вина была в его переживаниях, но на ряду с виной был стыд. Характерные слова, сопутствующие понятию стыда - жжет, сжигает, разъедает. Отец Анатолий говорил: «Грех душу жжет». Герой мучался от себя самого, он ощущения своей «плохости», грешности и не мог найти себе покоя. На протяжении всего фильма он планомерно убивает себя условиями жизни и тяжелой работой, судит себя своим судом, наказывает себя. Такое ощущение, что главная его задача – расправиться с собой.

Отец Анатолий изолирует себя от мира, от других людей, помещает себя в свой собственный индивидуальный ад и горит в нем. Его работа связана с отоплением, он обязан поддерживать огонь в топке. С одной стороны это можно символически понять, как поддержания тепла, как обеспечение условий для жизни других, но этот мотив проявляется намного слабее другого мотива: это - поддержание адского пламени вокруг своей души. Все это наводит на мысль о крайней жестокости в отношении живого существа - его самого. Более того, этот суд вершит над собой он сам. Он не оставляет себе шансов на получение прощения. Основная идея христианства это - получение прощения, искупление грехов и видоизменение личности в процессе этого. Цикл: виновность – искупление - прощение и благодать повторяется вновь и вновь. Отец Анатолий, как будто отгораживается от такой перспективы. Что-то мешает ему пройти через искупление и прощение и измениться в этом процессе. Он держится за свой грех, как за что-то очень важное и необходимое ему.

Что это может быть? Что бы было, если бы он распрощался ос своим грехом? Он стал бы одним из тех монахов, которые, будучи несовершенными людьми, каждый в меру своих способностей живут монашеской жизнью. Он бы стал обычным, таким же, как все. Будучи самым большим грешником, (самым Великим грешником), он отделяется от мира прочих людей. Его самоуничтожение имеет изнанку – это гордыня. Он впадает в экстатическое переживание своей грандиозной грешности и таким образом, становится Выдающимся грешником, Самым Большим Грешником.

Застревая на этой стадии, не двигаясь дальше к искуплению, такой грешник начинает лелеять свой грех, который обеспечивает ему грандиозность и выдающееся положение. Пусть даже в грехе. Понятно, что это все происходит неосознанно или полуосознанно. Тем не менее, этот феномен - некий тупик на пути преобразования грешности через искупление к радости от бытия и к любви к Богу за его милость.
Образ отца Анатолия имеет черты юродивого. Временами он не может изъясняться нормальным человеческим языком, говорит метафорами, его странные парадоксальные действия полны скрытого смысла. Но, если истинные юродивые ведут себя подобным образом, потому что для них это – единственный способ контакта с людьми, для отца Анатолия это не единственный способ. Он вполне вменяем и не является юродивым в строгом смысле этого слова. Почему он прибегает к таким методам изъяснения, если, в принципе, может все сказать просто и по-человечески? Он намекает на что-то, подбрасывая другим монахам предметы, ведет себя экстравагантно и не понятно для окружающих, в отличие от юродивого, прекрасно понимая, как его поведение воспринимается.

Во всем поведение отца Анатолия сквозит подтекст. Если обратить внимание на этот подтекст, то он читается, как обвинение и обличение. Он не может простить себя и не может простить других.

Возможно, для отца Анатолия такой тип общения - способ отделить себя от людей, не войти с ними в контакт на понятном им, людям языке. Это – способ не смешаться с другими, не разделить какие-то человеческие ценности и принципы. Живя в грязи, он боится испачкаться какой-то другой грязью, войдя в мир обычных человеческих коммуникаций, отношений, способов общения. Он противопоставляет себя и людей.

Если допустить, что он противопоставляет себя им по причине своей грешности, то почему все его подтексты связаны с обвинением и обличением? Странный какой-то грешник получается? Грешник, который постоянно указывает другим на их несовершенство и греховность. Эдакий грешник-обличитель.

Образ юродивого ассоциируется с некой просветленностью и близостью к Богу. На юродивого не обижаются и юродивый не обижает, потому что он – представитель, если можно так сказать, другого измерения. Он, как окно в иную реальность, из которого периодически вываливаются какие-то слова, метафоры, образы. Отец Анатолий не таков. Он заставляет людей обижаться и переживать от его намеков и обличений, поскольку все-таки является одним из них. Он устраивает испытание проницательности отцу Филарету, подбрасывая ему под ноги обгоревшую палку, с целью намекнуть на будущий пожар. Отец Филарет не догадывается, а когда пожар происходит, его осеняет догадка, что отец Анатолий намекал именно на это происшествие. Но почему нельзя было сказать о своем предвидении просто? Зачем понадобился этот спектакль с палкой? Если юродивый в принципе на может сообщить о своем знании иначе, то отец Анатолий может, но не делает этого. Не подпитывает ли это его чувство исключительности и превосходства? Не возвышается ли он в этих действиях над теми, кто использует для общения и получения информации обычный язык?

