2.Профессиональное действие  - Инженерная и профессиональная психология - Ю.К. Стрелков

Теоретический анализ

Инженерная психология — это область знания и сфера практики. В центре ее внимания  находится человек, управляющий технологическим процессом на заводе, в энергетической системе, на транспорте. Вместе с другими науками инженерная психология призвана участвовать в изучении, усовершенствовании и проектировании человеческого труда. Быстрое развитие и усложнение техники, расширение условий эксплуатации ведут к возрастанию количества операторских ошибок и их цены. Крупные аварии и катастрофы последних лет связаны с деятельностью операторов, и в то же время идет свертывание фронта фундаментальных исследований операторского труда. Почти полное прекращение перспективных разработок, концентрация сил на небольшом участке практических тем (отбор, оценка), снижение количества внедрений грозит привести к новым человеческим жертвам и большим экономическим потерям.

Изучение и рационализация труда человека за пультом управления  должны проводиться вместе с изменением фундаментального подхода: предметом рассмотрения должны стать не только процесс труда (деятельность, переработка информации), но и профессия и даже жизнь трудового человека. Мы попытались рассмотреть некоторые вопросы, возникшие при изучении операторского труда в транспортных системах (штурманов, пилотов, диспетчеров), в военном деле, энергетике и металлургии, выдвигая на первый план не процессы информационного обмена между машиной и машиноподобным человеком, а человека  как субъекта деятельностей (носителя потребностей, мыслей, воспоминаний, восприятий, чувств).  

Инженерная психология тесно связана с психологией труда. Возникнув в годы второй мировой войны, инженерная психология по-новому сформулировала целый ряд проблем человеческого труда, поставила вопросы, которые прежде в скрытой форме стояли перед психологией труда, когда она изучала труд железнодорожников, пилотов, вагоновожатых, морских штурманов. Эффект новизны, связанный с инженерно-психологическими разработками, объясняется тем, что в годы  второй мировой войны резко обозначился  новый этап в развитии техники, для которого было характерно:

— широкое применение сложных электронных устройств и автоматов для управления движением различных объектов;

— последующее распространение теории автоматического регулирования и стремление перенести ее на описание психических процессов и использовать для моделирования движений человека;

приток свежих сил к разработке теории и проектированию человеческого труда — математиков, физиков, инженеров, кибернетиков, биологов и, конечно, психологов.

Определенную роль сыграл и двадцатилетний перерыв в отечественных исследованиях в области психологии труда и психотехники в период с 1935 по 1955 годы. Отставание в разработке теории и методов психологии сказалось и на отечественной инженерной психологии — она возникла на 20 лет позже, чем в США.

Отечественная инженерная психология стремилась определить предмет и задачи, выделить специфические для нее методы исследования. На первых этапах своего развития, отделяясь от психологии труда, даже стараясь противопоставить себя ей, инженерная психология определялась как “технология коммуникаций” в системах человек и машина (Монмоллен,1973), вследствие чего область теоретических исследований и практических разработок сильно сужалась. Однако, утверждать, что инженерная психология является методологией системного инженерно-психологического проектирования также было неправомерно, потому что у инженерной психологии недостаточно средств  для решения методологических задач. Ориентация на решение организационных проблем кажется более оправданной.

 В настоящее время, когда уже более тридцати лет в отечественных университетах работают кафедры эргономики, инженерной психологии и психологии труда, когда подготовлены сотни специалистов, изданы отечественные и переведены зарубежные руководства, можно утверждать, что инженерная психология стала частью сложного узла, в который связаны психология труда, эргономика, гигиена труда и профзаболеваний, судебная экспертиза, трудовая и профессиональная экспертиза, физиология труда и антропометрия, профессиональная ориентация и трудовая реабилитация.

Инженерная психология изучает и преобразует труд оператора, выполняющего функции управления сложной системой. Поэтому она теснейшим образом связана с системотехникой, технологией процессов и правоведением. Стремясь полнее и конкретнее представить труд оператора, его профессию в целом, инженерная психология выходит на междисциплинарные границы, и именно там обретает  свою предметную определенность.

Исходной схемой является четверица "субъект-действие-объект- окружающий -мир ". Она выражает все связи:  понятие “действие” неразрывно связано с понятиями “субъект”, “объект”, “окружающий мир”. Субъект совершает действие в окружающем мире, среди окружающих его, движущихся, изменяющихся предметов. В терминах пространства, времени  и энергии говорят не  только об объекте, но и о субъекте (принцип “Я-здесь-теперь”). Границы действия, допустимые отклонения от намеченного, определяются в терминах пространства и времени. К базовым определениям действия ( времени и пространству) необходимо добавить еще понятие энергии. Дальнейшее развитие теории должно привести к представлению о действии как о динамической системе.

Жизненный и трудовой процесс легче рассматривать и моделировать, если он разделен на части. Деление на ситуации — один из способов такого квантования. Понятие ситуации используется повсеместно. Ситуация характеризуется пространством и временем. Однако часто ее характеристика остается статичной — только в терминах пространства. Положение субъекта остается в тени, необходимо его выделить. Если особо не подчеркнуть присутствие субъекта, характеристика ситуации останется неполной, точнее, чисто внешней, поверхностной. В ситуацию необходимо ввести субъекта, решающего задачу, необходимо учесть напряжение, которое сопровождает субъекта до окончания действия.  Понятие "действие" выражает исполнение, живое, происходящее в присутствии наблюдателя. В.П. Зинченко говорил о живом действии —  именно такой способ рассмотрения позволяет исследовать действие  субъекта феноменологически — как настоящее.

Деятельностный подход задает субъекта активным способом, через движения, через выполнение задачи. Для построения психологической модели труда  необходимо иметь средства, фиксирующие рабочее пространство и время. Такие средства разработаны в когнитивной психологии — они известны под названием схем, фреймов, когнитивных карт. Для получения модели образа ситуации такие структуры опыта должны быть выведены на уровень восприятия.  Но это не должен быть образ, заданный по принципу “ничего, кроме восприятия!”, поверхностного контакта с потоком стимуляции, а напротив, более широко: восприятие — это образ, форма настоящего, того, что предстоит субъекту. Необходимо также задать систему планов сознания (бытийный, рефлексивный) и ввести бессознательное, поскольку сознание и  бессознательное неотделимы.

Деятельностный подход вводит целую связку единиц. Дубровский и Щедровицкий  предложили рассматривать системы “Человек-машина” как системы человеческих деятельностей, элементы которых принадлежат к разным уровням, поскольку обладают разными свойствами: субъект рефлексирует свои цели и цели системы, его действия социально нормированы, а не определяются законами физики, как процессы в машине. В соответствии с ГОСТ 26387-84 действие определяется целью. Субъект осознает цель. Понятие действия, как и понятие деятельности, предполагает исходную триаду “ субъект-действие-объект” — которая признана психологами, физиологами,  и представителями других областей знания.

Деятельностный подход исходит из трехкомпонентной схемы “субъект-деятельность-объект”, но в нем  в наибольшей степени  разработана только средняя составляющая, деятельность, которая является одновременно и предметом анализа и объяснительным принципом (А.Н. Леонтьев). Важнейшей особенностью  триады является то, что она определяется вся целиком: сразу и тавтологически, то есть каждый член определяется через целое и два других. Триада и функционирует соответствующим образом —  всегда вся целиком присутствует в каждом шаге логического процесса: например, при реконструкции психологического содержания труда. Использование триады не позволяет выделить какой-нибудь один компонент — все члены важны в одинаковой степени. Здесь отметим сходство  психологической триады с триадой грамматики: подлежащее-сказуемое-обстоятельство (С.Н. Булгаков). Для решения нашей задачи необходимо  провести дальнейшую разработку триады, дав развернутое определение каждого члена, установить их свойства, провести необходимые границы между членами триады и  определить связи между ними.  Мы применили принцип четверицы.

Субъект —  человек, действующий с объектом в определенных обстоятельствах, определяется как “носитель” или “лежащий под”. Носитель телесный. Носитель активности, инициативы, психики, сознания, отражения. Носитель целостный, единый. Носитель опыта, исполнитель действия. По отношению к психическим процессам субъект выступает как высшая интегрирующая инстанция (Гальперин). Субъект действия свободен уже потому, что свободно само действие, потому, что он обладает сознанием. Для конкретного субъекта свобода неотделима от ответственности за выполнение задачи.

Почему принцип четверицы ("субъект-действие-объект-окружающий-мир")  важен для анализа профессиональной деятельности? Мы рассматриваем конкретного субъекта в конкретных обстоятельствах — в этом особенность нашего анализа. Будучи слит с действием, субъект поднимается над действиями и обстоятельствами. Субъект удерживает цель, субъект  строит план исполнения действия и контролирует выполнение, фиксирует ошибки и подвергает анализу выполненные действия. В процессе выполнения субъект анализирует ситуацию, оценивает ее и выбирает один из вариантов действия, продолжая  выполнять движения. Интегрирующая функция  обеспечивается рефлексивным планом сознания, который развертывается параллельно с бытийным слоем, который включен в ткань выполнения действия. Субъект является носителем схем и когнитивных карт — структур опыта, обеспечивающих быстрое и точное выполнение действия. Бытийный план сознания  относится к ситуации, включен в нее, рефлексивный план внеситуативен — выходит за пределы  выполняемого действия  и наличной ситуации. В рефлексивном слое замыкаются связи между подготовкой, выполнением действия и анализом результатов. Благодаря рефлексивному  плану сознания происходит формирование специалиста. При освоении операторской профессии, особенно на высоком уровне исполнения, специалисту приходится самостоятельно создавать собственную систему опыта путем обдумывания и анализа,  путем практического опробывания и закрепления, путем прямого заучивания. Так правила, требования и запреты, сформулированные в текстах, становятся руководством к действию. На этом уровне рассмотрения субъекта в игру вступают все свойства, относимые к личности, профессиональному и человеческому облику, индивидуальному стилю и профессиональному пути специалиста: ценности, потребности, смыслы, отношения в совместной деятельности и т.д.

В нашей схеме используется  понятие "действие".  Такое понимание несколько отличается от деятельностного подхода, где за единицу принимается деятельность. Понятие действия кажется нам более пригодным  для нашего анализа, поскольку обладает пространственно-временной определенностью, что позволяет субъекту удержать его в сознании как целостный единый акт, как психологическое настоящее. Действие представляет собой  своеобразный хронотоп (В.П. Зинченко). Понятие хронотопа приобретает особую ценность при рассмотрении действия  в связи с технологическим процессом, сопоставляемым с событиями  окружающего мира. Здесь идет речь не просто о хронотопе  профессионального действия,  и не только о соответствии действий человека технологическому процессу, его требованиям, или о соответствии технологического процесса  окружающему миру. Вопрос ставится о роли субъекта в приспособлении (посредством своего действия) характеристик движения управляемого объекта к особенностям окружающего мира. При этом субъект использует все возможности сознания и психики. Планируя  процесс,  используя память, антиципацию и  восприятие, гибкое реагирование на окружающие обстоятельства, субъект координирует, ускоряя или задерживая, свои движения с событиями  в окружающем мире. Пространственное и временное рассмотрение действия требует придания большей определенности самому действию субъекта — оно должно содержать три разнородных множества составляющих: когнитивные (образные, мыслительные, вербальные), аффективные (эмоциональные, смысловые потребностные, мотивационные) и  двигательные (речевые, исполнительные).

 При этом очевидно, что чистые умственные или психологические действия не могут служить единицей анализа, поскольку они не содержат отчетливо выраженных моторных составляющих. Чистые психологические действия представляют собой вырожденный, хотя и необходимый случай. Их нужно рассматривать в ходе формирования, когда в них явно представлены двигательные составляющие, или при затруднениях, когда они деавтоматизируются и приобретают внешне выраженный характер. Чистые действия можно рассматривать как крайнюю точку, которая может стать пунктом отсчета при  психологическом  рассмотрении.

Понятие действия разрабатывали А. Бергсон и П. Жане. Оно играет ключевую роль в генетической психологии и физиологии активности. Работы К. Левина  положили начало исследованиям мотивации человеческих действий. Исследуя локомоции в жизненном пространстве души, в психологическом поле, К. Левин имел дело с действиями. Для разработки понятия действия огромное значение имели работы  Э. Толмена. Изучая поведение животных в лабиринте, Э.Толмен выделил целостные молярные двигательные акты, которые возникают  после ознакомления животного с лабиринтом и характеризуются целенаправленностью и избирательностью. Структура пространства отражается в опыте животного — Толмен ввел понятие когнитивной карты для обозначения пространственного опыта животного. Структура пространства, в котором совершает свои действия субъект, задается различением в нем двух тел — субъекта и объекта, которые выделяются из множества объектов окружающего мира.

Но важно не подменить субъекта действием, которое он совершает. Видя целое, не терять отдельных частей, думая о каждой составляющей,  сохранить целое в неразрывной связи его элементов. Все это позволяет принцип четверицы, из которого мы исходим.

 В теоретическом анализе возникает проблема определения субъекта, действия, объекта и окружающего мира. Поскольку  взаимные переходы и границы  между этими понятий размыты, определить, отделить друг от друга, понять, где кончается одно и начинается другое —не просто. Сравнивая понятия “действие” и “субъект”, принимаем, что действие — это живое движение, за которым стоит субъект. Субъект — телесный носитель психического ( восприятия, памяти, мыслей, переживаний, потребностей и чувств).  Понятие субъекта  необходимо и для разработки “психологии действия”. На стороне субъекта — сознание и бессознательное. Однако, рассматривая трудовой процесс, необходимо использовать единицу, схватывающую сам процесс исполнения в наиболее существенных проявлениях. Действие как раз является такой единицей. Э.Ч. Толмен определял действие, как целенаправленный двигательный акт.  Позже стали говорить: цель представлена в сознании субъекта (А. Н. Леонтьев).

Почему возникает необходимость анализа в терминах действия? Какие другие термины можно было бы использовать? Бихевиоризм остановился на стимулах и реакциях, анализ преобразований информации пытался найти мелкие операции и построить из них модели.  Не будем здесь развертывать критику этих подходов. Действие —  это единица, в которой соединены внешние исполнительные процессы  ( движения, речь)  с когнитивными процессами. Действие позволяет  сразу говорить о сознании и движении.  Для понятия “действие” разработана теория мотивационных процессов. 

