В поисках идентичности: как я работала раньше и как работаю сейчас

В бурном море людей и событий, не щадя живота своего,
Совершите вы массу открытий, иногда не желая того

Ю. Ким

Предполагается, что идентичность – это нечто стабильное, прочное и надежное. А если это не так, то с ней есть проблемы: она диффузная, несформированная, неинтегрированная, в общем, какая-то не та… Как личностную, так и профессиональную идентичность необходимо “обрести” в процессе индивидуального развития.

Все это верно. Но может ли идентичность быть обретенной раз и навсегда? Ведь в течение жизни человек меняется. Психолог Инна Хамитова обобщила многочисленные исследования в области профессиональной идентичности консультанта и выделила 6 стадий ее развития. Они хорошо известны и я, конечно, не буду их здесь подробно описывать, но все же приведу их последовательность, добавляя немного от себя:

• от начала обучения до первой встречи с клиентом; в этот период представления о профессии имеют размытый и, по сути, фантазийный характер;
• начиная с первого клиента и до момента осознания консультантом способности быть эффективным в своей работе; порой, на этом все и заканчивается, так как начинающий консультант понимает: «не мое!»; в других же случаях, данный этап позволяет соотнести фантазии с реальностью, примирить их и осознать, что трудностей в профессии на порядок больше, чем казалось и чем хотелось;
• поиск одобрения со стороны «авторитетных фигур», представляющих консультативное/психотерапевтическое сообщество, необходимость постоянного подтверждения своей профессиональной состоятельности; если внутренняя самостоятельность, доверие к себе для начинающего консультанта не пустой звук и если повезет с супервизором, эта стадия не затянется надолго, но при неблагоприятном сочетании внутренних и внешних факторов на ней можно застрять навсегда;
• осознание потребности в выработке собственной профессиональной позиции, критическом пересмотре теоретических постулатов, ранее воспринимаемых как незыблемые; актуализация амбиций, связанных с самоутверждением, получением конкурентных преимуществ перед другими специалистами; здесь консультант постоянно задает себе вопрос: “кто лучше: я или они?”; и хорошо, если к этому вопросу он относится критически, с самоиронией…;
• становление собственного консультативного/терапевтического стиля, появление способности рассматривать ключевые феномены взаимодействия с клиентом через призму профессионального опыта, понимать их более полно и разносторонне; снижение значимости конкуренции с коллегами за счет понимания своих сильных и слабых сторон и умения опираться на собственные ресурсы;
• осознание консультантом своей профессиональной автономии, проявляющееся, прежде всего, в понимании своей позиции, в готовности принимать конструктивную критику, обучаться на своих ошибках, признавать свои ограничения и, главное, в умении полагаться в работе с клиентом на интуицию, понимаемую как результат интеграции знаний и опыта.

А сейчас я расскажу, как эти стадии соотносятся с моим консультативным опытом, с чего все начиналось, как продолжалось, что мне удалось найти на сегодняшний день, и что я все еще продолжаю искать.

 …Не скажу, чтобы я особенно стремилась стать психологом. Я поступила в университет на психологическую специальность в 24 года, спустя несколько лет после первой, неудачной, попытки получить высшее образование в совершенно другой области. Это были сложные годы и в моей биографии, и в окружающей меня повседневности (как раз грянул финансовый кризис 98-го года). Выбор психологии был для меня компромиссом. На тот момент меня гораздо  больше интересовало искусствоведение и иностранные языки, но освоение этих областей знания в сложившихся финансовых обстоятельствах было невозможным, и из оставшихся альтернатив я  предпочла психологию. Именно такой выбор позволял мне сочетать работу с учебой, благо факультет располагался недалеко от дома и дорога не отнимала много времени. Каким-то случайным образом мне удалось сдать первую сессию исключительно на «отлично», и появился азарт, за ним пришел и интерес. А еще через какое-то время, моя жизненная ситуация изменилась в лучшую сторону и позволила отвлечься от мучительных поисков заработка и сосредоточиться на постижении тонкостей глубинной психологии.

С первым клиентом мне повезло. Им стал 30-летний мужчина, обладавший хорошим уровнем эго-интеграции, прекрасной речью и приятной внешностью. Я до сих пор помню, каким напряженным было ожидание первой встречи, как я репетировала про себя варианты приветствия и возможные вопросы, которые нужно будет задать. Не скажу, что боялась, но было волнительно… 

Мы проработали около полугода и добились весьма значимых результатов. Этот опыт очень поддерживал меня в дальнейшем, так как за ним последовала чреда сложных случаев, которые, думаю, дались бы мне гораздо «большей кровью» без столь благоприятного старта.

