Сертификация перфекциониста. Личный опыт.

10.12.2017.

Обещала написать о своей сертификации. Две недели уже собираюсь с мыслями, все никак не разберусь с внутренним состоянием: я вообще горжусь собой или продолжаю злиться? Много уже думала, говорила, слушала, а чувства так и остались амбивалентными. Ну, собственно, чему и училась пять лет (в частности) – жить в противоречивых чувствах, не обесценивая ни одно из них. Будем считать, что научилась)

Значит, обо всем по порядку. К моменту начала сертификационной сессии я была довольно уставшая, вымотанная всякими событиями и психологическими нагрузками, но в целом держалась бодряком: какая-то уверенность в себе как в чувствительном, внимательном и умном терапевте меня поддерживала и вселяла надежду, что все пройдет хорошо. И даже кейсы, из-за которых я переживала (вдруг они не такие, как надо? Вдруг там окажется мало терминологии и «понимания теоретических основ гештальт-терапии»???), у неизвестного мне супервизора вопросов вроде как не вызвали. Наверное, мне было бы легче, если б я знала точно, что с ними все ОК или не все ОК, если бы мне звонили по ним, но этого не случилось. И с этого, собственно, началась моя личная драма.

Я записалась в табличку терапевтов-клиентов на второй день после обеда, и ждать своего часа было очень сложно, напряжение росло с каждой удачной, по моему мнению, работой в кругу (ну да, страшнее всего ведь – оказаться хуже всех, а тут все прям хороши:). Конец первого дня я сама себе «сделала»: дернул же черт сфоткать рецензию на кейсы, когда нам их раздали поутру «посмотреть по диагонали». И вот как только появилось время, я упоенно прочитала все, что мой супервизор посчитал нужным сообщить (и даже не мне). Возможно, в другой момент или спустя еще лет пять, или просто другому человеку эта рецензия не показалась бы критичной и разносной. А я увидела ее так. Мне было много замечаний, указаний на слабые/слепые места, непроявленные чувства, недолеченные предполагаемые ею травмы и т.д. И даже несколько хвалебных строчек в начале текста, равно как и то, что половина замечаний, на мой взгляд, просто не имела ко мне отношения, меня не спасли от того, чтобы сильно пораниться. «Любимый» и не так хорошо забытый, как хотелось бы, комплекс самозванца под ручку со стыдом разоблачения временно захватили власть в моем тревожном внутреннем мире. Не знаю, зачем, но я даже попыталась найти в интернете своего рецензора, но безуспешно. Альтернативный ход мысли был не лучше: если я не думала о рецензии – я мысленно «работала» со своей клиенткой, благо знала с первого шеринга, кто это будет. К утру второго дня ко всем этим чудесным мыслям прибавилась еще одна: мне очень страшно не только НЕ сертифицироваться, но и вообще ухудшить свой результат предсертификации. Внезапно дошел весь смысл слов Вовы Кулишова, обращенных тогда к нам, нескольким безусловникам: что именно мы с этим результатом оказываемся в наихудшем положении. Поплыли титры-воспоминания перед глазами: как после пятерок было стыдно и недопустимо приносить домой четверки, слова мамы «я знаю, ты можешь лучше, у тебя гениальные мозги, с ними 4 – вообще не оценка», как мне всегда было проще уйти, вообще бросить, в той же школе – скатиться на сплошные тройки, чем быть чуть-чуть «НЕДО»…

А тем временем начался второй день. В «аквариуме» частично поменялись люди, и новоприбывшим дали слово, чтобы они представились. Одна из девушек назвала свое имя и фамилию, сказала, что она супервизор (зачем пришла – я не поняла), и я мысленно уползла под стул. Вот не знаю, имело ли уже значение то, что я не промолчала. Могла ведь дождаться перерыва и пожаловаться кому-то из тренеров, получить поддержку и успокоиться. Не знаю. А в этой реальности я сделала все это в кругу. И пожаловалась, и поплакала от перенапряжения. И даже получила потом что-то типа поддержки на перекуре от этой самой девушки-супервизора, которая сказала, что написала мне такой отзыв, потому что я сильный терапевт и у меня действительно хорошие кейсы. Помочь типа хотела, показать зоны развития. Спасибо, конечно, но мне все равно было больно. И ее приход меня окончательно добил.

В общем, к своей работе я доползла уже сильно истощенная эмоционально, но не сильно это замечающая – я ж стойкий оловянный солдатик с большим контейнером, ага. Единственное, что я чувствовала всю работу в кругу, чего не было никогда раньше и никогда больше, надеюсь, не будет, это сумасшедший страх и тревога. Они не ушли ни от интереса к клиентке и ее истории, ни от того, что ее запрос был мне, конечно, оооочень знаком, и это вызывало азарт. Все побоку, я на защите диплома перед почетной комиссией полгода назад меньше нервничала, по-моему. И видимо поэтому я была резковата, казалась слишком уверенной – если я правильно потом поняла Таю. Потому что работала на пределе переносимости. А, может, и не поэтому. Может, это мое ущемленное нарциссическое Я так реагирует на запрос из соответствующей зоны. Хотя в целом, говорят, да и мне самой кажется, что хорошо поработала.