Действие необходимо и для анализа группового процесса. Когда субъектом совместного действия является группа, выполнение  трудовых функций требует пространственной координации движений индивидов. Синхронизация  движений в групповой деятельности достигается предварительным планированием и использованием речевых команд в ходе исполнения, ускорением и замедлением движений, ориентацией на ряды внешних событий, сроки. Антиципация группой действия индивида и реакция группы на точное или ошибочное действие индивида — все это достигается посредством языка, который наряду с пространством, временем и энергией становится важнейшим определением действия. Выполнение  трудовых функций невозможно помимо общения и воздействия группы на индивида.

 Вглядываясь в естественный язык, видим аналогию между предложением и базовой схемой. Предложение — единица языка, соответствует названной выше четверице: подлежащее— сказуемое—объект—обстоятельства. Языковая форма определения сути действия — глагол. Глагол — имя действия.  Предложение в языке и четверица в психологии совпадают по структуре. Субъект совершает действие в окружающем мире. Поток  профессионального поведения, профессиональной речи —  это ряд операций, фраз и пауз. За ними — память и ожидания, мысли, восприятия и переживания. К. Бюлер в  своей “Теории языка”, фундаментальной книге по психолингвистике,  применил  понятие действия и “кольцо общения“:  в  предметной ситуации,  говорящий  посредством языка совершает речевые действия, а слушающий —  акты понимания. Оба воспринимают происходящее кругом. Бюлер говорил об “указательном поле языка”.

Изучение языка — путь проникновения в глубины человеческой психики. Попробуем говорить о психике, прислушиваясь к словам и фразам, которые мы произносим. Обратим внимание на временные, пространственные формы высказываний, на слова, которые передают мышечные движения и состояния человека,  выражают связь между дыханием, движениями и мыслями, раскрывают психические процессы, сообщают о переживаниях и общении. Изучая труд, нельзя не воспользоваться этим путем, прямым и ясным. Язык технологического описания фиксирует  трудовые операции и позволяет выделять фрагменты производственного процесса.

Пространственная характеристика действия, топология, предложена К. Левином: место (субъекта, цели), препятствие, граница, район. Метрическая модель пространства действия возможна, но в пределах очень небольших расстояний от тела субъекта.  К. Левин  разрабатывал и теорию путей  — годологию. Сравнение пути намеченного и  пути,  проходимого среди предметов, позволяет отделить субъекта от  двигательного исполнения — действия.  Совместное действие возможно только  при координации действий субъекта с  действиями других людей, расположенных вдали и рядом. Это показывает роль восприятия — симультанного схватывания окружения, планирование путей движения и обхода препятствий. Для преодоления препятствий без вреда и успешного продвижения к цели необходим контроль пространственной координации совместных  движений по ходу выполнения. Человек совершает свое действие в перцептивном мире.   Внимательное  рассмотрение труда режиссера, тренера футбольной команды, командира команды спасателей показывают, сколь важное место занимает в них анализ траектории движения  субъекта среди предметов. Путешествие по незнакомому городу становится особенно сложным действием:  оно требует основательной подготовки, контроля при выполнении и  последующего анализа.  Воспоминание о том, как проходили поиски мест, объектов, встречи, сопровождается анализом пройденного пути. При этом особенно важно рассмотреть случай потери ориентировки и отыскание намеченного пути. Разбор летных происшествий включает изучение пути движения самолета среди препятствий.  Известен не  один случай такого типа: самолет разбился, отклонившись от курса и врезавшись в гору в условиях плохой видимости. Все они подвергались тщательному разбору с реконструкцией пути.

  Нельзя не сказать о понятии “операция”. Трудовая операция совершается посредством орудия. Она автоматизирована и доступна наблюдению, поскольку содержит двигательную компоненту. Пространство операции хорошо заучено субъектом. Оно не настолько сложное, что его нельзя запомнить или трудно удержать в памяти при усложнении условий. Участки пути прямолинейные, а движения — баллистические (ударные и другие), либо движения выполняются по шаблону, тогда проблема выдерживания пути, преодоления препятствий исчезает, а остается лишь необходимость удержания инструмента с постоянным усилием. Для контроля используются либо инструменты, либо надежные приемы  “непосредственной” (без инструментов, например, с помощью глазомера) оценки. Временная характеристика операции строится на основе измерений с помощью секундомера, либо на основе хорошо отработанного чувства времени. Энергетическая характеристика операции строится подобно пространственной и временной.

Временная характеристика действия содержит: начало, конец,  последовательность движений, дление, настоящее, прошедшее, будущее, ритмы,  повторения, циклы, сроки, скорости и ускорения движений субъекта и исполняемых им различных операций (планирующих, контролирующих и других) в разных районах пространства.  Такая полная  временная характеристика  действий  требует учета  телесных ритмов  субъекта и событий и процессов в окружающем мире. Она необходима для следующего шага описания (анализа): решение вопроса о синхронности действия событиям окружения. Прежде всего необходима временная координация действий членов команды или партнеров. Затем необходимо выполнение временного режима, предусмотренного технологией и кодексом о труде. В ходе исполнения специалист использует временные метки: следит за развитием событий (процессов) в окружающем мире. В качестве примера можно рассмотреть работу командира воздушного судна  при встрече с грозовым фронтом в полете, при подходе к аэродрому.

 Для определения действия решающее значение имеет повторяемость, воспроизведение процессов. Действие профессионала воспроизводимо и доступно повторению. Циклически повторяющиеся действия менее сложны, чем одиночные, но не менее ответственны. Их необходимо отличать от одиночных и рассматривать совместно.

Дробление процесса на отдельные этапы можно провести разными способами: по используемым орудиям и приемам, по районам пространства, по энергетическим признакам.

Действие, происходящее в присутствии исследователя, действие профессионала невозможно наблюдать и схватить с достоверностью  ни со стороны, ни изнутри. Но необходима такая точка отсчета, чтобы она сохранял приметы временного описания, держания настоящего. Описание должно  схватывать пульсацию живого, текущего сейчас действия. “Сейчас” должно стать началом отсчета в построении психологического описания.

Энергетическая характеристика действия учитывает: усилия субъекта, ускорения, массы.  Сюда входят  также: концентрация внимания субъекта на отдельных моментах действия  и утомление субъекта на разных этапах труда.

Границы действия как процесса исполнения проходят через те предметы, которые входят в действие: средства,  препятствия, материал, продукт. Но возможны и “пустые” зоны. Допустимые отклонения определяются сходством  предметов.  Пределы действия и субъекта:  также как и субъект, действие выходит за свои пределы.

Большие перспективы для профессиональной психологии открывает социально-психологическое обоснование применения понятия "действие". Социальный характер действия  необходимо сопоставить с технологическим процессом.

Действие, еще до исполнения, получает определение временем ( сроком и длительностью), пространством, энергией и смыслом задания.

Пространство действия не совпадает с  пространством восприятия. Исполнение без знания, помимо знания, бессознательное исполнение нельзя  назвать действием. Действие развертывается на фоне уже знакомого перцептивного мира. Следует ли утверждать, что пространство действия расположено внутри пространства восприятия? Здесь мы оказывается перед неожиданной ситуацией — действие расширяет пространство восприятия: воспринимаемым становится то, что ранее не воспринималось - предметы, различия между ними, тонкости упорядочения. Пространство действия, выполняемого в пределах перцептивного пространства, шире его?  Действие — расширение  перцептивного пространства, но текущее, происходящее, живое. Расширение перцептивного пространства происходит посредством действия.

По аналогии будем сопоставлять время действия и время восприятия.  Действие расширяет и время восприятия: воспринимаемым становится то, что ранее не воспринималось - изменения предметов, различия между процессами, тонкости временного упорядочения. 

Нормальное выполнение действия предполагает узнавание пространства (мест, предметов) и времени (цепи событий следуют в соответствии с ожиданиями). Это важно так же, как узнавание людей, участвующих в деле.  По внешним, пространственным и временным, признакам субъект оценивает настроение окружающих. Их  нормальное настроение, соответствующее ситуации, сделает возможным точное выполнение действия. В противном случае, при неузнавании, либо если обстоятельства оказались незнакомыми — действие затягивается — появляется суета. Субъект отмечает пространственные и временные колебания в окружении.

В реальном  трудовом  потоке точно выделить и наблюдать действие невозможно. Действие можно выделить только после окончания и только с помощью субъекта. Субъекта должен рассказать  психологу о выполненном действии.  Психологу не просто понять рассказ профессионала и положение мог бы улучшить другой профессионал,  квалифицированный слушатель, который наблюдал за действием. Присутствуя при обсуждении действия специалистами, психолог может получить много полезной информации для понимания рассказа о ситуации.

Как мы можем знать о том, насколько точно субъект сообщает действии?  Из  документов, предварительного опыта  изучения и наблюдений за действиями других специалистов. Отклонение от привычного рисунка исполнения служит самым первым внешним признаком столкновения с препятствием, нарушения привычного автоматизма, начала действия.

Наблюдение действий в процессе обучения является более легким делом, поскольку обучение состоит в освоении действий в ситуациях.  Трудность возникает из-за того, что действие субъекта изменяется по мере накопления опыта.  По мере обучения  изменяется внимание субъекта к  исполнению действия.

 Динамическая модель действия. Принцип: действие следует рассматривать как биполярную непрерывную структуру —  от ошибочного до точного. Тем самым мы утверждаем, что понятие "действие" должно включать результат, точный или ошибочный.  В структуре действия  должна быть динамическая связка между полюсами. Чтобы построить ее,  воспользуемся рядом терминов, которые часто употребляются в психологии: напряжение, сила, энергия, заряд, потенциал, давление.

Динамическая теория заставляет рассматривать действие как систему. Элементами системы становятся не только субъект, но объекты и события окружающего мира (внешней среды). Между элементами действия возникают динамические отношения. Динамические — значит силовые, значит такие, которые приводят к движениям, значит — энергетические. Динамика действия связана прежде всего со стремлением довести действие до конца. Динамическая характеристика действия — в направленности на результат. Преодоление препятствия — волевой акт. Такое преодоление требует большого расхода энергии, ведет к потере сил.  Запас сил, резерв  энергии, заряд, потенциал —все это термины, подталкивающие к размышлению о динамическом аспекте действия.  Действие — это система. Она содержит множество компонент, связанных в том числе и силовыми отношениями.  Часть составляющих — предметы, влияющие на действие, это мотивы.  Они притягивают, отталкивают субъекта. Вспомним об отношениях в группе: безразличие, притяжение, симпатия, отвращение, ненависть. Субъект  в  группе испытывает давление — это силовое воздействие.  

Другая часть составляющих действия относится к  внутреннему. Это — направленности, воля, цели. Действие — это живой процесс исполнения. Оно требует усилия. Усилие  невозможно удержать неизменным. Оно колеблется — то возрастает, то ослабевает. Чтобы преодолеть инерцию предыдущего состояния, необходимо отбросить все влияния и сосредоточиться на цели. Отбросить и сосредоточиться —это термины, фиксирующие динамический аспект действия. Мотивация — этот термин означает побуждение. Это термин энергетического типа.  Действия выполняется в условиях множественного побуждения. На субъекта одновременно воздействуют множество тенденций. Действие требует сосредоточенности. Неопределенность так велика, что даже после многократного успешного исполнения даже в привычных условиях можно что-то упустить. Сосредоточившись на результате, человек может отвлечься от контроля за безопасностью. Человек сам по себе является сложной системой, состояние которой может отклониться и стать неблагоприятным, если не для результата, то для самого человека, исполнителя. И чем дольше человек трудится, чем старше он, тем сильнее  отрицательное влияние со стороны его самого. С каждым успешным исполнением позитивная, нужная тревога за результат становится все меньше, контроль за безопасностью все слабее. Значит требуется особое усилие для контроля за исполнением, за влиянием опасных факторов. Здесь не должно быть привыкания. Профессионал, специалист с большим стажем, не должен полагаться на опыт, на автоматизмы. Все должно быть как в первый раз. Постоянным усилием воли специалист должен сосредотачиваться на привычных правилах безопасности.  Усилия ведут к быстрому расходу запаса сил. Особенно в групповой деятельности, где расхолаживающее влияние опыта  становится еще сильнее,  поскольку система еще сложнее. И сложность именно в неопределенности, которую опыт, ставший системой автоматизмов, стремится залакировать автоматизмами, установкой — “я везучий”. Эта установка иррациональна и превращается в разрушительный фактор, который суммируется с внешними и внутренними факторами, образуя новые неожиданные сочетания. Воля лидера — вот что должно быть противопоставлено этой разрушительной убежденности каждого члена команды.  Усилие делает всякое действие новым, уникальным. Действие - это акт борьбы человеческой воли с инерцией лени и спокойствия, успокоенности, которое становится разрушительным безразличием. Особые усилия нужны для сохранения ритма и координации группового действия.

Ограничения концепции "Действие как единица психологического анализа": трудно выделить начало действия в трудовом потоке операций,  нельзя установить сам факт действия не обращаясь к субъекту. Действие более пригодно  для анализа учебной деятельности и моделирования, чем для изучения трудового процесса специалиста высокого класса. Необходимо включить отдаленное прошедшее и перспективное будущее в анализ текущего действия.  В этом смысле более приемлема  другая единица - деятельность. Необходимость использовать идеи формирования и постепенной деградации, адаптации и дезадаптации, контекста деятельности и общения требует выхода за рамки ситуации, настоящего, за рамки действия. Такое преодоление рамок концепции действия требует построения нового аппарата, в котором объединены действие и контекст деятельности (внеситуативный), действие и структуры опыта, действие и процессы адаптации. Но это требует объединения материала всех тем курса.

Понятие действия рассматривалось в теории деятельности.  Там разрабатывалась идея сокращенного действия и развернутого.  Основополагающей  является идея принципиального сходства между ними.  Однако затруднения возникают при вопросе о времени. Понятия формирования, сформированное, свернутое (в свернутом виде), требуют введения другого времени. Поскольку этот вопрос обходят, теория остается уязвимой. Пространственное определение сформированного, свернутого, сокращенного действия отсутствует. Все эти термины указывают на то, что действие уходит в потаенное, становится тайной.

Уровневая организация действия предполагает соподчиненность. Какой уровень считать более высоким? Насколько устойчиво сохраняется это отношение. Уровни меняются местами. Верхние становятся нижними, а нижние начинают всем заправлять. Так ли уж ценна идея уровней? Ориентировочные и практические части действия неотделимы.

Практическое действие, а не только ориентировочное,  представляет интерес для психологии. Практическое действие является предметом психологии труда.

