Боязнь игл и острых предметов | Важные моменты сессии

Леонид (имя изменено) обратился с таким запросом.

Хочу проработать чувство страха. Ситуация такая. Не знаю, когда это началось, осознал я это к 20 годам. У меня жутчайшая боязнь иголок и стоматологов. Причем не стоматолога как доктора, и не жужжащей бормашины, а иголок, зондов, любых острых предметов. Если стоматолог берет любой острый инструмент, у меня начинается дикий страх.

Я парень не робкого десятка. Я боль терпеть умею. Но этот страх до паранойи. Он в теле проявляется очень ярко. И голова кружится, и тошнит.

И самое главное, если нужно кровь сдать для анализа, я через силу иду и сделаю это. На воле. Надо сделать – сделал. Всё прошло идеально. Отвернулся. Как вошла иголка вообще не почувствовал. И я сам себе говорю: Вот какого ты… боишься… Убей в себе это чувство страха…  Три дня проходит, я начинаю вспоминать эту процедуру… И меня начинает колотить. И я прекрасно понимаю, что это не моё.

По шкале от 1 до 10, это восемь и девять. Вплоть до того, что мне проще не пойти и не сделать процедуру, чем пойти и сделать.

Когда об этом думаю, у меня холодок по всему телу, по всей спине.

Цель: Я буду чувствовать удовлетворение от процесса, потому что я понимаю, что это процедура мне нужна, чтобы мне стало лучше. Вместо страха – обычное спокойное поведение. Спокойствие и уверенность.  

Ситуация из детства: Я по состоянию здоровья постоянно мыкался по больницам с 4-5 лет. И потом регулярные обследования. И там я боялся уколов, но тогда не было такого состояния. Я боялся, потому что у меня не было живого места. В синяк уже кололи. Особенно когда присылали практикантов на нас тренироваться.

Фигуры:

1)      Леонид в контексте моей темы (страх иголок)

2)      Состояние именно этого взрослого сегодняшнего страха перед иголками

Тест 1. Первоначальный образ расстановки: Палач и жертва. Симптомы заместителя клиента и самого клиента – тошнота, обесточенность, переплетенность с судьбой жертвы из прошлого.

Решение: Разделение с тяжелой судьбой жертвы. Ощущение в теле – стало легче и веселее. Хочется идти вперед.

Тест 2. Ребенок настороженный и волевая довлеющая мама. Мама упрекает парня, что он нехорош, что он не может выдержать обычной процедуры. Симптомы – сонливость и муть перед глазами заместителя клиента в детском возрасте.

Решение: Обработка детской травмы, обеспечение ребенка всеми ресурсами защиты, заботы, безопасности и спокойствия.    

Обсуждение расстановки:  