Не знаю, можно ли сказать, что на сегодняшний день я обосновалась на 6-ой стадии, но, вроде, до нее дошла ))  Правда, здесь ведь все нелинейно. Шаг вперед, два назад... Случаются, ошибки, просчеты, собственные кризисы и позиция, которая казалась прочной, начинает приобретать характер шаткой конструкции… Но залечив свои раны, я старалась все-таки двигаться вперед. «Незыблемость» – неподходящее слово для идентичности консультанта (в моем понимании), «развитие» – больше откликается.   Улучшение понимания - себя и других – в жизни и в профессии, наверное, в этом мое видение развивающейся идентичности.

Ощущение собственной позиции в консультировании у меня появилось ближе к 40-ка годам. Я четко прочувствовала, что стала гораздо спокойнее, чем в молодости, воспринимать мнения и оценки своих коллег, стала меньше спорить, обрела уверенность в методе, которому следую, не стремясь при этом пропагандировать его как «более правильный», «лучший» среди существующих вокруг.

Раньше я использовала в работе довольно много техник, в основном гештальттерапевтических (рисование, «пустой стул», направленную визуализацию и т.п.). И сейчас пустой стул имеется в моем кабинете (на всякий случай), но я редко ввожу его в консультативный процесс.

Раньше я довольно настойчиво помогала клиенту выделять те или иные образы, чтобы дальше их анализировать, наполнять и трансформировать. Сейчас я предпочитаю работать с теми образами, которые появляются у клиента спонтанно и которые он сам вводит в диалог.

Я меньше говорю и больше слушаю. Я научилась молчать, не испытывая острой тревоги и рождаемой ей потребности «заполнить пустоту». Я надеюсь, что мои интерпретации сейчас точнее и уместнее, чем несколько лет назад, что я способна сохранять границы и рамки там, где это необходимо, и конфронтировать, когда требуется.

Но, честно, говоря, не думаю, что я стала работать «лучше» и «качественнее». Скорее, дело в том, что я стала больше себе доверять и больше опираться на интуицию. Как раньше, так и сейчас у меня бывают успехи и неудачи, и не скажу, что их соотношение принципиально изменилось.

Вероятно, раньше я была более «смелой», а сейчас могу назвать себя более «умной» )) В этом есть определенный риск, так как острые интервенции, от которых я теперь часто отказываюсь, имеют свои терапевтические преимущества. Поэтому поиск баланса между смелостью и продуманность остается для меня актуальным.

Я никогда не была одержима желанием «помочь людям», никогда не работала бесплатно. Но всегда старалась делать свою работу хорошо. И продолжаю стараться. Обращаясь ко мне, клиент совершенно точно может рассчитывать на уважение и признание его индивидуальности, несводимости к какой-либо нозологической категории. Для понимания наилучшего направления работы я могу для себя обозначить его личностную специфику как «пограничную», «невротическую», «шизоидную», «демонстративную» и т.д. Но это будет лишь небольшая часть  моего понимания каждого конкретного человека, НЕ ОПРЕДЕЛЯЮЩАЯ отношение к нему.

Мне не близки постулаты гуманистической психологии. Я убеждена, что люди не рождаются «хорошими», равно как и «плохими». Я знаю, что у каждого есть «темная сторона». Я принимаю амбивалентность. Мне интересно постижение противоположностей.

Но в любом человеке, который ко мне обращается, я обязательно ищу «хорошее» и обычно нахожу: когда-то сразу и с легкостью, в других случаях – в процессе тщательного исследования. Если не найду – контакт не состоится, рабочий альянс не сложится и толку не будет.

Что для меня «хорошее» в клиенте»? Искренность, прежде всего. Или, точнее, готовность быть искренним, потому что с самого начала встречи с незнакомым человеком – со мной – сложно и даже странно быть абсолютно откровенным. Создать безопасное пространство для проявления искренности – важная часть моей работы.

Из другого «хорошего» могу назвать: интерес клиента к своей внутренней жизни; смелость, которую понимаю как готовность действовать, двигаться по пути изменений, даже если страшно; способность (или хотя бы ее ростки) к сопереживанию и сочувствию Другому.

И даже если эти и другие «хорошие» стороны человеческой натуры надежно спрятаны, я буду искать: ненавязчиво, но упорно. Я ценю и использую их как ресурс, но я никогда не избегаю «темных» сторон. Я знаю, что многим моим клиентам известна бездна «невыразимого ужаса», который может поглотить. Я понимаю, про беспомощность и отчаяние. Про злость, ярость, зависть и ненависть. Про стыд и вину. Я умею быть в контакте с этими переживаниями.

И вооруженная всем этим знанием и опытом, и фантазиями о том, что я прошла в поисках идентичности уже много стадий, я вот что скажу.

Чудеса имеют место быть не только под Новый год. )) Не так уж редко они происходят и в консультировании. Просто «чудо» - понятие многозначное. В профессии мы называем это «интеллектуальным инсайтом», «трансформацией», «трансцендентной функцией», «соединением противоположностей» или просто Встречей (с чем или с кем именно, здесь у каждого свое).

В любом случае, если в жизни появляется больше красок, оттенков, глубины и осознанности – что-то чудесное в этом есть...

Не правда ли?