 Дальнейшая разработка  понятий: Процессы внутри структуры. Ритмы и синхронизации. Колебания усилий субъекта. Действие как система. Групповой субъект. Групповое действие. Координации и синергии. Динамика  групповых процессов. Внешние события и внутренние процессы в системе. Вытеснение из сознания в бессознательное. Давление со стороны группы на индивида. Действие как процесс. Свободное действие. Действие как настоящее. Адаптивные элементы в системе действия. Поддержание навыков в форме. Распад навыка.

Применение понятия действие для анализа  психологического содержания штурманского труда.

 Для решения задачи — психологическое описание штурманского труда — было бы естественно обратиться к уже известным средствам, таким как профессиографирование и др. Однако мы попытались рассмотреть психологическую структуру штурманских действий, выделив три  аспекта — эмоциональный, когнитивный, исполнительный.  Первая попытка прямо применить существующий понятийный аппарат показала, что требуется дополнительная разработка на основе того, что уже построено в рамках деятельностного подхода. Прежде всего необходимо было более внимательно рассмотреть то, что касается субъекта и объекта. 

Обращение к работам  критиков деятельностного подхода благотворно сказалось на разработке исходной схемы. Убедительные методологические и психологические построения С.Л. Рубинштейна подтвердили справедливость критики и необходимость более глубокой проработки понятий субъекта и объекта в совокупности с понятиями деятельностного подхода. Разработка трехчленной схемы проводилась  многими авторами ( напр. А.В. Брушлинским — о недизъюнктивности мышления, О.К. Тихомировым — о смыслах и мотивах ), однако, сами по себе эти исследования не содержат средств, позволяющих схватить пространственно-временную динамику трудовых действий и подойти к постановке задачи синхронизации действия субъекта с процессами окружающего мира. Некоторые средства имеются в работах Н.А. Бернштейна, С.Г. Геллерштейна, И.М. Сеченова, но для решения сложной задачи синхронизации необходимо развернутое описание восприятия как непосредственной данности окружающего мира субъекту. Поэтому нам придется обратиться к подходам, теориям и моделям, в которых имеются средства для фиксации перцептивного феноменального поля. Многие представители деятельностного подхода почти одновременно пришли к необходимости решения ряда проблем восприятия.

П.Я. Гальперин выделил пространственный аспект восприятия и связал его с понятием целостного субъекта. В.П. Зинченко акцентировал образ ситуации, связанный с предметным действием. В.В. Столин, А.А. Пузырей, А. Логвиненко, В.К. Вилюнас анализировали смысловую сторону перцептивного образа. Однако для анализа операторского труда нужны более дифференцированные модели окружающего мира, схватывающие быстрые процессы и позволяющие субъекту подстроиться под них посредством своих действий.

Мы дополнили  базовую трехчленку четвертым членом.  Понятие “ окружающий мир” становится  отдельной независимой образующей базовой  схемы. Окружающий мир — совокупность движущихся меняющихся объектов. Окружающий мир характеризуется множеством знакомых предметов, расположенных известным образом, но вместе с тем  —  и новизной, неопределенностью, неожиданностью. Субъект воспринимает окружение и строит свои действия, сообразуясь со скоростями движения и изменениями предметов, учитывая неожиданность, неопределенность, новизну предметов и событий в окружающем мире. Совокупность движущихся, меняющихся предметов окружающего мира, данных субъекту в восприятии, мы назвали перцептивным миром. В перцептивном мире субъекту дано его собственное тело и управляемый объект, дано собственное действие, которое совершает он двигаясь среди предметов. Совокупность предметов и событий окружающего мира, влияющих на выполнение действия, вместе с пространственными и временными характеристиками действия,  образуют пространство и время действия. Очевидно, что оно не совпадает с перцептивным миром. Границы двух, внешние и внутренние, различны. Границы перцептивного мира определяются возможностями восприятия — порогами различения, обнаружения и проч. Специфика штурманского труда  — он происходит в удвоенном  пространстве и времени, ибо действие штурмана и внутри и вне кабины. Здесь приходится говорить о двойственности перцептивных миров  штурмана. Такое удвоение — реальный факт, порождающий реальные проблемы для штурмана, для конструктора, и для психолога, изучающего труд штурмана. Это проблема перехода между мирами, проблема использования данных в одном мире при восприятии другого мира. Это проблема синхронизации действий, изменений в различных пространствах, в которых работает штурман.

 Перцептивный мир и действие субъекта — это формы его опыта, который сохраняется в когнитивных структурах и в формах известных предметов. Пространство и время действия  — это форма профессионального опыта субъекта, также как и пространство и время восприятия.  Пространство и время действия штурмана неоднородны и различаются по плотности. Они определяются предметами и событиями окружающего мира, их плотностью, скоростью движения и характером их воздействия на движение управляемого объекта и на само действие, исполняемое субъектом. Время определяется плотностью движений субъекта, его усилиями при выполнении действия. Пространство и время восприятия и действия  имеют смысловой характер, поскольку они определяются целью и опытом субъекта.  Тезис о смысловой  структуре времени разрабатывал А. Бергсон, на неоднородность пространства указывал  В. Вернадский, идею смыслового характера пространства защищал в своих ранних работах А. Лосев. Психологам хорошо знакомы  понятие валентностей  объектов в поле и топологическая теория жизненного пространства. Согласно К. Левину, динамические процессы в психологическом поле тоже получают пространственное описание.  Понятие перцептивного мира необходимо, чтобы привести триаду “субъект-действие-объект” в рабочее состояние: значительная часть пространства и времени действия даны субъекту в перцептивном мире. Через перцептивный мир замыкаются многие связи, необходимые для управления действием. В перцептивном мире субъекту даны движения предметов, которые он сопоставляет с  собственными движениями. Благодаря этому возможна синхронизация действий субъекта с процессами окружающего мира. Тело и свое действие даны субъекту иначе, чем предметы окружающего мира.

Для анализа труда важно ввести и различать индивидуального и группового субъекта, индивидуальное и групповое действие. Пространства и времена действий и восприятий отдельных специалистов даже в одной кабине не совпадают. Поскольку подлинным субъектом труда является экипаж, возникает вопрос о координации и синхронизации действий. Феноменологический  метод требует рассмотрения сознания во временной перспективе: исполняемое действие и перцептивный мир являются формами настоящего. Прошлое и будущее вводятся в вместе с понятиями опыта и памяти, потребностей, планов, смыслов, ожиданий, антиципаций. Строгость рассмотрения возникает от  выбора исходной точки анализа: ею является непосредственная данность сознания. Таким образом четверица, вместе с соответствующими различениями и доработками становится рабочим инструментом, пригодным для реконструкции психологического содержания труда летчиков.

Модели элементарного акта

Среди множества теорий, моделей и походов к изучению операторского труда мы выделили те, которые наиболее близки к основным линиям нашей разработки: имитационные, информационные, информационно-процессуальные и корреляционные модели операторского труда.

Имитационные модели.

Они служат хорошим началом инженерно-психологического анализа. Примером может служить модель, разработанная Зигелем и Вольфом. Разделив относительно небольшой, но важный участок трудового процесса на отдельные задачи, определив приоритеты между ними  и установив время выполнения каждой —  все это  делается с помощью опытных  специалистов-операторов — задавшись функцией, определяющей зависимость точности и скорости выполнения задачи от индивидуальных особенностей оператора, авторы сумели с достаточно высокой точностью предсказать статистические результаты реальных испытаний, таких как посадка самолета на авианосец, дозаправка в воздухе, воздушный перехват. Модель учитывает гибкость, характерную для опытного специалиста: темп труда зависит от обстоятельств — в сложной обстановке время, которое тратит оператор на одну задачу, может быть сокращено вдвое по сравнению с периодом спокойного, нормального труда. Вместе с тем возрастает  и испытываемое напряжение, однако, до некоторого предела, после которого скорость выполнения работы резко снижается. Модель позволяет учесть возможность оператора сократить время на одну задачу за счет резервов групповой деятельности: сплоченности и проч. Таким образом моделируется синхронизация, которая типична для любого труда — замедляя или ускоряя действия, оператор добивается совпадения во времени различных событий трудового процесса. Попытка воплотить идеи модели на отечественной почве недавно увенчались успехом  (К.Б. Хролович).

Информационные и информационно-процессуальные модели

Большое распространение получила модель Шеннона, определяющая информацию как меру неопределенности сигнала. Информация, которую несет сигнал, зависит от его вероятности: наибольшую информацию несут наиболее редкие из случайных сигналов; сигналы, которые не случайны, не несут никакой информации. Модель Шеннона была использована для моделирования процессов в канале связи между источником и приемником информации. Канал характеризуется ограниченной пропускной способностью: при прохождении через канал часть информации теряется. Психологи использовали эти представления для своих описаний вместе с информационной мерой для определения емкости памяти (1 бит) и меры пропускной способности канала (1 бит/сек). В работах по измерению времени реакции на сигналы, несущие разные количества информации, было установлено, что время реакции возрастает с увеличением  неопределенности сигнала.

В последующих работах основное внимание было сконцентрировано на качественном изучении этапов преобразования информации. Это направление получило название анализ преобразований информации или информационно-процессуальный подход. Это направление в свое время было принято как основное в описании труда человека за пультом управления. Анализ преобразований информации оператором предполагает предварительное выделение отдельного поведенческого акта или технологической операции. Основные черты выделенного акта воспроизводятся в лабораторных условиях, а затем подвергаются анатомическому исследованию, цель которых - расчленить целый процесс на отдельные части, измерить время выполнения преобразований в каждой из них, определить характер самих преобразований. Модель целостного процесса позволяет проводить дальнейшие психологические исследования или может быть использована в ходе проектирования или модификации системы “Человек-машина”.

Двигаясь от простого к сложному, рассмотрим два класса моделей — линейные и кольцевые.

Модели линейного типа: измерение времени отдельных операций

Главная особенность моделей линейного типа состоит в том, что они используются для временного анализа процесса, который рассматривается как последовательность операций, выполняемых в ходе простого, т.е. одиночного акта. Это отдельный двигательный акт, результаты которого не могут быть улучшены внутри него самого: чтобы улучшить результаты, потребуется выполнить другой акт. Временное описание такого простого акта проводится одновременно с построением качественной модели, блоки которой соответствуют измеряемым процессам. При таком сопутствующем выполнении двух разных видов работ исследователь сталкивается с двумя типами трудностей: 1)измерение времени возможно только при выделении и фиксации начала и конца подпроцесса, т.е. при отделении последовательно расположенных блоков друг от друга; 2) построение структуры требует решения методологической проблемы —  определения простого действия, поскольку подобрать практический или экспериментальный аналог одиночного действия трудно. Для временного анализа выбираются и используются информационные или логические модели. Манипулируя материалом или временным режимом предъявления,  регистрируя точность ответов и анализируя качество ошибок, сопоставляя результаты с инструкциями и с ответами испытуемого, используя данные неинструментальных наблюдений, исследователи вводят  в модель блоки с уже известными временными характеристиками. Так, Бродбент ввел в  модель слуховую память и блок  последовательного считывания, а Сперлинг —  иконическую память и сканирующий блок. Однако, помимо трудностей, связанных с  проведением эксперимента, возникает сложность фундаментального порядка: насколько правомерно связывание временного промежутка с блоком-операцией?

Проблема временного анализа  схемы или целого процесса необыкновенно сложна. Ее пока не удалось решить ни в одной лаборатории. Препятствием является не  только недостаток оборудования, но и парадигма, в которой работает исследователь. В лабораторных условиях исследования перцептивных процессов проводятся отдельно от памяти, от принятия решения и от двигательных процессов. Каждое отдельное исследование строится на основе особой модели. Затем оказывается, что для  измерения только одного подпроцесса необходимо решить множество проблем — теоретических, экспериментальных, инженерных. Совместная модель целостного процесса оказывается чрезвычайно искусственной, в ней утрачены все характеристики субъекта, психология сведена к информационному процессу. Если преодолеть полированный фасад математической точности, то возникают вопросы о том, что такое информация, время подпроцесса и др. В качестве примера может быть взята известная дискуссия по поводу результатов измерения количества информации, сохраняемой после однократного предъявления. Сперлинг считал, что вся предъявленная информация сохраняется в течение короткого времени в иконической памяти, а Дик опровергал это утверждение, показывая, насколько неопределенной  была  процедура считывания по послеинструкции, которую разработал Сперлинг для доказательства своего положения. Положение фокуса внимания на предъявляемой таблице Сперлинг не контролировал, из-за ограниченной длительности опыта распределение сигналов-послеинструкций по строкам не могло быть случайным. Более того,  по мере приближения к концу эксперимента испытуемый мог легко прогнозировать действия экспериментатора. Теоретическая проблема возникла и при интерпретации магического числа 7, объема непосредственной памяти. Невозможность решить ряд вопросов: 1) в какой форме хранится информация в магическом объеме, 2) сколько времени, 3) непосредственной память —  это один это блок или несколько, 4) сколько единиц составляет объем каждой из частей, 5) одинаково ли время хранения  в каждой и т.д. Бесконечная вереница вопросов. Еще более сложным является вопрос о тождестве  временной меры, используемой при оценке разных подпроцессов. Из-за этого вместо временного анализа исследователи обращаются к логическому анализу.

Уже здесь заметим, что модели Сперлинга и Нормана и Во не являются чисто линейными, поскольку содержат блоки кольцевого типа. Такая кольцевая операция содержится и в модели Бродбента, который назвал ее репетицией (внутренней подготовкой) внешнего, явного ответа. Такая операция позволяла поддержать в памяти следы входной информации.

Линейные модели являются редкостью. Со времени Дондерса новую попытку построить модель линейного типа предпринял Стернберг. Полученная им линейная функция  y=ax + b достаточно хорошо аппроксимирует результаты измерения времени поиска в памяти одиночного знака (буквы или цифры). Из трех величин, которые входят в ее состав, две первых,  а  и  х,  легко поддаются интерпретации — множитель  а  обозначает время просмотра в памяти одного знака, аргумент  х  обозначает число знаков в оперативной памяти. Свободный член  b,  который  можно интерпретировать как суммарное время, складывается из длительностей трех процессов: кодирования при приеме информации, двоичного решения в процессе поиска в памяти и организации ответа.  Он является слишком громоздким и пока не поддается экспериментальной проверке. Вопрос о том, как организованы блоки модели, последовательно или параллельно, пока не удалось решить с помощью экспериментов. Отметим, что Стернберг применял дисперсионный анализ  с целью выделить зависимые и независимые факторы. Если дисперсия определяется как сумма независимых факторов, то соответствующие факторам блоки соединены последовательно. Взаимодействия между факторами означали бы параллельной соединение.

