Почему не хочется становиться "нормальным" после периода "ненормальности»?

В рамках нашей постоянной рубрики «Вопросы читателей» сегодня мы попробуем разобраться вот с такой штукой: «Почему не хочется становиться "нормальным" после периода "ненормальности»?»



Первичные и вторичные выгоды от болезни

Начнём, пожалуй, с цитаты дедушки психоанализа:

«В обычных условиях мы обнаруживаем, что благодаря отступлению в невроз Я получает определенную внутреннюю выгоду от болезни. К ней в некоторых случаях жизни присоединяется очевидное внешнее преимущество, более или менее высоко ценимое в реальности. Посмотрите на самый частый пример такого рода. 

Женщина, с которой муж грубо обращается и беспощадно использует ее, почти всегда находит выход в неврозе, если ее предрасположения дают такую возможность, если она слишком труслива или слишком нравственна для того, чтобы тайно утешаться с другим мужчиной, если она недостаточно сильна, чтобы, несмотря на все внешние препятствия, расстаться с мужем, если у нее нет надежды содержать себя самой или найти лучшего мужа и если она, кроме того, еще привязана к этому грубому человеку сексуальным чувством. 

Тогда ее болезнь становится ее оружием в борьбе против сверхсильного мужа, оружием, которым она может воспользоваться для своей защиты и злоупотребить им для своей мести. На свою болезнь она может пожаловаться, между тем как на брак, вероятно, жаловаться не смела. В лице врача она находит помощника, вынуждает беспощадного мужа щадить ее, тратиться на нее, разрешать ей временно отсутствовать дома и освобождаться таким образом от супружеского гнета. Там, где такая внешняя или случайная выгода от болезни довольно значительна и не может найти никакой реальной замены, вы не сможете высоко оценить возможность воздействия вашей терапии на невроз. 


К этой выгоде от болезни, появившейся, так сказать, вместе с симптомом, нам следует, однако, прибавить еще и другую, которая появляется позже. Если такая психическая организация, как болезнь, существует длительное время, то она ведет себя в конце концов как самостоятельное существо, она проявляет нечто вроде инстинкта самосохранения, образуется своего рода modus vivendi <<Соглашение (лат.) - Прим. пер.>> между нею и другими сторонами душевной жизни, причем даже такими, которые, в сущности, враждебны ей, и почти всегда встречаются случаи, в которых она опять оказывается полезной и пригодной для использования, как бы приобретая вторичную функцию, которая с новой силой укрепляет ее существование.

Вместо примера из патологии возьмите яркий пример из повседневной жизни. Дельный рабочий, зарабатывающий себе на содержание, становится калекой из-за несчастного случая во время работы; с работой теперь кончено, но со временем потерпевший получает маленькую пенсию по увечью и научается пользоваться своим увечьем как нищий. Его новое, хотя и ухудшившееся существование основывается теперь как раз на том же, что лишило его прежних средств существования. Если вы устраните его уродство, то сначала лишите его средств к существованию; возникнет вопрос, способен ли он еще вновь взяться за прежнюю работу. То, что при неврозе соответствует такому вторичному использованию болезни, мы можем прибавить в качестве вторичной выгоды от болезни к первичной.»[1]

Т.е. психическое заболевание несёт в себе не только потери для субъекта (что очевидно), но и некоторые дополнительные выгоды, о чём забывать не следует. И эти выгоды могут быть достаточно значимыми, настолько, чтобы вызывать сопротивление лечению. Например, в моём конкретном случае вторичной выгодой было ощущение собственного достоинства (посмотрите, как я крут, псих, но борюсь), у других людей могут быть свои формы вторичной выгоды. Причём вовсе не обязательно, что речь здесь идёт о каких-то материальных вещах типа больничного листа или пособия по инвалидности. Примером вторичной выгоды в нематериально сфере может являться улучшение отношений с семьёй, которая на время болезни окружает субъекта любовью и заботой.

