С. Свежавски. СВЯТОЙ ФОМА, ПРОЧИТАННЫЙ ЗАНОВО

<<< ОГЛАВЛЕHИЕ >>>

Существует огромное различие между творением и производством чего-либо. Очевидно, речь идет о подобии между художником и ремесленником. Этот мотив использует Платон в "Тимее", где Демиург лепит мир из глины. Здесь поэтому проводится полная аналогия между Богом и гончаром или скульптором. Но именно тут нас подстерегает опасность. Если понимать эту аналогию слишком дословно, она приведет нас к понятию о некотором бесформенном сырье, или материале, которое является как бы равным по вечности обрабатывающему его творцу. Но в Боге все абсолютно не так. Творение есть нечто абсолютно отличное от творчества художника, есть наделение творимой вещи существованием. Созидатель – художник, ремесленник является только лишь причиной появления вещи, он есть "causa fiendi" – причина появления, а Творец является причиной существования. Между этими причинами существует очень важное различие. "Nomen causa" (очевидно, речь здесь идет о causa efficiens – действующей причине) imperial influxum quemdam ad esse causati" (Комментарии к метафизике, V, 751). Это означает, что понятие причины обосновывает и влечет за собой обоснование существования некоторого следствия, того, что является результатом действия причин. Другими словами, действующая причина всегда передает существование некоторому результату этой причины.

Если бы Бог сотворил естество, которое могло бы существовать без акта наделения его существованием, он сотворил бы естество внутренне противоречивое, ибо он сотворил бы "Бога", а понятие сотворенного Бога заключает в себе противоречие (см. Против язычников II, 25). Но, и это очень важно, всякое сотворенное естество, каждое в своей области, является действующей причиной. Мир не устроен таким образом, что имеется только одна действующая причина, которая есть Бог. Бог поддерживает в существовании все, что нас окружает и нас самих. И все это является действующими причинами в конечной, более или менее широкой, области. Все сотворенные вещи являются вторичными причинами, и только Бог является первопричиной, причиной всех причин. Бог, как мы об этом уже говорили, ближе нам, чем мы сами себе. Подобно этому и здесь: "Deus principalius est causa cuiuslibet actionis quam etiam secundae causae agentes" (Против язычников III, 67, 5) – "Бог есть первая причина, наиболее важная и действенная для всякого действия, нежели вторичные действующие причины". Это означает, что в действиях всякого творения Бог является в большей степени причиной, нежели сами эти творения.

Здесь открывается огромная область для обсуждения: как же так, значит. Бог является также причиной и для всех тех злых дел, которые совершают люди? Св. Фома отвечает на это: Бог является причиной всех причин, как вынужденных, так и свободных поступков. Бог столь высоко ценит свободу, столь великой вещью является свобода, которая, как мы увидим, является качеством исключительно только ангелов и людей, что, будучи причиной всех причин, Бог также является первопричиной свободных действий в мире свободы. Эта универсальная деятельность первой действующей причины, Бога, совершает все во всем, не принижая, однако, ценность свободы, несмотря на то, что является истинной причиной. Здесь перед нами снова появляется тайна: Бог есть причина всех причин, и вынужденных, и свободных, не упраздняющая необходимости и не уничтожающая свободы.

Универсальная и наиболее глубокая деятельность первопричины не преуменьшает поэтому аутентичной активности творений. Редко можно встретить философию, которая, если можно так сказать, столь сильно настаивала бы на автономной силе и самодеятельности сотворенных естеств. Каждый человек поистине является причиной своей судьбы; животные, очевидно, являются причинами своих поступков; подобно этому обстоит дело и с растениями, и с минералами, и с атомами. Причиной же всех этих причин служат последняя причина – воля Бога.

В связи с этим нам следует обратить внимание на два высказывания св. Фомы. Вот первое из них: "Prima causa ex eminentia bonitatis suae rebus aliis confert non solum quod sint, sed etiam quod causae sint" – "Первопричина, в силу высшей степени своей доброты (eminentia bonitatis suae), не только дает всем остальным вещам существование, но также позволяет им быть причинами" (De veritate XI, 1). Участие всех вещей в Боге основано на том, что всякая вещь является причиной. Они участвуют не только в том самосущностном существовании, которое есть Бог, но также и в том, что Бог есть причина. Они отражают в себе, каждая в своей степени, конечную причину – Бога. Перейдем к другому высказыванию св. Фомы, которое является истинным кредо гуманизма св. Фомы и может служить девизом его мысли: "Detrahere actiones proprias rebus est divinae bonitatis derogare" – "Лишать вещи их собственных действий – это значит препятствовать доброте Бога" (Против язычников III, 69, 16). Это важное предложение. В нем св. Фома утверждает, что чем более творение раскроет себя, тем более оно выразит совершенство Бога, тем полнее объявится в нем "bonitas Dei" или доброта Бога.