Мейцнер и Трессельт разложили время простой реакции, используя данные о латентном времени вызванных потенциалов коры. Согласно их модели, зрительный сигнал поступает в первичные поля зрительной коры  приблизительно через 30 мс.  Таким же является время  проведения сигнала  от моторной коры до двигательного ответа. Если из времени простой двигательной реакции на зрительный стимул, которое в среднем равно 160 мс, вычесть указанные длительности, то останется 100 мс, что авторы интерпретировали  как время центральной обработки стимула. В линейной модели  авторов имеется четыре блока — высшие центры, задержка, память и субъективное ощущение. Модель оказалась пригодной для описания эффектов зрительной маскировки стимулов: при  подборе пространственно- временных условий предъявления вместо слова

                                                          ЭКСПЕРИМЕНТ

испытуемый видит:  

                                                              К   П   Р  М  Н

Не все буквы воспринимаются.

Модель дает удовлетворительные объяснения  только для случайных, не связанных между собой наборов знаков. Она не позволяет понять, почему эффект маскировки не возникает, если  группы знаков составляют осмысленное слово. Модель не объясняет и эффектов последовательного наложения, т.е., случаев, когда все знаки предъявляются в одном месте экрана.

Временной анализ находится в центре  интересов инженерной психологии. Результаты временного анализа необходимы и для построения имитационных моделей, и для проектирования, и для определения напряженности труда, и для проведения эргономических расчетов. Однако, речь идет не только об измерениях. Одновременно должен быть проведен качественный анализ процесса, который должен определить, из каких операций состоит процесс, как они упорядочены внутри всей системы (последовательно, параллельно или как-то иначе).  Определение времени реакции и построение модели проводятся одновременно. Линейная мера времени процесса является условной; процесс развивается по своим собственным ритмам и правилам, которые не обязательно линейны.

Мы использовали линейную модель для измерения времени извлечения следа из  сенсорной памяти и определения времени сканирования оперативной памяти. Временной анализ проводился с помощью комплекса процедур, сфокусированных на единой цели. Нами получены оценки величин для двузначных чисел-стимулов (См. Методика 2.2). Линейная модель применена для оценки индивидуальных различий по блокам зрительной и вербальной памяти. Исследования показали, что у одних испытуемых может быть большой объем зрительной и малый объем вербальной памяти, а у других  наоборот — малый объем зрительной и большой объем вербальной и так далее. Линейная модель была использована для разработки системы процедур оценок работоспособности.

Подводя итог, порассуждаем об истинности линейных моделей. В пользу правильности линейных моделей свидетельствуют все те исследования, в которых применялись линейные модели: ведь каждый автор, используя линейную модель,  тем самым проверял  ее. Действительно ли в линейных моделях нет никаких свидетельств в пользу параллельности обработки информации или в пользу наличия кольцевых связей? Наш опыт показал, что начав работу с линейной модели, невозможно удержаться в ее рамках. К этому выводу мы пришли в ходе поисков наименьшего сочетания интервалов между стимулами, при котором выпрямляется прогиб в U-образной кривой точности воспроизведения последовательного ряда. В исследовании зрительного сканирования мы убедились, что даже при выполнении простого сканирования несколько блоков  работают параллельно. Эти процессы должны выполняться и координироваться посредством внутренних прямых и обратных связей. Было установлено, что важную роль играют внешние обратные связи, регулирующие  степень сосредоточенности субъекта в каждой следующей  пробе в зависимости от результатов предыдущей. В самом деле, выполнение задачи в условиях скоростного предъявления возможно только при условии максимальной концентрации. В ходе эксперимента у испытуемого вырабатывается способность оценивать точность выполнения задачи. От показателей  предыдущей пробы зависит то, как испытуемый станет работать в следующей. Кольцевые связи замыкаются здесь через память о ранее выполненном действии. Анализ трудовых процессов с помощью линейных моделей может быть эффективным в случаях, когда длительность преобразования определяется только информационными процессами в системе, а мера времени остается постоянной по всем блокам модели. Поскольку из повседневной практики известно, что скорость переработки информации зависит также от усилий, которые прикладывает субъект для настройки каждого блока, линейные  модели и полученные с их помощью данные могут быть использованы с многими оговорками.

           Кольцевые модели

Н.А. Бернштейн  был одним из первых, кто подробно описал кольцевую структуру регуляции двигательного акта. В его модели два элемента выделены по анатомическому основанию (рецептор и эффектор),  другие - по логическому (сравнивающий, программа, усиливающий и преобразующий). В модели Н.А. Бернштейна, в отличие от других моделей, например, Т-О-Т-Е, кольцо замыкается через вход, чем подчеркивается важное значение внешней обратной связи  в процессе двигательного акта, а не только после его окончания. Обратная связь должна  поддерживаться непрерывно. Она также, как и пусковая информация, важна для выполнения двигательного акта,

А.И. Назаров дополнил схему Н.А. Бернштейна тремя внутренними кольцами. Введя блоки экстраполяции зрительных и дополнительных команд, А.И. Назаров соединил их кольцами, включив в систему колец блоки восприятия и эффекторы. Поскольку сигналы экстраполирующих блоков носят топологический и генерализованный характер, кольцевая центральная связь позволяет корректировать экстраполяционные сигналы и вести управление с помощью точных метрических сигналов. По кольцевому принципу построена модель Д.А. Ошанина, которая содержит последовательность подсхем  (прием, сличение, установление причины рассогласования, выбор действия, ответ),  включающих внутренние кольца поиска и добора информации.  В системе имеется четыре входа. Поскольку схема входов построена по вертикально-горизотальному принципу,  при поиске и доборе информации, осуществляемых на последующих этапах схемы, предыдущие блоки остаются незадействованными. Последовательность блоков  означает развертывание процесса относительно пускового входного сигнала, а не момента формулирования цели субъектом действия. Схема пригодна для описания определенного типа действий, а содержащиеся в схеме блоки могут рассматриваться как компоненты, входящие в процесс формулирования цели. Схема допускает включение дополнительных блоков, которые  позволили бы описать другие функции (принятие решения, постановка цели и т.д.)

Схема простого действия Г.М. Зараковского и В.В. Павлова ( 1987) содержит три встроенных друг в друга кольца, один вход и один выход. Внутреннее кольцо описывает действие в хорошо знакомой ситуации - ее опознание проходит симультанно и без затруднений, поскольку имеется для этого готовая программа.  Наличие моторной программы обеспечивает быстрое выполнение ответного движения. Авторы называют этот   случай действием прямого замыкания - оно выполняется автоматически и не требует участия сознания, поэтому авторы называют такой процессор парафокальным. Если ситуация не знакома субъекту, то запускается одно из колец преобразования ситуации — внешнее, выполняющее продуктивные преобразования, или внутреннее, соответствующее репродуктивным преобразованиям. Разветвление происходит в блоке поиска в памяти программы идентификации и в действие запускается кольцо, которое преобразует ситуацию. Выполнение обеспечивается фокальным процессором, т.е. при участии сознания. Преобразования заканчиваются опознанием ситуации или формированием новой программы простого действия и программы опознания. Авторы отказались от чисто информационного описания. Их схема основана на нескольких способах описания: логико-временном, информационном, и энергетическом (активационном или интенциональном). В схему введены два вида памяти: кратковременная и долговременная. Интенциональные функции, такие как цель, установка, активатор-регулятор в схеме изображены отдельными нефиксированными блоками. Очевидно, что преобразования, о которых говорят авторы, совершаются посредством двигательных действий, следовательно, за ними стоят сложные схемы с кольцевым регулированием.

Рассмотренные схемы являются информационно-поточными, поскольку запускаются одиночным стимулом, обработка которого продолжается от входа до выхода.

В схеме предметного действия, предложенной Н.Д. Гордеевой и В.П. Зинченко (1982), процесс запускается образами (ситуации и действия), расположенными в самой предметной ситуации. Тем самым схема, кроме информационно-логического, задает еще и ситуационно-предметный план рассмотрения двигательного действия. В схеме почти все блоки связаны прямыми и обратными связями. В результате схема утрачивает логико-временной характер и выступает как список функций, связанных с выполнением действия.

Схема саморегуляции деятельности О.А. Конопкина (1978) устроена также по кольцевому принципу. Все содержащиеся в ней элементы представлены субъекту актуально или были прежде в его сознании. Элементы упорядочены по информационно-логическому принципу. Из схемы видно, какие виды обработки информации производит субъект в сознании. Схема использована для описания труда машиниста локомотива. Проведенные нами исследования авиадиспетчера убедили нас в полезности схемы для описания  труда авиационных операторов (штурманов, пилотов, авиадиспетчеров).

Резюмируя рассмотрение кольцевых моделей, отметим, что они служат исследовательским целям: позволяют систематизировать данные свободных наблюдений и экспериментов. Информационный анализ показывает, что предметное действие может иметь несколько входов. Два из них имеют явную локализацию: цель запускает действие изнутри, а пусковой стимул — снаружи.   Обратная связь поступает по внутренним каналам или через окружающую среду. Модели имеют несколько выходов: один соответствует конечному воздействию на объект, другие  — поиску и дополнительному набору информации. Закольцованность, замкнутость схем означает целостность участия, задействованности субъекта в процессе. В то же время анализ показывает, что информационные и логические модели  недостаточно полно отображают структуру и связи между процессами внутри действия. Без раскрытия энергетического и интенционального аспектов модели останутся неполными. Однако, для раскрытия энергетического аспекта  потребуется изменить содержание большинства блоков и, кроме того, ввести дополнительные блоки. Попытки такого рода уже предприняты, но проблему пока нельзя считать решенной. Не менее важен вопрос о месте памяти. Как было показано, одни авторы локализуют память внутри модели, другие —  вне ее.  Нами совместно с С.М. Морозовым были рассмотрены попытки ввести несколько блоков памяти или связать память с уровнями переработки информации. Поскольку память выполняет важные функции в формировании каждого блока и всей структуры информационного процесса, более точной явится та модель, в которой память развертывается в ортогональной плоскости по отношению к другим блокам. Память получает особое описание. Кроме того, память необходимо соотнести с интенциональной и энергетической характеристиками каждого блока модели. Для этого потребовалось бы еще одно измерение.

Линейные и кольцевые модели характеризуются определенным набором сходных черт. Можно ли их отнести к единому теоретическому полю? Ответ на этот вопрос зависит от понятия информации, которое используется как сообщение в самом широком смысле слова. Затрудняет теоретическое рассмотрение моделей и пестрота функций и связей, объединяемых в каждой модели. В каждой модели блоками обозначены  разнообразные функции: вербальные, образные, перцептивные, мнемические, мыслительные, аттенционные, моторные. Разнородны и связи между блоками. Серьезным препятствием выступает и линейная шкала времени, используемая как незыблемая теоретическая основа информационно-процессуального подхода.  Линейные и кольцевые модели фиксируют элементарные лабораторные модели трудовых действий человека. Для решения стоящей перед нами задачи  они необходимы, но недостаточны.

               Корреляционные модели

Факторные, кластерные и другие модели позволяют изучить связи между характеристиками субъекта и успешностью трудового процесса. В настоящее время такие модели применяются многими авторами. В кандидатской работе К.В. Осетрова и дипломной работе В.Чешко были построены корреляционная и факторная модели при изучении профессиональной устойчивости операторов — авиадиспетчеров и членов летных экипажей (пилотов, штурманов, бортмехаников). В работе, проведенной нами совместно с Е.Ю. Артемьевой и Л.Н. Лучко, была предпринята попытка построить модель связей между тремя составляющими профессионального действия штурманов и пилотов. Применение клайк-анализа позволило выявить различия между штурманами и пилотами. Модель была усовершенствована в дипломной работе К.В. Сизова. Статистические методы позволяют строить целостные модели, определять связи между разнообразными показателями, однако они с трудом поддаются осмысленной психологической интерпретации.

Три аспекта действия

Действие необходимо анализировать, выделяя три аспекта — эмоциональный, исполнительный  и когнитивный (В.П.Зинченко).  Из этих трех составляющих можно реконструировать психологическую структуру действия.

Почему этот принцип важен для анализа профессиональной деятельности?  Он позволяет схватить именно психологические стороны трудового процесса. Психолог может их изучать психологическими средствами и может их преобразовать доступными ему приемами.

Методика 2.1. Моделирование трудового  действия

Когда на новых самолетах  было установлено навигационное оборудование,  управляемое  бортовым компьютером, предполагалось, что компьютер полностью заменит человека. Однако, когда из  экипажа  был  исключен штурман, а навигационные функции переданы второму пилоту, участились факты частичной потери ориентировки при незамеченных сбоях в  работе  навигационного  оборудования.  Чтобы предупредить подобного рода ошибки и промахи в работе экипажа, а вместе с тем решить и более общую задачу  —  выработать критерии безопасности полетов, необходимо изучить мнения опытных специалистов.

Предлагаемая методика  представляется нам интересной для обсуждения в более широком контексте принципов построения психологических опросных методик описания трудовых процессов,  которые позволяют представлять результаты на языке психологических понятий, сохранив при этом специфику содержания изучаемого труда.

Исследование 1. Для построения  формальной модели штурманского действия был разработан опросник, содержащий наборы утверждений, направленных на выявление эмоциональных, исполнительных, когнитивных аспектов навигационного труда. Утверждения когнитивной группы вопросов содержат сказуемые типа "мысленно представляю", "помню", "знаю", "прогнозирую", "могу описать по памяти" и т.д.  Утверждения исполнительной группы строились  на  таких сказуемых:  настраиваю,  заполняю,  вношу коррекции,  веду прокладку и т.д. Эмоционально-оценочные утверждения строились либо на основе чисто эмоциональных глаголов (нравится, приятно,  раздражает и т.д.), либо на основе прилагательных, определяющих нагрузку и значение (важный, сложный, интенсивный, трудный и т.п.). Утверждения имеют форму отрицательного или утвердительного предложения, в котором подлежащим служит местоимение Я (например:  "Перед полетом я мысленно представляю особенности метеоусловий по трассе"). Содержание утверждений построено на основе предварительного  многоэтапного их отбора,  целью которого было оптимальное сохранение специфики навигационного труда.  Психолог изучал технологическую документацию по навигации,  служебные инструкции, описание работы навигационных приборов и систем и беседовал с пилотами и штурманами гражданской  авиации (всего 103 чел.).

