Зачем психолог спрашивает про чувства?

Автор: Елизавета Павлова    Источник: 

Время от времени приходят клиенты, которые хотят из психотерапии выжать максимум конкретики.

• Им нужны гарантии: «Как вы мне гарантируете, что я повышу самооценку?»;
• Они хотят построить план и по нему двигаться (а если в установленное время не достиг намеченной цели — уволить психолога!);
• Они искренне не понимают, зачем психолог разводит всю эту муть про чувства («а что ты чувствуешь сейчас?», «что с тобой происходит?», «о чём эти слёзы?», «расскажи побольше о своей злости» и так далее);
• Они пытаются «поговорить о деле» с психологом вместо того, чтобы обсуждать чувства-эмоции-переживания.

И действительно — ну вот зачем сопли сосать, рассказывать, что я чувствую и переживаю, если понятно, что надо решать проблемы: вот нет у девушки в жизни молодого человека — научите, как найти парня. Как построить с ним отношения, а потом чтобы брак, семья, дети. С мужем тоже: как надо поступать, чтобы муж делал, как надо (то есть, не огорчал меня и не бросал), ну есть же какие-нибудь психологические штучки, способы влияния, «тайные кнопки» для человека! Дети: ну почему они ведут себя не так, как положено (то есть, не так, как я от них ожидаю), почему не слушаются, не учатся, дерзят, огорчают и вытворяют незапланированные гадости. Вот они, реальные проблемы, а тут психолог со своим бесполезным: «что с тобой сейчас происходит?». Да какая разница, что со мной сейчас происходит — дело надо делать, проблемы решать, а мои чувства сроду никого не интересовали, так нечего и начинать.

Не так.
Вот совершенно не так.

Почему это важно — про чувства? Почему психологи не решают проблему «в лоб» (например, психологи одних направлений долго-долго выясняют у клиента о детских травмах и отношениях с матерью, а психологи других направлений расспрашивают о чувствах и заставляют фокусировать внимание на том, «что ты сейчас чувствуешь?»). Но ведь у меня конкретная трудность! — думает клиент. Зачем эти «заходы сбоку» и разговор о неуместном? (Тем более, что о чувствах такой клиент чаще всего ничего внятного сказать не может — никогда не обращал на них внимания, и, в лучшем случае, назовёт свои эмоции «негативными», «неприятными» и «дискомфортными», и ужасно удивится на уточнение психолога — «а какие именно у тебя негативные эмоции и какого рода дискомфорт?»).
Предполагается, что из дискомфорта надо убегать, и как можно скорее. И бежать туда, где хорошо.

Но… А где тебе хорошо? Ты знаешь?

Вот тут — самое интересное.
Обычно не разбирающиеся в своих чувствах люди росли в семьях, где на чувства вообще обращалось немного внимания (не только на детские — вообще на чувства). Сейчас в поп-психологии принято винить в таком равнодушии тяжкое наследие Советского Союза, но, по-моему, причина в том, что большинство семей в нашей стране — выходцы из крестьянского сословия во втором-третьем-четвёртом поколении, и научиться ценности переживаний этим людям и впрямь было негде. Крестьянская жизнь трудна и подчинена жёсткому распорядку: в страду некогда переживать, надо косить и жать хлеб, или из-за твоей чувствительности вся семья голодать будет. Корову надо доить, как бы тяжко не было тебе на душе, избу надо чинить с любыми эмоциями, или замёрзнем зимой. Так что принцип: «надо дело делать, а что ты чувствуешь — никому не интересно» деды с бабками передали отцам и матерям, а те — своим детям. А дети уже сами горожане и дети горожан, и жизнь у них строится принципиально иначе, и работа у них совершенно другая, она требует других качеств и навыков.

