Шарли Эбдо - предварительный диагноз

http://arisot.livejournal.com/

ШАРЛИ ЭБДО - ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЙ ДИАГНОЗ. Письмо к коллегам-психоаналитикам

По мере того, как мы знакомимся с нюансами биографии и личностными особенностями погибших французских журналистов, мне все больше хочется спросить своих французских коллег - вы что себе позволяете? Вы что, настолько увлеклись лакановскими играми вокруг базовых метафор психоанализа, что вообще прекратили понимать природу бессознательного своих ныне живущих сограждан? Вы больше не слышите явных и неявных призывов о помощи и не видите эпидемии самоубийственного влечения к смерти, охватившей уже миллионы людей? Или вы забыли лозунг своего духовного предводителя Лакана: "Назад к Фрейду"? А ведь последний никогда себе такого не позволял, как я ниже постараюсь вам напомнить.

О чем это я, спросите вы? А вот о чем. Давайте обратимся к фактическим данным. Один из погибших карикатуристов рано потерял отца. Они жили в Тунисе и отца, простого еврейского лавочника, убил не менее простой арабский грабитель. И он на всю жизнь возненавидел весь этот арабский мир, воплощенный в образе убийцы его отца. Насильственно лишенный самого дорогого, он всю жизнь мстил этим убийцам, ударяя их в самое больное для них место. Два других старика, один - штатный художник всем теперь известного издания, другой - его приятель, просто не вовремя зашедший его навестить, долгие годы любили друг друга, но вынуждены были это от всех скрывать, опасаясь обвинений в греховной содомии. Они ощущали себя униженными изгоями и страдали от своей социальной неполноценности. И большую часть своей жизни они посвятили ответному унижению того самого Бога, который завещал людям плодиться и размножаться, который погубил и навеки опозорил духовно родные для них святыни - Содом и Гоморру.

Так им всем казалось и они чувствовали себя героями, борцами с варварством и мракобесием. А на самом деле все они страдали совсем от другого. И если бы французские коллеги авторитетно и публично проинтерпретировали бы хоть раз эти изображения, оплакиваемые всеми убитые старики возможно жили бы и поныне. Ведь законы соотношения бессознательных влечений и патогенных форм их симптоматического подавления действуют на всех одинаково.

Первый из погибших явным образом страдал "комплексом Гамлета", т.е. желал смерти и мучений тем, кто убил его отца, не дав это сделать ему самому. А вторые, годами унижая и хуля все ипостаси Божественной Троицы, упорно засовывая их в столь почитаемую ими задницу, страдали от невозможности собственного отцовства. И все они, неосознаваемо желали себе смерти как наказания за эти недопустимые для осознавали побуждения. Они желали этой смерти, они открыто звали ее и они ее получили. И умерли в счастливой гармонии со своими сложными и многоуровневыми бессознательными комплексами.

Пугает не их смерть, она как раз достойна завистливого восхищения. Пугает лично меня совершенно другое. С собой в могилу эти самоубийцы утащили несколько совершенно психически адекватных людей, просто по долгу службы вынужденных технически обслуживать и охранять это воплощенное безумие. Их жизнь и их смерть предстает моделью глобальной трагедии, разворачивающейся на наших глазах, когда миллионы людей радостно и с какой-то маниакальной готовностью объявляют себя «Шарли», т.е. идентифицируются с добровольными мертвецами. Миллионы европейцев и, что характерно, солидарных с ними по симптоматике жителей иных культурных регионов (назовем их в совокупности "европатами"), узнали себя в погибших стариках и с готовностью дублируют их симптоматику влечения к смерти под влиянием бессознательного чувства вины. Волею массового влечения к смерти патогенное издание мгновенно стало массовым, повысив тираж до семи миллионов экземпляров. Рисунками его теперь заполняют новые художники, судя по плодам их - не более психически здоровые и социально ответственные, чем их погибшие друзья.

И вот это уже, коллеги, наша с вами сфера деятельности и ответственности. Бессознательное чувство вины (БЧВ) есть вещь опасная, но при этом необходимая для устойчивого социального поведения индивидов, ритуального подавления ими своих персональных желаний во имя коллективных целей и ценностей. Безопасность же использования БЧВ в целях социализации индивидов гарантируется либо традиционными религиозными институциями (типа ритуально отыгрываемой психодинамики "первородного греха" и покаянной жертвы Спасителя), либо - идеологией жертвенного служения чему-либо (типа коммунистической или националистической). Во всех остальных случаях БЧВ, лежащее в основании массовой психики, порождает провокационную агрессивность и жертвенное влечение к самоуничтожению.

