Психологическое насилие взрослого над ребёнком

Когда мои дети говорили мне: «Мама, мы не хотим на танцы – там на всех кричат» - я не придавала этому должного значения и сейчас жалею об этом. Я пыталась им объяснить, что, когда чему-то учишься – то часто что-то не получается, и задача учителя объяснить и показать. Если всё уметь сразу, то и ходить тогда не было бы смысла. Да и неинтересно тогда. 

Но я не представляла себе масштаба крика и упрёков, пока не оказалась на открытом уроке. 

Ещё со школьных времён – открытый урок для меня всегда был демонстрацией того, как умные детки занимаются у милых учителей и как замечательно проходит этот урок. Это всегда была лишь демонстрация. Даже парты ставились по-другому. Образовательного компонента на этих уроках не было. После его окончания все облегчённо вздыхали: ученики могли расслабиться, учителя были рады, что это закончилось, а родители, наконец, могли дальше бежать по своим делам. Потом наступали обычные будни, где были обычные уроки. И ничего похожего на открытый урок не происходило. 

А сейчас меня пригласили на открытый урок в школу к моим 4-хлетним двойняшкам. В музыкальную школу. 

Всё время с начала учебного года родителей не пускали на занятия, педагоги не разговаривали с родителями после уроков и на вопрос, что же там происходит за дверьми – мы могли составить мнение по каким-то отдельным фразам наших детей, которые ещё не очень умеют рассказывать, что и как. У большинства родителей дети вообще молчали. В родительском чате мамы просили друг друга подсказать начальные строчки песенок, которые наши дети проходят. Их дети молчали так же, как и партизаны скрывали секреты государственной важности. 
В итоге заведующая, уставшая от вопросов родителей, решила пригласить нас на открытый урок по музыке и по ритмике. 

Было около 13 детей. Первая была музыка. Преподавательница по музыке показала, как она обычно занимается с детьми. Они учились петь то выше, то ниже, то громче, то тише, учились попадать в ритм, играя на металлафоне, барабане и маракасах, танцевали и пели разные стишки. В перерывах между упражнениями кто-то из детей отвлекался немного, иногда шумел, но для группы 4-хлетних детей ничего необычного я не увидела. Всё прошло в атмосфере улыбки и доброжелательности. 
Вторым уроком была ритмика. 

Сначала дети 10 минут сидели на холодном линолиуме, оставшиеся 20 минут детей всё время попрекали. Педагог резко прерывала упражнение для очередного замечания. А из одного подвижного живого и жизнерадостного мальчика публично сделали какого-то суперхулигана и относились к нему с ёрничанием. Как детский психолог, я работаю с самыми разными детишками, в том числе и с теми, у кого органическое поражение мозга, поэтому смотреть на этого здорового жизнелюбивого мальчишку было отрадно сердцу и больно, когда на него так сильно публично ругались. 

Видно было, что педагог раздражён и полон негатива. Я вижу, что за этим стоит огромная усталость. И становится жаль человека. Но причём тут мои дети? 

Притом от каждого упрёка мне, взрослому человеку, было неприятно. А что если представить себя на месте своего ребёнка в этот момент? 
Почти каждое упражнение резко прерывалась ради очередного замечания. Дети вели себя тише, чем на музыке, но исключительно на страхе. Ни одной похвалы никому за весь урок я не услышала. Не только я, но и другие родители были в шоке. 

Однажды когда я была в больнице, я вышла в коридор, чтобы открыть форточку – как и было установлено по местным правилам в то время, пока все отдыхали в палатах. Я была в шортах и футболке, у меня была короткая стрижка. Я забралась на скамейку, но тут вдруг услышала со спины такой ор на меня – мол, зачем я открываю форточку. Когда же я повернулась, то медсестра стало тут же извиняться, объяснив, что приняла меня за 14-летнего подростка. Мне, конечно, это было лестно. Но, с другой стороны, я вспомнила – а ведь часто взрослые позволяли себе такое грубое властное отношение к нам в школе, когда мы были детьми. И за что? Что я сделала в данной ситуации с окном неправильно? Почему, если бы мне было 14 лет, я бы получила сейчас нагоняй! А если мне 30 лет – за то же самое действие – мне никто слова не скажет! Меня это поразило тогда очень сильно. 

В общем, я, как мама, несу ответственность за то – приучать ли детей к тому, что это нормально, когда взрослые на них кричат, или нет. И я выбираю – НЕ приучать. Я выбираю психологическое здоровье своих детей вместо дополнительных уроков и выученных стихов. Я хочу научить детей, чтобы они сами потом смогли сказать «стоп» психологическому насилию со стороны взрослых. Но сейчас, пока они малы, они видят, что я их защищаю, и видят, что унижения, оскорбления и упрёки взрослых терпеть нельзя. 

Методы запугивания и страха были распространены раньше. Но сейчас другое время. И я хочу, чтобы дети росли свободными и радостными. 
Я считаю, что это ответственность папы и мамы сперва защитить ребёнка от психологического насилия взрослых как в семье, так и в обществе, а затем научить и его самого не позволять этого.

Также мы с вами можем встретиться вконтакте и фейсбуке, где Вы найдёте ещё больше статей о детях и осознанном родительстве. 

Ваш шокированный детский психолог,

Юлия Кононова

Эти статьи Вам понравятся: