Шри Ауробиндо. ТАЙНА ВЕДЫ

<<< ОГЛАВЛЕHИЕ >>>

Уша, богиня Зари, постоянно описывается в образе Матери Коров. Если корова является ведийским символом физического света или же духовного озарения, то это выражение должно соответственно означать, либо что она является матерью или источником лучей дневного света, либо что она творит сияние высшего Дня, блеск и ясность внутреннего озарения. Однако мы видим, что в Веде Адити, Матерь богов, описывается и как Корова, и как вселенская Мать; она есть Высочайший Свет, и все сияния исходят из нее. С точки зрения психологической функции, Адити есть высочайшее или бесконечное Сознание, мать богов, в противоположность Дану или Дити²⁹, расчлененному сознанию, матери Вритры и прочих Данавов, враждебных богам и человеку в его развитии. В более общем смысле Адити является источником всех космических форм сознания, начиная с физического и выше; семь коров, sapta gāva, – это ее формы, и, как нам известно, существует семь имен и семь обителей Матери. Уша, в качестве матери коров, может быть только формой или энергией этого высочайшего Света, этого наивысшего Сознания, Адити. И действительно, мы находим такое описание Зари в стихе I.113.19: mātā devānām aditer anīkam, "Матерь богов, форма (или энергия) Адити".

Но озаряющий рассвет высшего или нерасчлененного Сознания всегда есть восход Истины; если Уша и есть эта светоносная заря, то мы непременно должны обнаружить, что в стихах Ригведы ее приход прочно связывается с идеей Истины, ритам (ritam). И такую связь мы обнаруживаем постоянно. Ибо прежде всего Уша изображается "верно следующей путем Истины", ritasya panthām anveti sādhu (I.124.3). Здесь никак не применимо ни ритуалистическое, ни натуралистическое толкование слова ритам (ritam); так как было бы бессмысленно настойчиво утверждать, что Заря следует путем жертвоприношения или путем воды. И мы можем лишь уйти от наиболее очевидного смысла, если предпочтем толковать выражение panthā ritasya не как путь Истины, а как путь Солнца. Но Веда скорее говорит, что Солнце следует путем Уши, и это более похоже на естественный образ, подсказанный наблюдателю видом физической зари. Более того, даже если в других местах это выражение не столь очевидно означает путь Истины, психологический смысл все же может присутствовать, поскольку можно считать, что рассвет озарения следует путем Истинного или Владыки Истины, Сурьи-Савитара.

Та же идея, но с еще более ясными и полными психологическими указаниями, повторяется в гимне I.124.3, ritasya panthām anveti sādhu, prajānatīva na disho mināti, "Она движется согласно пути Истины и, как знающая, не ограничивает пространства". Можно отметить, что слово disha³⁰ имеет двойное значение; но в данном случае нет необходимости останавливаться на этом. Заря идет путем Истины, и, поскольку она обладает этим знанием или восприятием, она не ограничивает безбрежность, brihat, чей свет она представляет. То, что это есть подлинный смысл стиха, подтверждает без всяких сомнений, определенно и бесспорно отрывок из пятой мандалы (V.80.1), где Заре дается такое описание: "она со светозарной поступью, Истиной безбрежная, высочайшая в Истине (или обладающая Истиной), несущая с собою Свар", dyutadyāmānam brihatīm ritena ritāvarīm svar āvahantīm. Здесь присутствует идея Безбрежности, идея Истины, идея солнечного света, происходящего из мира Свар; и, конечно же, все эти понятия не могут быть так тесно и определенно связаны лишь с обычной физической зарей! Можно взять для сравнения такую строку (VII.75.1): vyushā āvo divijā ritena, āvishkrinvānā mahimānam āgāt, "Заря, рожденная в небе, Истиной открывает сущее, она приходит, являя величие". И снова мы видим, что Заря силой Истины являет все сущее, а результат этого описывается как проявление определенной Безбрежности.

Наконец, мы встречаем ту же идею, но описанную иначе, с употреблением другого слова, обозначающего Истину, – сатья (satya), которое, в отличие от ritam, не допускает никакого двойного толкования: satyā satyebhir mahatī mahadbhir devī devebhi (VII.75.7), "Заря, истинная в своем существе вместе с богами, которые истинны, великая с Богами, которые велики..." Эту "истинность" Зари особо подчеркивает Вамадева в одном из своих гимнов (IV.51); ибо он не только говорит о Зорях как о тех, кто "вмиг объезжает миры на своих скакунах, запряженных Истиной", ritayugbhir ashvai (ср. VI.65.2), но и дает им такое определение: bhadrā ritajātasatyā, "благодатные и истинные, ибо от Истины рожденные", в другом стихе он описывает их как "богинь, пробуждающихся из обители Истины" (IV.51.8).

