Отвергаемая часть личности. Арт-терапевтическая сессия

Пациентка с пограничным расстройством личностии и химической зависимостью, 28 лет, нарисовала автопортрет в виде животного. Она вообще очень талантливо рисовала. На рисунке интересная птица с разноцветным оперением, напоминающая ворона своим профилем. Тело ее тоже иссиня-черное. 

На просьбу рассказать, что это за птица, пациентка отметила, что это сильная, большая птица с острым клювом, которая может за себя постоять. Она не хищная, но может сделать больно. 

Т.: Что Вы можете сказать про глаза птицы? 

П.: Они выглядят какими-то мертвыми. Так оно и есть. Это ведь не настоящая птица, а маска. Глаза не прозрачные, мутные чтобы никто не мог заглянуть птице в душу. И выглядит страшно, никто не сунется.

В анамнезе клиентки сексуальное насилие в детстве, постоянная смена половых партнеров, драки с мужчинами, причем, по ее словам, она неоднократно била мужчин кулаком в лицо. В группе вела себя довольно резко и агрессивно, но поддерживала тех, кто в этом нуждался. Особенно сильно реагировала на несправедливость, отраженную в рассказах других, на проявление силы и власти со стороны мужчин.

Я обращаю внимание пациентки на части, нарисованные карандашом, а потом стертые и спрашиваю, что это за части и почему пациентка захотела их стереть. Она объясняет, что та часть, хотя казалась ей очень красивой, но была слишком беззащитной. Ей захотелось нарисовать более сильную птицу. 

Т.: А что это внизу?

П.: Это гнездо.

Т.: Почему Вы стерли гнездо?

П.: Та птица, которую я нарисовала, не может иметь гнезда.

Т.: Почему?

П.: Наверное, потому, что она больше похожа на мужскую особь. У мужчин не бывает детей. Детям будет плохо с такой злой птицей. Да, это черный ворон.

Т.: Но, у него есть цветное оперение.

П.: Это мое творчество и фантазия, но тело его черное. Он очень злой.

Т.: Какие чувства возникают у Вас при взгляде на рисунок и его стертые части?

П.: Большое сожаление (плачет). Мне очень хотелось бы ощущать себя женщиной и иметь детей, семью, но я не могу. Это невозможно для меня. Мне приходится быть как мужик. 

Т.: Что мешает Вам?

П.: Сташно быть такой беззащитной. Это слишком опасно для меня. 

Т.: Как ладят между собой обе части?

П.: Они существуют вместе, только та, похожая на лебедя, спрятана. Даже от меня. Только сейчас она мне показалась. Я удивилась, что она еще есть во мне. Я ее никому не показываю. 

Т.: А хотелось бы Вам ее показать?

П.: Да, иногда хочется быть женщиной, быть слабой, красивой, чтобы тебя любили. 

Т.: А ворона кто-то любит?

П.: Нет, никто. Его все боятся и ненавидят.

Т.: Вы тоже?

П.: Иногда, когда он выходит из-под контроля, но он меня защищает. Единственный, кто меня защищает.

Т.: Что нужно сделать, чтобы женственная часть не боялась проявиться? 

П.: Наверное, нужно, чтобы появился мужчина, который ее полюбит и защитит. Нет, такого мужчины, которому можно доверять, нет. Нужно, чтобы она поверила, что она сама - сильная. 

Т.: Как это сделать? 

П.: Пока ее защищает ворон, она может потихоньку набраться сил и храбрости и взлететь.

Т.: А как отнесется к этой идее ворон?

П.: Думаю, ему это не понравится, он не даст лебедю освободиться. Ему нравится, что лебедь в его власти. Он очень силен, а лебедь - слабая.

Т.: Как же лебедю обрести свободу?

П.: Это очень трудно. Нужно, чтобы лебедь росла, а ворон становился меньше, чтобы ворон подчинялся лебедю и лебедь стала главной.

Т.: В чем сила лебедя?

П.: В красоте, в том, что она настоящая, живая. В ней находится моя творческая сила. Но ворон не дает этому проявляться. 

Т.: Чего хочет ворон?

П.: Чтобы все было по-прежнему, ничего не менялось и он был главным. 

Т.: Но, ведь ворон имеет разноцветное оперение. Вы сказали, что это Ваше творчество.

П.: Да, пожалуй, у них есть что-то общее.

Т.: Могут ли они на основании этого поладить?

П.: Пожалуй. Лебедь нужна ворону для творчества. Сам он не очень может творить, но ему хочется признания, чтобы все оценили его и восхищались им. Для этого он может дать лебедю свободу. На время. В творчестве лебедь может окрепнуть и стать сильнее и больше ворона. 

Пациентка работала в керамической мастерской, выполняя рутинную, "грязную" работу. Ее переполняли идеи, которые она не решалась осуществить. Осознав значение творческого самовыражения для "освобождения лебедя", она приняла решение предложить руководству свои услуги в качестве художника и уже в больнице стала делать наброски будущих работ. Ее решимость стать творцом изменило стиль ее поведения. Фокус сместился с необходимости постоянной защиты-нападения на развитие творческих идей.

Дальнейшая судьба пациентки, к сожалению, мне не известна. 

                         

Материалы сессии публикуются с согласия пациентки. Некоторые детали изменены, суть повествования от этого не меняется.