Зигмунд Фрейд практически перед самой своей смертью диагностировал подобного рода патологию БЧВ у своего родного еврейского народа. Он настаивал на том, что евреи, как и все одержимые патологическим БЧВ, сами провоцируют против себя агрессию и потенциально могут вообще исчезнуть, жертвенно подвергнувшись культурной ассимиляции или же физическому уничтожению. Подчеркиваю, что писал он это в 1938 году!

Еще в конце 20-х годов Фрейдом была разработана методология "терапии культурных сообществ", которую он перед смертью решил применить к своим соплеменникам. Им была проведена уникальная операция над коллективным бессознательным целого народа. Рабочим инструментом ему послужили компоненты иудаистского мифа, являющегося основой еврейской национальной идентичности. Выявив в гневных обличениях ветхозаветных пророков болевую точку коллективного БЧВ исследуемого им народа - вытесненный факт убийства евреями отца-основателя иудаистского проекта Моисея, он "прижег" ее неопровержимым научным доказательством того, что "злобный и косноязычный" Моисей вообще был не евреем, а египтянином. Египетский вельможа, приближенный, в возможно и родственник, фараона Эхнатона, вынужденный эмигрировать после краха монотеистического проекта последнего, он просто силой прихватил с собой в эмиграцию ни в чем не повинное приграничное пастушеское племя и насильно навязывал ему свои монотеистические бредни, карая за малейшие проявления их родного культа бога Атона (пресловутого златого тельца). Он их буквально достал, десятилетиями таская за собой по небольшой пустыне (а куда ему было деваться, в любом из окружающих эту пустыню государств или племенных территорий, подвластных или же дружественных Египту, его сразу бы схватили и выдали на родину для неминуемой расправы как богохульника). Он морил их голодом, травил змеями, казнил за верность отечества богам. И они убили его, ушли на новые земли, обо всем забыли и продолжили вести спокойную пастушескую жизнь. А потом из пустыни начали являться пророки и бередить старые раны, вопия об коллективном искупление забытого всеми отцеубийства.

Евреи, вы были правы, резюмировал свое исследование "Моисей и монотеизм" Зигмунд Фрейд. Этого египетского проходимца, узурпировавшего власть над вами, следовало убить с самого начала навязанных вам мучений. Хватит страдать и бродить по фантомной пустыне, искусственно вызывая на себя агрессию окружающих вас народов и черпая искупление таинственной вины в перманентных мучениях. Пора выздоравливать, трансформировав БЧВ в осознанное деяние, принять его мотивацию и интегрировать ее в структуру своей новой, уже не патогенной, идентичности.

Результат этой терапии известен. Еврейский народ не просто выздоровел, он сумел создать собственное государство, трансформировав БЧВ в агрессивный коллективный вызов по отношению к арабскому его окружению. Мифологическое убийство египтянина Моисея трансформировалось в реальное противостояние арабскому миру (в том числе и Египту). Мы, конечно же, не станем отрицать, что главным толчком к этой трансформации стал Холокост, поставивший нацию на грань физического уничтожения, но и проповедь столь уважаемого ученого как Фрейд, также сыграла свою роль. Он, правда, под выздоровлением евреев имел в виду нечто иное и призывал к ассимиляции и врастанию в европейскую христианскую цивилизацию, считая сионистов опасными сумасшедшими, одержимыми древними мифами. Но что поделаешь - что выросло, то и выросло. Послав целевой запрос на реакцию бессознательного, не всегда на выходе получаешь в точности то, что предполагал получить. А точнее - никогда не получаешь. Именно поэтому не стоит применять наши методы всуе, от простого любопытства. Они эффективно провоцируют изменение основ психики. А каковы будут поверхностный проявления этого потрясения основ на самом деле не может знать никто.

А вот теперь вернемся в сегодняшний день. Судя по коллективной симптоматике Европа в том виде, в котором она существовала как культурно-цивилизационный феномен, подошла к порогу своего самоуничтожения. Массовая идентификации с Шарли знаменует принятие на себя всеми «европатами» ответственности за провокационные кощунства, неизбежно ставящие их носителей буквально в позицию бесов, врагов рода человеческого (низкий поклон Достоевскому, не только заметившему эту бесовщину в основах европейского Просвещения, но и описавшему ее этиологию в одноименном романе).

