С. Свежавски. СВЯТОЙ ФОМА, ПРОЧИТАННЫЙ ЗАНОВО

<<< ОГЛАВЛЕHИЕ >>>

Двумя типами познавательного действия обладают все естества, наделенные познанием, – от самых ничтожных до высочайших, вместе со всем миром чистых духов, за исключением одного только Бога, в Котором властвует абсолютное единство. Одно действие есть познание, а другое – стремление или желание. Не нужно понимать слова "вожделение" и "чувственность" в смысле "похотливость" и "сладострастие". Познание и стремление существуют в человеке как в сфере чувства, так и в сфере ума. Сегодня предметом наших бесед будут именно человеческие действия в сфере ума или духовные действия. Важно заметить, что не следует путать здесь духовность со сверхъестественностью, ибо мы все еще находимся в сфере естественного. Согласно св. Фоме, человек обладает умственным, неорганическим познанием, существенно отличающимся от чувственного познания. Это есть наивысшее познание, доступное нам в естественной иерархии, которое некоторым образом приближает нас к миру ч истых духов.

В разных концепциях умственного познания было два основных направления. В соответствии с одним из этих направлений наше умственное познание является духовным, то есть неорганическим действием и совершается без помощи телесного органа (телесность здесь то же, что и органичность). В то время как чувственное познание всегда совершается с помощью телесного органа. Внешне чувства имеют свои собственные особенные телесные органы – орган слуха, орган вкуса и т. д., а внутренние чувства имеют своим органом мозг – центральный орган нервной системы. Итак, согласно этому первому направлению умственное познание является неорганическим и независимым от чувственного. Оно действует независимо от того, что доставляют человеку показания его органов чувств. Второе направление, которое представляет св. Фома, заключается в том, что умственное познание в сущности своей является неорганическим, то есть оно действует независимо от какого-либо телесного органа, но оно зависит от чувственного познания. Чувственное познание здесь на земле, в наших земных условиях, обуславливает познание умственное.

Первая концепция появляется у последователей так называемого антропологического дуализма, дуализма в концепции человека. Согласно этой концепции, душа "сидит" в неком герметично закрытом отделе тела. Она независима от материи тела и является чем-то органически, глубоко не связанным с материей. Поэтому есть два совершенно друг от друга независимых, связанных лишь случайно, элемента: душа и тело. Св. Фома стоит на совершенно иной позиции, как мы знаем: душа и тело тесно между собой связаны и только вместе составляют человека. Поэтому св. Фома разрабатывает иную концепцию познания.

Самым важным является то, что наше умственное познание никогда не дано нам в готовом виде. Мы не получаем в готовом виде ни понятий, ни суждений, ни рассуждений, а должны выработать их для себя, дойти до того, что станет содержанием нашего умственного познания. Наше познание в основе своей отлично от того, которым обладает Бог. Бог, как чистая действительность, как чистый акт проникает собой все до самого дна. Таким образом. Он знает абсолютно все, и Ему не стоит никакого труда познание абсолютно всего. Человек находится в возможности познания всех вещей, но он должен доходить до всего этого, переходить от возможности познания к его действительности. Из этого вытекает еще одна проблема. Согласно св. Фоме, наше умственное познание требует наличия в человеке двух способностей умственного познания.

В философском языке, которым пользуется св. Фома, способность умственного познания называется интеллектом. Вопреки тому, что часто утверждается, св. Фома ясно говорит о двух способностях умственного познания. На это часто не обращают внимания. Именно потому, что существуют возможность и акт, то есть действительность этой возможности, св. Фома постулирует существование (здесь он продолжает длительную аристотелевскую традицию) двух интеллектов: "intellectus in potentia" – интеллект в возможности и "intellectus in actu, intellectus agens" – интеллект в действительности, как обычно говорят. Определения: интеллект пассивный и интеллект активный не выражают того, о чем здесь идет речь. Эти две способности (одна является интеллектом возможности, а другая – интеллектом действительности) – не являются двумя сторонами одной способности. Для св. Фомы они являются двумя реально различными познавательными интеллектуальными способностями.

Если собрать вместе все то огромное количество споров и дискуссий, которые в течение всей европейской истории велись именно по этому пункту, то томисты получили бы огромную библиотеку. Это была одна из наиболее обсуждаемых, дискуссионных, спорных тем. Потому что в ней проявляется все различие между концепцией познания, которую разрабатывал св. Фома, и той, которая представлена платонизмом, а далее св. Августином и его последователями. В сравнении с познанием Бога, и даже тем познанием, которым обладают ангелы, человеческое познание является чрезвычайно слабым и несовершенным. Св. Фома очень ясно и неоднократно утверждает, что мы обладаем лишь первыми проблесками и зачатками того, что является полным умственным познанием. Однако, несмотря на то, что познание в нас столь несовершенно, – оно тем более ценно. Потому что именно оно есть то проявление духовности, которое решительно отделяет нас от остального мира животных, к которому мы принадлежим.

