Мои дети не ладят между собой

За помощью обратилась женщина. Её старший сын обижает младшую дочь, смеётся над ней и постоянно доводит ту до слёз. Много раз разговаривала с ним, даже наказывала, но всё впустую. Вот решила попробовать сделать расстановку.

Ставим заместителей клиентки и её двух детей. Дети улыбаются друг другу и матери, держатся за руки. Но мать от них отворачивается, говорит, что ей больно смотреть в их сторону. Похоже, женщина видит в своих детях какую-то родовую историю, проецирует её на настоящее. Достаю из реквизита большую шаль, закрываю ею детей. Прошу женщину смотреть на шаль. Вывожу детей из-под шали в дальний угол зала, а на их место ставлю фигуру "родовая история". Новую фигуру оборачиваю этой шалью. Женщина смотрит на новую фигуру — "Да, это она меня пугает". Новая фигура хмыкает — "А я всех пугаю". На женщину она только взглянула и целиком поглощена шалью, закручивает и драпирует её вокруг себя. Закончив такое одевание, она повторяет: "Да, я всех пугаю. Потому что я чучело огородное". И она проходит по залу походкой… лично я могу её сравнить только с поступью человека больного ДЦП. Но, видимо, не одна я, по залу раздаётся шопоток — "ДЦП, ДЦП…". Под шалью угадывается очертание рук, они не естественно изогнуты, и девушка не может ими двигать. При всём этом она важно вышагивает по залу и рассказывает, как у неё всё хорошо. Прошу эту девушку посмотреть на заместителя клиента: "Она мне не интересна, лишняя здесь. Хотя, она мне кого-то напоминает… Ту, которая всё время смеётся надо мной". Отвожу заместителя клиентки в сторону, на её место ставлю фигуру — "та, которая смеётся". Она действительно смеётся, показывает на девушку в шали пальцем: "Она уродливая". Девушка в шали смотрит на новую фигуру, высоко подняв голову: "Она просто маленькая девченка, ничего не понимает". Девчонка поворачивается ко мне: "Похоже, я над ней жестоко шутила, обижала её". Это понятно. Но что именно за история, мне пока неясно. Если просто девочка на улице встретила больную ДЦП и посмеялась над ней, такого родового продолжения не было бы. Родственники? Может, сёстры? За спиной девочки ставлю её родителей, мать и отца. Девушка в шали подходит к ним. "Она больная, — говорит мать, — мы взяли её в дом из жалости. Она нам не родственница". Отец согласно кивает: "Да, она нам не родственница". По положению фигур в поле вижу нарушение родового порядка. У меня возникает предположение. Ставлю девочку напротив фигуры в шали, прошу повторить за мной слово. Девочка повторяет: "Мама". У фигуры в шали текут слёзы: "Да, это правда". Девочка улыбается, но уже не зло: "Странно, мне стало как-то очень легко. И мне хочется обнять её. Можно?". Она обнимает мать. Фигура, которую изначально мы называли матерью, отходит в сторону: "Да, это правда. Я растила её как свою дочь, но я не рожала эту девочку". На псевдомать жалко смотреть, я ставлю к ней фигуру "её родных детей". Эта фигура возражает, говорит, что её в поле нет. Видимо, родных детей у этой женщины не было. Осталось разобраться с отцом. Он продолжает стоять рядом с девочкой и фигурой в шали. Прошу девочку посмотреть на него: "А чего тут смотреть? Это мой папа. Вот, мама и папа рядом". Отец нехотя соглашается и оправдывается: "А что мне было делать? У нас с женой детей не было". Похоже, они взяли больную девочку в дом не только из жалости. Ставлю фигуры, согласно родовому порядку. Подвожу заместителя клиентки к ним. Дальше следуют разрешающие фразы и поклон. Она поворачивается спиной к родовой истории и теперь готова посмотреть на своих детей. Мать и дети улыбаются друг другу, она их обнимает: "Теперь всё хорошо".

Перед публикацией статьи я специально связалась с этой клиенткой. Прошло уже полтора года. За это время старший сын ни разу не доводил младшую дочь до слёз.