• Полтора часа работы, нить не потеряна, ничего лишнего, это дорогого стоит.
• Намного больше было внимания клиенту. Повезло, заместителей было мало. Когда заместителей много, приходится больше вокруг заместителей вниманием кружить, а клиенту остаётся меньше внимания. А здесь получилось очень сбалансированно. Клиент получил очень много внимания, думаю 50% времени – расстановщик был в непосредственном контакте и общении с клиентом. Клиент не ослаблял своей вовлеченности в процесс на протяжении всех полутора часов расстановки.
• Расстановщик давал время фигурам смотреть в глаза друг другу, даже побуждал это делать активнее, и этим самым запускался некий аутопоэтический процесс, и этот процесс был очень глубоким. Не поверхностное «я тебя вижу». А очень глубокое «Я ТЕБЯ ВИЖУ». Контакт глаз запускал дополнительное движение в фигурах и в клиенте.
• Расстановщик: Я специально шел глубже. Потому что заместителей мало, и я старался погрузить клиента в информацию за счет большего времени контакта с этой информацией.
• Это находка. Такие разные форматы, и так по разному идёт процесс.
• На мой взгляд клиент очень профессионально сделал запрос. Ничего лишнего. Четко перечислил в каких ситуациях эта симптоматика возникает, как он это переживает.
• Если ловить блох. «Иглотерапия - это закрытая тема для тебя, дорогой клиент, навсегда, да?!» Шутка шуткой, но для внушаемого мнительного клиента это может быть негативным внушением. Мнительный клиент может после этого прийти домой и сказать жене: «Доктор сказал, что это навсегда!»
• Мне понравились формы поддержки клиента от расстановщика: «Энергию в запросе чувствую. Работа будет крутая. Да!»
• Мне понравилось уточнение характеристик будущего желанного состояния: «Как себя будешь чувствовать? Как будет по другому?» То, что сейчас есть – это проблемная зона. То, как будет – это зона решения. Давай помечтаем, подумаем, представим… Как себя будешь чувствовать? «Буду чувствовать себя спокойно и уверенно».    
• Следующая моя реплика дискуссионная, на обсуждение. Мне показалось, что слово «страх» звучало в ходе предварительного интервью слишком часто. Если слово «страх» повторить много раз в ходе интервью, это может стать для клиента косвенным внушением. Я бы как только услышал бы слово страх и понял его характеристики, я бы в дальнейшем разговоре использовал бы более нейтральное общее слово «состояние». Например, «То состояние, какое было у тебя сейчас, на какое будем его менять?» И получается, слово страх уходит из лексики, из словестного ряда.
• Вопросы и рассказ о временах, проведенных в детстве в больнице, и практикантах, которые на нём тренировались делать уколы, и о всех минусах советской медицины, на мой взгляд были нужны. Сразу стало понятно, что этот хоть и неприятный биографический опыт не идёт ни в какое сравнение с тем необъяснимым страхом, который Леонид испытывает перед иголками в настоящее время. Но из этого чётко вылезла вторая часть нашей расстановки (проработка биографической травмы).
• Фирменная фразочка расстановщика хороша: «Залей свой страх через глаза в ощущения заместителю», на мой взгляд, сработала хорошо.
• Мне понравилась фраза одному из заместителей: «Представь, что ты отошла на то место, на которое хотела». Пространство новое. Заместитель уперся в стену. Что это значит? Тесно в комнате? Ситуация очень старая? Ситуация опасная и хочется «смыться»? Так что фраза «Представь, что ты отошла на то место, на которое хотела» - это прекрасный способ утилизировать тесноту пространства. Тесно? Да! Но у нас есть решение. Мы можем себе позволить представить себе, что… И тут фокус сразу меняется, сразу у заместителя ощущение большей свободы. Как потом оказалось, несвобода в том месте, где она стояла – стала основной темой расстановки.  
• Фраза заместителя: «Я бы ей иголки под ногти загнала, она же жертва», стала ключом к успеху. Это стало распаковкой образов палача и жертвы. Подсказка была очень наглядной.
• Мне понравилась фраза поддержки клиенту от расстановщика: «Кого ты знаешь с подобной судьбой? Никого. Это явно не твоё. Это динамика предков, представителей твоего рода. И было это очень давно. И явно это было давно!»Поддержка заключается в положительном внушении: «Ты – нормальный человек, а проблема не твоя… Достаточно разделиться, отдать тяжелое в прошлое, и будешь чувствовать себя намного лучше».
• В расстановке есть и своя статика (порядок, взаиморасположение, статусы, роли), и своя динамика (слова, движения, позы, жесты и т.д.). Роль палача претерпела очень интересную динамику. Сначала палач, как туповатый оболтус, смотрел на ноги этому благородию, и злился (сжатые челюсти), но сил не было что-то сделать. А потом через некоторое время, я, как Швондер и Шариков («Уж мы кошек душили, душили…) получаю над этими благородиями власть, у меня появляется злорадство, я мщу за свои прежние унижения, издеваюсь, пытаю, проявляю откровенный садизм. Потом, видя благородство и силу духа, я сникаю, и снова я смотрю вниз, и я снова подавлен. В таком виде я такой динамики никогда не встречал.
• И это развертывалось не торопясь. И еще один комплимент расстановщику. Он дал этому процессу время для развертывания. Мы полтора часа, это на самом деле много, но не было ощущения, что долго или затянуто. Всё это время было занято очень густыми процессами.   
• Заместитель палача был в сильнейшей ярости, когда указывал рукой на клиента и говорил: «Твоё счастье, что ты мне тогда не попался…» В этом был и крайняя форма садизма, и бессилие садиста перед силой духа жертвы. Побеждает всегда жертва. Это стало заметно другим участникам группы. До мурашек.
• Потом у нас было перетекание ролей. Появилась женщина беременная, которая оплакивала умершего (замученного пытками). Дали время ему умереть. Целый фильм в ролях развернулся, не торопясь, перед клиентом. Мы для клиента постарались на славу. Спасибо заместителям. Они четко выдержали свою рамку. Глядя на них, было четко понятно, что надо дать процессу происходить ровно столько времени, сколько нужно. Процесс тёк в своём темпе. Это стало подарком клиенту, чтобы он понял и воочию увидел то, как это всё происходило и что это всё не его история.  
• Что интересно, что шаблонные фразы в этом процессе вообще не работали. «Я сделаю в память о тебе что-то хорошее…» - для жертвы не отозвалось никак.  А вот «Сохрани своё достоинство в любой ситуации, хотя бы для самого себя. Не предавай себя» - отозвалось. «Нос не вешай, я это вынес, значит и ты сможешь».  
• «Дорогой клиент, ну ты же будешь стараться…» - это на мой взгляд спорная фраза. Это фраза лишает клиента свободы, заставляет, принуждает клиента к чему-то. А клиенту тоже нужно время.