Сегодня много пишут о неоязычестве современных европейцев, их окончательном отрыве от духа и культа христианства, и пр. Все это верно, но речь при этом идет лишь о симптомах переживаемого «европатами» коллективного расстройства. Суть же его в том, что динамика массового переживания БЧВ вышла за рамки социальной традиции, разрушив при этом практически все социальные институты, традиционно ответственные за его безопасное отреагирование. Рухнуло в одночасье (т.е. за пару-тройку последних десятилетий, что для истории Европы тождественно мигу) все - от семьи и брака до религиозного культа. Оставшись без поддержки разрушенных цивилизационных ритуалов, начала деградировать и столь ценная для многих европейская культура, как художественная (привет Шарли!), так и бытовая. Буквально на глазах стали девальвироваться традиционные ценности этой культуры - особый тип мотивации к труду, особая этика межличностных отношений, особая бережность к традициям, и пр. Исчезли самоуважение и гордость, упорство и цивилизационная экспансия. Исчезло даже главное - непоколебимая уверенность европейцев в своем культурном и цивилизационном превосходстве. Все это было буквально раздавлено нарастающем давлением БЧВ.

До сегодняшнего времени БЧВ «европатов» проявлялось весьма деструктивно, но не катастрофически. Глобалистские проекты подтачивали основы групповой и национальной идентичности, либерализм успешно добивал основы морали и социальной ответственности, просветительский атеизм, принявший обличье глумливого богохульства, успешно боролся с массовой религиозностью, специализированные службы контроля работали над уничтожением традиционной семьи и фрустрационной культуры детства, и т.д.
И вот сегодня, так уж получилось, под влиянием в общем-то не слишком глобального события вся эта симптоматика объединилась в единый синдром и цивилизационная катастрофа перешла в свою финальную стадию. Маленький камушек вызвал лавину. Паззл внезапно сложился, явив нам картину серьезной коллективной психопатологии.

В основе ее лежит все тот же феномен БЧВ. И по фрейдовской методологии для понимания природы этой глобальной вины следует обнаружить в основах коллективного бессознательного ее носителей спрятанный труп. Я пока не готов указать на место этого преступления и на его жертву, но косвенные признаки (торжество внетотемного неоязычества, эволюция остаточных христианских вероучений в сторону культа Богоматери, массовая радость от кощунственного унижения отцовских богов, и пр.) явным образом указывают на грех матереубийства, т.е. синдром "мести Эриний". И это плохая новость. Ведь, если честно, то хуже этого ничего не бывает. Регрессивные защиты от данного синдрома настолько глубинны, что практически полностью разрушают социализацию индивида, толкая его в объятия психоза. Индивида, но не массы. Гонится Эриниями масса также разрушает все наличные социальные институты, но при этом создавая новый тип культуры и цивилизации. И это первая хорошая новость.

У наших коллег в Европе будет очень много работы. Ведь через пару десятилетий «европаты» привыкнут к тому, что у них нет мамы и папы, а есть родители номер один и номер два. Они спокойно и даже радостно будут разглядывать изображения, на которых отдельные ипостаси Святой Троицы трахают друг друга в задницу. Они высмеют любого, кто скажет им, что для общения, труда или же развлечения нужно что-то кроме высокоскоростного подключения к Интернету. Они привыкнут, а вот их бессознательное - нет. Оно начнет наказывать их за поведенческую и ментальную неадекватность его требованиям. И им понадобится посредник, чтобы с ним хоть как-то договариваться. Мы с вами, коллеги, способны им в этом помочь, но лишь при условии реального "возвращения к Фрейду". Почему, спросите вы. А потому, что он один из всех создателей различных моделей глубинной психологии страдал именно комплексом матереубийства ("покушения на старушку"), всю жизнь мучаясь от телесных и психических проявлений этого комплекса. И свой психоанализ он создал именно для себе подобных, причем как для себе подобных аналитиков, так и для себе подобных пациентов.

Вторая же хорошая новость заключается в том, что и коллективная симптоматика «европатов» нам также хорошо знакома. Причем знакома как всем последователям Фрейда (по его книге о Моисее), так и особенно - российским психоаналитикам, поскольку в основе не столь давно почившей в бозе советской ментальности лежали эти же симптомы идентификации с мертвецом и самоубийственного провоцирования на себя внешней агрессии.

И начинать нам надо именно с этой коллективной психодинамики, поскольку она наиболее опасна. Прежде всего потому, что масса заражает своими аффектами и иллюзиями. Авторитетная позиция обоснованной критики этих массовых проявлений и анализа их первоистоков поможет отвратить от них случайных участников массовых деструктивных манифестаций. А таковых всегда большинство.

