ВОПРОСЫ САМОРАЗВИТИЯ ЧЕЛОВЕКА. Вып. 1 (1989)

Kennett J., Radha S., Frager R. How to be a transpersonal teacher without becoming a guru.
Journal of Transpersonal Psychology, 1975, №1.

В статье приведены выдержи из дискуссии, состоявшейся во время второй конференции Ассоциации трансперсональной психологии (Валламброза, июнь 1974).

Фрейгер: В ходе преподавания, переписки, а также в моей собственной практике мне неоднократно приходилось сталкиваться с одним трудным вопросом: каким должен быть учитель, обучающий людей методам самопознания и самоосуществления?

Сегодня среди нас присутствуют двое учителей, которые представляют две разные восточные традиции духовного развития, и которые, тем не менее, хорошо понимают, что восточные модели педагогических отношений не подходят Западу. На Востоке понятие "учитель" несет иное содержание, нежели на Западе. Пожалуй, наиболее ярко это различие выражено в индуистской традиции, где учитель, Гуру рассматривается как некий образец совершенства.

По моему мнению, отношение к учителю как к совершенному существу содержит в себе положительные моменты – оно воодушевляет человека к самосовершенствованию, порождает в нем благоговейное отношение к предмету изучения и т.д. Но я считаю, что мы уделяем недостаточно внимания негативным моментам идеализации фигуры учителя.

Как заметила вчера вечером Свами Радха, если хочешь сделать стол, нужно обучиться столярному делу. Отказываться учиться у хорошего столяра лишь потому, что вам не нравится его прическа или обращение с женой было бы нелепо. Должен признаться, я не знаю, насколько важен характер учителя, и насколько желательно иметь учителя с хорошим характером. Отражается ли характер учителя на учебном процессе?

У этого трудного вопроса имеется еще одна сторона, связанная с разделением ролей между "состоявшимся" учителем и несостоятельным учеником. Следует ли учителю входить в роль совершенного, постигшего и т.д., который "более свят", нежели ученики и возглавляет их? Я лично не нашел ничего лучшего, кроме как прямо заявить своему классу айкидо, что я не только учитель, но и ученик, имеющий право на ошибки и готовый на них учиться. Просто я занимался айкидо немного дольше, чем мои ученики, и поэтому способен выступать в роли учителя.

Пытаясь быть совершенными, вы попадаете в зависимость от своего совершенства. Делая ставку на совершенство, вы идете ва-банк: при малейшей допущенной вами ошибке все пропало. Во всяком случае, таковы некоторые из спорных вопросов, которые я вижу. Бесспорных ответов на них у меня нет.

Большое впечатление на меня произвела встреча с Роши Джийей Кеннет. Она являет собой иную модель учителя – мастера дзен. Мастер дзен существенно отличается от того типа учителя, который восходит на пьедестал.

Роши: Взбираться на пьедестал опасно отнюдь не только для учителя. Это верный путь для тех, кто хочет оказаться в дураках. Как сказано в буддийских писаниях: "Кто думает, что он Будда, восседает на троне своем, незримый никем, кроме себя самого". Если вы считаете себя Буддой, – прекрасно. Но знайте, что люди очень скоро перестанут обращать на вас внимание.

Ситуация с троном опасна не столько для того, кто на этом троне восседает, сколько для тех, кто его туда посадил. Посадив учителя на трон, они думают: "Он там, а мы здесь; он не такой, как мы; он постиг нечто непостижимое; куда нам до него". Обучение прекращается, ученики просто поклоняются учителю и головы не ломают. Возникает божок и кучка почитателей, – вот и все, на что можно рассчитывать в такой ситуации.

Будда был просто человеком. Он родился и должен был умереть. Правда, он был совершенным, целостным человеком. Но то, чего он достиг, может достичь любой другой человек, делая то, что делал Будда. Потому что между ним и Буддой нет никакой разницы. Если же ваши ученики думают о вас – он великий Гуру, совершенный Мастер; смогу ли я когда-нибудь достичь того, что достиг он?" – это сомнение не будет покидать их. Между вами и ними есть какая-то разница.

