Пора тревоги нашей

— Тревога — это разновидность страха. Но есть страхи реальные, связанные с инстинктом выживания или самосохранения, а есть страхи невротического характера, когда их причина кроется не вовне, а внутри человека. Конечно, тревога не столь интенсивна по накалу эмоций, как страх, но зато она может быть значительно растянута во времени и стать постоянной спутницей. И тогда мы уже можем говорить о неврозе. Кстати, возможна и другая ситуация: когда реальная угроза существует достаточно долго, она со временем переходит в невротическое состояние.

«Неправильные реакции»

— Но если я правильно понимаю, то это, если так можно выразиться, неправильное реагирование психики, и в основе таких «неправильных реакций» лежат какие-то причины…

— Да, конечно. Представьте себе такую, к сожалению, весьма распространенную ситуацию: мама второй раз вышла замуж, и отчим становится для ребенка монстром. При этом с мамой отношения у него складываются прекрасно. Ребенок видит это и прячет свой страх перед отчимом, никому о нем не рассказывает, не получает никакой поддержки. Потом он вырастает, ситуация с отчимом остается в прошлом, но вот эта постоянная тревога никуда не уходит, он продолжает с нею жить. Почему? Да потому что вовремя она не была проговорена.

— Но почему все-таки один человек в сложной ситуации очень быстро ломается и впадает в различные депрессивные состояния, а другой достаточно легко все преодолевает и, как говорится, выгребает?

— Все очень банально: если ребенка с рождения любили, поддерживали, если он чувствовал себя защищенным, то у него образуется очень мощный внутренний ресурс, который включается в любой сложной ситуации. И, опираясь на этот ресурс, он на самом деле всегда находит из нее выход без особых потерь. А если такого ресурса нет, человек будет находиться в постоянном напряжении и ожидать, буквально планировать грядущие неудачи. К сожалению, вот такой длительный зажим чреват тем, что психологические проблемы перейдут в соматические заболевания: головные боли, повышенное давление, мышечные спазмы и другое. Потому что наше тело и наша психика неразрывно связаны.

— А панические атаки — это тоже результат длительного пребывания в состоянии тревоги?

— Конечно! Крайнее проявление такой тревожности — это именно панические атаки. Как правило, это страх за свою жизнь, связанный с удушьями, головокружением, сердцебиением. Тут уже зачастую надо прибегать к медикаментозному лечению. Но, опять же, с помощью одних только лекарств, без обращения к психологу этой проблемы не решить. Как правило, эти люди переживали в детстве глубокие потрясения, нечто такое ужасное, с чем не могли справиться. Это ситуации, которые забирают у ребенка чувство базовой бе­зопасности. И если этот детский страх не проработать, то атаки никуда не уйдут.

— Как внешне проявляется вот эта тревожность?

— У одних это может быть подавленность и манипулятивность, то есть такими людьми легко манипулировать. У других, напротив, это может быть повышенная агрессивность. Ведь не будем забывать, что агрессия — это распространенная реакция на страх. Но главная проблема всех этих состояний в том, что человек остается с ними один на один. Есть ведь и продуктивное состояние тревожности: вы тревожитесь перед экзаменом и стараетесь лишний раз повторить материал, мобилизовать память, найти дополнительную литературу. В условиях кризиса, опасаясь сокращений, вы стараетесь повысить свою квалификацию, пройти дополнительные курсы, найти иные способы заработать на жизнь. Я же говорю о случаях, когда силы мобилизовать уже невозможно, потому что все они уходят на то, чтобы с этой тревогой как-то жить. 

Палка о двух концах

— Тогда жизнь в советские времена была наиболее благоприятна для психического здоровья: ведь тогда было главное — уверенность в завтрашнем дне…

— Тут палка о двух концах: вот такое благодушное состояние и убежденность, что государство решит все твои проблемы, порождали психологический инфантилизм у людей. И когда в девяностых им сказали, что их судьба зависит только от них самих, многие оказались к этому просто не готовы. Если рассматривать государство как родителя, то родитель периодически должен заставлять ребенка напрягаться, принимать какие-то решения, делать что-то самостоятельно. А если родитель постоянно ведет тебя за руку, то тебе будет очень сложно во взрослой жизни.