• Расстановщик: «Я вкладывал в эту фразу такой смысл: «Чтобы не грузить его ответственностью, выразить уверенность, что у него всё получится… и т.д.»»

• Важно в расстановке дать контакту состояться. Есть фигура с важным посланием для клиента, и есть клиент, готовый получить это послание из расстановки. Пусть между ними произойдет аутопоэтический процесс передачи этого содержания, настолько, насколько это возможно. Сколько возьмет для себя клиент из этой ситуации, зависит только от него самого. Мы не можем этого предвидеть. Надо просто дать этому время. Если заместитель работает в своей роли качественно, он помогает клиенту выйти на очень продуктивный уровень работы. Заместитель говорит клиенту: «Я еще раз повторяю… Слушай меня внимательно… Тон мне твой не нравится. Несерьезно. Так ты ничего не изменишь… Нужно решительнее». И клиент прислушался к заместителю, вошел в решительное состояние, и смог прийти к более качественному результату.
• «Я буду внимательно смотреть за тобой» - спорная фраза, вложенная в уста предка. Чуть-чуть перебор. Она лишает клиента права на самостоятельный выбор. Лучше сказать: «Хочешь быть счастливым и успешным, спокойным и уверенным, занимайся своим делом нечего на нас пялиться». Помягче нужно.
• Если сам заместитель начинает выдавать чрезмерно категоричные или поучительные фразы клиенту: «Я тебе расскажу, что тебе нужно сделать…».  И далее от лица заместителя идет текст на 20 страниц мелким шрифтом, такого заместителя нужно либо тормозить, либо обыграть этот текст, смягчить его влияние на клиента. Например: «О, заместитель у нас сегодня говорлив и плодовит. Дорогой клиент, возьми для себя из этого послания ровно столько сколько тебе нужно, и пойми для себя нечто важное…»        
• У женщины, которая оплакивала жертву (погибшего мужа), процесс шел своим темпом. Мы это заметили, обратили внимание. Потом клиент поклонился опыту и чувствам этой женщины, оставил это ей и развернулся, пошел в будущее. В этот момент мне очень понравились гипнотические, мягкие и в то же самое решительные интонации поддержки. Правильные слова, в нужной дозе, с нужной интонацией. Очень хорошее завершение первого эпизода.      
• Во втором эпизоде появляется биографической (детской) травмы. И такое сочетание в одной расстановке двух очень похожих сценариев, и системного переплетения из рода, и детской травмы, говорит нам о том, что клиент, и группа, и расстановщик готовы к очень глубокой и серьезной работе. Поэтому для нас всех это был подарок.   
• Заместители показывают фигуру мамы, которая упрекает фигуру парня в том, что он боится элементарной процедуры. «Ты меня огорчаешь, меня раздражает твоя трусость, мне стыдно за тебя перед другими».  И если учесть, что страх у парня системный, и идёт он от казненного, замученного пытками человека, это получается очень жестко. Мама не защищает, а наоборот, превращается в пытку и угрозу. Это все равно, что человеку, который панически боится пауков, подкидывать их ему под одеяло и наслаждаться его воплями, и еще упрекать его в этом.
• Сразу нам дали подсказку, как Леонид справлялся с агрессией и упреками мамы. Его инструментом спасения был и, может быть, остается до сих пор, сарказм. В интонациях разговора с ней это очень хорошо проявилось: «Маман, ну ты опять за своё!»
• Очень хорошо, что эту ситуацию проработали в поле через заместителя. Сам Алексей, глядя на эту ситуацию, оказался почти в ступоре, как ребенок. Его надо было выводить из поля, усаживать подальше, и работать через заместителя.
• Еще один критерий того, что в этой расстановке нужно было обязательно делать и второй эпизод тоже, и не останавливаться на первом. Я когда сидел в конце первого эпизода на кресле и умирал от навалившейся сонливости. Это значит, что я сидел уже в некоей роли, в некоей динамике, которая обозначала себя и предлагала ей заняться.     
• Когда мы имеем две фигуры сейчас и две фигуры в прошлом, надо сделать такую интервенцию. Нужно двум фигурам настоящего взять воображаемый сундук «системной подгрузки» из настоящего, и передать его другой паре из прошлого. «То, что между нами, передаём вам и вашему времени». Это передает не то, что во мне и не то что отдельно в маме. Мы передаем именно наш совместный контекст, контекст наших отношений, который вызывает панику, страх, неспокойствие. Как только отдали груз прошлому, у заместителей как будто ветровое стекло протерли, и появилась ясность. Это был индикатор того, что мы сделали нужный шаг в нужном направлении.
• И дальше и фигуры, и клиент, развернулись и пошли в будущее. Наполнившись ресурсом.  
• Потрясающе интересная работа. Спасибо всем участникам.

Супервизионные группы в Центре "ОЛЬВИЯ" проводятся каждый месяц. 
Предварительная запись обязательна  тел. 8-905-565-66-55