О чувстве вины и детско-родительских отношениях (случай)

Не так давно ко мне на консультацию пришла слепая девушка. Ее привела мама, которая тут помогла девушке сесть в кресло и тут же вышла. Мы остались наедине, и девушка рассказала, почему решила обратиться ко мне. Причина была связана с работой – девушку беспокоило, что она остается безработной, при этом о своем физическом недостатке она упоминала вскользь и, судя по всему, не считала его препятствием. Мы обсудили возможные варианты трудоустройства, и все время меня не покидало чувство, что истинная причина не в работе. К концу сеанса девушка попросила позвать маму, я пригласила женщину в кабинет и вдруг отчетливо увидела разницу между матерью и дочерью. Дочь держалась спокойно, уверенно, но в ней ощущалось напряжение. Мать же, казалось, едва не рыдает. Мы договорились о следующей встрече, и следующий сеанс я начала с разговора о матери. И сразу поняла, что попала в точку. Девушка сначала сдержанно рассказывала о переживаниях матери, а потом разрыдалась. Оказалось, что ей невыносимо понимать, что мать так страдает и винит себя в слепоте дочери. Из-за этого девушка все время пребывает в страшном напряжении – она не может ни на что пожаловаться, чтобы еще больше не расстроить маму. Это напряжение совершенно некуда выплеснуть – ведь девушка целыми днями сидит дома. Работу она рассчитывала найти, чтобы чем-то себя занять, а заодно и доказать маме – «со мной все в порядке, видишь, я даже работаю». Я предложила пригласить маму и поговорить всем вместе. Девушка согласилась, и до конца сеанса мы вели разговор втроем. Затронули тему чувства вины матери, коснулись семейной ситуации (ссоры с мужем, скандалы, развод, некрасивая история с кражей имущества…). Рыдали обе – мать утверждала, что дочка ослепла потому, что не хотела видеть постоянных ссор родителей (начитанная женщина!) и совершенно не хотела принимать другую точку зрения. Несмотря на медицинские документы, которые утверждали иное. Ненависть к себе у женщины просто зашкаливала, а отчаяние передавалось дочери. К мужу-рукоприкладчику и вору, что удивительно, женщина ненависти не питала, а лишь винила себя, что «не удержала отца девочки в семье». Когда я спросила ее, что хорошего мог сделать этот отец для дочери, женщина снова стала себя ругать. Между тем, она вполне успешна, хорошо зарабатывает, обеспечивает себя и дочь, нужды ни в чем у них нет, и единственная неудача у нее – в личной жизни. И этот вопрос ее так беспокоит, что беспокойство передается и дочери, та не может расслабиться, находится в постоянном напряжении. Вот такая атмосфера в семье.

Под конец беседы мы решили, что нужно сначала проработать проблему матери, и на следующий сеанс она пришла одна. Обратившись к ее прошлому, мы выяснили, что она ругает себя не только за развод, но привыкла себя пинать по малейшему поводу с детства. Она вбила себе в голову, что должна быть лучшей во всем, и не прощала себе неудач. Не прощала потому, что над ней всегда висела депрессивная и вечно всем недовольная мать, которая в жизни ласкового слова дочке не сказала. Постоянное подстегивание себя и перфекционизм дали и хорошие результаты. Например, женщина отчего-то решила, что, если она слушает классическую музыку, то просто обязана уметь играть на пианино. И выучилась – средненько, но несложные произведения вполне может сыграть. Была отличницей в вузе, построила хорошую карьеру. Но все это в ее глазах блекло по сравнению с единственной неудачей в личной жизни. Неудача, кстати, тоже имела свои корни – отец женщины был женат на совершенно другой женщине, а мать приходилась ему просто любовницей. Еще один повод для ненависти к себе и полное отсутствие хорошего примера крепкой семьи перед глазами. Женщина никак не хотела принять, что она не несет ответственность за то, что происходило в ее детстве. Она все время перескакивала на настоящее, о прошлом говорила нехотя и постоянно корила себя за проблемы с дочерью. Возвращать ее к теме разговора было все труднее, и наконец я спросила – «Вы хотите, чтобы ваша дочь тоже мучилась чувством вины? Чтобы она была несчастна, депрессивна, беспокойна?»

Нет, конечно, она этого не хотела. Мы поговорили о том, как ее, матери, состояние влияет на дочь. Подобно тому, как состояние ее собственной матери влияло на нее саму. С этого момента прогресс пошел. Женщина получила мощный стимул к внутренним изменениям – благополучие дочери. Осознав связь между ее состоянием и состоянием дочери, она вдруг поняла, что действует точь-в-точь как ее мать: пытается дать ребенку все в материальном плане, но сама остается в депрессивном состоянии и потому ничего позитивного не дает на уровне духовном. Мы стали работать над ее самооценкой, чувством вины и отношением к себе, периодически возвращаясь к прошлому и прорабатывая отдельные, особо запомнившиеся моменты.

Через месяц они снова пришли вдвоем. Девушка держалась более раскованно и сказала, что уже не ощущает такого напряжения. С мамой они стали регулярно беседовать на откровенные темы, которые раньше не затрагивали. Было приятно видеть, что и сама женщина выглядит более счастливой и довольной жизнью. Она, наконец, сбросила груз вины и осознала, что у нее есть чудесная дочь и любимая работа, и что неудача в личной жизни – это еще не конец всему :)