Просить не страшно.

Передо мной сидит тридцатилетняя женщина: высокая, стройная, большеглазая, красивая. Она жалуется на то, что в ее жизни всегда есть мужчины, но «не те». Вот и сейчас, Нина познакомилась с симпатичным интеллегентным мужчиной, который ведет здоровый образ жизни, ездит на велосипеде, но, велосипед – это его единственное имущество. Он не против поскорее переселиться в уютную Нинину квартирку, и как - то незаметно начинает пересаживаться с велосипеда в ее новенький Нисан. На Нининой машине они ездят в магазин, на ее деньги покупают продукты, а пока Нина готовит ужин, ее мужчина обсуждает с друзьями по телефону политические новости.

Нина совершенно не умеет говорить о своих желаниях и просить. Только мысль о том, что это можно делать, вызывает в ее глазах неподдельный ужас. Что же произошло в жизни этой женщины, что она так боится своих желаний, а вернее, того, что ей откажут в их выполнении?

Когда Нине было всего семь месяцев, умер ее брат – близнец. 

О рождении детей мама рассказывала, что сначала появилась Нина, она была безмолвным посиневшим младенцем, мама плакала и умоляла врачей спасти девочку. Врачи «поколдовали» над ней и ребенок закричал.

Через двадцать минут родился брат, его шея была обвита пуповиной, и врачи сказали, что он «не жилец». Брат прожил семь месяцев, и все это время мама не отходила от него, ей казалось, что все свое желание иметь ребенка она отдала дочери, и на сына ничего не осталось. Она чувствовала вину перед ним и старалась компенсировать ее, как могла.

После похорон мальчика мама сразу вышла на работу, ей было необходимо «отвлечься и переключиться». За Ниной она попросила присмотреть соседку, у которой тоже был маленький ребенок.

Таким образом, еще в младенчестве Нина убедилась, что ни она сама, ни ее желания никому не нужны. «Что толку кричать, если к тебе все равно не подходят» со временем перешло в установку: «что толку говорить, если тебя все равно не слушают»

В процессе терапии Нина поняла, что руководствуется убеждениями, принятыми в раннем детстве и реагирует на окружающих, как на родителей, в уверенности, что «все равно откажут». Этот механизм проявляется и в отношениях с мужчинами. Она ничего не просит и ничего не получает.

Внешние родительские запреты давно стали внутренними, как принято говорить в психологии, интериоризировались.

Интериоризация (от лат. interior — внутренний) – это формирование внутренних структур  психики благодаря усвоению структур внешних, то есть восприятие чужих слов и действий, как своих собственных.

Для пересмотра запретов необходимо «внутренние» родительские фигуры снова сделать внешними. И один из способов достичь этого – разговор с воображаемыми родителями.

Без разрешения родителей нам очень трудно, а порой и просто невозможно решиться на какие либо изменения. И это не зависит от нашего возраста, реального существования родителей, потому что в любом возрасте, и даже тогда, когда наших родителей уже нет в живых, мы остаемся их детьми. Идти против родителей – это значит рисковать своей принадлежностью роду, а право на принадлежность – одно из самых главных в нашей жизни.

Поэтому многие «дети» отказываются от своих целей и ценностей. «Лучше я буду больным и несчастным, но сохраню свою принадлежность».

В случае Нины, в процессе терапии, она получила от родителей разрешение просить и говорить о своих желаниях и постепенно научилась это делать в реальности. Это было сложно, похоже на то, как маленький ребенок учится разговаривать.

А когда Нина научилась, в ее жизни стали происходить удивительные перемены.

Когда Нина стала говорить о своих желаниях, в ее жизни появился новый мужчина. Подарки она стала получать «те», «ту» заботу и «то» внимание, которые ей были так необходимы. Сейчас Нина говорит о своем мужчине с любовью и уважением. Они уже подумывают о свадьбе…