В деревне всегда много тяжёлой ежедневной работы

Нет, навык «соберись и делай дело, что бы ни случилось» — безусловно, полезный. Но горожанин живёт в более комфортных условиях, и в городе забота о детях уже не ограничивается тем, чтобы «главное, чтобы сыты были и обуты». Жителю деревни чтобы накормить-одеть-обуть-выучить ребятишек (которых у него, кстати, был гораздо больший выводок) требовались титанические усилия, и уже это само по себе считывалось им самим, окружающими и детьми как реальная забота. Для горожанина работают десятки организаций, куда он может обратиться в случае проблем; в школу ребёнка записывают автоматически, по наступлении определённого возраста, о здоровье семьи заботится целая система…. В общем, горожанину нужно отстраивать свою жизнь совсем иначе, и у городского ребёнка — совершенно иные трудности и проблемы взросления. Тогда как родители, воспитанные в советской системе, по-прежнему растили детей так, что главное — сыт, обут, выучен (позже к родительскому вкладу добавились кружки, секции и музыкальная школа — то есть, тоже предельно конкретные вещи). И любые психологические проблемы и трудности вот таким образом выращенного ребёнка воспринимались как снег на голову: откуда? Мы же для тебя — всё! Не хуже, чем у людей рОстили! Пианино вот купили! Что ты дуришь и блажишь???

Самое интересное, что и сам выросший ребёнок часто воспринимает свои проблемы аналогичным образом: ну всё же есть у меня, вот же. Руки-ноги-образование, сам других не хуже. Почему? Ну почему я запираюсь на работе в туалете и полчаса рыдаю каждый день? Почему я не могу понять, что мне нужно в жизни (и почему меня это так сильно огорчает)? Почему я никак не могу наладить личную жизнь? Почему меня увольняют уже с восьмой работы и я всё никак не могу найти дело по душе?

Согласитесь, ни одна из перечисленных проблем для деревенского и проблемой-то не была бы. Ну поплакала ты в уголке и ладно; утри слёзы и на вечернюю дойку пора. Размышления о том, «что нужно в жизни» — дурь и блажь: не поработаешь на сенокосе, скотине будет зимой жрать нечего, так что давай, топай, коси, некогда размышлять. К личной жизни в деревне относились тем более легко: ты парень справный, вон и девка подходящего возраста, осенью после сбора урожая вас окрутим (отголоски такого простого подхода «ну он же подходящий, справный, что же мне не нравится, не пойму?» я и сейчас наблюдаю у людей, даже выросших в городе. Более тонкая настройка и притирка супругов кажутся им блажью, а возникшие в семейной жизни «первым подходящим справным» партнёром проблемы — ужасно удивляют. Да, в деревне не до того было бы, терпели бы супругов даже и менее подходящих, и даже попивающих-побивающих, лишь бы работник был хороший).
Про «поиски своего дела в жизни» — даже не буду. Всё «своё дело» для деревенских было найдено заранее и расписано ещё до рождения маленького селянина: как сможешь сам ходить, отправим гусей пасти, после — за коровами ходить, огород полоть, да мало ли работ в деревне. А любые экзистенциальные переживания привычно лечились (глушились) деревенскими жителями усиленным трудом или водкой. Кстати, распространённый бытовой совет вроде «выпей, отдохни — и не нужен тебе психотерапевт» — те же корни имеет, деревенские. Дохтур ваш ничего не знает, да и ехать к нему в волость нужно полдня. Вон, выпей водочки, отлежись на сеновале, авось пройдёт, оклемаешься, будешь жить, как жил. Кстати, для деревни это довольно здравый совет — и несколько странный для горожанина в третьем-четвёртом поколении.

И даже горожане, потомки деревенских, выросшие при СССР, немного шансов имели прислушаться к собственным тонким душевным движениям. Работу надо было работать, дело делать. «Хороший человек — не профессия». За хорошо выполненную работу граждане награждались благодарностями и премиями, а все переживания только отвлекали от принесения пользы народному хозяйству. Вот и приучались наши люди с детства: пол не помыла — тебя мамка отколотит, а несчастная любовь или грусть-печаль — твоя личная трудность (которая не должна помешать тебе пол помыть к приходу родителей с завода). Двойка в школе — проблема, а что с другом поссорился — так, ерунда какая-то, да помиритесь, или ну вообще не нужен тебе такой друг.

Советская действительность не очень помогала разобраться в своих чувствах и предпочтениях

Но ведь и в самом деле: а зачем вообще прислушиваться к переживаниям и чувствам? Их на хлеб не намажешь, детям на стол не поставишь, не проще ли научиться попросту «отключать» чувства, которые мешают трудиться, зарабатывать и жить как люди?
Зачем же психологи задают раз за разом задают эти вопросы — «про чувства»?