Эта тесная связь понятий bhadra (благодатный) и rita (истинный) напоминает нам ту же связь идей в гимне Мадхаччхандаса, обращенном к Агни. В нашей психологической интерпретации Веды мы постоянно встречаемся с древней концепцией Истины как пути к Блаженству. Уша, восход света Истины, неизбежно должна приносить также радость и благодать. Эту идею Зари, несущей восторг, мы встречаем в Веде постоянно, а риши Васиштха дает ей очень точное выражение в стихе VII.81.3: yā vahasi puru spārham ratnam na dāshushe maya, "ты, кто для дарующего приносит блаженство, как необъятный и желанный восторг".

Распространенное в Веде слово сунрита (sūnritā) толкуется Саяной как "приятная и истинная речь", но, видимо, чаще оно несет более общий смысл, – это "благая истина". Заря иногда описывается как ритавари (ritāvarī), "исполненная Истины", а иногда как сунритавари (sūnritāvarī). Она приходит, изрекая свои истинные и блаженные слова, sūnritā īrayantī. Подобно тому, как она изображалась стоящей во главе сияющих стад, а также во главе дней, таким же образом она описывается и в качестве блистающей предводительницы блаженных истин, bhāsvatī netrī sūnriānām (I.92.7). Эта тесная связь в представлениях ведийских риши между идеей света, лучей или коров и идеей истины проявляется с еще большей очевидностью в другом стихе, I.92.14: gomati ashvāvati vibhāvari... sūnritāvati, "Заря с лучезарными стадами, со своими скакунами, широко блистающая, полная благодатных истин". Похожее, но еще более ясное выражение в гимне I.48.2 указывает на значимость этого ряда эпитетов: gomatīr ashvāvatīr vishvasuvida, "Зори со своими лучами (стадами), стремительными силами (конями), истинно всеведающие".

Это отнюдь не все указания на психологический характер ведийской Зари, которые мы обнаруживаем в Ригведе. Заря постоянно предстает как та, кто пробуждает к видению, к восприятию, к правильному движению. "Богиня, – говорит риши Готама Рахугана, – обращает свой взор ко всем мирам, око видения сияет со всей широтою; пробуждая жизнь к движению, она открывает речь для всякого, кто мыслит", vishvasya vācham avidat manāyo (I.92.9). Мы видим здесь Зарю, которая раскрывает жизнь и ум во всей их полноте и шири, и мы оставим без внимания всю силу слов и выражения, избранного риши, если сведем весь смысл лишь к изображению пробуждения земной жизни с наступлением очередного рассвета. Даже если слово, употребляемое здесь для обозначения "видения", принесенного Зарей, chakshu, способно передавать лишь значение физического зрения, в другом отрывке мы встречаем слово ketu, которое означает восприятие, проницательное видение ментального сознания, способность познания. Уша выступает как prachetā, обладающая этим всепроницающим знанием. Матерь сияний, она сотворила это проницательное видение ума; gavām janitrī akrita pra ketum (I.124.5). Она сама есть это видение: "теперь ясное видение широко воссияло там, где прежде не было ничего", vi nūnam uchchhād asati pra ketu (I.124.11). Посредством своей силы восприятия она владеет блаженными истинами, chikitvit sūnritāvari (IV.52.4).

Кроме того, в Веде говорится о том, что это восприятие, это видение принадлежит Бессмертию, amritasya ketu (III.61.3); иными словами, это есть свет Истины и Блаженства, которые представляют собой высшее или бессмертное сознание. Ночь в Веде есть символ нашего затемненного сознания, полного неведения, несовершенного в воле и действии, а потому исполненного всего зла, греха и страдания; свет есть приход озаренного высшего сознания, которое ведет нас к истине и счастью. Мы постоянно обнаруживаем противопоставление двух понятий: дуритам (duritam) и сувитам (suvitam). Буквально duritam значит ложное или неверное движение, а образно обозначает все неправильное, все, что есть зло, грех, ошибка, несчастье; suvitam буквально значит верное или благое движение и выражает все доброе и благодатное, в особенности же блаженство, которое приходит вместе с движением по правильному пути. Васиштха говорит об этой богине так: "приходит Заря божественная, Светом устраняя прочь все темное и злое", vishvā tamāmsi duritā (VII.78.2); а в ряде стихов эта богиня описывается как пробуждающая, побуждающая или ведущая людей к верному движению, к счастью, suvitāya.