Если дискуссия на тему концепции человека проводится со сторонниками материалистической философии, то следует тщательно позаботиться о том, чтобы предмет спора был точно определен и одинаково понимался бы обеими сторонами спорящих. Итак, из концепции св. Фомы следует, что мы осуждены на получение всего познаваемого материала только через чувства. Мы не способны непосредственно получать духовное содержание. Речь идет не только о том, что никто и никогда не видел Бога, с этим св. Фома полностью соглашается. Здесь мы снова имеем "revelabile" – согласие философии с Откровением. Речь идет также и о том, что вся действительность мира вместе с духовными естествами никогда не может быть дана нам в непосредственном духовном познании. Это фундаментальное положение очень важно и для нашей внутренней духовной жизни.

Когда мы начинаем нашу умственную жизнь, наш интеллект (один и другой, то есть и возможностный, и активный), является чистой, неисписанной поверхностью – "tabula rasa". Здесь св. Фома снова следует античной формуле. Только тот материал, который приходит в наше сознание через внешние чувства и перерабатывается затем во внутренних чувствах в готовые образы (ибо из переживаний и ощущений мы творим образы) – позволяет нам совершать запись на незаполненной таблице. Никаких готовых понятий, никаких готовых идей мы не вносим в этот мир. В этом пункте св. Фома не соглашается с концепцией Платона, который утверждал, что человек (говоря точнее, сама душа человека) существует еще до зачатия. Она более или менее случайно получает то тело, в котором она обитает, и приносит с собой в это тело "пакетик" понятий, которые она познала до своего рождения и которые становятся подлинным содержанием ее духовной жизни. Таким образом, св. Фома утверждает, что нет никаких врожденных идей, и нет никаких врожденных понятий. Все свои понятия человек должен выработать собственным трудом, от первых своих детских впечатлений и до самой смерти.

Как мы уже говорили, каждая познавательная способность имеет свой собственный, относящийся только к ней предмет: зрение – цветовые пятна, слух – звуковые качества и т. д. Точно так же и интеллект должен обладать предназначенным для него предметом. Согласно св. Фоме, предметом, предназначенным для каждого интеллекта, то есть для божественного, ангельского и человеческого интеллекта, – является бытие в целом, то есть все, что существует. Но это бытие в случае человеческого интеллекта ограничено. Человеческий интеллект, если речь идет о соответствующем ему предмете (в этом случае говорят: адекватном предмете), ограничен познанием только телесных естеств. Итак, вся совокупность телесных вещей (как говорится в схоластическом языке – природы телесных вещей) является соответствующим или адекватным предметом человеческого интеллекта. Это важно, потому что, как мы увидим, именно утверждение о том, что адекватным предметом для человеческого интеллекта являются тела, станет основой, с помощью которой св. Фома обоснует вывод о нематериальности нашего интеллекта.

Мы уже говорили выше, что если бы наш орган зрения был окрашен в реальности, то мы бы не могли познавать цветовые пятна безошибочным образом. Если бы в нашем органе слуха актуально звучали звуки, то мы не могли бы слышать. Данный орган обязан быть лишен того, что является существенным качеством его адекватного предмета. Если адекватным, соответствующим предметом человеческого интеллекта являются всякие тела, то чтобы он мог их познавать, сам он должен быть лишен телесности. Это основной довод св. Фомы в пользу нематериальности интеллекта. Кто не согласится с утверждением, что адекватным, соответствующим нашему интеллекту предметом являются телесные естества, не примет также и рассуждения и вывода, который делает св. Фома. Этот вывод, то есть обоснование духовности или нематериальности интеллекта является логичным только при такой концепции познания, которую разрабатывает св. Фома. Это учение представляется наиболее верным, потому что оно выражает истину о человеке более реалистичным и соответствующим реальному положению дел образом, нежели платоновско-августиновская концепция.

Мы чувственно познаем все тела, все телесные естества. Но мы можем также познавать их и умственно. Глядя на этот магнитофон, ощущая его, слушая его и т. д. мы получаем различные чувственные впечатления, относящиеся к нашему воображению. В границах чувственной сферы мы получаем слуховые, зрительные, осязательные образы. Но сверх этих образов, на основании нашего многолетнего опыта мы создаем наше понятие магнитофона, благодаря которому мы знаем, что это есть магнитофон вообще. Это понятие магнитофона является созданием нашего интеллекта, в то время как образ магнитофона есть создание наших чувств. Мы создаем понятие из целого множества отдельных, постигнутых, сохраненных в нашей чувственной памяти образов. Чтобы перейти от образа к понятию, нам требуются две умственные познавательные способности: интеллект возможностный и интеллект активный.