Дело в том, что чувства для человека — это важный маркер, указывающий на то, чего человеку хочется на самом деле. Мой учитель называл чувства — «красным флажком, который торчит из земли там, где закопана какая-то важная потребность». Психолог выясняет про чувства не ради самих чувств, а чтобы понять — что ты любишь, а что терпеть не можешь, ведь это важное знание про тебя и твои потребности. Когда все потребности перекрывает мощная нужда в выживании (как в деревенской жизни), тогда да, тогда не до нюансов и переживаний: надо сажать, косить, пахать, пока позволяет погода. Там же, где мы с вами живём, где есть отопление, канализация, горячая вода и электричество — там жизнь нужно настраивать несколько тоньше. Горожанин, в отличие от крестьянина, почти всегда работает не руками, а головой, вот голову и нужно «содержать в порядке». Попытка же обойтись с собой так же по-простому, как и селяне обходятся, для горожанина часто бывает обречена на провал. Горожанин строит, скажем, карьерные планы — но совершенно не знает ни своих психологических ресурсов, ни склонностей, ни талантов. Просто мама, обеспокоенная, чтобы ребёнок получил профессию, «которая прокормит», загоняет сына-выпускника учиться, скажем, на экономический факультет. К экономике ребёнок ни талантов, ни склонностей не имеет, о собственных интересах знает только из сокрушённых маминых речей: «всё бы тебе не учиться, а в компьютер играть!», так что учится через пень-колоду, лишь бы в армию не забрали. Выходит из вуза менеджером, ничего толком не умеющим и не знающим, что любит — а потом надо как-то жить, строить карьеру, «быть не хуже других», зарабатывать и кормить семью… Проблемы совершенно незнакомые и непонятные.
И готовых рецептов (которые есть для жизни в деревне) для того, чтобы построить в городе счастливую и успешную жизнь по своим склонностям — просто нет. Да и жизнь меняется слишком быстро, чтобы могли пригодиться хотя бы родительские советы…

В общем, непросто. И нужны навыки, о которых даже не подозревал. И у кого спросить — не знаешь. И заранее написанного плана «успешности» — тоже нет.
Кстати, чужой пример в построении жизненных стратегий крайне заразителен. Мы, люди, как биологический вид ориентируемся на так называемое «социальное доказательство»: то, что сработало для других людей (представителей моего вида, таких же, как я), сработает и для меня. Так, мамы плохо кушающих детей приглашают в гости соседских деток, которые любят поесть: рядом с ними свой ребёнок-малоежка начинает активнее ложку в рот таскать; раз другой такой же как я активно ест — ну и мне надо. Из этих же соображений целые школьные классы повально записываются в один кружок или секцию, или все друзья-одноклассники идут поступать в один вуз: ну все туда пошли, все не могут ошибаться! Так же и с жизненными стратегиями: все кругом выучились на менеджера, потом устроились в продажи, и я пойду как они. На встрече выпускников увидимся, померяемся карьерами.
Те, кто поступает «как все» и не даёт себе возможности задуматься — и психологических трудностей особых не переживает. Сложнее тем, кто чувствует, что хотелось чего-то другого, а не вместе с друзьями изучать продажи промышленной техники… И нет, алкоголь тоже длительного облегчения не приносит. Как же быть?

Если не задаваться вопросом о собственных предпочтениях, можно застрять на нелюбимой работе

Себя наши люди обычно плохо знают, присматриваться к своим особенностям не умеют, собственные чувства привычно игнорируют. Приходят к психологу с установкой: надо дело делать, цели поставленные достигать, а тут какая-то фигня творится (я огорчаюсь, туплю или просто неожиданно для себя срываю все планы), ну-ка, сделайте, чтобы она не творилась. Да что вы всё про чувства, отключите мне эту неведомую фигню, да побыстрее! У меня планы и цели!!!
Не правда ли, выглядит такой человек как: «Хочу попасть туда — не знаю куда, да побыстрее!»? То есть, куда я хочу идти — неважно; подходит ли мне мой план — неважно; но нужно торопиться и исполнять намеченное.
Есть небольшая надежда, что, поняв, кто я есть такой и что мне нужно, что нравится — можно построить свою жизнь так, чтобы она не была ежедневной пыткой с бесконечными поездками на нелюбимую работу и мучительными взаимоотношениями с постылым партнёром. В современной городской жизни стратегий жизненного успеха — множество, вот только ориентироваться при выборе профессиональной сферы стоит не только на то, «где платят нормально», а и на то, что мне самому подходит, что нравится, что получается. А это для очень многих непривычно.