В эпизоде со сжиганием сапог отца Филарета, отец Анатолий вновь берет на себя роль судьи и учителя. В результате жестокого «урока» настоятель понимает, что был привязан к удобным сапогам, комфорту, материальным ценностям, отвергает все это и ощущает себя очистившимся. Но только ли это было сожжено в топке отца Анатолия? Ведь те самые злосчастные сапоги были не только удобной вещью, они были подарком значимого для Филарета человека, они была на символическом уровне проявлением заботы (тот, кто дарил эти сапоги, знал, что у Филарета больные ноги) и хорошего отношения. Вместе с идеей привязанности к материальному в топке сгорела и связь отца Филарета и того, кто сделал ему этот подарок.

Филарет помнил об этом подарке и нес в душе благодарность. Каждый раз, надевая сапоги, он мог испытывать благодарность к подарившему их. В мире отце Анатолия мы не встречаем благодарность. Он не позволяет благодарить себя и сам никого не благодарит. Он изолировался от человеческого тепла и поддержки, заточив себя в мир, где нет прощения и нет благодарности.

В отношениях с мирянами прослеживается та же линия. Они лишаются возможности поблагодарить отца Анатолия за полученную помощь. Порой он делает вид, что он не тот самый старец, а его помощник, порой он просто по быстрому выгоняет их прочь, не дав им возможности высказать свою благодарность.

Благодаря, человек успокаивается. Принятая благодарность позволяет человеку чувствовать, что то, что он может дать - хорошо и ценно, а соответственно и он, этот человек хорош и ценен. Не имея возможность поблагодарить, человек попадает в ситуацию либо вечного долженствования, либо в ситуацию отвержения его благодарности, а значит и его самого. Такой человек, получив помощь, уходит с чувством смутной вины, стыда, может быть даже обвинения. Отец Анатолий, таким образом, ставит других в такое же положение, в котором находится он сам - в состояние внутренней муки. Он помогает мальчику, но заставляет его мать почувствовать себя плохо, он помогает девушке сохранить ребенка, но, видя ее счастливые глаза, тут же гонит ее прочь, чтобы не соприкоснуться с ее благодарностью.

Он отвечает на вопрос женщины о ее покойном муже, но тут же показывает ей, как она привязана к своему хозяйству и вынуждает ее решать сложную задачу выбора между встречей с мужем и всей ее налаженной жизнью. Мать исцеленного мальчика вынуждена делать выбор между своей работой и здоровьем мальчика. Зритель видит, как при соприкосновением с отцом Анатолием люди высвечивают свои слабые и даже не благовидные черты характера. Помогая, он одновременно обличает и судит.

Кульминацией фильма является диалог отца Анатолия с Тихоном, (тем человеком, которого, как думал отец Анатолий, он убил во время войны) Тихон прощает его, но отец Анатолий не может принять это прощение. Он так и остается в состоянии внутренней муки. Только на короткий момент он расстается со своим грехом, когда понимает, что Тихон жив. Отец Анатолий говорит: «У меня ангелы на душе поют!» Но не долго пели ангелы. Его привычка жить в муке и мучить других взяла верх, и в последнем разговоре с Тихоном, мы не видим ни капли тепла, проявлений раскаяния или облегчения от примирения. Мы видим почти деловой разговор и быстрый обрыв его.
Ангелы запели в его душе по поводу факта – я не совершил убийство. Важна оценка Бога, но не важны отношения с тем, кто долгое время считался убитым им. Кажется, что он как-то в общем-то равнодушен к нему. Он был не равнодушен к факту своего поступка, но равнодушен к другому человеку. Это окончательно убеждает в том, что мучил его стыд и ощущение своей «плохости», а не вина перед живым человеком. Вина подлежит искуплению, в случае с отцом Анатолием мы видим не искупление,
а уничтожение мучительного стыда вместе с прекращением его жизни.

Антипод отца Анатолия в этом фильме – отец Иов. Он выглядит, как отрицательный персонаж, когда мы видим, как он зачитывает доносы начальству. Он ухоженный и «правильный», он - противоположность отцу Анатолию, грязному и «не от мира сего» со всеми его полуюродивыми поступками. Скорее всего, симпатии большинства зрителей оказываются на стороне отца Анатолия, а отец Иов воспринимается, как подхалим и завистник подвижничеству отца Анатолия.

