ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ - Как стать несчастным без посторонней помощи - П. Вацлавик

   Первое, что сделало это смешное существо - пожалуй, самое смешное  из

всех существующих на свете,- как только поднялось на задние лапы и схва-

тило передними палку, так сразу же нарекло себя homo sapiens, или  чело-

век разумный. А затем сорок тысяч лет (по некоторым данным, даже больше)

исключительно тем и  занималось,  что  доказывало  абсолютную  несостоя-

тельность хвастливого самоназвания.

   Как только два таких существа сходились вместе и  при  этом  случайно

оказывались противоположного пола, они тут же образовывали так  называе-

мую семью и начинали  отравлять  жизнь  друг  другу  с  такой  изобрета-

тельностью, что становились общим посмешищем, хотя обоим было не до сме-

ха.

   Как только таких существ собиралось побольше, они создавали так назы-

ваемое учреждение, и тут уж взаимоотравление жизни становилось настолько

масштабным, что сами же сотрудники обычно именовали свое заведение  сер-

пентарием, или, в переводе с латинского, гадюшником.

   Наконец, как только существа собирались толпами, они тут же  начинали

так называемые захватнические войны - занятие наиболее  бессмысленное  и

наименее смешное, потому что после каждой  войны  оставались  лишь  горы

трупов и никаких других видимых результатов. И даже в  этом  случае  они

все-таки ухитрились поставить себя в смешное положение, нагородив  такую

гору вооружений, что достаточно малейшей неосторожности, чтобы на  Земле

не осталось ничего живого.

   Главное же, неистощимая изобретательность homo sapiens позволила  пе-

рейти, так сказать, на самообслуживание и начать  отравлять  жизнь  себе

самому без посторонней помощи.

   Долгое время высокоразвитое искусство подобного самообслуживания  ос-

тавалось без должного научного осмысления, но вот появился человек,  ав-

тор настоящей книги, и вознамерился восполнить этот пробел.

   Павел Вацлавик - известный ученый-психолог и психиатр, видный специа-

лист по социальной  психологии,  автор  монографий  и  научно-популярных

книг, переведенных на многие языки56. Родился в 1921 г. в Австрии, полу-

чил образование в Европе, работал в Швейцарии, с 1967 г. живет в США.

   Завоевавшая всемирную известность, став бестселлером в США, ФРГ, Анг-

лии, Франции, Италии и других странах мира книга П. Вацлавика оКак стать

несчастным без посторонней помощип - первоначальное название  американс-

кого издания: оThe Situation Is Hopeless, But Not Serious.  The  Pursuit

of Unhappinessп - оСостояние безнадежно, но не  серьезно.  В  погоне  за

несчастьемп - ближе к научно-популярному жанру.  Пародируя  очень  расп-

ространенные на Западе издания типа оКак стать счастливымп, оКак постро-

ить дом без посторонней помощип и т. п., автор в остроумной манере,  на-

поминающей популярную у нас книгу  оЗакон  Паркинсонап,  пишет  о  вещах

весьма серьезных и актуальных. Под видом практических советов  тем,  кто

хочет освоить отехнику отравленияп собственной жизни и чувствовать  себя

глубоко, по-настоящему несчастным, описываются  реально  существующие  в

каждом из нас психологические омеханизмып, повинные в тягостных ощущени-

ях беспричинной неудовлетворенности, наваливающегося несчастья и  приво-

дящие порой к неврозам и стрессам. Помочь читателю осознать эти  опасные

омеханизмып, вместе посмеяться над своими собственными острахамип, пока-

зать, насколько наше счастье, душевное здоровье зависит от  нас  самих,-

вот цель и смысл настоящей книги.

   Автор базируется, понятно, в основном на западноевропейских и северо-

американских материалах. Если бы он обратился к примерам из нашей жизни,

то книга, наверное, получилась бы убийственно смешной, ибо по части  ис-

кусства сделать свою жизнь несчастной равных нам в мире не было, нет  и,

скорее всего, не .скоро еще будет. Подобно тому как мы упорно  проезжаем

на дорожных перекрестках на красный свет, оставляя в буквально-статисти-

ческом смысле сто жертв вместо одной, с настойчивостью, достойной лучше-

го применения, мы движемся на красный свет и на всех мыслимых  жизненных

перекрестках. Количество жертв тут просто не поддается ни счету, ни опи-

санию. Что мы ни делаем на дорожных перекрестках - и дороги  непроезжие,

и машины, ползущие со скоростью пешехода, втрое медленнее, чем на  Запа-

де, и гаишники на каждом шагу (не говоря уже о пожилых матронах с  тяже-

ленными хозяйственными сумками в руках и с алой повязкой оНародный  дру-

жинникп на рукаве),- ничего не помогает. А ведь на жизненных  перекрест-

ках человек предоставлен самому себе: нет ни гаишников, ни дружинников -

ни души. Выруливай сам, как умеешь. Ну и выруливаем...

   Первая глава предлагаемой вниманию читателя книги называется оГлавное

- всегда быть верным себе и ни за что не сдаватьсяп, или, в переводе  на

более современный русский язык, оНе могу поступиться принципамип. Нет, в

данном случае речь идет вовсе не о трескучих фразах, бездумно выкрикива-

емых по наущению людей, чьи опринципып сводятся  к  тому,  чтобы  урвать

спецквартиру, прорваться в спецстоловую и почить на спецкладбище, доведя

все вокруг до полного развала. Речь о жестких шаблонах, стереотипах  на-

шего сознания и поведения, впитанных с молоком матери  или  с  водкой  в

компании много лет назад, когда был еще  большим  несмышленышем,  нежели

сейчас (хотя в то, что большим, трудно поверить), и бездумно применяемых

в совершенно иных, новых жизненных ситуациях, как  говорится,  орассудку

вопреки, наперекор стихиямп.

   В этой краткой главе автор ограничился самой общей постановкой вопро-

са, по нашему мнению, надеясь, что читатель до всего остального, из  аб-

зацев этой главы вытекающего, додумается сам. А вообще-то он мог развер-

нуть главу в пухлый том, нашпиговав примерами по самому широкому  диапа-

зону, начиная с презренной физиологии и кончая таинственной психологией,

по сравнению с которыми любой фильм ужасов выглядел бы очередным  выпус-

ком оНу, погоди!п. Ну, например, как человек, пошедший на  вторую  сотню

килограммов, остается верным себе и никогда не отступается от возможнос-

ти добавить к своему весу еще килограмма по два-три утром, днем и  вече-

ром. Или, привыкнув курить в школьном туалете, чтобы выглядеть взрослым,

не желает отвыкать от этой привычки, даже став таковым (чисто физиологи-

чески, не более, разумеется), и, несмотря на угрозу рака гортани, легких

и всего иного, что восстает в организме против столь зверского изнасило-

вания его природы, овсегда и во всем остается  верным  себеп.  Или,  раз

навсегда усвоив хамскую манеру поведения в отношении всего  нижестоящего

и холуйскую - в отношении всего вышестоящего, продолжает вести себя  тем

же манером в собственной семье, в компании, повсюду, где никаким онижес-

тоящим-вышестоящимп вообще не пахнет. Естественно,  с  самоубийственными

последствиями.

   А сколько из нас до самой смерти продолжает цепляться за какую-то од-

ну-единственную (и, как правило, идиотическую) мысль, чудом пробравшуюся

в незапамятные времена сквозь непроходимые чащобы мозговых извилин, ког-

да все вокруг вопиет против нее? Сколько оостается верными себеп,  умно-

жая собственные несчастья - и если бы только  собственные!  -  приближая

собственную смерть? Зато умирает человек с улыбкой на  устах,  в  гордом

сознании того, что, как говаривал в сходных случаях  Генрих  Гейне,  все

свое невежество он приобрел не как-нибудь, а собственными силами.

   В том же духе построены остальные 13 глав книги П. Вацлавика. И почти

в каждой главе есть сюжеты, по которым можно было бы поспорить с автором

(подозреваю, что именно этого автор и домогается от читателя).

   Вот, например, в главе оЧетыре способа игры с прошлымп наглядно пока-

зано, как можно превратить в безотказный и неисчерпаемый источник  стра-

даний свое прошлое. Самый надежный и доступный даже для начинающих  спо-

соб - идеализация минувшего. оДа, были люди в наше время -  не  то,  что

нынешнее племя!п - говорит старый солдат в стихотворении  М.  Лермонтова

оБородиноп и не подозревает, что причисляет себя тем самым к адептам ис-

торико-философской концепции социального регресса, согласно которой  зо-

лотой век всегда позади - касается ли это  человечества  или  отдельного

человека, безразлично. Насколько деморализует подобная концепция и чело-

вечество, и человека, не приходится говорить. Но беда в том, что  проти-

воположная концепция - безудержного прогресса любой ценой - тоже не  по-

дарок. Автор вполне мог бы дополнить свою главу еще  четырьмя  или  даже

больше способами игры с прошлым, когда от него неправедно напрочь  отре-

каются якобы во имя настоящего и будущего. В итоге  единственное  рацио-

нальное зерно - человек легкомысленно сбрасывается с  ладони  как  нечто

оотжившееп.

   Он заменяет моногамную семью вереницей скандальных  разводов,  старо-

модное времяемкое письмо новомодным, очень экономным  в  смысле  времени

(одавай как-нибудь

   созвонимсяп), старомодные понятия Долга, Чести,  Достоинства  и  пр.-

новомодными понятиями Удобства, оСтыд не дымп, Нужности  (онужный  чело-

векп) и получает в конечном итоге беспросветное одиночество (даже  когда

все время пребывает в компании онужных людейп), чудовищный комплекс  не-

полноценности и угрызения совести, если к тому времени от таковой у него

что-нибудь осталось.

   Так что прошлое - палка о двух концах: одним тебя может  больно  уда-

рить, зато на другой можно надежно опереться в жизни.  Смотря  на  какой

конец обопрешься. Но это уже другой вопрос.

   В последующих главах П.  Вацлавик  повествует  читателям,  какие  ми-

нус-чудеса способна проделать с человеком его собственная  мнительность.

Если исцеляют внушением и даже самовнушением, то, вероятно,  должна  су-

ществовать процедура прямо противоположного характера. Действительно, мы

видим воочию, как мнительность разрушает отношения между людьми и  прев-

ращает в оруинып жизнь самого жизнерадостного сангвиника, совершенно не-

чувствительного ни к насмешкам, ни к обидам. оМне  показалосьп  -  этого

зловещего словосочетания бывает  нередко  достаточно,  чтобы  превратить

дружбу во вражду и счастье в отчаяние. Классический пример с  Владимиром

Ленским из пушкинского оЕвгения Онегинап у всех на памяти:  мнительность

стоила молодому поэту жизни. Могу дополнить примером из собственной жиз-

ни: хозяйке дачи показалось, будто женщина, которую она знала 20  лет  и

которой решилась продать свое недвижимое сокровище, не относится к ней с

должным уважением. Дача  немедленно  была  продана  за  полцены  первому

встречному, а обе дамы расстались навеки, причем одна из них  так  и  не

поняла, за что она вдруг попала в опалу. Мне известен также человек, ко-

торому показалось, будто его возлюбленная перестала относиться к нему  с

той же сердечностью, что и прежде. Из жениха он навечно сделался  холос-

тяком и, что еще хуже, из сангвиника - меланхоликом. Словом, примеров не

счесть.

   Однако справедливости ради автору хотелось бы несколько возразить. На

наш взгляд, мнительность подобна желчи. Плохо, когда ее чересчур  много,

но не лучше, когда ее нет совсем. Всем хорошо известен персонаж, напрочь

лишенный всяких  комплексов,  связанных  с  мнительностью.  Он  способен

вторгнуться в кружок разговаривающих и  перебить  разговор  каким-нибудь

глупым анекдотом, а увидев, что от него отшатнулись как  от  умалишенно-

го,- как ни в чем не бывало отойти и присоединиться к  другой  компании.

Но ведь не все же одарены столь  счастливым  характером.  Поэтому,  если

идешь просить что-нибудь у соседа, не зная стопроцентно всех  особеннос-

тей его характера, и вдруг нарываешься на грубый отказ, вряд ли тебе по-

легчает от того, что ты не поймал о возможности подобного варианта зара-

нее. Что касается меня, то моя профессия футуролога заставляет  во  всех

случаях жизни предполагать сначала самое худшее, и я бесконечно радуюсь,

что в действительности все оказалось не  так  скверно,  как  предполагал

вначале,- как бы скверно ни было. Народная чешская  мудрость  учит  нас:

оНикогда не бывает так, чтобы не было еще хужеп. Понимаю, что мой способ

стать менее несчастным, чем мог бы, подходит не всякому. Но,  во  всяком

случае, он представляется вполне конкурентоспособным  тому,  на  который

намекает П. Вацлавик.

   Еще несколько глав книги посвящены  любопытному  явлению,  которое  в

современной прогностике носит название оэффект  Эдипап,  а  в  обыденной

жизни выражается высказыванием: оНу, напророчил, накаркал! Постучи  ско-

рее три раза по дереву, чтобы не сбылосьп. Правда, автор  касается  лишь

одной стороны этого явления, отмечая,  что  о...пророчество  вызывает  к

жизни напророченное событиеп. Бывает и наоборот: стремясь избегнуть пос-

ледствий плохого пророчества, люди предпринимают определенные  действия,

и то, что должно было произойти, не происходит.

   Как бы то ни было, и в том, и в другом случае мы получаем нечто вроде

аналога мнительности, только еще более сильнодействующее. Действительно,

одно дело омне кажетсяп и совсем другое оя знаюп. Одно дело, мне  кажет-

ся, что встречу не особенно сердечный прием у людей,  к  которым  иду  в

гости, или что не особенно хорошо подготовился к экзамену и поэтому вряд

ли могу рассчитывать на успех, и совершенно иное, когда знаю, что встре-

чу недоброжелательный прием, когда знаю, уверен, убежден, что двойки  на

экзамене мне не миновать. Каким образом знаю, что лежит в  основе  этого

ознанияп,- таким вопросом обычно не задаются. Знаю - и все.  А  конечный

результат красноречиво подтверждает ознаниеп: вечер в самом деле оказал-

ся сквернейшим, и двойка - вот она. И мало кому приходит в  голову,  что

бывает подлинное знание (без кавычек) и знание мнимое (в кавычках).  Ко-

нечно, если вы располагаете достоверной информацией о недоброжелательном

к вам отношении людей, с которыми намерены  встретиться,  или  сознаете,

что абсолютно не готовы к экзамену,- тут, как говорится,

   нет вопросов. Но как часто наше псевдознание проистекает из псевдоин-

формации, приобретает силу предрассудка, который помогает нам  собствен-

ными силами испортить встречу с ничего не подозревающими, сердечно  рас-

положенными к нам людьми, заставляет нас мычать нечто  нечленораздельное

на разнообразных экзаменах жизни, хотя в общем-то, если бы мы не убедили

себя и не настроились соответствующим образом, все было бы хорошо.

   Человек Якобы Разумный отличается от других живых  существ  на  Земле

тем, что страстно желает знать свое будущее. Тщетно  предостерегали  его

древние греки, что такое желание самоубийственно, противочеловечно,  ве-

дет к потере смысла жизни, тщетно рассказывали ему жуткую историю о Про-

метее, которого боги покарали не просто казнью физической  (приковали  к

скале, где орел терзал его печень), но еще того страшнее  -  футорологи-

ческой (даровав ему способность видеть, знать будущее). Сами  подумайте,

каково было Прометею висеть на скале, зная доподлинно о всех наших с ва-

ми художествах на протяжении последующих четырех тысяч лет и далее.  Это

вам не покалывание в печени!

   Не надеясь, что нам пойдут впрок древнегреческие мифы, М. Булгаков  в

оМастере и Маргаритеп преподал еще один урок на ту же тему.  Злосчастный

буфетчик нечаянно, с помощью нечистой силы,  заглянул  в  свое  будущее.

Помните результат? оБуфетчик стал  желт  лицом...  сидел  неподвижный  и

очень постарел. Темные кольца окружали его глаза, щеки обвисли, и нижняя

челюсть отвалилась...п оСейчас из достоверных рук узнал, что  в  феврале

будущего года умру от рака печени. Умоляю остановить!п57 И тем не  менее

не родилась еще та студентка любого факультета МГУ, которая, только  что

сдав на опятеркуп экзамен по диамату, не захотела бы узнать, кто  у  нее

на сердце и длинна ли дорога в казенный дом. Полжизни за то,  чтобы  уз-

нать свое будущее хотя бы на неделю вперед! Ну а если не помогает  гада-

ние, homo sapiens немедленно переходит на самообслуживание. Он изобрета-

ет свою собственную микрофутурологию, убеждает себя в достоверности  са-

мопрогнозов и, как умеет, калечит себе жизнь, стремясь добиться их само-

осуществления. Может быть, книга П. Вацлавика поможет тем, кому  не  по-

могли ни древние греки, ни М. Булгаков?