Ну, и конец всей этой истории совершенно предсказуем, он прям красной нитью проходит через весь рассказ. Да, я сертифицировалась. И у меня самые минимальные условия из всех, кто тоже сертифицировался с ними. Но это НЕ БЕЗУСЛОВНО. И когда объявляли результаты, начиная с моего, я плакала и ничего не могла с собой сделать. А почему? А потому что я совершенно больной на голову нарцисс. И условия у меня соответствующие: групповые и динамические супервизии с фокусом на… барабанная дробь… стыде несовершенства. Забавно, правда?) Как я шучу теперь о сертификации – было живенько, получила собственной короной по лицу. 

И вроде бы все логично, и даже более того – я правда думаю, что мне будут полезны эти супервизии, они мне нужны! Но… как же, блин, оказалось сложно радоваться, гордиться своим неидеальным результатом! Неделю я вообще только злилась и горевала, потом сходила на сессию по психосоматике, там чуть-чуть поговорила с тренерами (спасибо им большое) и подуспокоилась.

Да, помимо нарциссизма-перфекционизма я еще и не слишком приучена радоваться, хвастаться, гордиться собой (а не достижениями) и верить в себя без «распоряжения свыше». Раньше это были родители, на сертификации их олицетворяли мои обучающие тренеры. И это было очень важно, очень нужно: получить наивысший балл для них, у них на глазах, с их беспристрастным участием! Чтобы любили, чтобы хвалили, чтобы признали и гордились… И тогда можно и самой расправить плечи, а если поверить прямо до глубины души – когда-нибудь и крылья.

Но тренеры – не мои родители. И любят они меня не за то, что я могу, не за мои достижения, а за то, какая я есть. И даже на первой ступени, тогда, еще в другой жизни, пять лет назад, я чувствовала от них, что я – особенная. Что они меня видят и слышат. Что я им важна и ценна. Что они очень стараются мне помочь. Что они бережны ко мне, хотя со мной ооочень сложно. И вот это «какая ты была сложная»  – это то место, где мне обычно очень злостно и обидно. Как будто я была фу-фу-фу, а с вашим вот этим гештальтом стала ми-ми-ми. Но Тая мне дала сатисфакцию: это не я была какая-то не такая, это история тяжелая, бэкграунд. «Просто тебя очень эксклюзивно вырастили». Честно говоря, на всякий случай хотелось бы пояснить на примерах, что ж такое страшное я имею в виду, а то вдруг не поверит кто, вдруг усомнится, вдруг подумает «ачотакова-то?». Но я не буду. Попробую опираться на то, что уж я-то точно знаю, как мне жилось, какая я пришла в психотерапию и какой путь прошла. Пожалуй, все-таки я могу и хочу собой гордиться. И пусть, что на слове «гордость» наворачиваются слезы на глаза.

Для меня это были сложные, но очень важные пять лет. И я это сделала: я дошла до конца, я не сорвалась по дороге, я не развалилась на части, не став супер-звездой в группе и до последнего оставаясь искусно шифрующейся, но все-таки объективно одной из самых пострадавших, я смогла начать практику, не дожидаясь всех дипломов-сертификатов, хоть и намного позже, чем другие, более смелые коллеги, я научилась видеть разницу между собой и этими коллегами и не завидовать так отчаянно, что сил нет, я прошла долгий и непростой путь в отношениях с родителями, чем мама скорее недовольна, конечно, а я радуюсь тому, что почти научилась просить и брать у них только то, что у них действительно есть. Много чего еще хотелось бы, что осталось «недостроенное» внутри меня еще с детства, но теперь я достраиваю все это сама, добирая везде и постепенно «материал»: каждое теплое слово, каждый заботливый жест, признание в любых формах – конечно, конечно куда без него, восхищение, интерес и шаг навстречу – все это я учусь брать и оставлять внутри себя. Глядишь, так и цельной личностью когда-нибудь стану, а то и до нирваны доберусь)

Ну вот. Так что теперь я – не сложный человек, а человек со своими сложностями, которые местами уже не сложности, а особенности, а где-то из этих особенностей даже получаются опоры и ресурсы для жизни и работы. А еще я сертифицированный гештальт-терапевт. Несовершенный. И, по крайней мере, сейчас мне ни капельки не стыдно быть такой.

Спасибо, Тая. Спасибо, Вова. Спасибо всем, кто был рядом.