Но материальные выгоды тоже могут играть свою роль в этом процессе: «При этом остается актуальной ориентация на социальные нормативы, которые лишь маскируют эгоцентрические тенденции личности. При высокой конверсионной пятерке трансформация невротической тревоги в функциональные соматические расстройства в известной степени служит способом завоевания удобной социальной позиции.»[2] Такая форма особенно характерна для личностей с истероидным радикалом.[3]

Вообще, помимо первичной и вторичной выгод, описанных у Фрейда, существует еще и третичная выгода[8] — например, когда некий родственник, ухаживающий за больным, получает свою важность и ценность в глазах семьи, избегая таким образом участи оказаться забытым и ненужным. Сам субъект от этого выгоду получает косвенно, например, через благодарность указанного лица.

Таким образом, первым возможным ответом на вопрос читателя станет следующее предложение: в процессе болезни человек приобретает некоторые выгоды — первичные и вторичные, которые он не хочет терять.

Нелинейность процесса восстановления

Тут всё проще: процесс восстановления / ремиссии / лечения психического заболевания имеет нелинейный характер. Это не последовательное улучшение состояния от «плохо» к «хорошо», а набор взлётов и падений с негарантированным результатом[4]. Соответственно, логично ожидать от человека недоверия и неверия в то, что всё закончилось, а это осложняет психологическое принятие своего нового состояния и своей новой роли. 

Человек стремится к стабильности[5], её он получал в болезни, и потому она, болезнь, кажется ему привлекательной. Там всё было просто и понятно, а здесь, в здоровом состоянии очень много неопределённости и ответственности, с которыми неясно, что делать. Это может стать второй частью ответа на вопрос читателя.

Невротическое Я Хорни

Хосни показала[6], что в ряде случаев у человека вместо здорового Эго формируется т.н. Невротическое Я (Идеальное Я) — структура, замещающая нормальное эго. Фишка этой структуры в том, что, в отличие от нормального Эго, которое заточено на разруливание конфликтов между внутренними побуждениями и внешней средой, оно в качестве главной своей функции имеет сдерживание разрывающих психику внутренних конфликтов. Т.е. если стать здоровым, эта штука сломается, и внутренние конфликты разорвут личность. 

Вот что по этому поводу пишет сама Хорни: «Он [невротик] создает идеализированное «Я», в котором выглядит победителем и целостной личностью, и одновременно порождает новый раскол личности. Он пытается устранить возникшую проблему, исключив свое внутреннее «Я» с поля битвы, но попадает в еще более затруднительное положение.

Такое нестабильное равновесие требует от невротика новых мер по его поддержке. С этой целью он обращается к любому из тех бессознательных приемов, которые условно можно назвать как «зона слепоты», «фрагментаризация», «рационализация», «избыточный самоконтроль», «ригидная справедливость», «уклончивость» и «цинизм». Мы не будем обсуждать эти приемы как таковые — это было бы слишком сложной задачей, — а только покажем, как они используются в качестве попыток решения конфликтов.

<…>

Невротик вынужден игнорировать сообщение аналитика посредством многообразных бессознательных уловок. Бессознательно он будет настаивать на том, что аналитик преувеличивает значение его конфликтов; что он был бы в полном порядке, если бы не внешние обстоятельства; что любовь или успех избавили бы его от страданий; что он может избежать своих конфликтов, держась от людей подальше; что хотя обычные люди считают, что нельзя служить сразу двум господам, он, с его неограниченными способностями и умом, смог бы так служить. Или он может почувствовать, снова бессознательно, что аналитик — шарлатан или дурак с хорошими намерениями, симулирующий профессиональный оптимизм; что он обязан знать, что пациент дезорганизован сверх всякой меры, а это означает, что на все советы аналитика пациент отвечает с чувством собственной безнадежности.

Подобные мысленные недомолвки указывают на тот факт, что пациент либо продолжает цепляться за свои конкретные попытки решения конфликтов — причем для него они более реальны, чем сами конфликты, — либо он теряет базисную надежду в свое выздоровление.»

Т.е. иногда выздоровление, с одной стороны, ассоциируется с болью и умиранием, а, с другой, кажется невозможным. Всё это происходит на бессознательном уровне, а на сознательном оно вполне может рационализироваться в форме утверждения «Не хочется быть нормальным». И это может стать третьей частью ответа на вопрос читателя.

