Значимость телесного и эмоционального контакта с родителями для детей

ЗНАЧИМОСТЬ ТЕЛЕСНОГО И ЭМОЦИОНАЛЬНОГО КОНТАКТА С РОДИТЕЛЯМИ ДЛЯ ДЕТЕЙ

«Не держи ребенка долго на руках, избалуется», «Ребенок должен с младенчества приучаться быть самостоятельным», «привыкнет к рукам, до школы будете его носить», - такие слова нередко слышит молодая мама от старших родственников, которые воспитывали собственных детей по Бенджамину Споку (вы можете ознакомиться с его книгами «Ребенок и уход за ним» «О воспитании детей», «Проблемы родителей», «Проблемы младенчества» и многими другими). И, конечно же, у матери, каждый раз  интуитивно отзывающейся на крик собственного ребенка, возникает сомнение в правильности собственных действий. И аргументы как будто весомые.

Что будет, если всегда брать ребенка на руки, услышав его крик? Не будет ли ребенок специально постоянно кричать, подзывая мать, тем самым управляя ею? Не вырастит ли ребенок «ручным», «мамсиком»,  неспособным и шагу ступить без мамы? Но возникает и противоположный вопрос. Что будет, если мать не по-возможности быстро и постоянно будет отзываться на крик ребенка? Отчасти ответ на этот вопрос мы рассмотрели в предыдущей главе, рассматривая теорию привязанности Д. Боулби. Также свет на этот важный вопрос проливают и исследования Гарри Харлоу, о которых мы расскажем ниже.

Важные для науки психологические эксперименты были проведены американским психологом Гарри Харлоу, проведенные в середине ХХ века. Он проводил свои исследования не на людях, а на макаках-резусах. Однако данные, полученные в его работе, заставляют задуматься нас о последствиях для детей разлуки с  родителями. Г. Харлоу провел достаточно много разнообразных экспериментов на обезьянах, разлучая матерей с их детенышами и  изучая поведение, а также эмоциональное состояние детенышей. До исследований Харлоу привязанность ребенка к матери скорее рассматривалось через призму пищевого взаимодействия. А именно, обращалось внимание на то, что ребенок любит мать в связи с тем, что она удовлетворяет одну из его основных потребностей, т.е. кормит его. Однако Харлоу заметил, что те обезьянки, которые были разлучены с матерьми и получали питание из бутылочек, демонстрировали странное поведение. Они были совершенно равнодушны к бутылочкам, из которых их кормили. Как только обезьянки утоляли голод, они тут же отворачивались от бутылочки и теряли к ней всякий интерес. Но зато обезьянки, разлученные с матерью, находили объект привязанности в клетке. Пол клетки был услан махровыми полотенцами и маленькие макаки прижимались к выбранному полотенцу, обнимали его. Если исследователь пытался отнять у них полотенце,  обезьяны истошно кричали, цепко держались за полотенце. Казалось, что они любят полотенце не менее, чем мать, с которой их разлучили. Так родилась идея эксперимента.

Итак, малышей-макак разлучали с матерями и помещали в отдельное помещение. Харлоу создал суррогатных матерее: некоторые из них были матерчатыми и, соответственно, мягкими, а некоторые – проволочными. Часть маленьких макак были помещены в клетки, в которых находились обе «мамы»: проволочная и матерчатая. Причем некоторые обезьянки получали молоко от матерчатой матери, а некоторые – от проволочной. Выяснилось, что не смотря на то, что кормила детей проволочная суррогатная мать, они проводили с ней не более 1-2 часов в день, т.е. не более того времени, пока кормились. Все остальное время (от 15 до 18 часов) малыши-макаки проводили с тесном контакте с тряпочной матерью. Мало того, если позволяли условия, макаки старались кормиться от проволочной матери таким образом, чтобы не разлучаться с матерчатой.  Харлоу сделал вывод, что тепло и комфорт, который маленькие обезьянки получали от матерчатой мамы, был  очень важен для них. В моменты, когда детеныши испытывали  страх они бежали к матерчатой матери. Получается, что суррогатная матерчатая мать служила для младенцев оплотом безопасности.  Харлоу помешал обезьянок в новую комнату. Это изменение обстановки было травмирующим для малышей. Если новом в помещении не было матерчатой суррогатной матери, но была проволочная, обезьянки демонстрировали крайнее беспокойство: они плакали, кричали, сжимались в комочек, прятались в угол. Если же в этой ситуации рядом с ними оказывалась матерчатая мать, то обезьянки чувствовали себя отлично: они исследовали новую обстановку, играли, периодически подбегая в суррогатной матерчатой маме.

Исследования Харлоу наглядно показали, что для новорожденных обезьян крайне важен телесный контакт с матерью, пусть даже и суррогатной. Однако  достаточно ли телесного контакта для полноценного развития? В эксперименте Харлоу обезьяны получали телесный контакт, но не получали эмоционального контакта. Мягкая суррогатная мать все-таки не была живым существом и не реагировала на детенышей. Узнать, насколько важен эмоциональный контакт, Харлоу смог не сразу. Ведь для этого было нужно наблюдать подросших обезьян, что и было осуществлено. Оказалось, что выросшие вне эмоционального контакта с матерью обезьянки не стремились к взаимодействию с себе подобными, не играли с другими обезьянами, не стремились образовывать пары, нередко нападали на других обезьян. У этих обезьян наблюдались эмоциональные нарушения. Когда выросшие в  условиях изоляции от матери и других обезьян, обезьяны сами произвели потомство, то оказалось, что они не способны о нем заботиться. Некоторые матери убили своих детенышей, некоторые относились к ним равнодушно. И  только незначительная часть обезьян вела себя так, как обычно ведут себя самки обезьян по отношению к потомству. Харлоу сделал вывод,  что и телесный, и эмоциональный контакт являются жизненно важными для детей.

До этого в педиатрии и психологии доминировали такие взгляды: ребенка не следует баловать и долго носить на руках, даже если родитель испытывает в этом потребность и получает удовольствие от телесного взаимодействия с малышом. Рекомендовалось ограничивать контакт с младенцем моментами кормления и ухода за малышом. А так как кормление рекомендовывалось организовывать по часам, соблюдая длительные интервалы между кормлениями (3-4 часа) и длительность кормления также ограничивалась 20-30 минутами, то контакт младенца с ухаживающим взрослым был  относительно непродолжительным.

В современной педиатрии и психологии этот подход уже не является популярным. На данный момент обращается внимание на значимость телесного и эмоционального  контакта со взрослым для ребенка. И совсем не  обязательно, чтобы это был процесс кормления грудью. Ребенок на искусственном вскармливании может точно так же получать необходимый ему телесный контакт. Не смотря на то, что сам период кормления у детей на искусственном вскармливании короче, чем у детей на грудном вскармливании, необходимое малышу общение может происходить вне процесса кормления.