Кто ты будешь такой, или Зачем нам работа

Как мы выбираем себе работу, чего хотим? Чтобы денег платили как следует. Чтобы рассказать о ней не стыдно было.  Чтобы ехать было недалеко, а лучше вообще идти. Чтобы нравилась. И в самый последний момент можем задать себе главный вопрос – а она вообще наша? Она нам подходит?

Юля плачет. Ее разрывают чувства. Первое – обида: пять лет потрачены на институт, где Юля изучала географию, а теперь она поняла, что географию ненавидит. Второе – растерянность: Юля преподает ненавистный предмет в школе, но ей не так уж от этого и плохо, потому что дети – отличные, общаться с ними здорово, и даже география не кажется такой отвратительной, когда они начинают рассказывать о горах и реках. Третье – зависть: среди Юлиных приятелей есть люди, которые, как она говорит, «могут по двенадцать часов подряд рисовать, или писать, или шить. У них полный обвал с личной жизнью, с друзьями они тоже редко видятся. Мне бы не хотелось так жить – но мне бы хотелось так тащиться от работы!» Четвертое – горечь: Юля тоже готова начать искать свою любимую работу, но как только она думает, сколько времени придется потратить на обучение новому, весь энтузиазм пропадает моментально: «Ну захочу я, например, стать журналистом. Пять лет учебы. Снова пять лет!» На четырех печальных чувствах Юля держится плотно, крепко, как устойчивый стул. Придется показать ей, что устойчивость эта мешает меняться.

Оказывается, что любимое дело нужно Юле, чтобы понять, кто она такая. Чтобы она могла ответить на вопрос: «А кто ты?», себе или еще кому-нибудь. Мне очень трудно удержаться, чтобы не процитировать Хармса:

«Художник.  – Я художник.

Писатель. – А по-моему, ты г…о!

Художник тут же побелел как полотно, и как тростинка, зашатался, и неожиданно скончался. Его выносят.»

Художника обесценили, сравнили с малоприятной вещью – и ему уже не для чего было жить, потому что он воспринимал себя только как художника. А если в этом качестве он не котируется, то и смысла в жизни нет.

Мы все очень любим воспринимать себя через занятие. Есть такое упражнение – надо взять неподготовленного человека и несколько раз подряд задать ему вопрос: «Кто ты?», предупредив, что ответы каждый раз надо давать разные. На шестом-седьмом ответе человек будет злиться, на девятом-десятом наступит что-то вроде просветления. Но первый или второй чаще всего будут такими: «Биолог», «Инженер», «Повар», «Безработный» (женщины могут сперва сказать «Мама» или «Жена», но потом все равно назовут профессию). А вот определения «Юморист», «Развлекатель котов», «Любительница Александра Дюма», «Та, кто боится ночных бабочек» появятся позже.

Но ведь можно выбрать другой способ. Сперва понять, что любишь, что тебя веселит и радует, что огорчает и бесит, где ты пойдешь на компромисс, а где – ни в коем случае, с какими людьми тебе приятно быть рядом, а с какими ты бы не пошел никуда и рядом бы не сел. Этот обратный отсчет возвращает нас к самим себе, и в выражениях «работа по душе», «любимое дело», «работа мечты», главными становятся душа, любовь и мечта, а работа становится производной от них – и это правильно.

Разные люди подсчитывали, сколько человек в среднем проводит на работе. Кто-то говорит, что треть жизни, кто-то – что около десяти лет. В любом случае, это достаточный срок, чтобы не тратить его на что-то чужое, выбранное потому, что оно нравится кому-то. И пусть Юлин двоюродный брат, художник-аниматор, днями сидит в своем планшете и отвечает «ммм» на все вопросы, к анимации отношения не имеющие – сама Юля не очень любит рисовать. И пусть ее подруге так нравится придумывать платья, что на молодого человека ей не хватало времени, и они расстались – но Юля все-таки не очень готова жертвовать ради работы встречами с близкими людьми.

Постепенно из нашего разговора вообще пропадает слово «работа». Теперь мы перебираем большие и маленькие радости, а потом – разные вещи, которые вызывают недовольство и отвращение. Юля решает, что она хочет видеть в своей жизни, а чего – не хочет. И говорит, что, наверное, больше не будет завидовать брату и подруге, хотя, конечно, ей очень хочется так же чем-нибудь увлечься. А еще – что попробует заниматься с детьми чем-то другим: может, экскурсии проводить? Может, по Подмосковью? Еще Юля думает, где ей нравится сам процесс, вне зависимости от результата. И говорит, что ей уже не так страшно думать о том, что снова придется где-то учиться – хотя пять лет, конечно, огромный срок, но все эти пять лет будут подготовкой к любимому занятию, практикой, общением с людьми, которым эта работа тоже нравится. Юля соглашается с тем, что нет смысла в том, чтобы определить себя сразу, бесповоротно и окончательно, но есть смысл в том, чтобы пробовать, отказываться, менять и меняться, потому что это свойства живого человека, сколько бы лет ему ни было – 24, как ей, или побольше, как мне.

И, хотя это тоже свойство живого человека, Юля больше не плачет.