В действительности же ученику мало достичь того, что достиг учитель. Передача от мастера к ученику может осуществиться только в том случае, если ученик превзошел мастера. Только в этом случае буддизм будет развиваться; в противном случае он будет деградировать.

Свами: Я уже приводила пример столяра-подмастерья, которого заботит процесс обучения, а не личность мастера. Проблема обучения многоаспектна. В частности, один из ее аспектов состоит в необходимости развить разум до такой степени, чтобы понять: совершение ошибок – не единственный метод обучения. Вам не обязательно делать все ошибки, доступные людям, вы можете учиться также на ошибках других. Следовательно, если вы находите, что столяр дурно обращается с женой, не обращайтесь так со своей женой.

Особая роль Гуру отчасти разъясняется тем местом в "Бхагавадгите", где Кришна говорит Арджуне: "Ты должен наставлять примером". Долг учителя – осуществить в себе то, что он желает передать своим ученикам, студентам и т.д.

Что такое Гуру? Образ Божий, – Бог, почитаемый в индивидуальной форме. Если бы для достижения космического сознания человеку достаточно было сосредоточиться достаточно продолжительное время на каком-нибудь камне, это было бы замечательно. Но для обыкновенного человека, который неспособен воспользоваться камнем и нуждается в ином образе, вполне подойдет образ Гуру; в особенности же этот образ подходит индусам. Традиции и потребности у представителей различных культур различны. Но все создают себе образ Бога в уме своем. Если Гуру, учитель – добрый человек, мудрее прочих известных, он может служить неплохим образом Бога.

Разумеется, существует опасность, что Гуру невысокого пошиба может сделать учеников эмоционально зависимыми от себя. Это скверно. Если вам посчастливится обрести хорошего учителя, он будет следить, чтобы такая зависимость не возникла. Образ Божий, явленный в Гуру, – это мостик к Богу, который превыше всяких образов. Поклонение Гуру, в таком случае, есть просто средство превосхождения своего эго.

Мой Гуру никогда не требовал, чтобы я склонялась перед ним. Как-то он дал мне пару связок книг; затем, когда он отошел от меня, я последовала за ним. В Ашраме не было классных занятий, обучение носило ситуативный характер и поэтому я хотела все видеть и слышать. Внезапно но обернулся, взглянул на меня и сказал: "Радха, брось это". Мне жаль было расставаться с книгами, но я решила, – ладно, раз он этого хочет, обойдусь без книг. И бросила их. Он пристально посмотрел на меня и сказал еще раз: "Радха, брось это". И в тот же момент осознала, о чем идет речь. Тогда я подошла к нему и простерлась перед ним ниц. Понимая, что для западного человека это неестественно, он никогда не требовал, чтобы я склонялась перед ним вопреки своей воле и желанию. Но я сама сделала это. Так что тут все зависит от того, почему вы это делаете.

Роши: В дзен есть точно такая же история, только там человек нес две связки хвороста.

Свами: Я сказала бы, что тенденция к поклонению возникает не только в связи с Гуру, но в связи с любыми лицами, занимающими какое-то ведущее положение. Европейские феодалы, например, чувствовали себя тем более важными и значительными, чем более важным лицам они служили. Я не раз приходила к выводу, что именно ученики создают в Индии "феномен Гуру": будучи учениками Великого Гуру, они сами обретают частицу его величия. Наставник не судит их за это, но просто принимает такими, какие они есть.

Вместе с тем наставник действительно должен обладать опытом. Если вам нужно удалить аппендицит, а доктор говорит – "думаю, все будет в порядке, мне уже приходилось однажды делать такую операцию", – вы наверняка подумаете, ложиться ли ему под нож. По моему глубокому убеждению, чтобы учить человека, вы должны не на шаг, а, по крайней мере, на два шага опережать его в своем развитии.

Тогда тем, кто способен оценить вашу собственную борьбу и работу над собой, вы сможете сказать: "Мы спутники, идущие по одному пути". Но есть и такие, кому ваши честные признания типа "я знаю, что ничего не знаю", нисколько не помогут. У человека, одержимого иллюзией, будто научить чему-либо может лишь совершенный, подобная фамильярность вызовет только презрение. Так что единственный ключ ко всему этому – ясно различать, с кем имеешь дело. Никакого общего правила здесь нет.

