Агиодрама «Петр и Феврония»: любовные, социальные и духовные отношения в браке

Агиодрама «Петр и Феврония»: любовные, социальные и духовные отношения в браке

(об агиодраме как психодраматической работе по житиям православных святых см. статью "Агиодрама")

Еще одна агиодрама, где тема сплетения в отношениях между мужчиной и женщиной трех  уровней коммуникации - психологического, социального и трансцендентного (духовного) - проявилась со всей очевидностью, это агиодрама о Петре и Февронии.

Предание (писатель XVI века Ермолай-Еразм) повествует нам о Петре, брате муромского князя Павла. В Муром повадился дракон, принимавший вид Павла и соблазнявший его жену, Марию. Подвиг по избавлению города и снохи от напасти взял на себя Петр. Добыв, с помощью Марии, чудодейственный Агриков меч, Петр убил дракона, но, забрызганный его кровью, заболел неизлечимым кожным заболеванием.

Петра везут в рязанскую землю, где живет Феврония, которая, продемонстрировав слуге Петра свою мудрость в словесном поединке, убеждает того в своей способности исцелить Петра. Феврония берется за лечение, но ставит условием замужество с Петром. Петр соглашается, но после исцеления отказывается жениться на простолюдинке. Рецидив болезни, вызванный тем, что предусмотрительная Феврония оставила не залеченным один струп, заставляет Петра сдержать обещание.

После смерти Павла Петр и Феврония воцаряются в Муроме. Низкое происхождение Февронии провоцирует недовольство бояр, ставящих перед Петром выбор: или княжение, или жена. Петр и Феврония оставляют Муром.

По прошествии времени перессорившиеся из-за престола бояре упрашивают Петра вернуться в княжество. Петр воцаряется вновь, они живут с Февронией в согласии, и умирают в один день, перед смертью приняв монашеский постриг. Их тела, положенные на ночь в разных церквях, наутро находят соединившимися.

Впечатления ведущего

Это краткий пересказ жития святых, полную версию можно найти в «Повести о Петре и Февронии Муромских». Здесь же нельзя не отметить одного персонажа, упомянутого, но специально не выделенного в «Повести»: это заяц. В тексте заяц упоминается всего дважды, оба раза в сцене встречи слуги Петра с Февронией: «...тогда вошел он в горницу и увидел удивительное зрелище: за ткацким станом сидела в одиночестве девушка и ткала холст, а перед нею скакал заяц» и «...вошел я к тебе и увидел, что ты ткешь, а перед тобой заяц скачет...» Однако этого зайца по прочтении заприметили я, протагонистка и большинство членов группы, при постановке он стал одним из основных героев. Позже я обнаружил мультфильм, снятый в качестве дипломной работы студентом ВГИКа (посмотрите, не пожалеете! https://youtu.be/yHhmJXiWSmw), в котором этот заяц также является сквозным персонажем. Думаю, не будет слишком большой смелостью с моей стороны предположить, что с помощью зайца Ермолай-Еразм символизировал Святого Духа.

Для постановки мы взяли сцену о том, как Петр принимает решение отказаться от княжения, чтобы не нарушать библейской заповеди о жене. Для того, чтобы добыть психологическую информацию и энергию для ее постановки, пришлось вернуться к более ранним сценам, описывающим историю их соединения. Итого, было поставлено две сцены: исцеление Петра (замужество Февронии) и конфликтная ситуация в Муроме.

Для меня открытием этой драмы было то, что история этих двух святых становится логичной и непротиворечивой в том случае, если не путать путают Божий дар с яичницей, трансцендентные отношения с психологическими.

И у Петра, и у Февронии есть отношения с Богом и отношения друг с другом. В первой сцене эти отношения можно рассматривать отдельно. У Петра есть опыт взаимоотношений с Богом, символизируемый Агриковым мечом и проявившийся в его победе над змеем. В ситуации с болезнью есть отдельное вопрошание к Богу, например, «за что Ты мне это послал?» или «как мне от этого избавиться?» Пока нет Февронии, нет, соответственно, и отношений с ней.

У Февронии есть ее отношения с Богом, символизированные в тексте зайцем (в христианстве это символ победы над похотью и жизни в Божьем страхе) и предметно проявляющиеся в ее мудрости, продемонстрированной в беседе со слугой и в том, что у нее есть дар исцеления. («Юноша же, не поняв этих слов, спросил девушку: "Где хозяин этого дома?" На это она ответила: "Отец и мать мои пошли взаймы плакать, брат же мой пошел сквозь ноги смерти в глаза глядеть». Такое описание похорон и характеристика работы дровосека явно свидетельствуют о том, что девушке не чужда память смертная). Отношений с Петром нет, пока он не прибывает за помощью.