То, что человек способен к созданию понятий, а не останавливается на уровне образов, есть замечательная вещь. Потому что понятия позволяют нам, кроме всего прочего, связываться друг с другом с помощью речи, причем речи артикулированной, развитой, а не только с помощью вскриков, как делают животные. Животные также имеют свой язык, которым они передают друг другу образы, в то время как мы способны передавать друг другу понятия с помощью языка, с помощью различных знаков и различных наборов знаков, что и является нашим артикулированным языком. Языком, в котором мы действуем предложениями, сообщениями и т.д. Сопоставление языка животных и языка людей показывает всю пропасть между сферой чувств и сферой ума, но также и глубокие связи между этими сферами. Если мы хотим понять, почему св. Фома принимает в человеке две интеллектуальные способности – интеллект возможностный и интеллект активный, или действительный, нам нужно вникнуть в дух эмпиризма св. Фомы, в дух того его фундаментального положения, что весь наш познавательный материал, все наше познание мы черпаем в чувствах и перерабатываем этот материал в духовное содержание.

Вот важный отрывок из "Суммы теологии" св. Фомы: "Intellectus... humanus qui est infimus in ordine intellectuum et maxime remotus a perfectione divini intellectus, est in potentia respectu intelligibilium, et in principio est sicut tabula rasa, in qua nihil est scriptum... Quod manifesto apparet ex hoc quod in principio sumus intelligentes solum in potentia, postmodum autem efficimur intelligentes in actu" (S.T. I, 79, А, 2с). Это фундаментальный текст. Давайте посмотрим, что в нем сказано: "intellectus humanus" – человеческий интеллект, "qui est infimus in ordine intellectuum" – является наинизшим интеллектом в иерархии интеллектов. Мы уже говорили о том, что интеллект ангелов много выше человеческого. Согласно св. Фоме, чем меньше понятий вынужден использовать данный интеллект для познания, тем совершеннее этот интеллект. Нам для познания необходимо очень большое количество понятий, в то время как Богу достаточно одного Слова, которое тождественно Ему Самому, чтобы познать все. Ведь человеческий интеллект отстоит дальше всего от совершенства божественного интеллекта. "Est in potentia respectu intelligibilium" ("intelligibilia" – это предметы умственного познания) – наш интеллект находится в возможности по отношению ко всем предметам умственного познания. "In principio" – в начале. Это можно понимать и как начало жизни, и как начало различных познавательных процессов. "Est sicut tabula rasa in qua nihil est scriptum" – есть как бы таблица, на которой ничего не написано. В начале "sumus intelligentes solum in potentia" – мы познаем умом только в потенции, и только потом становимся познающими "in actu" – переводим наши понятия в действительность.

Этот знаменитый текст собирает вместе все основные мысли, которые были развиты в наших беседах. В первой группе мы целый год читали трактат св. Фомы "De veritate" – великолепный трактат "Об истине". Св. Фома там утверждает, что существуют так называемые "conceptiones universales" – как бы общие схемы, подходы, которые есть в нас, потому что если бы их не было, то, как сказали бы современные структуралисты, ребенок вообще не мог бы начать говорить. Это не идеи, и не врожденные понятия, но только схемы, которые как бы оживают и начинают действовать в тот момент, когда сталкиваются с огромным чувственным материалом. Некогда эти высказывания св. Фомы в трактате "Об истине" интерпретировались в платоновско-августиновском духе. Но здесь нет и речи о врожденных понятиях. Нам прирождены только схемы, которые св. Фома называет "conceptiones universales".

Согласно св. Фоме, процесс нашего познания, в который вовлечены оба интеллекта (и возможностный, и активный) протекает более или менее следующим образом. Чувственный образ, то есть то, что мы получаем как результат чувственного познания, попадает в возможностный интеллект. Но чтобы из образа вот этого, например, магнитофона могло образоваться понятие, этот образ должен быть соответствующим образом просветлен и преобразован. Просветляющим началом, нашим внутренним светом, который, очевидно, как и все остальное, действует благодаря свету Бога, является "parvum lumen" – маленький огонек активного интеллекта ("intellectus agens"). Благодаря этому огоньку, этому просветляющему началу образ преобразовывается в понятие. Активный интеллект не мог бы, однако, действовать так же, как действуют врожденные схемы, те "conceptiones universales", о которых мы вспоминали, если бы он не обладал уже материалом, собранным чувствами. Здесь св. Фома подчеркивает, что интеллект не есть и не может быть органической способностью.

