Трое в лодке. Послевкусие.

Эта наша совместная статья с Демъяненко Татьяной, которая родилась по итогам проведения нашей мастерской.

Т.: Почти три недели прошло с нашей с Наташей мастерской, а начали готовиться мы к ней несколько месяцев назад. А опыт, благодаря которому возник импульс к ее проведению, был получен несколько лет, а, может, даже десятилетий назад. “Дерево”, семена которого были посеяны очень давно, подросло и пришло время собирать с него плоды. Плоды опыта и придания этому опыту смысла. Эта статья будет посвящена этому процессу.

Н.: Даже и не знаю плоды ли это уже или снялся еще один слой корочки, который позволил присвоить себе еще кусочек собственных чувств и способов взаимодействия с людьми. Вот уж поистине смыслы раскрываются волнами послевкусия. Пожалуй для меня самой ценной находкой было обнаружение едва ощутимой точки внутри себя, опираясь на которую, при условии, что хватает ресурса не провалиться внутрь себя и есть осознание ценности партнера, есть возможность двинуться навстречу другому и сохранить не видимость, а отношения в паре, даже при возникшем третьем.

Т.: Для меня же открылся иной полюс того, о чем говорит Наташа: правдивый ответ самой себе в том случае, когда я не хочу больше двигаться в отношения. Хочу остановиться. В этот конкретный момент. Или с этим конкретным человеком. Когда скорость слишком велика, чтобы я могла заметить свое реальное желание или нежелание, у меня возникло право на паузу. И одновременно позволять иметь эти паузы партнеру, идти ему на собственной скорости. Порой, я так спешу, что это выглядит весьма напористо и агрессивно, моей энергии с одной стороны так много, что хватит на двоих, а с другой - второй не очень то и нужен в таком механизме. И третий может возникать, как защита второго от моего собственного рвения, иногда практически убийственного. Чем выше скорость, тем быстрее мелькает пейзаж отношений, новизна, необходимость постоянно включаться на множество резких движений позволяет не замечать хронического напряжения, неудовлетворения, накопившейся злости. Я останавливаюсь, и картинка целиком, то, как выглядят отношения сейчас по-настоящему пугает…. Но увидеть ее - это единственная возможность “рисовать” иначе.

Н.:Очень откликается...и похоже это не про полюс...Обнаружение этой внутренней точки опоры происходит как раз в миг фокусировки на себе, которая возникает как следствие проживания микротравмы разрыва в треугольнике в момент, когда ЗДЕСЬ и СЕЙЧАС партнёр выбрал не меня, а другую/другого/работу/увлечение… И как раз если удаётся не сбежать в этот момент, а признать, прожить всю боль и ужас, ярость от этого разрыва в этот момент, принять своё бессилие, следующий шаг то, о чём пишет Таня: внимание на себе и возможность БЫТЬ САМОЙ одной.

Т.: Здесь я не могу не упомянуть слова одного участника, сказанного в завершение мастерской: “Шел n-й год сепарации от мамы…” Тема отношений будит наш детский опыт: там, где нас оставляли, когда мы совсем еще не были к этому готовы. Там, где одиночество синоним смерти. Ясли, воспитание по Споку, мама в депрессии или просто в крайнем истощении от попыток разрываться между семьей, работой и политикой партии. Мало у кого из нас нет опыта брошенности в том возрасте, когда мы совершенно не были к этому готовы. Или другая сторона медали: растущий ребенок, активно и любознательно осваивающий мир, которого не в состоянии ни на шаг отпустить от себя мама. Попадая в собственный опыт брошенности (а у первого послевоенного поколения его было еще больше) мать очень боится остаться одна, и ребенок спасает ее от одиночества. Ради связанности с ним она активно пугает его

окружающим миром, в котором он не выживет без нее, когда на самом деле он давно к этому готов. Из этого появляются разные стратегии поведения в треугольнике: быстро приближаться и вцепляться намертво, и третий нужен на случай если второй резко исчезнет (так как это делала мама) или встраивание третьего между собой и вторым, чтобы избежать той избыточной близости, скорее слияния, которое существовало в самых первых и таких важных отношениях.

Н.: Да уж вариантов масса, в том числе и выбор пары, вместо партнёра, чтобы, спроецировав на неё родительские фигуры, попробовать все ж таки выиграть конкуренцию у одного из родителей за другого. Когда важна именно сама победа, а не отношения, не человек напротив. И тогда, как раз рождение ценности себя просто по факту жизни на земле (которое может не быть в доступе) происходит в точке отчаяния при осознавании нежелания быть сливной ямой других отношений. Когда наконец тихо и спокойно звучит изнутри: “Я есть, даже если Тебя нет.” И именно отчаяние даёт ресурс рискнуть выдерживать напряжение в паре. А с чем выходит пара из треугольника?

Т.: Как показала мастерская, самые яркие эмоции в треугольниках появляются при большой нуждаемости в близости и одновременно в ограниченной способности выносить близость. Желание быть замеченным и одновременно страх, даже ужас быть замеченным кидает в отношениях от очень далекой дистанции, на которой сложно разглядеть детали, к почти полному отсутствию этой дистанции, где другого можно распознавать исключительно на ощупь. Именно тогда нужда в близости может сексуализироваться, но все равно не приносить удовлетворения.

Мы творили мастерскую и искали такую дистанцию между собой. Встречались с разными чувствами, часто не самыми приятными, но именно возможность быть в конфликте, на мой взгляд, позволила заметить и начать принимать нашу разность, в которой “зажила” эта тема. Некий совместный плод, появившийся после того, как двое были замечены друг другом.

Н.: Да, прожив наш собственный треугольник, честно, мы смогли выносить этого ребёнка - мастерскую. И наши отношения при этом стали не то что ближе, а как-то меньше надрыва, больше спокойной радости и удовольствия. Есть возможность не сворачивать свои реальные чувства в моменте, а проявлять, но подыскивая бережную для восприятия партнёром форму. Спасибо Таня за то, что Ты есть, и всем участникам: до сих пор стоят перед глазами некоторые жесты, фразы глаза….