Когда в поле зрения Петра попадает Феврония как возможная избавительница, которая ставит условием исцеления замужество; когда в поле зрения Февронии попадает Петр как средство повысить свой социальный статус - у них появляются психологические отношения друг с другом, при этом у каждого остаются и личные отношения с Богом. С Февронией можно торговаться по поводу условий исцеления, можно пытаться ее обмануть, что Петр и проделывает; с Петром можно торговаться (ставить ему условием исцеления свадьбу), можно его обмануть, что и проделывает Феврония; все это - уровень психологических отношений, в первой сцене вполне себе манипулятивных, но заканчивающихся заключением честного, прозрачного договора.

С заключением брака все меняется кардинально. К психологическим взаимоотношениям добавляются телесные («одна плоть») и социальные (князь и княгиня), а трансцендентные и психологические меняются качественно. Психологические отношения Петра и Февронии эволюционируют от договора к любви; в браке появляется и духовная связь, то есть две отдельные духовности, при сохранении индивидуальности их носителя, становятся общей духовностью.

Во второй сцене мы испытывали эту любовь и эту духовность на прочность. Главным действующим лицом стал Петр, вынужденный выбирать между женой и социальным статусом. Для того, чтобы пожертвовать социальным статусом и властью, ему необходимо осмыслить то, что для него жена, увидеть и прочувствовать духовное измерение в их отношениях. В постановке этому мешала фигура, обозначенная как Гордыня. Фигуру Смирения мы на психодраматическую сцену не выводили, но в конечном итоге именно смирение стало как инструментом, так и результатом, позволившим Петру (и житийному, и психодраматическому) принять решение. Обретение смирения в роли Петра без преувеличения стало открытием для протагонистки, которой я и предоставлю слово для завершения статьи.

Впечатления протагониста

Вот на какие размышления навели меня святые Петр и Феврония.
В этом произведении очень много сочетания мужского и женского. Петр нашел Агриков меч именно в женском монастыре, дальше женщина принимала важные в его жизни решения…
Были два брата. Один женат, другой – нет. Метафизически два брата – два существа одного человека. Жену одного из них, Павла, посещает дракон в образе Павла же. То есть, убивая Дракона, Петр убил в каком-то смысле Павла. Все это очень соответствует идее убиения дракона в себе.
Одна из важнейших ступеней инициации Петром пройдена. А что дальше? Совершенно непонятно, зачем ему теперь жить. Вот он и начал помирать. По-сути, обращаться постепенно в труп.
Феврония сказала его слуге: «Если бы кто-нибудь потребовал твоего князя себе, тот мог бы вылечить его». «Потребовал» можно понимать как «сделал востребованным», «дал смысл жизни». Получается, что соединение с женским началом стало для Петра новой ступенью инициации.
Важен еще момент принятия решения. Возможно, Петр имел в своем описании мира совсем другую жену для себя. Возможно, Феврония тоже представляла свою жизнь иначе, нежели жизнь в чужом городе, во враждебности окружающих. Но ТАК БЫЛО НУЖНО. Недавно один священник сказал, что святость – это когда человек много искушаем бесами, но остается твердым. Для меня тут, как и во всех предыдущих житиях, самое важное – доверие Богу. В этом смысле, мне кажется, с большей или меньшей долей сомнения, Петр и Феврония, каковы бы ни были их картинки, доверяли именно Богу. У них было сколько угодно поводов не доверять друг другу. Но они доверились Богу. Это – самое главное.

И еще тут про Путь. Они так решили. Кто бы из них ни принимал решение, но все это исходило из выбранного ими обоими пути. В наше время люди очень много решают: это не мое, перейду на другой путь. И этим лишают себя ценности глубокого и сильного познания хотя бы одного пути, хотя бы одного человека, который рядом. Столкнувшись с трудностью, тут же перескакивают на другой путь. Разводятся, женятся снова. И так никогда и не находят удовлетворения. Разве что, если повезет, простоту. Причем, простота бывает болотная и пустая. Но человек, который рядом, Богом данный, это само по себе огромная ценность. Именно он. Потому что, как сказала Феврония, как вода одинакова с обеих сторон лодки, так и женское (думаю, и мужское) естество. То, что меня не устраивает в том, который рядом, это то, что меня не устраивает в себе. Он имеет право быть каким угодно. И чем более он отличен от меня, тем ценнее для меня возможность познания. Познания себя, Бога и Мира. Острые углы, на которые я натыкаюсь в Богом данных отношениях, это острые углы моей собственной личности. Важно не уходить и переделывать другого, а принимать. В этом тоже принятие Бога. Все, что я могу, это в своих отношениях с другим глубже знакомится с собой, усовершенствовать себя, а не искусственно воссоздавать в своем близком свой образ и подобие.