«Маленький Ганс» под прицелом

«Маленький Ганс» под прицелом
«Маленький Ганс» стал первым пациентом- ребенком к которому был применен психоанализ. Из всех классических клинических случаев Фрейда он более всего подвергался, подвергается и будет подвергаться «критике» со стороны не- аналитиков, и не только. Критика эта, хоть и содержит порой зерна рациональности, тем не менее, всегда чересчур аффективна. То есть волнение это чрезмерно, и необходимо дать ему объяснение, так как очевидно что оно имеет симптоматическое происхождение. Случай Ганса непосредственно касается детской сексуальности, той самой сексуальности, в которой ему норовят отказать все кому не лень. Что еще следует делать ребенку, что бы показать, что тема взаимоотношений полов его интересует больше чем игра в кубики? Что еще делать ему, когда даже в его мастурбации взрослый в упор не хочет признавать наслаждение, называя это «невинным» интересом, «просто любопытством» или, в крайнем случае «привычкой»? Мне вспоминаются слова нашего педагога по педиатрии. Всего лишь однажды ее, мирную и добрую женщину я увидел в состоянии аффекта. В один из дней, когда мы изучали нервную систему младенца, я был поражен произошедшей с ней переменой, когда речь зашла о психоанализе. «Ребенок краснеет и потеет не потому что он сексуально удовлетворяется, а потому что он слабенький, и ему трудно выжимать молоко из груди» восклицала она, потея и краснея. Детская сексуальность наиболее «оскорбительный» момент в теории Фрейда. Обычный вывод «критиков»: ребенок- то есть Маленький Ганс, был психически болен, и все сказанное нельзя отнести ко всем детям. «Эдип- для ненормальных». Вывод номер два: а был ли мальчик? Фрейд все это выдумал, чтобы обосновать свою чудовищную теорию, или даже для того чтобы оправдать свою извращенность «Фрейд- воплощение зла и порока». Психоанализ и «читательский негативный перенос» к фигуре Фрейда идут бок о бок более ста лет.
«Но он ведь будет расти, не правда ли?»
Фобия мальчика манифестировала в возрасте четырех лет и девяти месяцев, и выражалась в интенсивном страхе быть укушенном лошадью (конем), что в итоге привело к тому, что Ганс боялся покинуть дом. Следует отметить интерес Ганса к своему пенису, и удовольствие, которое ему доставляли прикосновения к органу. Мать Ганса, которая, кстати, была бывшей пациенткой Фрейда, пригрозила мальчику кастрацией, которую осуществит доктор А. Это не остановило мальчика от намерения поглядеть на пенис отца, матери («нет, я думал, что так как ты большая, то и Wiwimacher у тебя как у лошади») и сестры (фобия также имела временную связь с рождением его сестры Ханны). Следует особо подчеркнуть то, что лошадей Ганс не только боялся, но так же, очень интересовался ими, как это всегда бывает при фобиях. Можно сказать, что он был заворожен конем. Игра в «лошадку» символизировала его попытку идентификации с этим опасным животным. Страх лошади номер 1 (кастрирующая лошадь) является в данном случае смещением этого чувства с фигуры отца, то есть Ганс первоначально боялся отца, за те чувства, которые он к нему испытывал. А именно, мальчик устранял отца в своих фантазиях, и оставался с матерью. Страх этот изначально иррационален, он полностью спроецирован маленьким субъектом сначала на отца, затем на лошадь. Понятно, что никакой отец в здравом уме не станет не то что кастрировать, он и пальцем не тронет мальчика даже если будет знать все об его фантазиях. Реальность используется только как материал для создания симптома, ребенок в симптомообразовании ищет ответ на вопрос о своем собственном основании. То есть Ганс сам себя приговаривает к кастрации и совершает ее на символическом уровне- теперь он не может ходить там, где ему вздумается. Он ограничен, кастрирован в своем передвижении, и это очень важный момент. Дело в том, что есть еще один страх- страх лошади номер 2, заключающийся в том что лошадь упадет, издав «скандальный» звук. Сравним с этот звук со звуком падающего «лумпф». Что делают с упавшим «лумпф»? Выбрасывают, конечно же. Падающий конь- слабый, устраненный отец. Что же страшнее- кусающая лошадь, или падающая? Кастрирующий отец, или кастрированный? Фобия Ганса разрослась между этими двумя страхами, из которых «оба хуже». Отец, как и другие родственники, озабочен «глупостью» сына. Он находит ему профессора, беседует с сыном, анализирует его. Отец, в общем- то бессилен перед фобией Ганса, он бессилен, а потому и обращается к Фрейду, тем самым расписываясь в своем бессилии. Отец слаб- профессор силен. Ганс спрашивает у отца: «Разве профессор разговаривает с богом, что он все может знать раньше?». Вот что производит страх номер два в реальности, вот как «падает» в реальности такой большой отец, и от чего? От такой маленькой «глупости»! Это скандальный провал отцовского авторитета. При неврозах очень часто часть симптоматики реализуется в отношении с близкими родственниками, легко можно проследить частичную реализацию инцестуальных, садо-мазохистических и других влечений непосредственно, то есть не В симптоме а ЧЕРЕЗ симптом. Не через садистическую фантазию, а через осуществление ее на практике, с этим же лицом, но и в том, и в другом случае наслаждение не присваивается. Правильнее включать в понятие «симптом» не только фобию, обсессию или конверсию, но и все способы борьбы с ними (в том числе и психотерапию), а так же все либидинальные инвестиции в реальные отношения с другими лицами, так или иначе связанные с симптомом. Ревность к сестре и желание избавиться от нее была для Ганса менее вытеснена, если можно так выразится, чем эти же мысли по отношению к отцу, во всяком случае, довести их до сознания удалось легче. Страх лошади- отца постепенно отступает «В последние два дня я замечаю, что Ганс самым решительным образом выступает против меня, хотя без дерзости, а скорее шаловливо. Не оттого ли это, что он больше не боится меня — лошади?» В результате анализа у невроз Ганса разрешился, о чем свидетельствовал сон о водопроводчике заменяющим пенис и фантазию об отцовстве (в противоположность более ранним, где он сам рожал детей), что говорило об его идентификации с отцом. Он встретился с З. Фрейдом спустя 14 лет, во второй раз. Первого раза он не помнил.