Но что мы видим в конце фильма? Отец Иов вдруг проявляет истинную любовь к отцу Анатолию. Видимо, желание иметь с ним контакт было с самого начала. Почему-то отец Анатолий привлекал отца Иова, но как к нему было пробраться через все препоны и изоляцию, которые отец Анатолий воздвиг вокруг себя? Отец Иов пытался вытащить его из заточения, приблизив его к миру обычных монахов. Его возмущали странности отца Анатолия, он даже писал доносы на него отцу Филарету. За таким чрезвычайным раздражением, не трудно усмотреть притяжение и интерес.

Эта война двух позиций, двух личных вер и двух идеологий могла длиться все время, но первым сделал шаг навстречу отец Иов. Он, в отличии от отца Анатолия, смог отказаться от своих принципов ради эмоциональной близости, помощи другому, ради реализации своей любви. Мы видим это в сцене с гробом. Иов принес гроб отцу Анатолию. Во-первых, он этим показал, что верит в возможность отца Анатолия предсказывать будущее и во-вторых, он хотел сделать для него что-то хорошее, примириться с ним, хотя бы перед его смертью. Гроб был сделан по понятиям его, отца Иова - добротный и качественный, покрытый лаком (отец Анатолий хотел, чтобы его похоронили в старом ящике).

Отец Анатолий по началу отвергает и высмеивает подарок, особенно это покрытие лаком. И тут мы видим, что для отца Иова его собственные принципы и понятия, а так же оценка его усилий не так уж и важны. Он готов отречься от них ради любви и помощи другому. Он готов содрать этот лак, измазать все углем, лишь бы отец Анатолий был доволен.

В конце концов отец Анатолий понимает, что эти действия отца Иова это - проявление любви, но особой радости и облегчения ему это не приносит. Любовь - неизвестная для него стихия. Его подвижничество не научило его любить и благодарить, он так и остался в мире оценок.

Отец Иов прост, не замысловат, не надрывен и не драматичен, но его образ вызывает ощущение здоровья и жизненности в отличие от образа отца Анатолия, от которого веет безысходностью, смертью и мраком.
Отец Иов готов полюбить другого, даже если этот другой не соответствует его представлениями о том, каким должен быть человек. В его случае, любовь оказывается сильнее принципов. Отец Анатолий не любит никого. Если в его мире правит не любовь, то что тогда? Как это ни парадоксально может быть прозвучит для многих, правит там сила, мощь, могущество. Он часто читает молитвы, в которых восхваляет мощь и величие Бога. Похоже, что его Бог может все, кроме того, как простить. Тема всемогущества видна и в отношениях Филарета и отца Анатолия. Филарет видит, что отец Анатолий обладает признаками просветленного – целительство, предсказания, жесточайшее подвижничество. Ему хочется перенять этот опыт, найти секрет, как стать таким же. Он даже перебирается в грязный домик отца Анатолия. В результате такого «ученичества» отец Филарет что-то меняет в восприятии себя (отрекается от привязанности в материальному), но мы не видим его оживления и наполнения любовью или добротой, мы видим подъем на одну умозрительную ступеньку и более ничего. А ступеньки эти ведут вверх, туда, где располагается образ всемогущего Бога. Критерий же приближения к нему – мочь: мочь предвидеть, мочь лечить, мочь быть безупречным. Это «мочь» и значит обладать силой.

Так, «быть сильным» становится более важным, чем быть живым, быть любящим и быть способным к прощению и благодарности.

Почему же этот фильм вызвал такой интерес? Возможно,
путь отца Анатолия воспринялся, как путь героя, который справился с невозможной задачей – избавиться от тяжкого греха. Это может вызывать резонанс с общечеловеческой мечтой – избавиться от свойственного человеку чувства виновности (откуда оно берется – в начале статьи). Не вникая в глубинные мотивы и психологические механизмы, зритель увидел путь страдания и освобождения, пусть даже в смерти. Многое в этом образе печально и болезненно, но есть такие моменты, которые могут восприниматься с эмоцией «а зато!». Зато он был сильнее, проницательнее, совершеннее, ближе к Богу и т.п.. чем те другие люди, не отягощенные таким ужасным грехом. В этом « а зато!» скрыто спасение для подавленной, забитой, униженной и обвиненной части личности, которая есть, наверное, у каждого человека. Эта эмоция сродни клятвам маленьких детей – «вот я вырасту большим, стану сильным, и тогда вы все у меня попляшите!». Ущербность, забитость и виновность в таком варианте лечится не любовью, принятием, заботой и прощением, а компенсируется силой – мышцами, сверхспосбностями, каким-либо видом совершенства.
Именно о таком пути фильм «Остров». Тот большой резонанс, который он вызвал может быть триумфом идеи – «миром правит сила».