Требование совершенства, насколько я понимаю, исходит от эго. Эго хочет быть совершенным. Мой Гуру сказал мне: "Ты вернешься на Запад, будешь учить людей и читать лекции". "Как я могу? Ведь я несовершенна", – ответила я. Он взглянул на меня с состраданием: "Ты действительно думаешь, что сможешь понять боль человека с язвой желудка, не имея ее?"

Я считаю, что человек получает такого Гуру, которого заслуживает. Учитель может научить вас только тому, что понял сам. И вам не нужно дважды ходить в один и тот же класс, учить урок, который вы уже выучили. Поэтому на вашем пути каждый раз появляется что-то новое, происходит смена групп и кругов общения, соответствующих уровню вашего развития. Но это не значит, что вы покидаете своего гуру. Так, я встречалась со многими прекрасными учителями, и каждый из них свободно и бескорыстно дал мне именно то, что мне было нужно. Но это никак не отразилось на моем отношении к Гуру, которого я называю своей Божественной Матерью, хотя он и мужчина, – ибо он дал начало моей духовной жизни. Мое отношение к нему осталось неизменным, так как я никогда не переходила от одной установки отождествления к другой.

Роши: Я с вами совершенно согласна.

Фрейгер: Роши, не могли бы вы рассказать нам, как обстоят дела с верностью учителю в дзене?

Роши: К сожалению, в Японии идея верности была доведена до абсурда. Важно учитывать, однако, что сложившаяся здесь ситуация обусловлена исключительно японской культурной спецификой – в Китае и Корее, например, ничего подобного не произошло. После того, как однажды свершается передача, ученик становится свободным от учителя и при желании может идти учиться к кому угодно. При этом, однако, он всегда остается учеником мастера, передавшего ему эстафету.

Так вот, в Китае и Корее подобные переходы в порядке вещей. В Японии же они вызывают глубокое неодобрение. Если вы идете учиться к другому, ваши прежние соученики во главе с учителем смотрят на вас как на предателя. Эта национальная традиция не только не имеет ничего общего с традицией дзен, но скорее враждебна ей. Вместе с тем я полностью согласна со Свами Радхой: учиться можете у кого угодно, но не забывайте, чей вы ученик.

Свами: Думаю, что величайший урок мне преподал муравей, который полз вверх по стене – он полз и падал, полз и падал. Он тащил кусок червячка в три раза больший, чем он сам, и пытался забраться в стенной шкаф. Я вдруг заинтересовалась и стала считать; я насчитала что-то около двадцати пяти попыток, – теперь уже точно не помню. Наконец муравей достиг своего, а я сказала: "О господи, вот так и со мной будет. Я буду падать и должна буду подниматься после падения множество раз. Я должна развивать в себе настойчивость".

Роши: Я хочу сказать еще одно относительно поклонения учителю, возведения его на пьедестал и все такое. Необходимо учитывать, что есть люди, которые испытывают потребность кому-то поклоняться; это та точка, с которой они отправляются в путь, и отвергнув их, учитель бы поступил неверно. Конечно, если учитель действительно уверен, что достоин поклонения, они в самом деле попали в беду. Но, повторяю, есть люди, которым поклонение может принести большую пользу, и которых поэтому не следует отучать от него сразу.

Свами: Можно воспользоваться таким примером: почитание Гуру сродни почитанию великого музыканта. Это почитание без привязанности. Если вы способны так относиться к учителю, это замечательно. Однако в надлежащее время должно возникнуть почитание всей жизни во всех ее проявлениях, – вплоть до овощей на вашей тарелке.

Вопрос из зала: Не знаю, относится ли это к теме, но мне хотелось бы спросить, зачем нужно сохранять верность одному учителю. Насколько я понял, в дзен никогда не меняют учителя.

Роши: Происходит духовное единение с учителем. Если оно есть, то вы знаете, что оно есть. Вам не нужно гадать, есть оно или нет. Вы просто знаете, что вы и он – одно, что вы всегда были и всегда будете одно. Прежде чем это произойдет, ученик может сменить многих учителей. Но после того, как это произошло, поменять учителя уже попросту невозможно.