— Получается, что если детство ребенка проходит в подавленном страхе  — это плохо, но если ему максимально комфортно и удобно — это тоже не слишком хорошо.

— Да, если речь идет о так называемых «идеальных семьях». Я не раз говорила и еще раз повторю: ребенок должен видеть, что у мамы с папой могут быть конфликты, он должен видеть, как они их решают, как ссорятся и как мирятся. Тогда у него будет опыт проживания и переживания сложных жизненных ситуаций, они не станут для него полной неожиданностью и катастрофой. Если представить ребенка вазочкой, то в ней должно быть достаточно всего: и любви, и заботы, и строгих табу, и неприятностей. Самая хорошая мама — это достаточно хорошая мама. Которая при всей своей безусловной любви может за что-то отругать, что-то запретить, может позволить себе быть усталой и грустной или же просто уделить время лично себе. Потому что рост и развитие ребенка происходят через преодоление. А если преодолевать нечего, то зачем расти? Но если то, что надо преодолеть, слишком велико и ужасно, то это тоже тормоз в развитии.   

— По-моему, быть достаточно хорошими родителями — это самое сложное…

— Да, нам свойственны полярности — либо ужасные мама с папой, либо идеальные. Но именно у достаточно хороших родителей ребенок может позволить себе быть таким же. Он сумеет себя похвалить, сумеет и покритиковать, не спасует перед трудностями и по достоинству оценит свои достижения. Потому что у него будет вот эта самая прослойка базовой безопасности. Если детство было ужасным, эта прослойка разрушается, а при «идеальных» родителях она просто не формируется. И то, и другое как раз и приводит к возникновению фоновой тревожности, которая может сопровождать человека всю жизнь. Знаете, с какими жалобами ко мне приходят? «Мне звонит начальник, просит приехать поговорить, я впадаю в панику, ожидая увольнения, буквально не живу этот день. А потом оказывается, что он меня похвалить хотел». Представляете, в состоянии какого полного провала человек живет? Причем состояние это никак не связано с реальными причинами. Или же говорят: «Я постоянно боюсь, что к нам в дом залезут воры». Еще один признак наличия тревожности, это постоянное беспокойство по поводу собственного здоровья. Такие люди готовы часами сидеть в очередях к врачу, бесконечно сдавать анализы, проходить обследования. И если даже все у них замечательно, они все равно будут подозревать, что врач что-то проглядел. И вот тут точно надо идти не в поликлинику, а к психологу.

Отцы и дети

— Я вернусь к детям. Как родители должны вести себя с ребенком в условиях нынешнего кризиса?

— Спокойно. Уже трехлетнему малышу можно объяснить, что у мамы с папой временно стало меньше денежек, поэтому пока конфеты и игрушки будем покупать реже. Мама с папой тоже себе вкусняшки покупать не будут. А уж с шестилетним можно вполне по-взрослому говорить: да, сейчас немного трудно, мы должны экономить, но это такая полоса, она пройдет. Самое глупое — это урезать себя во всем, чтобы сохранить ребенку «прежний уровень жизни», чтобы он, не дай Бог, не узнал, что в жизни бывают сложности. Гораздо важнее, чтобы он видел, как люди сталкиваются с трудностями и как они их преодолевают. Это тот бесценный опыт, который застрахует его от жизни в состоянии тревоги и напряжения.

— У детей такая постоянная тревожность тоже соматизируется?

— Безусловно. Например, когда папа разлюбил маму и завел любовницу, но сохраняет семью ради ребенка. Но ребенок-то улавливает и равнодушие папы, и агрессию мамы, как бы внешне «мило» они себя не вели. Однако ему ничего не объясняют, и от этого непонимания его внутреннее напряжение еще больше растет. А в результате — энурез, заикание, ночные кошмары, запоры. И потом жизнь в состоянии подавленного страха, для которого, казалось бы, нет никаких причин.

— Но реально ли объяснить ребенку все перипетии отношений мамы и папы?

— Вполне, если делать это правильно. Когда-то мы с вами уже касались этого, но, думаю, позже стоит еще раз вернуться к теме поведения взрослых во время развода или распада отношений.