 Во время  основного обследования летчик прочитывал карточку с утверждением  и опускал карточку в  одну из ячеек, обозначенных: "да", "скорее да", " иногда", "скорее нет", "нет". Ячейки кодировались числами от -2 до +2 и сводились в таблицы. Затем подсчитывались сумма и размах по каждому исследуемому. Эти данные использовались для оценки статистической значимости неиндифферентности ответа.  Незначимые  утверждения  далее не использовались в анализе и обработке. Дальнейшая обработка проводилась только по значимым утверждениям. Подобное решение неявно опирается на предположение о том,  что неоднородность выборов выражает неоднородность  отношений  к утверждениям опросника по группе специалистов одного профиля,  что эквивалентно неустойчивости индивидуального суждения специалиста.  Такие предположения  неоднократно проверялись и подтверждались в психосемантических экспериментах. Их выводы могут быть перенесены в нашу ситуацию,  если можно надеяться,  что трудовые действия пилотов и штурманов являются хоть в какой-то степени стандартизованными.

Для каждой пары утверждений определялось расстояние:

                  r =S | Sik  - Sjk|

где Sik - оценка,  данная обследуемым k утверждению i, n - число обследованных,  Sjk - оценка, которую тот же обследуемый дал утверждению j. Затем матрица обрабатывалась методом,

который представляет собой определенную модификацию метода корреляционных плеяд,  примененного к матрице расстояний.  По матрице расстояний строился граф,  ребра которого соединяли те утверждения i и j, расстояние между которыми не превышало порогового П (Rij < П1). Пороговым было выбрано значение П=1, то есть соединялись в граф те утверждения i и j,  для которых Rij=0 или Rij=1. Далее  рассматривалось число связей (ребер),  исходящих из каждого утверждения.  Те утверждения,  число связей которых не меньше порогового (нами был взят порог П2=4) будем называть центральными,  а остальные периферическими.  Таким образом, структура отношения специалиста к элементам опросника, выявляемая нашим способом обработки, должна состоять из достаточно независимых связей (или одной связки центральных элементов) элементов, значимых для испытуемых данной группы и вызывающих однородное отношение,  говорящих об одном и том же, образующих целостное образование  внутри действия,  и из элементов периферических,  имеющих локальное значение для осуществления трудового действия.

Мы не имеем возможности обсуждать здесь формальные свойства  предлагаемого  метода представления результатов.  Мы рассматриваем его как эмпирическую процедуру, логика применения которой соответствует общепринятой  логике использования методов эвристического снижения размерности экспериментальных данных,  а критерием адекватности является содержательная интерпретируемость результатов. Практически все выделенные нами связки центральных элементов являются клайками,  то есть структурами транзитивно взаимноблизких элементов. Обсужденные соображения могут быть положены в основу интерпретации результатов опроса как структуры  субъективного  содержания  трудовых действий для рассматриваемых профессиональных групп.

    На основе  приведенных выше рассуждений была проведена интерпретация результатов опроса: полученные графы мы рассматриваем как структуры субъективного содержания трудовых действий пилотов и штурманов. Содержание центральных элементов  отражает  основные,  значимые  аспекты трудового действия. Связанность элементов говорит о единстве входящих в клайк содержательных моментов.  Анализ структуры  по  типу  вопросов ( эмоциональные,  исполнительные  и  когнитивные)  позволяет  судить об удельном весе соответствующих моментов в действии. Сравнение структур, построенных  для разных профессиональных групп,  дает возможность развести принятие одной и той же деятельности специалистами  разных  профессиональных  групп,  выяснить  возможности  взаимопередачи функций и дать рекомендации по обучению новых специалистов.Вместе с вопросником клайк-анализ позволил построить модели навигационного труда штурманов и пилотов, проанализировать каждую модель и сравнить модели действий штурмана и пилота. труда  в пассажирской авиации. Модель отражает эмоциональные, когнитивные и исполнительные аспекты трудового процесса. Согласно полученным  описаниям, исполнительные  аспекты заключаются прежде всего: в точном проведении воздушного судна по  намеченному маршруту, определении места самолета с помощью радиотехнических средств, коррекции  приборов, настройке приборов и систем - заполнении бортжурнала, выполнении расчетов и проч. Именно эти элементы  и оказались в ядерной части модели навигационного труда штурмана. Среди эмоционально- оценочных:  " Приятно, когда  полет выполнен  точно, без замечаний”,  “Приятно, когда прогнозы подтверждаются”, “Приятно работать  в старом, сложившемся экипаже”, “ Беспокоюсь, когда не могу четко представить маршрут ухода на запасной аэродром”. Среди когнитивных: "После подготовки могу по памяти отметить положение запасных аэродромов”, "Представляю общую ориентацию трассы”, "Представляю участки, где возможны изменения условий полета”, "Прогнозирую полетную ситуацию” .

Исследование 2 проведено на 20 специалистах — штурманах гражданской авиации ( 8  штурманов с самолетов Ту-154, 12 человек с самолетов Ил-62. Стаж работы — от 8 до 30 лет.   Для выделения действий мы пользова­лись внешними критериями - пунктами трассы движения самолета. Описание исполнительного аспекта деятельности проводилось на основании ряда наблюдаемых. и регистрируемых моментов. При описании. когнитивного и эмоционального аспектов приходилось обращаться к субъективным наблюдениям исследуемого специалиста за своими переживаниями, представлениями, мыслями и воспоминаниями, возникающими при выполнении их рабочих функций. Испытуемым предлагался вопросник из 60 вопросов, отпечатан­ных на отдельных карточках.

Когнитивный аспект . 1*. Я могу мысленно представить ориента­цию нужного участка маршрута. 2*. Я помню протяженность нужного участ­ка маршрута. 3*. Я помню положение всех поворотных пунктов маршрута. 4*. Я помню все необходимые ориентиры на трассе. 5*. Я помню границы запретных зон. 6*. Я могу мысленно представить схему ухода на запасной аэродром. 7*. По имеющимся данным я могу прогнозировать  погодные условия на ближайшем участке маршрута. 8*. Я постоянно помню курс самолета. 9*. Я могу мысленно представить место­положение самолета на трассе. 10*. Я постоянно помню скорость самолета на трассе. 11*. Я могу мысленно оценить величину пройденного пути. 12*. Я ясно представляю себе, в каких случаях можно полагаться на НВУ, а в каких —  нет. 13*. Я знаю возможности радиолокатора. 14*. Я могу мысленно представить себе свои действия в случае отказа НВУ. 15*. Я могу мысленно представить себе свои действия в случае отказа радиолока­тора. 16*. Общее представление о ходе полета по­зволяет мне контролировать правиль­ность работы НВУ. 17*. Я могу достаточно полно представить себе особенности работы любого члена экипажа. 18*. Я представляю себе, как включено лю­бое мое действие во время полета в общую работу экипажа. 19*. Я могу мысленно представить в це­лом работу наземных диспетчеров с нашим самолетом в течение всего по­лета. 20*. Информация, получаемая мной в пере­говорах с диспетчером, включает в себя общее представление о ходе полета.

Исполнительный аспект. 1. Ориентацию нужного участка трассы я выясняю по полетной карте. 2. Протяженность нужного участка марш­рута я выясняю по карте. 3. Чтобы определить положение поворот­ного пункта, я обращаюсь к карте. 4. Я нахожу ориентиры по полетной карте. 5. Границы запретных зон я определяю по карте. 6. Для расчетов при уходе на запасной аэродром я использую НВУ. 7. Погодные условия на трассе я выясняю из переговоров с диспетчером. 8. Я постоянно слежу за курсом самолета по показаниям автоматического план­шета. 9. Для определения местоположения са­молета я обращаюсь в первую очередь к автоматическому планшету. 10. Я пользуюсь радиолокатором для опре­деления путевой скорости. 11. Мне нужно обратиться к полетной кар­те и навигационным приборам, чтобы определить величину пройденного пути. 12. Я работаю в основном в НВУ. 13*. Я слежу за внешней обстановкой по экрану радиолокатора. 14. При отказе НВУ я не пытаюсь что-либо исправить, а продолжаю работать по другим приборам. 15. Если обнаруживается неисправность радиолокатора, я его выключаю. 16*. Для контроля за работой НВУ я ис­пользую другие приборы. 17. Если возникнет необходимость, я могу выполнять функции других членов эки­пажа. 18*. В сложной навигационной обстановке я советуюсь с экипажем. 19. Связь с диспетчером — необходимое условие моей работы. 20. В сложной навигационной обстановке я веду активные переговоры с диспет­чером.

Эмоциональный аспект. 1. Мне досадно, когда я не могу без по­летной карты вспомнить ориентацию нужного участка маршрута. 2*. Мне приятно, что я без полетной карты помню протяженность нужного участка маршрута. 3.Меня раздражает необходимость обра­щаться к полетной карте, чтобы выяс­нить положение очередного поворотного пункта маршрута. 4*. Я испытываю удовлетворение, узнавая знакомые ориентиры. 5. Мне неприятно, что необходимо пом­нить границы запретных зон. 6*. Я беспокоюсь, когда не могу четко пред­ставить маршрут ухода на запасной аэродром. 7. Я доволен, когда мои прогнозы погод­ных условий впереди по трассе подтвер­ждаются. 8.Мне приятно, что по автоматическому планшету я могу быстро прикинуть курс самолета. 9. Мне приятно, что по автоматическому планшету я могу быстро определить местоположение самолета. 10.Мне не нравится сложность вычисле­ния путевой скорости с помощью радиолокатора. 11. Мне приятно, когда моя мысленная при­кидка пройденного пути сходится с рас­четами. 12*. Я чувствую себя спокойно, когда НВУ работает хорошо, без неисправностей. 13. В сложной навигационной обстановке я полностью доверяю радиолокатору. 14. Я спокойно отношусь к ситуации от­каза НВУ. 15*.Я считаю опасной ситуацию, когда от­казывает радиолокатор. 16. Я не доверяю работе НВУ. 17*. Мне приятно работать в старом, сработавшемся составе экипажа. 18*. Я чувствую состояние и настроение мо­их товарищей по экипажу. 19. Мне приятно, что в полете мне помогают диспетчеры наземной службы. 20*. Меня раздражает необходимость пере­говоров с диспетчером.

Данные по 20 испытуемым были сведены в табли­цу, где представлены средние  по каждому вопросу. Вопросы, для которых s <1, были отобраны для дальнейшей количественной статисти­ческой обработки, остальные подвергались только качественному анализу.

Таблица 2. 1. Средние (М) и дисперсии (s) оценок по каждому из аспектов (когнитивный, исполнительный, эмоциональный) трудового действия штурмана

Из рисунка  (см. рис. 2.3) видно, что для штурманского труда на больших пассажирских самолетах главным является знание местоположения самолета и контроль навигационного вычислительного устройства, которое обеспечивает штурмана основными навигационными данными. Знание схем ухода на запасные аэродромы, сработанность летного экипажа, безотказная работа  техники представляют собой условия, составляющие эмоциональный фон труда. Удаленность от центрального ядра схемы элементов, связанных с работой основного навигационного оборудования, объясняется некоторым недоверием специалистов к этому оборудованию. Штурманам редко приходится заменять борт- инженера и пилотов на их рабочих местах, поэтому соответствующие элементы сдвинуты к периферии. Вопросы, касающиеся роли диспетчеров в навигационном труде, хотя и оказались среди значимых, но их сильная сдвинутость к периферии указывает на несогласованность мнений специалистов.

Таким образом, использованный нами ме­тод позволил на основе опыта специалистов упорядочить по важности различные моменты и средства штурманского труда, которые в инструкциях и регламентирующих документах иногда даются как равнозначные.

Опросник послужил толчком для свободных высказываний специалистов, касающихся различных сторон их труда. В них содержались замечания о: 1) достоинствах и недостатках работы НВУ и автоматического планшета, неудобном расположении индикатора НВУ, 2) необходимости помнить схемы ухода на запасной аэродром, границы запретных зон, 3) важности радиолокатора для навигации, важности знаний особенностей работы с ним в грозу и в условиях нормального труда, об особенностях работы летного экипажа и проч.

Количественная обработка состояла в по­строении матрицы расстояний между оценками по вопросам с номерами  k  и  m  по всем испытуемым i=l,..., п, где n=20. По содержанию матрицы проводился клайк- анализ, который позволил выделить структу­ру связей между значимыми моментами профессионального труда (рисунок). Свя­занными считались те вопросы, расстояние между которыми было не больше 2.

Рис. 2.3. Модель трудового действия штурмана пассажир­ского самолета.

В ядро входят два когнитивных  момента —  представления о местоположении само­лета (9к) и о ходе полета (16к) —  и два эмоцио­нальных — беспокойство, когда не удается предста­вить маршрут ухода на запасной аэродром (6э) и удовольствие от работы в дружном экипаже (17э). Наиболее близкие к ядру когнитивные образо­вания касаются  ориентировки по курсу (8к), схем ухода на запасной аэродром (6к) и радиолокатора (13,15). На расстоянии d=5 от центра находится большая группа когни­тивных элементов, касающихся работы НВУ (12, 14, 18), — они тесно связаны между собой. На этом же расстоянии от центра находится дру­гая большая группа элементов (1, 2, 3, 5), ка­сающихся таких факторов, как протяженность, ориентация участков трассы, положение поворот­ных пунктов, ориентиров, границы запретных зон, а также работы специалиста в экипаже (18). Еще более удалены от центра элементы, отно­сящиеся к оценке роли наземных служб в навигации (19, 20).

 Целый ряд  пунктов вопросника вызвал несогласованные ответы и был исключен из рассмотрения. Это является следствием ряда причин, среди которых: 1) стремление испытуемых при ответах руководствоваться не действительным опытом своей работы, а регламентирующими документами, 2) эмоциональные защиты и иногда 3) недостаточно адекватная формулировка вопросов. Эти данные могут быть использованы для пост­роения программ обучения штурманскому труду.

Клайк-модели   позволяют   дать   качественное описание содержания  навигационного  труда, выделяя в нем те элементы, которые кажутся наиболее важными самим операторам.    Они отражают   и  профессиональную  специализацию. В этом можно легко убедиться, сравнив модели, построенные по данным   пилотов  и штурманов.

Методика 2.2.  Изучение переработки информации человеком

Идея о том, что время между предъявлением стимула и производством ответа охватывает процесс, который делится на последовательные стадии, была положена еще в основу работы Ф. Дондерса (1868). Дондерс разработал так называемый метод вычитания для измерения продолжительности некоторых из этих стадий и изучения их свойств.

На основе тщательного экспериментального изучения разнообразных задач на бинарную классификацию С. Стернберг разработал следующую модель процесса переработки информации, осуществляющейся в короткий отрезок времени между предъявлением стимула и производством ответа: стимул - перекодирование (предварительная обработка) - последовательные сравнения - бинарное решение - организация ответа - ответ. Эта модель была взята нами за основу при построении экспериментальной ситуации и обсуждении результатов исследования.