Смысл жизни и ценности

Если подходить к вопросу с позиций Франкла и его логотерапии, то можно проследить следующую закономерность: в болезни легко найти ценности, а ценности, по-Франклу, это основа Смысла, а со смыслом жить гораздо лучше, чем без него.[7] 

Пока человек болеет, он может реализовывать ценности отношений («я болею, но не сдаюсь»), которые очевидны. И через это обретать смысл жизни и весь профит, который он может дать (а, если верить Франклу, это вообще самая клёвая штука, которая даже лучше, чем секс и наркотики). 

Выйдя из болезни, человек лишается актуальности ценностей отношений. Да, он может теперь реализовывать ценности переживания и ценности созидательные, но их нужно ещё распознать, а это проблема для многих — далеко не каждый вот так просто может сказать, в чём он заключается, этот самый смысл жизни. И получается, что в состоянии «ненормальности» он был, а в состоянии «нормальности» его резко не стало. И от этого хочется обратно.

Уровень приспособленности

Независимо от того, какой из указанных в этом тексте механизмов мы возьмём за основу, часто случается так, что человек в болезни имеет более высокий уровень адаптации, чем вне её. Например, он может чувствовать себя хорошим, интересным и востребованным в переделах психиатрической клиники, но быть, как говорят в народе, «не пришей кобыле хвост» в семье, на работе и в обществе. Просто оказывается так, что его адаптивность его неадаптивных механизмов в специально организованной среде выше, чем адаптивность адаптивных механизмов (здорового состояния) в реальном социуме.

Моё ИМХО

Здесь я изложу сведения, полученные путём синтеза данных из различных источников, не содержащиеся, однако, в явном виде ни в одном из них. Поэтому цитат и ссылок не будет, можете считать это моим частным мнением. 

Во-первых, общего ответа на заданный вопрос не существует — люди слишком разные, и причины желания вернуться в болезнь у них тоже могут быть очень разными. Я не буду здесь рассматривать вопрос о биохимических и неврологических феноменах, а сосредоточу своё внимание на психологических аспектах.

Во-первых, психическое заболевание может быть формой конфронтации индивида с деструктивной интроецированной установкой, та часть его Эго, которая сохранила свойство эго-дистонности таким своеобразным образом восстаёт против внедрённой в период ранней истории индивидуума разрушительной установки. Так, например, в моём случае это была установка «ты должен быть несчастлив, и несчастье принесёт тебе работа, ты обязан найти такую работу, которая тебя убьёт». И ответом на это стала полная потеря трудоспособности. Соответственно, возвращение в нормальность столкнёт меня с этой установкой, которой я не смогу противостоять, и я найду себе контору, в которой придётся фигачить без сна и отдыха, а я этого не хочу.

Во-вторых, Ялом говорил о том, что психическое заболевание может сформироваться как защита от одного из экзистенциальных страхов человека — Смерти, Бессмысленности, Изоляции или Ответственности[9]. И тут выход из болезни связан с ощущением тревоги и страха, которых хочется избежать. Но поскольку эти (как и большая часть других изложенных здесь) процессы протекают в бессознательном, субъект может это ощущать просто как нежелание быть нормальным.

В-третьих, нахождение в статусе психически больного — это отличная возможность реализовать одну из базовых потребностей — потребность принадлежности к референтной группе[2], причём не самой плохой, в некоторых культурах и субкультурах существует определённая романтизация психически больных, что тоже добавляет привлекательности варианту вернуться к ненормальности.

В-четвёртых, это может быть проявлением классического фрейдовского Сопротивления. Но этот вариант настолько очевиден, что его даже рассматривать неинтересно.


Литература

1. З. Фрейд. «Лекции по введению в психоанализ».
2. Л.Н. Собчик «Стандартизированный многофакторный метод исследования личности».
3. Н. Мак-Вильямс «Психоаналитическая диагностика»
4. Stahl - «Stahl´s Essential Psychopharmacology»
5. Ф. Перлз «Гештальт-подход и свидетель терапии»
6. К. Корни «Наши внутренние конфликты. Конструктивная теория невроза»
7. В. Франкл «Человек в поисках смысла»
8. Encouragement to Increase the Use of Psychosocial Skills in the Diagnosis and Therapy of Patients With Functional Dysphonia. Kollbrunner, Jürg et al. Journal of Voice , Volume 31 , Issue 1 , 132.e1 - 132.e7
9. И. Ялом «Экзистенциальная психотерапия»

Впервые опубликована: http://ya-schizotypic.livejournal.com/37124.html