Не стоит сбрасывать со счетом и опасность того, что активность «европатов» может уже в ближайшее время породить необратимую по своим последствиям конфронтацию между нарождающейся в Европе неоязыческой цивилизацией и всем остальным миром. Я не оговорился - всем остальным миром, живущим традиционными ценностями и готовым их деятельно отстаивать - от России и Китая до Соединенных Штатов и мира ислама. Более того, даже в Европе не все национальные сообщества страдают описанной выше европатологией. В частности, от ее симптомов практически не страдают Испания и Португалия, южная Италия и южная, уже по большей части исламизированная, Франция. Ослаблена симптоматика европатологии и в странах Восточной Европы - особенно в Восточной Германии, Чехии, Словакии и Венгрии. И напротив, обострена она в части бывших советских республик - в странах Балтии, в Грузии и, конечно же, на Украине. Есть в Европе и четкие возрастные ограничения контингента, пораженного европатологией. Я пишу эти строки в Пуэрто де ла Круз, городе, где проживают десятки тысяч пожилых пар из Германии. Подчеркиваю - именно пар, подчеркнуто демонстрирующих приверженность к традиционным ценностям семьи, религии и заслуженного отдыха после жизни, наполненной трудом и исполнением своих социальных обязательств. Да, их время проходит, но они тоже европейцы и они "не Шарли", т.е. не богохульники и не социопаты. И их тоже пока миллионы.

Подобного рода конфронтация также чрезвычайно опасна, ибо она порождает раздор и ненависть между культурами, народами, соседями и даже членами одной семьи. Лично я, не скрою, потерял в этих культурных битвах сводного брата, отказавшегося вообще разговаривать на данные темы и подвергать риску анализа свою личную либеральную мифологию.

Поэтому, пока не обозначился четкий водораздел между "новой Европой" и миром традиционных человеческих ценностей стоит и психоанализу открыто высказать свою позицию. Ведь многие люди, скандирующие "я - Шарли" в массовом эмоционально порыве, буквально не ведают, что творят. Процесс кристаллизации новой эры доминирования в Европе патологическим проявлений БЧВ еще можно частично купировать, четко классифицировав «европатов» и выделив их в ранг социально активного меньшинства, враждебного существующей европейской цивилизации, но пока еще не доминирующей по отношению к ней.

При этом, правда, психоанализу придется поставить на кон свою репутацию и свой социальный статус, наработанные более чем за столетие творческой эволюции и культурно-социальной адаптации. Ведь разрушители традиционной европейской цивилизации и низвергатели идолов прошлого опыта говорят с массой о новом Боге, которого они называют «Свободой» и ставят на вершину иерархии человеческих ценностей. И любой человек или даже авторитетная группа людей, осмеливающиеся сказать правду о свободе как главном враге культуры и цивилизации, как о психопатогенном факторе, как об основе социопатий и даже прямых преступлений («тварь я дрожащая или право имею…») и т.д., рискуют прослыть костными ретроградами и врагами социального прогресса. Если не хуже…

Почему же мы должны рискнуть всем, чего достигли с таким трудом, преодолев и первичное непонимание, и репрессии середины прошлого века, и последующие весьма разнообразные формы сопротивления психоанализу? Почему нам необходимо сегодня встать на пути массового психоза, выдающего себя за цивилизационный мейнстрим, и попытаться если не остановить его, то хотя бы квалифицированно диагностировать как несомненную социально-психологическую патологию?

Даже не одна, а целых две причины вынуждают нас это сделать. Во-первых, в любом своем статусе психоаналитики всегда выступают от имени бессознательного, интерпретируя его волю и пытаясь примирить клиентов с ее проявлениями. А бессознательное - это и есть сконцентрированный опыт прошлого, индивидуального и коллективного, требующий для себя устойчивых и апробированных веками ритуалов отреагирования. Любое нарушение этих ритуалов (воспитания, обучения, общения, труда, религиозного культа, и пр.) чревато более или менее выраженной психопатологией, когда бессознательные импульсы начинают прорываться к отреагированию вне социально приемлемых каналов и формировать мучительные симптомы психогенных расстройств. И у индивида, и у массы людей.