Известно, что в тахистоскопических экспериментах, когда одновременно или последовательно предъявляются несколько стимулов, неизбежно возникают эффекты маскировки и интерференции, проявляющиеся в том, что экспозиция одних стимулов затрудняет обработку других.

 Как результат таких влияний точность ответа снижается, а ВР увеличивается. Количество шумовых элементов, их сходство с целью, расположение относительно цели и некоторые другие факторы оказывают дифференцированное воздействие на обработку целевого стимула и производство правильного ответа.

Исследования влияния количества шумовых элементов на время и точность обнаружения цели проводились за рубежом рядом авторов, которые использовали одновременное предъявление релевантных и нерелевантных стимулов. Было получено значимое увеличение ВР и снижение точности ответа на целевой элемент с увеличением числа шумовых стимулов на дисплее. Эксперименты такого типа связаны с проблемой латеральной маскировки, а взаимодействие следов в этой ситуации имеет место целиком на уровне иконической памяти. В нашем эксперименте была сделана попытка развернуть стимульное предъявление описанного выше типа во времени с целью хотя бы приблизительного установления локуса интерферирующего влияния нерелевантных стимулов на переработку цели.

Аппаратура. Эксперимент проводился на стенде, в состав которого входили: управляющая ЭВМ, два семисегментных эдектролюминисцентных знаковых индикатора и выносной пульт, на котором имелись три кнопки с надписями: “Готов”, “Да”, “Нет”. Расстояние до индикатора равнялось 1,5 м, размеры индикатора - 3.2Х2.4 см, яркость - 60 нт. Измерение времени проводилось с помощью таймера ЭВМ с дискретностью счета 1 мс. Точность отсчета времени предъявления цифр определялась временем срабатывания реле (5-6 мс). Опыт проводился в автоматизированном режиме с регистрацией правильных ответов и ошибок, а также задержки времени ответа.

Материал. Стимульным материалом служили последовательности двузначных чисел заданной длины. Числа выбирались в случайном порядке и в одной последовательности не повторялись.

Процедура. Испытуемый нажимал кнопку с надписью “Готов”, и через 1 с ему предъявлялось одиночное число, которое он должен был запомнить ( будем называть его  тестовым числом - ТЧ). Затем через 1 с предъявлялась последовательность чисел. Испытуемый должен был определить, содержалось ли ТЧ среди элементов последовательности, и дать ответ с помощью одной из кнопок - “Да” или “Нет”. По окончании предъявления каждой пятой последовательности (каждой пятой пробы) на одном из индикаторов высвечивалась цифра, указывавшая, сколько раз (из пяти) испытуемый дал правильным ответ. Последовательности формировались таким образом, что в одной части их ТЧ встречалось (условие “сигнал”), а в другой - не встречалось (условие “шум”). Время предъявления чисел было постоянным - 20 мс.

План эксперимента. В опыте варьировались три фактора: длина последовательности (ДП), асинхрония включения стимулов (АВС) и вероятность наличия  тестового числа в последовательности. Первый фактор имел два уровня: длина последовательности равнялась либо 3 (ДП=3), либо 6 (ДП=6) числам. Второй фактор имел три уровня: 80, 100 и 140 мс. Третий фактор имел два уровня: соотношение “сигнальных” н “шумовых” проб равнялось соответственно 3:2 или 5:1. Таким образом, общее число условий равнялось 12. В соответствии с этим эксперимент был разделен на 12 блоков, которые предъявлялись в случайном порядке. В половине всех блоков содержалось по 50 проб в каждом, в другой половине - по 36 проб. Для ДП=3 каждая позиция тестировалась 10 раз, для ДП==6-5 раз. Каждый испытуемый участвовал в опыте 2 раза.

Испытуемые. В эксперименте принимало участие 8 испытуемых. Все они были либо сотрудниками лаборатории, либо студентами факультета психологии МГУ и отличались высокой степенью тренированности.

Инструкция испытуемому. Испытуемым сообщали содержание задачи, показывали, как и когда нажимать на кнопки. Кроме того, сообщалось, какие  длины последовательности будут предъявлены и что числа в пределах одной последовательности не повторяются. Отвечать требовалось как можно быстрее и точнее. Результаты. Результатами каждого опыта являются: число правильных и неправильных ответов и  средние величины времени реакции.

Результаты  2.2. Время реакции.

Таблица 1.  Значения времени реакции:  средние значения (М) и стандартные отклонения(s).

АВС=110 мс

АВС=140 мс

Для всех значениях асинхронии включения стимулов  при ДП=3 и для асинхронии включения стимулов (АВС) 80 мс при ДП=6  средние значения времени реакции  аппроксимируются одной прямой. Для двух остальных условий при ДП=6  ( при АВС=110 мс и 140 мс) -  двумя прямыми. Так, при асинхронии включения стимулов, равной 110 мс прямые проходят через точки

и

 Излом  линии приходится на 3 позицию (для АВС==110 мс по критерию парных сравнений Вилкоксона Т=W  0,95 (8); для АВС=140 мс по критерию Фридмана Q>c2 (1)) ·

Приращение времени (Dt) на один элемент последовательности, или угол наклона кривой ВР к оси абсцисс, для ДП=6 и для АВС, равных 80, 110 (нижний отрезок ломаной) и 140 мс (нижний отрезок ломаной) значимо одинаково (Q<c2 (5)) и находится примерно в пределах 43 мс. При ДП=3 значения Dt значимо отличаются друг от друга. Значения ВР в условии “шум” близки к значениям ВР для последней позиции в условии “сигнал” (разница не значима). Значения ВР для последней позиции по условию “сигнал” приблизительно равны между собой.

Процент правильных ответов (ППО). Позиционные кривые ППО по всем условиям показаны на  таблице 2.

Таблица 2.3.  Проценты правильных ответов, полученные  при двух длинах последовательностей (ДП) (ДП = 3 и ДП=6) и трех значениях асинхронии включения стимулов (80, 110,140 мс).

 При малых значениях асинхронии включения стимулов  можно наблюдать падение результатов на средних позициях кривые имеют вогнутую V-, ( при ДП=6 W-образную) форму. С увеличением асинхронии включения стимулов  до 140 мс процент правильных ответов  для всех позиций при ДП=3 выходит на уровень 90%. При ДП=6 первые две позиции не достигают этого уровня: значения процентов правильных ответов  по ним имеют соответственно 70% и 85% (разница между 1-й и З-й позициями значима, Т>W0,99 (7) ). Средний уровень процентов правильных ответов  поднимается с увеличением асинхронии включения стимулов  (Q>c2 0.05 (2)).

Обсуждение. Тот факт, что испытуемые не дают одинаково точных и быстрых ответов по всем позициям, говорит о том, что на исполнение задачи оказывают влияние определенные помехи. Известны два помехогенных феномена, особенно ярко проявляющихся в тахистоскопической ситуации: маскировка и интерференция. Эти понятия необходимо строго различать, поскольку первый из этих феноменов имеет место практически целиком на уровне сенсорной репрезентации зрительного дисплея (на уровне иконической памяти), а второй связан с более поздними этапами переработки информации. 

В литературе описаны две теории, объясняющие механизм маскирующего эффекта: теория интеграции и теория прерывания. Согласно теории интеграции, иконический образ маскирующего стимула (маски) накладывается на иконический образ цели, образуя новый зрительный паттерн, в результате чего дальнейшая обработка цели затрудняется или становится вообще невозможной. Согласно теории прерывания, маска замещает ( полностью уничтожает) иконический след цели и делает  невозможным его чтение.

Для разделения эффектов маскировки и интерференции необходимо создать такую экспериментальную ситуацию, при которой маскирующее влияние было бы сведено к минимуму или вообще не проявлялось бы. Одним из возможных способов достижения такой цели является увеличение асинхронии включения  стимулов. Именно такая ситуация была создана а нашем эксперименте при асинхронии включения  стимулов, равных 140мс  (а отчасти,  и при 110 мс).

 Процент правильных ответов не является единственным показателем, характеризующим динамику изменения трудности исполнения в тахистоскопической ситуации. Другим важным средством анализа процесса переработки информации может служить измерение времени реакции. Из табл.1 видно, что для всех условий показатели времени реакции   убывают, причем убывание времени реакции  идет пропорционально возрастанию позиции данного целевого стимула в последовательности. Такое убывание позиционных значений времени реакции  в ситуации, исключающей маскирующее взаимодействие между последовательными стимулами (т. е. при больших  значениях асинхронии включения  стимулов), отражает динамику изменения другого внутреннего процесса - интерферирующего влияния нерелевантных стимулов на обработку целевого элемента.

Результаты проведенного эксперимента показали практическое отсутствие эффекта проактивной интерференции в данной экспериментальной ситуации: время реакции  на целевой элемент, расположенный на последней позиции, оказалось приблизительно одинаковым по всем условиям. Убывание значений времени реакции  с возрастанием номера позиции цели хорошо согласуется с предположением об участии ретроактивного интерферирующего влияния последующих нерелевантных стимулов на обработку целевого элемента, которое для последней стимульной позиции равно нулю.

Полученные кривые времени реакции  при ДП-6 имеют одинаковое приращение времени Dt для всех АВС ( за исключением  АВС, равных 110 и 140 мс, на первых трех позициях). Этот очень важный результат свидетельствует о том, что скорость предъявления, видимо, не оказывает значимого влияния на механизм интерференции в пределах используемых нами АВС.

Большую сложность представляет объяснение излома кривых времени реакции  при ДП-6 ( АВС, равных 110 и 140 мс ), а также тот факт, что процент правильных ответов  по первым двум позициям (ДП-6, АВС==140 мс ) оказался значимо меньшим по сравнению с процентамии правильных ответов по остальным позициям этого условия. Интерпретация таких данных может быть проведена в терминах эффекта стирания информации из некоторой системы хранения. Действительно, при быстром предъявлении (АВС= 80 мс) время правильного положительного ответа на конечный стимул (440 мс) превышает время загрузки последовательности из 6 чисел в систему кратковременной памяти, которое равно: АВС ´ количество интервалов + время экспозиции поcледнего стимула , то есть 80 мс ´5  + 20 мc  =420 мc. Несмотря на то, что инструкция строго требовала отвечать сразу же, как будет обнаружен целевой стимул (не дожидаясь окончания предъявления последовательности), испытуемые не успевали дать ответ во время предъявления последовательности ввиду очень короткого АВС.

При большом АВС (особенно при АВС=140 см) испытуемые вполне могли дать ответ на целевой стимул, предъявленный в начале последовательности, еще до окончания ее предъявления. Но результаты показывают, что время ответов по начальным позициям значимо увеличилось по сравнению с условием быстрого предъявления. Это означает, что при больших значениях асинхронии включения стимулов испытуемый не использует имеющуюся возможность быстрого ответа, а ждет показа если не всей последовательности, то по крайней мере большей части ее элементов, после чего дает ответ. Такая ситуация несознательного нарушения инструкции (отвечать как можно  быстрее) может создаваться под влиянием механизма, по своей функции схожего с установкой. Иными словами, способ работы, применявшийся при асинхронии, равной 80 мс, может переноситься на исполнение при больших  значениях АВС. В этом случае уже принятое относительно данного целевого стимула решение может быть отложено и организация ответа задержана. Такая задержка  может привести к затуханию следа стимула (или решения, принятого относительно него). Если при асинхронии, равной 110 мс, время такой задержки (зависящее от АВС) не так велико, что отражено в незначительном изменении наклона функции  времени реакции, то уже при асинхронии, равной 140 мс, след начального стимула может затухать настолько сильно, что время ответа на него увеличивается до 800 мс (по сравнению с 640 мс при АВС= 80 мс), а высокая точность ответа становится невозможной.

Естественно, что при появлении тестового числа  на трех первых позициях на ответ влияет и  стирание в памяти,  и интерференция, действие которой подчиняется уже описанному закону. Наклон верхнего отрезка функции времени реакции при больших АВС больше наклона нижнего отрезка. Это означает, что эффекты стирания и интерференции суммируются. Наклон нижнего отрезка функции времени реакции  при больших величинах асинхронии отражает влияние одной лишь ретроактивной интерференции. Эффект стирания здесь не действует, так как задержка ответа для последних позиций не столь велика. Разница между величинами Dt, полученными для верхнего и нижнего отрезков позиционной кривой времени реакции  при больших АВС, является покааателем стирания следа из системы хранения.

Еще одним важным аспектом полученных результатов является то, что использованная методика позволила более или менее точно определить локус интерферирующего эффекта в функциональной системе модели Стернберга (или на временной оси, ограниченной моментами предъявления стимула и производства ответа). В наших предыдущих работах (Муканов, 1974; Стрелков, 1974) мы считали, что методика зрительного поиска с последовательным предъявлением стимулов в одном и том же месте поля зрения позволяет измерить время извлечения следа из сенсорной (иконической) памяти. Предполагалось, что 90%- ный уровень  процентов правильных ответов возможен лишь в том случае, если испытуемый успевает “прочесть” информацию о данном стимуле до момента предъявления следующего элемента последовательности, который замаскирует след предыдущего.

Результаты настоящего эксперимента позволяют предположить, что за время между постулениями  двух стимулов происходит принятие решения. Если исходить из нашего предположения о том, что влияние интерференции увеличивает время ответа, но не снижает уровень процентов правильных ответов, то локус интерферирующего эффекта должен определяться временной локализацией этапа принятия решения или точнее, располагаться вслед за ним. В противном случае итерференция создавала бы трудности для принятия решения, что неминуемо должно было бы привести к снижению уровня процентов правильных ответов.

Подтверждением того, что за время  интервала  между стимулами происходит принятие решения, может служить следующее рассуждение. Во-первых,  величины времени правильных ответов при появлении тестового числа на последней позиции в условии “сигнал” и время правильных ответов по условию “шум” оказались равными. Если правильное отрицательное решение может произойти за время асинхронии между включениями, то, видимо, этого времени достаточно и для принятия правильного положительного решения. Если бы за время асинхронии происходило только сканирование иконической памяти, то сравнение и принятие решения должны были бы происходить либо во время предъявления следующих чисел последовательности, либо после предъявления всей последовательности. При коротких величинах асинхронии первое предположение маловероятно, так как за короткое время накопилось бы несколько решений, что привело бы к увеличению времени ответа. Второе предположение исключается потому, что в условии “шум” время ответа при ДП-З равно времени ответа при ДП-6. Остается принять, как более вероятное, предположение о том, что за время асинхронии между включениями стимулов происходит принятие решения.