Поэтому она выступает во главе не только блаженных истин, но и наших духовных богатств и счастья, она приносит блаженство, которого человек достигает либо же которое приходит к нему с Истиной, eshā netrī rādhasa sūnritānām (VII.76.7). Это богатство, о котором просят риши, описывается в образе материальных благ; это может быть gomad ashvāvad vīravad или же gomad ashvāvad rathavachcha rādha. Go "корова", ashva "конь", prajā или apatya "потомство", nriили vīra "муж" или "герой", hiranya "золото", ratha "колесница", shravas – "пища" или "слава", согласно ритуалистической интерпретации, – они и составляют то богатство, что желают ведийские мудрецы. Казалось бы, ничто не может быть более предметным, земным, материальным; это действительно и есть те блага, о которых могли бы просить своих примитивных богов племена грубых варваров со здоровым аппетитом и жаждой земных богатств. Но мы уже убедились, что hiranya употребляется в другом значении, отличном от обычного земного золота. Мы уже убедились, что "коровы" постоянно встречаются в связи с Зарей как образ Света, и мы увидели, что этот свет связан с ментальным видением и с истиной, которая приносит блаженство. А ashva, конь, в этих конкретных образах тонких психологических идей всегда выступает в паре с символической фигурой коров: Заря есть gomatī ashvāvatī³¹. В одном из стихов риши Васиштхи (VII.77.3) символический смысл ведийского Коня раскрывается с большой силой и ясностью:

Devānām chakshu subhagā vahantī
shvetam nayantī sudrishīkam ashvam |
ushā adarshi rashmibhir vyaktā
chitrāmaghā vishvam anu prabhūtā || (VII.77.3)

"Благодатная, несущая око видения богов, ведущая белого Скакуна, чей взор совершенен, Заря показалась, явленная лучами во всей полноте, исполненная ярких богатств, проявляющая свое рождение во всем сущем".

Достаточно очевидно, что белый конь – метафора, применяемая к богу Агни, который есть Воля Провидца, kavikratu, наделенная совершенным видением сила божественной воли в своем действии (V11.4), – весьма символичен³² и что "яркие богатства", приносимые Зарей, тоже являются метафорой и определенно не означают материальные блага.

Заря описывается как gomatī ashvāvatī vīravatī, и поскольку ее эпитеты gomatī и ashvāvatī символичны и не употребляются в буквальном смысле "полная коров и коней", а означают "сияющая лучами знания" и "сопровождаемая стремительными энергиями", то и эпитет vīravatī тоже не может значить "сопровождаемая мужами" или "сопровождаемая героями, сыновьями или слугами", а скорее означает, что ей сопутствуют некие покоряющие энергии, или, во всяком случае, употребляется в неком сходном символическом смысле. Это становится совершенно очевидно в стихе, I.113.18, yā gomatīr ushasa sarvavīrā... tā ashvadā ashnavat somasutvā, что не означает "Зори, которые обладают коровами и всеми мужчинами или всеми слугами, – их человек, выжавший Сому, обретает как дарующих коней". Эта Заря есть внутреннее озарение, которое приносит человеку всю многообразную полноту его широчайшего существа, силу, сознание, радость; она блистает своими сияниями, с ней приходят все возможные силы и энергии, она дает человеку полноту витальной силы, для того чтобы он мог наслаждаться бесконечным восторгом более широкого существования.

Мы уже не можем воспринимать эпитеты gomad ashvāvad vīravad rādha в материальном смысле; сам язык Веды указывает нам на совершенно иную истину. Следовательно, и прочие компоненты этого богоданного богатства также должны трактоваться в духовном смысле; потомство, золото, колесницы – это символы; слово шравас (shravas) не означает "слава" или "пища", оно имеет психологическое значение – это высшее знание, которое приходит не от чувств или интеллекта, но от способности божественного "видения" и божественного "слышания" Истины; выражения rādha dīrghashruttamam (VII.81.5), rayim shravasyum (VII.75.2) описывают то богатое состояние бытия, то духовно изобильное блаженство, которое обращено к знанию (shravasyum) и обладает способностью "слышать" на большом расстоянии вибрации Слова, приходящего к нам из краев (disha) Беспредельности. Так блестящий образ Зари освобождает нас от материального, ритуалистического, невежественного и искаженного понимания Веды, которое вело бы нас наугад от одной трудности к другой в непроглядной ночи хаоса и неизвестности; он открывает перед нами закрытую дверь и впускает в самое сердце ведийского знания.