Вопрос из зала: В начале духовного пути большую роль играет эго, которое постоянно твердит: "Я такой хороший, я такой святой, я такой...", – и так далее. Следует ли отказываться от него сразу? Ведь во многих случаях именно эго наделяет человека отвагой идти дальше.

Роши: Когда речь заходит о преодолении эгоцентрической установки, я пытаюсь как можно более четко разъяснить, что речь идет не об отказе от эго, а об очищении эго. Вы очищаете его, и тем самым у вашего дома появляется хозяин; теперь у вас есть на кого оставить эти стены. А затем вы покидаете их и выходите за пределы эго, точнее, за пределы его досягаемости. Вы становитесь ему неподвластны. Но отказываться от эго нет никакой необходимости.

Когда я, юная лондонская буддистка, впервые ознакомилась с переводами текстов дзен, то пришла в большое замешательство, поскольку в них говорилось о необходимости отбросить эго. Я никак не могла понять, как сделать это, не убив себя. Ведь любая духовная дисциплина лишь усиливала эго, делала его существование очевидным, выдвигала его на передний план. Я не знала, что делать, пока не попала на Восток, где ошибки перевода классических текстов стали для меня совершенно очевидными.

Подобным же образом нелегко было выяснить, что, вопреки распространенному на Западе мнению, буддийское учение не находит в желании ничего плохого. Будда сказал, что плоха привязанность к желанию.

Привязанность выражается формулой "я должен иметь". Необходимое желательно. Мне нужен завтрак, но это не значит, что я должен его иметь. В желании не только нет ничего плохого, – желание необходимо. Не испытывая голода, то есть желания поесть, мы скоро бы умерли. Желание, удовольствие, страдание – все это абсолютно необходимо для выживания. Но если вы превращаете эти средства в цели, если вы ставите свою жизнь на службу получению удовольствия и уклонению от страдания, это значит только то, что вы используете эти абсолютно необходимые стороны своего существа не по назначению. Все, что нужно, – это применять их по назначению. Не надо ни от чего отказываться.

Вам может сослужить хорошую службу не только эго, но и жадность, ненависть, заблуждение. Все это дает вам материал для работы над собой. Подобным же положительным образом вы можете использовать и "отрицательные качества" учеников. Не вступая в борьбу с этими качествами, вы используете их как несущую силу для движения в правильном направлении.

Я нашла этот ключ в учении Догена (XIIв.), который совершенно ясно показал, что в нашем мире нет ничего такого, что следовало бы презирать или отбрасывать.

Вопрос из зала: Следовательно, нет ничего плохого и в привязанности?

Роши: Привязанность другое дело. Привязанность – это "я должен иметь". В нашем мире нет ничего такого, что мы должны были бы иметь. Нам необходимо все, что есть, но это вовсе не значит, что мы должны это иметь.

Вопрос из зала: Но что плохого в привязанности?

Роши: Чувство того, что вы должны нечто иметь, свидетельствует о каком-то несоответствии, неком разладе, который и порождает неадекватное восприятие необходимого. Иногда некоторые привязанности имеют для нас огромное значение: на данном уровне нашего понимания жизни они являются тем единственным, что привязывает нас к ней. По мере нашего развития такие привязанности естественно отпадают – мы забываем о них и обращается к чему-то другому. Но сказать человеку раньше времени – "о, вам это не нужно, оставьте это", – означало бы ввести его в штопор. Это могло бы его погубить.

Привязанность плоха не по теоретическим соображениям. Просто привязанность лежит в основе всех человеческих проблем, порождающих чувство неудовлетворенности течением жизни. Если бы человек не был озабочен своими привязанностями, ничего плохого бы в них не было. Вот в чем дело.

Фрейгер: Я думаю, тут уместно будет вкратце сформулировать кое-что из сказанного выше о роли духовного учителя. Ученики имеют устойчивую тенденцию возводить учителя на пьедестал, чтобы казаться самим себе значительнее, или же чтобы подменить работу над собой поклонением учителю. Поскольку такая тенденция существует, постольку учитель использует ее для обучения и создания учебных ситуаций. Фактически, хороший учитель обращает в учебные любые ситуации и обстоятельства.

Сокращенный перевод В.Данченко, 1989