Св. Фома утверждает, что ни одно естество не может стремиться к Богу как к своей цели, если не следует своему собственному, ему предназначенному добру. Это является обоснованием автономии современности, которую столь сильно подчеркивал Ж. Маритен: каждое естество должно развиваться в соответствии с присущими его природе правилами, прийти к полной мере развития, и только тогда оно может с полным основанием рассчитывать на похвалу Бога. Поэтому св. Фома и утверждал совершенно недвусмысленно: "Unumquodque tendens in suam perfectionem tendit in divinam simili-tudinem" – "Каждое естество, стремясь к своему собственному совершенству, стремится уподобиться Богу" (Против язычников III, 21, 6). Эту мысль св. Фомы Э. Жильсон выражает так: "...sauvegarder les droits de la creature, c'est... Ie seui moyen de sauvegarder les droits de Dieu..." [17] – "...сохранение прав творения является ...единственным способом сохранения прав Бога". Это очень мощные слова. Никогда нельзя пренебрегать правами творения. И сохранение этих прав, полное их развитие и признание, признание всего того, что вытекает из природы творений, является наилучшим способом для того, чтобы укрепить права Бога.

На основании этого мы также можем лучше понять видение мира св. Бонавентурой. Хотя его мышление исходит из иных источников и развивается в ином контексте, оно близко представленным здесь взглядам св. Фомы. Для св. Бонавентуры весь мир является как бы огромной системой зеркал. Зеркала маленькие и огромные, очень чистые и не очень чистые, но все они могут отобразить Бога, отразить в себе его совершенства. Св. Фома ясно утверждает, что это подобие совершенству Бога истинным образом воплощается исключительно только в Слове: "in Verbo". Только Слово Бога, которое рождено, а не сотворено, является полным и совершенным отражением славы Отца.

Является ли, однако, мир, в котором столько зла, отражением Бога? Часто задают вопрос: почему Бог не сотворил такого мира, в котором не было бы зла? Философ, который обязан трезво подходить к каждому вопросу, исследовать причины и, по возможности, сбросить балласт чувствительности, если он думает ясно и последовательно, должен прийти к следующему выводу: как Бог не может сотворить естество, имеющее в себе противоречие, точно также Он не может повелеть существовать и совершенному бытию, потому что совершенное бытие в точном значении этого слова было бы Богом. Поэтому ни одно естество ни в своей целостности, ни в какой-либо своей части не может быть полностью совершенным. Чистая действительность может быть только одна, не может быть двух Богов. Св. Фома утверждает: если права действительности являются столь непреложными и если Бог не может сотворить полностью совершенное естество, то ближайшим возможным для реализации отражением совершенства является сотворение целой шкалы естеств, от наименее совершенных до естеств наиболее совершенных. И в этом содержится как бы трагедия, потому что наиболее совершенное сотворенное естество должно быть одновременно и наиболее свободным. Это будет наиболее совершенный дух, а в свою очередь полная свобода основывается на том, что этот сотворенный дух может выбрать добро или зло. Возможность выбора зла является безусловной, она не может быть отнята от совершеннейшего естества. Отсюда следует столь глубокое основание испытания и бунта ангелов, а также и испытания и бунта человека, как первого человека, так и нас всех. Это участь каждого духовного естества: оно должно пройти испытание свободой.

Сущность зла основана на том, что нечто имеет недостаток добра, которым оно должно обладать. Св. Фома пишет ясно: "...privatio est eius quod quis natus est habere et debet habere. In privatione sic accepta est ratio mali..." – "...лишенность есть лишенность того, чем нечто или некто по природе, по сущности своей обязан обладать" (Против язычников III, 6, 1). На понятой таким образом лишенности основана сущность зла. Эта лишенность есть лишенность, вытекающая также из несовершенства материальной причины в телесном мире. Великой тайной является зависимость уровня совершенства телесной причины от царства духа во всем мире. Есть такие теологические теории, которые утверждают, что все вообще материальное зло начало мучить человечество и мир из-за совершенных людьми грехов. Если бы первородный грех не имел бы своих злых последствий, если бы люди поступали иначе, то и животные не были бы злы. Известное нам любовное отношение святых к животным – хотя бы св. Франциска или св. Иеронима – свидетельствует о том, что есть некая тайная зависимость материальных ценностей, а также их уничтожимость, порча материального мира от недостатка духовных достоинств.