Так а чувства-то при чём? Вроде как о чувствах речь шла?
Чувства важны, чтобы понимать, куда направлять наши действия.
Поясню на примере. Ну вот как-то раз мы разговаривали с подругой на тему, которая горячо волнует любую женщину: КАК ПОХУДЕТЬ  И подруга пересказала мне популярную псевдо-психологическую теорию: дескать, худеешь тогда, когда ты на позитиве такая вся, когда ты построила свою жизнь без стресса, тогда и килограммы слетают. — Ну нет, — ответила я. Худеют люди тогда, когда количество потраченных калорий меньше количества потреблённых. Как говорится, в Освенциме толстых не было. Кстати, не было в Освенциме ещё и людей на позитиве — не с чего там было взяться позитиву и бесстрессовой жизни. Там худели с гарантией, но в стрессе и невесело.
Так что понятно — реальность меняется от ДЕЙСТВИЙ. А вот на действия могут оказывать (и оказывают) влияние наши чувства: если вы на свободе, если вас не заперли в Освенциме и не принуждают к ненавистной работе истязаниями, то при выборе ваших собственных действий вы опираетесь и на чувства тоже. Так что цепочка чуть сложнее: чувства приводят к действиям, а действия изменяют жизнь.

Единственный способ изменить реальность — это наши действия

Ну вот затем чувства и нужны. Для того, чтобы путь указывать — куда идти и о чём жить. Потому, что если не знать, куда плыть, никакой ветер не будет попутным. Требование: «скажите мне, как делать, чтобы стало хорошо» — звучит бессмысленно. У каждого человека есть своё собственное «хорошо», сперва нужно его выяснить и узнать. А иначе есть шанс всю жизнь свою построить по чужим указаниям «как надо», добиваясь не своих целей, а своего удовольствия от получения «собственного хорошо» так и не ощутить.

Да и готового рецепта, как правильно поступать, чтобы стать успешным, в сегодняшней нервной городской жизни — нет и не предвидится. Понятно одно: конкуренция во всех сферах бешеная, чтобы преуспеть — нужно вкалывать так же, как и собрат-селянин в страду, но круглый год. Хотя бы из этих соображений важно понимать, чем нравится заниматься в этой жизни и что будешь делать с удовольствием: тот, кто работает «с девяти до шести», а потом выбрасывает рабочие вопросы из головы до нового трудового дня — будет явно в худших конкурентных условиях по сравнению с коллегой, который работу искренне любит. Чтобы сегодня стать квалифицированным профессионалом, нужно постоянно развиваться, учиться, овладевать новыми навыками. И тот, для кого профессия — любимое дело, будет много читать и узнавать по специальности просто ради удовольствия и интереса. Тот же, кто вымучил рабочий день, не сможет себя насиловать ещё и чтением специальной литературы, для него это отдельная, дополнительная пытка. Угадайте, кто из этих двоих продвинется в профессии, построит карьеру и легче сможет много зарабатывать? Так что поиск любимого дела — весьма прагматичное решение, а вовсе не экзистенциальная блажь.

Да, наша жизнь изменяется от наших конкретных действий. Когда мы делаем дела (рубим избу, пашем поле, пишем статью, верстаем сайт) — наша жизнь меняется: мы приобретаем навыки и зарабатываем деньги. Но делать что-то по любви и делать через силу — большая разница, не так ли? Так что чувства либо помогают делать дело, либо — препятствуют. А, как мы помним, чувства — маркер-указатель потребности, и возникающие чувства: «ой, не нравится мне это!» — явно говорят, что что-то пошло не так, и где-то мы свернули не туда. Уточню: тут совсем необязательно, что «не туда» мы свернули именно при выборе профессии. Может быть множество причин. Надо разбираться.

И, разбираясь, психолог обязательно спросит про чувства.
Работа у нас такая.