В свете таких взглядов абсурдно утверждать, что мозг является органом интеллекта. Он является органом внутренних чувств, в то время как интеллект – неорганичен и не может быть органической способностью, то есть способностью, действующей с помощью телесного органа, если соответствующим ему предметом являются тела. Вспомним, что познающий орган сам должен быть лишен того, что он познает. Если бы интеллект имел бы орган, лишенный телесности, то тогда этот орган был бы противоречивым предметом, потому что в самом понятии органа содержится телесность. Это аргументация, о которой сегодня не принято говорить, потому что считается, что она устарела, что она связана с устаревшей биологией или физиологией. В действительности же она не имеет ничего общего ни с одной специальной наукой, потому что науки смотрят на мир своим собственным образом, а представленный анализ имеет явно выраженную философскую природу. Поэтому ценность этой аргументации остается неизменной, несмотря на все перемены, которые происходят в специальных науках, медицинских, биологических и т. д.

Оба интеллекта, которыми обладает человек, не могут быть органическими, телесными способностями. Они по сущности своей иные, нежели чувственные познавательные способности. Хотя, как это было нами выяснено, если бы не было чувственных способностей, оба интеллекта вообще не могли бы действовать в наших земных, человеческих условиях. Мы еще будем говорить о том, как, согласно св. Фоме, выглядит человеческое познание в эсхатологическом состоянии, в перспективе человека спасенного. Различие здесь идет очень далеко. Поэтому, раз в нашем современном состоянии возможностный интеллект, или тот интеллект, который принимает образный материал, есть по природе своей нематериальная способность, он не может принять пространственно-временной образ. Этот образ должен быть дематериализован и одухотворен, чтобы он мог быть принят нашей способностью возможностного интеллекта. И именно этот переход, это изменение образа выполняется благодаря "parvum lumen" – маленькому светильнику, которым в нас является активный интеллект.

Каждый образ должен быть дематериализован и обобщен, чтобы он превратился в понятие. Этот процесс преобразования образа называется абстракцией. Абстракция же – это вовсе не разговор о вещах, которых нет, то есть о фикциях. В обыденном сознании считается, что человек тогда мыслит абстрактно, когда говорит не об этом реальном мире, но витает в облаках. Это совершенно неверное понимание философского термина "абстрагирование". "Abstraho" на латинском означает "отрываю", "отделяю". Процесс абстракции является отделением в нашем представлении всех тех элементов, которые относятся к пространственно-временной области бытия, и вылущивания из наших представлений их истинного содержания – понятия. Мы полностью отдаем себе отчет в том, что если в каком-то большом собрании одни люди смотрят на других, то каждый человек в этом собрании имеет несколько десятков образов конкретных людей. Однако, когда мы производим понятие "человек", мы совершаем нечто совершенно иное. Этим понятием является то, что мы абстрагируем из образов людей, с которыми мы встречались на протяжении всей нашей жизни. Понятие "человек" является чем-то совершенно иным, нежели тысячи или миллионы образов людей, которые сохраняются в нас, в нашей чувственной памяти. Переход от образов к понятию совершается по дороге абстракции, и делателем этого перехода является активный интеллект, благодаря которому возможностный интеллект "родит" (как называет это св. Фома) понятие.

Здесь мы снова должны остановиться на знаменитом тексте: "Contemplatio humana secundum statum praesentis vitae non potest esse absque phantasmatibus... sed tamen intellectualis cognitio non consistit in ipsis phantasmatibus, sed in eis contemplatur puritatem intelligibilis veri-tatis" (S.T. II-II, 180, 5 ad 2).

Никто другой и никогда не смог выразить свои мысли так неслыханно связно и кратко, как св. Фома. С этой точки зрения его нельзя сравнить ни с одним из мастеров схоластики. Созерцание человеческого состояния нашей теперешней жизни – secundum statum praesentis vitae – не может иметь место без представления. Нет созерцания без образа; созерцание без образов есть фикция. Даже если бы мы отгородили себя от мира помощью какого бы то ни было воображаемого средства, до внеобразного созерцания мы никогда не дойдем. Однако наше интеллектуальное познание основано не только на представлениях: "Non consistit in ipsis phantasmatibus, sed in eis contemplatur puritatem intelligibilis veritatis" – но в представлениях оно созерцает чистоту духовной истины. Этот текст очень важен для нас и потому, что показывает, что в наших теперешних земных условиях даже чистейшая духовность связана с условиями чувственного восприятия. Постоянный аккомпанемент действия чувственных способностей не отпускает нас всю нашу жизнь, что по крайней мере не преуменьшает нематериальности и неорганичности интеллекта. Главной причиной огромного взаимонепонимания, которое выявляется в дискуссиях на эти темы между материалистами и сторонниками нематериальности человеческой души и человеческого интеллекта, является отсутствие правильного понимания того, чем является интеллект, что является его адекватным предметом и что отличает его от внутренних чувств.