Отличие способа работы испытуемого в условии “шум” от способа работы в условии “сигнал” состоит в том, что в в условии “шум”  после принятия  правильного  негативного решения  испытуемый переходит к просматриванию следующих элементов последовательности, а во втором случае после принятия правильного позитивного решения он должен перейти к организации ответа. Таким образом, интерферирующий эффект локализуется на стадии организации ответа, а каждый дополнительный последующий интерферирующий элемент удлиняет эту стадию на величину Dt, равную приблизительно 40-45 мс.

Краткие выводы. Методика последовательного предъявления зрительных стимулов в одном и том же месте поля зрения, использующая измерение процентов правильных ответов и  времени реакции, позволила разделить феномены маскировки и интерференции. Интерференция, в отличие от маскировки, может вообще не оказывать негативного влияния на точность ответа, а лишь увеличивать его задержку.   Получено увеличение времени реакции  на целевой стимул при увеличении числа следующих за ним нерелевантных элементов. Величина Dt может служить количественной мерой ретроактивной интерференции.

Действие или поток операций?

При первом приближении трудовой процесс выступает как поток, содержащий интенсивные и относительно спокойные периоды, В потоке отчетливо заметны движения человека - манипуляции с органами управления - операции. Операцию выделить легко - по тому средству, с которым работает человек. Как можно выделить действие из потока трудовой активности?

По каким внешним и внутренним признакам?

Считается, что для определения действия достаточно указать цель. Но если речь идет не о задаче, определенной заранее и сформулированной вербально, остается неясным, когда и в каком месте реально начинается действие, поскольку речь идет о цели, сформулированной только в уме.

Для определения действия необходимы внешние опоры.

Единицей психологического анализа является действие. Цель - представление о результате и формулируется с самого начала вербально. Вербальная формулировка цели предполагает отыскание подходящего, точного глагола - имени действия. Когда найдена подходящая вербальная формула, выполнить, координировать и контролировать действие значительно легче.

Пространственная характеристика действия. Действие развертывается в пространстве. Пространство действия определяется теми предметами и промежутками, которые прямо или косвенно относятся к действию. Топологическая характеристика включает определение мест субъекта, цели, путей движения и расположения препятствий, различение районов, их внешних и внутренних границ. Возможны другие модели пространства действия: евклидова, проективная и проч. Уместность той или иной модели определяется теми задачами, которые решает оператор.

Временная характеристика действия строится с помощью нескольких групп терминов: 1) начало, конец, дление, 2) настоящее, прошедшее, будущее, 3) ритмы, 4) скорости и ускорения в разных районах, 5) уникальность события и возможность его воспроизведения или повторения, 6) непрерывность потока и дискретность ряда событий, 7) срок: синхронизация события внутри действия с некоторым внешним событием, 8) этапы действия (дробление проводится по используемым орудиям и приемам, по районам пространства, по энергетическим признакам и т.д.). С понятием времени связаны понятия повторяющегося и индивидуального. Форма и поток. Форма, понимаемая как самовоспроизводящаяся, стремится под действием каких-то сил повторить себя и этот акт всегда уникален. Но именно гибкостью, уникальностью акта, его универсальной приспособляемостью удается воспроизвести, сохранить устойчивые черты прежней формы. Форма, ритм, некая внутренняя гармония - время.

Энергетическая характеристика действия складывается из описания физических и умственных усилий субъекта, усилий по концентрации внимания и утомления по этапам действия, масс и ускорений.

Действие возникает, когда в определенном месте пространства в определенный момент в технологическом процессе возникают энергетические или смысловые изменения - новизна. Действие начинается автоматически, само собой, а затем его формулирует и исполняет субъект. Принцип: целевую характеристику действия необходимо сочетать с полным  пространственным, временным и энергетическим определением.

Понятие точного действия. В психологии принято так использовать понятие действие, будто исполнение всегда остается совершенным. Однако, действие, вложенное в реальное пространство и реальное время, должно получить допуск на точность исполнения. Пространственные, временные, энергетические границы, допустимые отклонения. Должны определять процесс исполнения и реальные результаты действия. Кроме того, следует допустить возможность ошибочного исполнения действия.

Введем понятие действия как сплошной напряженной биполярной структуры, включающей различные возможности исполнения: от точного до ошибочного.  Достигнутый результат входит в содержание понятия "действие".

Действие запускается и поддерживается заданием, задачей. Задача формулируется вербально. Вербальная формулировка преобразуется, переводится в визуальные, слуховые и другие перцептивные формы, в двигательные формы, которые используются при исполнении. При отклонениях в условиях исполнения или в характере двигательного процесса неизбежно обращение к вербальным формам.  Перевод вербальной формулировки в визуальные, слуховые и другие перцептивные формы, в двигательные формы осуществляется при обучении. Этим обеспечивается идентификация привычной обстановки для выполнения действия.

При разборе результатов действия снова выйдут на первый план вербальные эквиваленты перцептивных и двигательных форм.

Говорят о речевых действиях: они совершаются одним субъектом и побуждают двигаться других.

Поток профессионального поведения, профессиональной речи - это ряд операций, пауз и ожиданий. Почему возникает необходимость анализа в терминах действия?

Во-первых, потому что участие сознания в трудовом процессе несомненно (задания от других, задания, которые субъект дает себе сам).

Во-вторых, подготовка к трудовой деятельности ведется по ситуациям и задачам, которые моделируют реальный труд. Сказать про какой-то процесс: "Это действие" - еще полдела, необходимо показать, как возникает, удерживается и прекращается сознательное действие на фоне потока автоматизированных операций.

Третье основание анализа в терминах действия возникает из рассмотрения вопроса: Как выделить действие из потока операций? Только по внешним признакам: если есть событие или возникает ситуация, требующая срочного реше­ния. Чтобы возникло действие, в контролируемом или выполняемом процессе должны произойти изменения, которые так усложнили бы деятельность человека, что простых заученных операций уже недостаточно для ее успешного продолжения.

Цель возникает в ходе контроля за операциями, когда субъект видит, понимает, что задачу выполнить не удается.

Парадокс: действие требует для своего исполнения предварительного знания, в то время как возникает из новизны, новизны по отношению к текущей системе автоматизированных операций.

Предварительное знание и ответные операции должны быть освоены при обучении, выучены, отточены в ходе многократных повторений, а затем должны быть сохранены до случая, когда их использование станет необходимым. Как обеспечить их своевременное и точное исполнение?

Как предусмотреть необходимость человеческих действий при проектировании процесса? Путем выделения фрагментов процесса и разработки действий для выполнения в реальных условиях? Результатом проектирования должны быть только операции, действия должны быть оставлены для экстремальных ситуаций. Экстремальные ситуации проектируются и закрепляются в технологии и законодательстве.  В ходе обучения приемы и способы их разрешения доводятся до автоматизма и тем самым  действия превращаются в поток операций. А в условиях нормального (не экстремального!) технологического процесса труд становится потоком операций.

 Действие заучено как отдельное и проблема для оператора в том, чтобы опознать ситуацию, в которой следует выполнять именно это действие, С другой стороны, если ситуация не адекватна, действие должно быть задержано. Вместо него должно быть выполнено другое действие. Но какое? Человек должен это решить сам. Чтобы совершить действие, человек должен вырваться из потока.

1. Задачи, действия, учебные ситуации разрабатываются и строятся на основе анализа случаев. При проектировании учебных действий удается достичь определенного сходства между учебным и производственным действиями, но есть и различия, которых не удятся преодолеть.

Субъективный критерий - по осознанию цели - слишком зыбок и потому недостаточен для установления различий между учебным и производственным действиями, Ответственность отличает реальное действие от учебного.

Действие нельзя сводить к осознанию цели субъектом. Цель уже задана социально: инструкцией, технологией, сроком, пространственным устройством рабочего места и т.п. Субъекту остается ее принять и применить заученную пос­ледовательность операций. Но в некоторых случаях велик вклад субъекта в действие.

2. Действие имеет активную и пассивную стороны. Это следует за признанием роли сознания и бессознательного.

Сознание означает чувство присутствия, "отстраненное" наблюдение за собственным действием, сосредоточенное исполнение и пассивное ожидание конца. Сосредоточившись на исполнении, субъект не повторяет каждую секунду формулировку задачи, он  способен вербально отчитаться о ходе ее выполнения. Субъект удерживает полученную задачу.

Бессознательные содержания отсутствуют в сознании, субъект их не замечает, они пока "забыты". Они связаны со страхами и стремлениями, особенно проявляется постольку, поскольку в действии участвуют другие. Бессознательные содержания аффективно заряжены - они заставляют субъекта действовать быстро, старательно, ответственно, постоянно чувствуя присутствие другого, и предвидя предстоящий ответ перед ним.

3. Действие в процессе освоения - Первое самостоятельное исполнение отличается напряженностью. Субъект почти не помнит, "как это все происходило". Во всяком случае его описание может резко отличаться от рассказов других, наблюдавших за его действиями. По мере освоения изменяется соотношение сознательных и бессознательных составляющих. Под действием успехов и совершенных ошибок страх провала постепенно убывает. По мере освоения действия растет возможность наблюдения за собственным действием, спокойного, а не напряженного "присутствия" при его исполнении, а также способность обдумывать выполненное. Изменяется плавность исполнения, уменьшаются переживания усилия. Операции все больше отделяются от действия. Стремление к цели остается мощным двигателем.

4. Устойчивость действия. Обеспечивается ли устойчивость исполнения действия только схемами восприятия, мышления и двигательными схемами? Действие устойчиво, если сохраняются условия его. Если условия обычны, действие может быть исполнено обычной последовательностью операций. Устойчивость действия не может быть рассмотрена помимо его изменчивости. Изменчивость, гибкость действия обеспечивает успех, достижение цели при изменении усло­вий. По мере освоения устойчивость действия растет. Устойчивость - это безошибочность, надежность?

Складывается впечатление, что действие - единица анализа, пригодная скорее для описания процесса обучения, чем для анализа труда опытного специалиста. Теория формирования умственных действий, обучение по ситуациям и пр. сделали значительные успехи в обучении. Однако, нельзя отвергать действие как единицу описания регулярного труда на освоенном рабочем месте, поскольку в каждом труде есть моменты и места, требующие остановки, размышлений и сознательных изменений.

В труде есть активная и пассивная стороны.

Выполняя нормальные трудовые задачи в автоматическом режиме, опытный специалист может заняться выполнением нового действия, поскольку его ум частично освободился.

Вообще, действие - это всегда нечто новое. Здесь уместно вспомнить об определении действия Пьером Жане. 0б учебном и регулярном трудовом процессе говорят как о действии до тех пор, пока в них есть что-то новое. Когда ис­полнение заучено и идет автоматически, о действии можно не говорить, понятие действия становится избыточным.

Поток операций непрерывен, ряд действий дискретен.

Наблюдая трудовую деятельность, мы не сможем установить момент, когда начинается действие, врезающееся в поток операций. Для этого необходимо обратиться к субъекту, выполняющему действие. Но выполняя сложное и ответс­твенное действие специалист не станет его обсуждать с психологом до тех пор, пока ситуация не разрядиться, пока все не закончиться. 0 том, что действие было новым, психолог узнает только после его окончания. Тогда же психолог сможет заключить, что действо вообще было.

О месте психолога в трудовом процессе: наблюдающий психолог мешает работе профессионала. В сложной ситуации, когда профессионал должен дать психологу знак о возникновении необычного, нового, профессионал наоборот, уходит от контакта или прямо просит психолога не мешать. Психологу ничего не остается, как отойти в сторону и ждать, когда все закончится. А потом приступить к расспросу профессионала. Если он что-то помнит, он расскажет о том, как возникала ситуация, как она развивалась, в какой момент достигла кульминации, когда полностью затухла, перейдя в нормальный процесс.

Можно ли задав критерии, определить точно момент, когда начинается усложнение трудовой ситуации? Может оказаться так, что по заданным априори внешним признакам ситуация является сложной, но по отчету профессионала она прошла незаметно, не выделившись из потока обычных операций. Может быть и так, что профессионал, ориентируясь на внешние признаки, дал сигнал о начале сложной ситуации, а потом, спустя некоторое время, сам его отменил, поскольку она угасла, так и не развернувшись.

По внешним движениям можно наблюдать поток операций, а для выделения действий из потока потребуется отчет профессионала. В отчете он должен сообщить о сознательно зафиксированном начале и конце ситуации, действия. И сделать отчет он может только после окончания процесса.

Прежде казалось, что действие имеет свои пространственные и временные границы, что действие имеет свой смысл - вербальное определение. Казалось, что достаточно знать задачу и можно говорить о действии. Кроме того,  есть еще такое удобное сопутствующее понятие - ситуация. Оно определяется как "Я-здесь-и-теперь" и придает действию пространственно-временную определенность. Все было построено на понятиях повторяемости, воспроизводимости, ус­тойчивости. Устойчивый окружающий мир, устойчивые когнитивные структуры.

Все это так, пока мы не погружаемся в реальный поток трудового процесса. Пока мы только говорим о процессе и ничего не делаем в масштабе реального времени процесса, а только ждем его окончания, чтобы поговорить о нем. Описать происшедшее. Мы так и будем плестись в хвосте и оставаться на задворках практики. Говорить и действовать практически - это разные вещи. Психологи обычно строят рассуждения либо в терминах должного, либо возмож­ного, но не действительного? Психологи строят схемы или описывают, но не предсказывают? Иначе и быть не может? Такова психология и другой она не мо­жет быть в принципе? Но ведь психологи выходят на практику. Например, они формулируют крите­рии действий, в том числе критерии выделения. Они наблюдают и преобразуют и самого человека, и его действия. Точны ли критерии? Насколько точны наблюдения, то есть насколько они соответствуют тому, что было на самом деле?

Действие определяется задачей,

Задача дается наперед и в достаточно общем виде. Предполагается, что детали и части будут выполнены, если будет выполнена суть задачи. Это должно обеспечиваться обучением и выдерживанием технологии. Но возможно, что даже и при поставленной задаче все может произойти без действий, соответствующих вербально поставленной задаче,

Когда начинается действие? Это установить невозможно, даже если вы наблюдаете работающего человека и ожидаете, когда он начнет действовать. Чтобы установить, обнаружить действие, необходим рад критериев, среди которых такие, которые основаны на использовании сообщений действующего человека.