Вторая же причина заключается в том, что именно для деяния подобного масштаба Фрейд и создавал свой психоанализ, по крайней мере в том понимании последнего, которое сложилось у него к середине 20-х годов и навсегда развело его с позицией МПА, но конгрессах которой он больше не появлялся. В своей скандально знаменитой книге «Проблема дилетантского анализа. Дискуссия с посторонним» (1926) он писал о том, что психоаналитик должен изменить свой облик и, решая новые задачи, предстать перед публикой в образе своеобразного «светского священника», а само психоаналитическое сообщество, решая уже чисто культуральные задачи, должно трансформироваться в некое подобие Армии спасения.

Частое использование Фрейдом религиозных метафор при описании желанного для него облика психоанализа, являющегося целью задуманной им трансформации последнего, далеко не случайно. Ведь наши фантазии, по его собственному выражению, всегда работают в соответствии с образцами. Та «лучшая участь», которую Фрейд желал своему детищу, не позволяя ему превратиться в одну из разновидностей психотерапии, была сфера духовной власти, которую имели и использовали былые носители знания о глубинах человеческой психики (колдуны, шаманы, жрецы, священники) для построения несилового системного контроля над свободой индивида, контроля, снимающего пресловутую неудовлетворенность культурой и решающего проблему массовой невротичности и агрессивности. Фрейду психоанализ как раз и представлялся именно в виде своего рода светской церкви, в виде знания, растворенного в массе людей, объединенных верой в его истинность и соизмеряющие с ним свое мировоззрение и свои поступки. Судя по частым упоминаниям в ряде текстов, деятельным образцом реализации подобного проекта для Фрейда была деятельность апостола Павла, создавший христианскую церковь на фундаменте веры людей в чудесные (в том числе, кстати, и психотерапевтические) возможности нового знания, нового Завета, высказанного и экзистенциально подтвержденного Иисусом из Назарета. Представьте себе, как удивился бы Иисус, несомненно великий психотерапевт, придя к своим последователям и обнаружив, что вместо церкви как системы духовной власти они на базе его Завета выстроили систему платной психотерапевтической помощи населению. Психотерапия в рамках глубинной психологии всегда есть разновидность чуда и она необходима в качестве условия для формирования веры, но использовать веру только для терапии – это кощунство, если не преступление.

И этот завет нашего общего учителя пора исполнить. Причем просто исполнить, а не начинать новую дискуссию о природе психоанализа. Тем более, что и чисто терапевтические возможности психоанализа ни в коей мере не стоит при этом откладывать в сторону. Ведь среди многомиллионной массы, бродящей сегодня под провокационным лозунгом «Я – Шарли», есть много людей, просто привлеченных красотой жеста защиты «свободы самовыражения личности», есть много сочувствующих убитым, есть и те, кто пришел за кампанию или же под воздействием массовой заразительности аффекта. Как и в любых политизированных действах есть тут и мобилизованные по разнарядке. Но есть, как мы уже увидели на примере анализа глубинных мотиваций самих погибших художников, и люди, реально нуждающиеся в терапии.

Остаточные носители описанной выше симптоматики, названные мною «европатами», которых, кстати говоря, в сегодняшней России обычно именуют "либерастами", как раз и станут нашими с вами клиентами. Если захотят...

А захотят они этого или же нет – зависит от того, решим ли мы с вами свою главную задачу, т.е. сможем ли противопоставить деструктивной проповеди разрушения под знаменем свободы основ европейской цивилизации конструктивную позицию защиты традиционных для Европы культурных ценностей и цивилизационных моделей человеческого поведения.

Если мы в этой своей миссии, завещанной нам создателем психоанализа, преуспеем (естественно с помощью немалой армии потенциальных союзников), то «европаты» из культурных героев мгновенно превратятся в жертв собственной психопатологии, а лишение их возможности публично транслировать свои симптомы и сублимировать их в потребные массе деструктивные действия обратит эту деструкцию против них самих. И тогда они придут за помощью, и мы им поможем. Потому что на самом деле это не бесы, а просто страдающие люди, в своей игре в бесовство находящие иллюзию утешения.

Но в любом случае мир европейской культуры и цивилизации, мир, породивший наш психоанализ, мир, дорогой нам и ценных для всех его обитателей, стоит сегодня на пороге опасных катаклизмов. И мы с вами, коллеги, теперь просто не имеем права стоять в стороне, работая с персональным клиентами и обсуждая нюансы сеттинга и терапевтической доктрины...

Хотя бы из чувства самосохранения, поскольку в либеральной системе ценностей наш с вами психоанализ, работающий с феноменами веры, власти и суггестии, неприемлем настолько однозначно, что одним из первых будет отправлен на свалку истории.

Владимир Медведев

18.01.2015