Зло всегда выступает либо как лишенность в этой материальной области, либо как лишенность правильной ориентации в наших познавательных актах и в желаниях, связанных с этим познанием, и это есть моральное зло. Зло, и это очень важно, всегда заключено в некотором естестве, в некотором субъекте, который является добром по той причине, что он является бытием. Поэтому нет никакой субстанциализации или персонификации зла. Нет злых вещей. Даже величайшее зло (вспомним здесь о проблеме сатаны, о котором мы уже говорили) всегда содержится в субъекте, который как бытие – есть добро. Нет личности, злой до дна. Есть только недостатки, лишенности материальные или духовные в добрых субъектах. Если бы мы обыскали весь мир, то оказалось бы, что ничто из того, что есть, не есть зло. То, что сказано в Ветхом Завете в начале Книги Бытия о творениях, что были они добры, и по сей день полностью актуально. Но физическое и моральное зло является чем-то ощутимым сверх меры! Является ли Бог его причиной?

Бог лишь в той степени может быть признан как причина зла, в какой он возжелал существования ограниченных и преходящих естеств. Если бы Он не хотел существования таких естеств, то вообще ничего бы не существовало, а лучше быть, чем не быть, лучше существовать, чем не существовать. И поэтому св. Фома утверждает в "Сумме теологии": "Deus quasi per accidens causat carruptionem rerum" – "Бог как бы косвенно, случайно – per accidens - является причиной разрушимости вещей" (I, 49, 2с), пожелав чтобы они существовали. Все вещи принуждены пройти все фазы материального и духовного несовершенства, чтобы позднее прийти к тому сверхъестественному царству, о котором нам говорит вера. К тому царству, что будет существовать "в новом небе и новой земле", в жизни совершенной, счастливой, в которой все будет обновлено и исчезнут слезы и страдания, все скорби и горести и останется только то. что есть бытие и что есть добро (Отк. 21, 1-4). Такое видение нам дает вера, философия же не проникает так далеко. Но в том случае, если перед нами стоит философская проблема причины зла, следует всегда помнить, что Бог – как причина всего существующею – является причиной зла "per accidens". Разграничение между "per se" и "per accidens" имеет большое значение в схоластическом языке. "Per se" – значит "по своей сущности", a "per accidens" – "косвенно". А поэтому только косвенно, не нарочно Бог является причиной зла. "Per se", само по себе, зло проистекает только из несовершенства вторичных причин, которые не могут быть совершенны, потому что если бы в них не было возможности множества различных лишенностей и их следствий – то они не были бы творениями. Это есть основная мысль, которую мы здесь должны были проследить.

Очевидно, что продолжение всех вещей в добре, сохранение всякой вещи, убеждение, что ничто не исчезнет, что все то, что есть бытие, длится, – это есть истина веры, которая также имеет свое обоснование в философии. Потому что если нечто зависимо в своем существовании от того источника существования, который есть Бог, то оно поэтому раз и навсегда сохранено в этом источнике. Поэтому мы здесь можем повторить то, что некогда сказал Галчиньски о Бахе, что в Бахе можно найти все. Точно так же и в Боге можно найти все, и в Боге даже в бесконечно большой степени содержится всё. Ничто из того, что начало существовать и существует, от мельчайшего червячка и элементарной атомной частицы до величайших духовных свершений людей и ангелов, – ничто не исчезает, все есть в Боге.

Это, без сомнения, является оптимистическим аспектом и можно было бы сказать, некоторым упрощенным разрешением проблемы зла. Но это решение мне представляется единственным, потому что всякое иное рассмотрение этой проблемы было бы всегда существенно связано с манихейством и требовало бы признания двух источников бытия и двух его измерений. Одного – источника добра, и другого – источника зла. Но тогда зло было бы субстанциально, были бы злые вещи, злые естества, было бы царство добра и Царство зла. Но такой взгляд философски не выдерживает критики, а с верой фундаментально несовместим и ей противоречит.