Субъект не всегда согласится дать отчет (ему нужно либо работать, либо наблюдать за собой), да и не всякому объяснишь, что это такое - наблюдать за своими мыслями и тут же отчитываться о них. (Возникает дополнительная задача, субъект отчитывается только о прошедших мыслях, отчет - это не сами мысли, а сообщение о них и т.д.).  Действие нельзя предсказать ни по пространству, ни по времени. Действие - это нечто очень странное: все о нем говорят, но никто не скажет, что это.

Это когда при выполнении потока операций у человека в сознании что-то промелькнет, относящееся к выполняемому процессу?

Действие - это мысль о цели выполняемого?

Действие - это перестройка исполнения? Но и о ней нельзя узнать без сообщения субъекта труда, поскольку диапазон вариаций любого исполнения очень велик, а смысл исполнения текущего понятен только после достижения результата. Следовательно, необходимо ждать, спрашивать отчета и т.д.

Групповое действие предполагает координацию, коммуникацию, разные степени сработанности и все разнообразие групповых отношений. Выделяется лидер, который распределяет обязанности и контролирует исполнение.

Поток операций, совершаемых группой, существенно меняется - вклиниваются речевые фрагменты, исполнение становится менее строгим, размытым, меньше поддается наблюдению, в труднее выявить повторения.

Но зато признаки действия становятся более явными. В наиболее трудных местах даются команды "Внимание", после ошибочного действия следует неодобрительная реакция окружающих.

*  *  *

Действие - это схема, которую мы применяем для анализа реального процесса.

Действие нельзя наблюдать в реальном потоке трудовой активности.

1. Его нельзя наблюдать ни извне, ни изнутри. О действии нельзя знать заранее ни по месту, ни по моменту.

2. Нельзя точно определить, когда начинается действие и когда оно закончено. О пространстве действия нельзя узнать точно.

3. О действии нельзя узнать со стороны, не обратившись к субъекту. Поэтому действие - особая единица, которую никак нельзя назвать объективной. Ее применение требует абстракции от реального процесса. Однако без такой единицы не обойтись. При анализе происшествий, аварий, ошибок проводят моделирование и разбор сделанного. Профессионал выполняет действия медленно и говорит: "Смотри, Я делаю...". Этого "делаю" никак не избежать при построении программ обучения, при показе специалистом образцов исполнения, при проведении контроля обучения.

В групповом исполнении один может взять на себя функции лидера и тогда по его сигналам можно узнать о групповом действии.

Специфика труда операторов

В разных режимах технологического процесса оператор выполняет  свои функции в системе, где управление в основном осуществляет автоматика. Для более полной характеристики операторского труда  следует различать несколько режимов:

- в нормальных условиях, при хорошо налаженном режиме установки, человек с помощью средств отображения информации наблюдает за процессом и работой автоматики, не вмешиваясь в сам технологический процесс;

- в аварийных ситуациях от оператора требуются быстрые и точные действия. Иногда  в таких ситуациях труд оператора превращается в полуавтоматизированный или механизированный. Труд приводит к цели только в том случае, если оператор адекватно оценивает ситуацию и точно выполняет необходимые сенсомоторные действия. Запуск или остановка системы из-за неустойчивости технологического процесса по своей сложности и напряженности близки к крайним ситуациям.

-когда технологический процесс еще идет в заданных пределах, но уже приближается к своим границам, задача оператора усложняется. Это уже не просто наблюдение и контроль —  оператор теперь должен выполнить определенные действия. чтобы сместить процесс в более устойчивую зону или удержать его в требуемых технологией пределах. Собирая и анализируя информацию, выясняя причины смещения или раскачки процесса посредством размышлений или воздействий на систему, оператор стабилизирует управляемый процесс.

- оператор строит режим работы установки самостоятельно, на новой основе, которая отличается от того, что задано производственной документацией. Такой режим иногда даже запрещен стандартной документацией. Это определяется совершенным знанием возможностей системы, выработанным за период самостоятельной работы по эксплуатации системы, стремлением оператора расширить климатические и погодные условия эксплуатации, сэкономить горючее и сберечь материальную часть, и, в конце концов, сэкономить собственные силы. По эксплуатации оборудования написаны многие тома, которые даются операторам конструкторами и испытателями. Однако, по мере эксплуатации установки выясняется, что некоторые моменты так и остались не разъясненными. В таких случаях технология строится в процессе эксплуатации и оператор, с его знаниями, навыками и опытом здесь играет одну из важнейших ролей. Выстраивая режим самостоятельно, “от нуля”, оператор иначе видит его, чем при регулировании в соответствии с  жестко заданными требованиями. Несомненно, что объем работы, выполняемой оператором в таком  режиме, значительно больше, он выходит за пределы рабочей смены и предполагает совместную работу многих специалистов, разной квалификации и специализации. Благодаря этому обогащается содержание труда, труд приносит большее удовлетворение исполнителю. В таком режиме могут работать только те операторы, у которых высок уровень интеллектуальной активности, глубокие и разносторонние знания и большой опыт работы. Здесь оператор уже выступает как специалист, которому возможности и особенности работы техники в условиях длительной эксплуатации известны лучше, чем тем, кто ее задумал, разработал, сконструировал, изготовил и испытал. Особенно следует подчеркнуть преимущественное положение оператора по отношению к тем, кто доопределяет наставления, правовые и технологические и медицинские нормы эксплуатации, строит систему и содержание подготовки и повышения квалификации.

Инженерная психология уделяла много внимания трем из названных выше режимов работы оператора, в то время как об исследованиях четвертого сообщается очень редко. Между тем, такие исследования должны явиться одной из точек роста инженерной психологии, как в научной так и в практической области, поскольку рассмотрение операторского труда  как творческого должно решить проблемы, связанные с неудовлетворенностью отношениями в трудовых коллективах. конфликтами и т.д. В конце  концов, без знания творческой стороны характеристика операторского труда была бы неполной, и даже искаженной, поскольку  акценты делались бы только на отрицательных сторонах труда.

В руководствах по инженерной  психологии операторский труд характеризуется следующими особенностями: 1)  технологический процесс, которым управляет оператор, идет с большой скоростью; 2)  на некоторых  этапах оператор должен перерабатывать за короткие периоды времени большие объемы информации;  3) в такие периоды труд оператора бывает очень напряженным;  4)технологический процесс является достаточно сложным, но ответственность за ошибки велика, велика и цена ошибки. К перечисленным чертам, перечень которых можно встретить в любом описании операторского труда, необходимо добавить, что для операторского труда, особенно на транспорте, характерны: 5)быстрые переходы от периодов чистого ожидания к напряженной работе; 6) переходы могут происходить неожиданно, а возникшая при этом ситуация часто непохожа на другие; 7) особенно следует отметить быстрое изменение состояния  среды (метеообстановка, интенсивность движения).

Невозможно в нескольких признаках раскрыть специфику труда, на освоение которого  требуются многие годы. В этом мы видим цель  нашего курса, хотя и его объем кажется нам слишком малым, чтобы вместить в себя все многочисленные сведения, накопленные  нами за 30 лет работы с операторами различных систем.

 Наблюдая оператора за пультом, психолог отметит ряд характерных особенностей: сосредоточенная, почти неподвижная поза, взгляд прикован к приборам, небольшие движения взора в пределах приборной доски, скупые, короткие, быстрые и точные движения с органами управления, четкие речевые команды или сообщения, подаваемые в условных кодах. Об эмоциональном накале таких периодов свидетельствует лицо оператора. Можно наблюдать тремор рук, зарегистрировать учащение пульса, повышение давления и т.д. Беседуя с оператором, можно услышать рассказы об иллюзиях, галлюцинациях, кратковременных потерях сознания, страхах, подобные тем, которые встречаются в руководствах по психиатрии. В доверительной ситуации операторы сообщат о новых, не зафиксированных в научных трудах явлениях психики. Вообще нынешний период изучения операторского труда отличается тем, что в реконструкции особенностей труда и жизни операторов психологи идут не от конструкторов или от испытателей, а от операторов, обслуживающих систему в течение длительного (десятки лет) времени.

Изучение речевого обмена между операторами имеет особое значение. На трудовые процессы,  на движения и на фразеологию, определяемые технологией, наставлениями и кодексом, накладываются состояние оператора и межлюдские отношения. Прослушивая переговоры, психолог может без труда отличить служебные, технологические, от тех, которые связаны с состоянием и отношениями, отметить утомление, конфликты, помощь, сотрудничество на равных и проч.

Психологам, изучающим профессии водительского типа не часто удается проникнуть в кабину, чтобы наблюдать близко работу небольшого экипажа в течение длительного времени. Еще реже в такие периоды можно столкнуться со случаями, когда с экипажем происходит что-то необычное, когда поведение людей заметно меняется. Но если все-таки возникает возможность попасть в кабину, то психолог превращается в участника изучаемой ситуации, поскольку в условиях тесной кабины выделиться ему совершенно невозможно. Материал, который вынесет психолог из такого эксперимента, зависит не только от его умения наблюдать, запоминать и осмысливать происходящее, но и от его способности войти в группу, занять и держать нейтральную позицию, но при этом создать и поддерживать ситуацию благожелательного отношения. Это очень непростая задача, поскольку экипаж ни в коем случае не согласиться принять наблюдателя и поддерживать с ним положительные рабочие отношения. Группа ожидает  от психолога тестирования, или какого-либо подвоха. В таких условиях сама группа не замедлит воспользоваться возможностью и “протестирует” психолога, чтобы определить уровень интеллекта, профессионализм и ряд важных человеческих качеств (чувство юмора и т.д.)

Перед глазами психолога, присутствующего среди операторов при совершении трудового процесса, предстает операторский труд во всей сложности и полноте — искусственная среда, условный язык, которые сочетаются с разнообразными формами человеческих отношений, характеров, интересов. ожиданий и т.д.; тяжелые режимы труда и отдыха, способные истощить любые запасы сил; напряженные производственные отношения  между служащими разных уровней и иногда — необычайно тесная сплоченность, сработанность между членами команды. Налицо множество практических проблем. которые требуют безотлагательного решения.

Чтобы обогатить описание операторского труда, необходимо выйти за рамки непосредственной трудовой ситуации и понаблюдать операторов во время учебы: на лекциях и групповых разборах, при обмене опытом и при сдаче зачетов, во время тренажерной подготовки, где при отработке уникальных аварийных ситуаций обнаруживаются глубоко скрытые особенности человеческого характера. Особое значение приобретает наблюдение за оператором во время подготовки к рабочей смене. Сбор информации об объекте, системе и среде, контакты с различными специалистами, готовящими оборудование к смене, осмотр кабины, опробование органов управления — все эти действия обнаруживают не только особенности труда, но и особенности человека (хаотичность, тревожность, беспокойство, импульсивность или сдержанность, педантизм, точность, аккуратность).

Психологическое содержание труда операторов (термины) 

Признаки. Сложность. Подготовка. Выполнение. Анализ последствий.

1. Признаки: скорость поступления и объем информации, сложность задач, ответственность,  нерегулярность сложных ситуаций и скорость их развития. Для операторского труда характерны длительные периоды наблюдения  и  пассивного ожидания.

2. Подготовка к выполнению сложной деятельности. Содержание подготовки : изучение документов, проигрывание ситуаций на моделях и тренажере, продумывание наиболее сложных моментов. Беспокойное ожидание, страх, тревожные сновидения. Контроль  подготовленности новичка со стороны значимого другого. Значение подготовки для точного выполнения. Проблема: может ли  тщательная подготовка сама по себе обеспечить успешное выполнение  действия?

3. Факторы, определяющие сложность практической задачи: неопределенность, новизна и неожиданность событий и объектов окружающего мира, неполнота, неясность, неточность информации, поступающей к оператору, многовариантность, неполнота, неопределенность, незавершенность планов, стратегий и вариантов действий, временной дефицит, социальное давление на исполнителя. После получения  сложной  задачи  (эмоциональная  характеристика ожидания):  беспокойство,  тревожные сновидения, страх, отказ от выполнения. В процессе исполнения: стресс, напряженный контроль за исполнением, выделение и ожидание сложных мест. Взаимная подстраховка выполнения в наиболее сложных местах.

4. Выполнение трудового действия. Этапы: сбор информации, анализ ситуации  в целом, выделение вариантов и определение их последствий, момент выбора (психологическая характеристика включает эмоциональный, когнитивный и исполнительный аспекты), исполнение действия: перцептивные и двигательные операции. Речевой обмен в команде. Разделение задач и слитность цели. Координация движений.

5. Анализ последствий действия. Коллективный разбор результатов. Разные видения  происшедшего  и разные интерпретации последовательности событий. Продумывание происшедшего и переживание последствий. Трудность осознания и  интерпретации. Влияние  команды на формирование стандартов выполнения операций у каждого отдельного специалиста. 

Применение концепции действия  возможно и эффективно при  анализе труда психолога, врача, руководителя.

Методики (перечень и характеристика)

1. Наблюдение за трудовым процессом. Методика. Ограничения. 

2. Методика построения модели трудового действия. Вопросник: от технологического описания трудового процесса перейти к психологическому путем выделения эмоциональных и когнитивных аспектов. Обработка: вычисление расстояний и установление связей (пороговая процедура); анализ треугольной матрицы. Клайк-анализ. Модель целого трудового действия как совокупность трех групп характеристик: эмоциональной, когнитивной и исполнительной. 

3. Методики выделения и измерения этапов переработки информации: обнаружение, опознание, сканирование кратковременной памяти, оценка объема первичной памяти, логические преобразования. Методические приемы и рассуждения Стернберга при исследовании задачи сканирования памяти. План. Процедура. Представление результатов. Формула. Анализ. 

4. Экспериментальный стенд для изучения двигательных действий. Процедура. Графики пути  и скорости. Интерпретация. 

5. Метод построения графов посредством анализа связей

Темы для размышления

1. Анализ труда. Основания психологического подхода: методология.

2. Информационно-процессуальные модели - проблема выделения этапов. 

3. Имитационное моделирование: как сочетать операции и напряжение?.

4. Что такое действие? Как его определить теоретически, какие методические  приемы  позволяют выделить действие  на практике? Как различить эмоциональный, исполнительный и когнитивный аспекты действия? 

5. Время в анализе действия. Объективное описание и необходимость обращаться к субъекту действия за сообщением.

6. Групповой субъект и совместное действие как отправные пункты теории.

7. Понятие действия: пределы описательных возможностей. 

8. Язык и психология человека: о возможности  продвинуться в понимании психики, размышляя над структурами языка.

9.Понятие ошибки как необходимый компонент теории действия.