У меня Эго болит

«Болит оно волнами», - рассказывает Маша (имя, конечно, изменено). «Иногда я прекрасно понимаю, что это совсем не про Него, что, если бы Он сказал с распростертыми объятиями: «я жду тебя, иди ко мне навсегда» – мне было бы неловко. Он хороший, со своими тараканами, но сам по себе замечательный. Мне кажется еще, я дала ему аванс, я вижу в нем те черты, которые да, в нем есть, но он сам их еще в себе не осознал. А может, и нет их в нем, этих черт».

«Так, если вы все понимаете, и если он вам не нужен на самом деле, то в чем проблема?» – спрашиваю я.
«Эго болит».

Мама

Когда она была маленькая, они жили с родителями. На вид все отлично, приличные девочки, бантики, вторые колготки зимой, как мама требовала, чешущиеся страшные шерстяные платья, «как тебе не стыдно», «ты же девочка», и все послания, так привычные в нормальной советской семье. Папы было мало. Он был много в командировках, на работе, и все воспоминания о маленьких и больших предательствах приходятся стройным рядом обвинений на маму, которая делала очень недовольное лицо, когда что-то не соответствовало ее ожиданиям. Ожиданий было много, каких именно – никто не знал. Папа тоже не знал. Его просто физически почти не было.

То, что папы не было, Маша осознает не с первого взгляда. Для нее папа – человек мягкий, настоящий мужчина, одинокий, мама его сломала. Мама была сильная и со временем урезала его круг друзей, стала водить его на выставки, которые ей нравились, давать ему читать книжки, которые ее интересовали, увлекла его своими интересами.
Он все делал. И сломался.

Маша смотрит на меня. Чем дольше она рассказывает про маму, тем больше ей становится понятно, чего она хочет от своего молодого человека. Она хочет, чтобы он ходил с ней на выставки, которые ЕЙ интересны… А он не ходит.
Эго болит.

Папа

Когда папа возвращался из командировки, он привозил ей всегда машинки, пистолеты, однажды даже привез ей ящик с игрушечными шурупами, гайками и ключами, тогда таких было не достать. Он очень хотел мальчика. Маша очень старалась быть мальчиком. У нее даже это довольно хорошо получалось. Она привыкала к тому, что она такая, какая родилась, к сожалению, не совсем правильная, и что она снова и снова разочаровывала его ожидания. Он не говорил ничего такого, в отличие от мамы, он только смотрел грустно и иногда вздыхал «э-ээх». В такие мгновения у нее сжималось сердце. Она привыкала к этому сжимающемуся сердцу. И две противоположные штуки становились в ней все заметнее: с одной стороны желание и неспособность удовлетворить ожидания другого и саднящее чувство собственной ничтожности. С другой стороны чувство бунта против этого чувства ничтожности: если в меня никто не верит, я сама всего добьюсь и когда-нибудь докажу…

Маша смотрит на меня, и чем дольше она рассказывает мне про папу, тем больше ей становится понятна ее амбивалентность в отношениях с ее молодым человеком. Она по инерции хочет его внимания, его принятия и чтобы он наконец-то ее увидел и стал ценить. И она сама со всем справится и он не нужен ей вовсе – он только представитель недостижимого.
И Эго болит.

Что делать, когда болит Эго?

1. Понять, почему оно болит. На какую историю с родителями оно накладывается. Для этого надо просто сесть и подумать, какие были отношения с мамой, какие были отношения с папой, и какие – между папой и мамой. И поискать параллели. Они есть всегда. Либо в перенятии один в один их схем поведения, либо в стремлении все сделать наоборот. Уже это принесет ясность и облегчение.

2. Выразить эмоции. Выразить не молодому человеку, не маме с папой и уж и подавно не тете на кассе/ в очереди/ на работе. Выразить с самой собой ради выражения, в противовес держанию в себе. Напишите гневное письмо и разорвите его на мельчайшие кусочки, пишите в дневник, просто, чтобы выписаться. Поорите в лесу просто так, только чтобы болящее Эго каким-то образом разрядило энергию и не надумало распределять ее по телу болячками.

3. Найти форму пожалеть саму себя. В психологии это называется экстернализировать внутреннего ребенка. Очень хорошо подходит подушка, которую можно обнять, поплакать в нее, пожаловаться и представить себе, что эта подушка – это тот самый ребенок, которому привозили гайки вместо кукол, а вы – это единственный взрослый, кто может этого ребенка приголубить, услышать. Это очень помогает.

4. Сесть и подумать, в каких конкретно ситуациях болит Эго. Что именно произошло, и как вы себя при этом чувствовали. Не просто «плохо», а как именно – палитру наших чувств можно описывать гораздо более точными словами, читайте Набокова или Достоевского. И для этих чувств, которые вы себе запишите, например я чувствую собственную незначимость, найдите какие-то конкретные способы самостоятельного удовлетворения. Не через молодого человека. Например, чтобы почувствовать себя значимым, я пойду гулять и сделаю сама хорошую фотографию тумана/дождя/травы и опубликую ее. Будьте креативны.

Жертва или ответственность?

Важно:
Либо А.
Лучше всего проработать свои отношения с родителями. Пойти к психотерапевту – это не значит, что у вас с головой не все в порядке. Это значит, что вы ответственно относитесь с своему состоянию и хотите развиваться не только для достижения более высокой эффективности, а для себя. Слушать доклады, ходить на Тони Роббинса, читать статьи замечательного Лaбковского или такие вот тексты, как этот – все хорошо и полезно. Но это остается в голове, на когнитивном уровне. Чтобы что-то действительно изменить, вам нужно пережить новый опыт, чтобы переписался старый сценарий. Процесс Хоффмана является на сегодняшний день лучшим и наиболее эффективным способом проработки детско-родительских отношений.

Либо Б.
Обвинять других – молодого человека, бывшего, родителей, себя, - в том, что жизнь не складывается и страдать о том, что он не ходит на те выставки, которые мне нравятся, и продолжать хотеть его покорить, пока он окончательно не сломается. Или не уйдет.

И помните всегда: это ваш выбор. Между тем, чтобы быть жертвой или ответственной за свою жизнь. Быть жертвой может быть удобно. Ответственность приносит свободу.