   Если ряд глав в книге П. Вацлавика, о которых мы уже упоминали,  пос-

вящены разным самоубийственным способам оигры с прошлымп и оигры с буду-

щимп, то несколько глав рассматривают аналогичные способы оигры с насто-

ящимп. Важное место среди последних занимает искусная постановка  несбы-

точных целей и безумное упорство в их преследовании, причем  открывается

восхитительная возможность всю жизнь упиваться горем по поводу несбыточ-

ности несбыточного и давить, как удавкой, тем же самым горем своих люби-

мых родных и ближних. Справедливости ради надо  сказать,  что  некоторым

удается действительно превратить свое горе в увлекательную игрушку,  ко-

торой можно с неподдельным удовольствием играть всю  жизнь.  Это  о  них

сказал Станислав Ежи Лец: оОн разбил свою жизнь, и у него получились две

очень уютные разбитые жизнип. Но это все-таки исключение из  правила.  А

правилом остается мучительнейшая неудовлетворенность  жизнью,  в  данном

случае - всецело из-за искусственно созданных потребностей, которые  не-

возможно удовлетворить. И если к этому еще примешивается зависть -  без-

различно, черная или любого другого  цвета,-  то  ваша  жизнь  неизбежно

превратится в мини-ад для сугубо личного пользования.

   Еще один способ - игра в слова. Мы играем словами, а слова играют на-

ми. Мы произносим те из них, которые подвернулись на язык, нимало не за-

думываясь, как они будут поняты и восприняты собеседником. А потом пыта-

емся остереть с лица пощечинуп и вопрошаем: оЧто такого  я  сказал?п  Не

помогает и совет примерить сказанное сначала на свой собственный  аршин:

то, что с тебя - как с гуся вода, для собеседника может  оказаться  хуже

кипящей смолы. Кроме того, сколько слов сказано по принципу:  ооткуда  я

знаю, что думаю, пока не услышу, что говорюп. Со столь же  впечатляющими

результатами.

   Жаль, что П. Вацлавик не в состоянии подслушать бесед,  происходивших

(и происходящих) за пределами тех стран, в которых жил. В частности, на-

ших с вами бесед, когда забота о человеческом достоинстве не только  со-

беседника, но и самого беседующего отходит далеко на задний  план  перед

стремлением оврезатьп, оразмазать по стенеп, одоконатьп  и  пр.-  слова,

которые ни за что не понять никаким пришельцам из  космоса,  но  которые

хорошо понятны туземцам-аборигенам. Вот уж поистине  оязык  мой  -  враг

мойп. А как насчет стремления навязать свое миропонимание  и  даже  свое

настроение ближним своим? Никто не может сказать, откуда  в  'нас  такая

великолепная  убежденность,  будто  наше  восприятие  мира  -  если   не

единственно возможное, то уж, во всяком случае, единственно  правильное,

а все остальные варианты - возмутительная чушь. И откуда  твердокаменное

сознание, что если у меня сегодня плохое настроение, то все должны вести

себя так, чтобы оно улучшилось (всякие иные цели заранее исключаются), а

если хорошее, то все должны только и делать, что стараться не  испортить

его. Зато можно сказать вполне определенно, что  именно  такая  убежден-

ность, именно такой стереотип сознания уподобляет нашу жизнь минному по-

лю, и мы, шагая по нему, непрерывно вызываем огонь на себя.

   А как насчет ообраза врагап? Сегодня мы стараемся вытравить этот зам-

шелый образ из международных отношений, прийти наконец к мысли, что  да-

леко не все американцы - опроклятые империалистып и далеко  не  все  со-

ветские - зловещие герои очередной серии фильма оРэмбоп, что мы - пасса-

жиры одного корабля, что мы - в одной команде по ликвидации того аварий-

ного состояния, в которое попала наша матушка-Земля. Ну а в  межличност-

ных отношениях? Как много случаев, когда именно искусственно  сконструи-

рованный ообраз врагап мешает наладить не звериные, а подлинно  человеч-

ные отношения в семье, на работе, в местах совместного отдыха!

   оВся наша жизнь - играп - так озаглавлена заключительная глава  книги

П. Вацлавика. Самое опасное, по мнению автора, приносящее  столько  нес-

частий заблуждение состоит в том, что мы убеждены, будто наши  отношения

с другими есть оигра с нулевой суммойп, то есть выигрыш одного непремен-

но означает проигрыш другого. Именно это, утверждает автор,  приводит  к

тому, что на деле в проигрыше оказываются в конечном счете все оиграющи-

еп. А могли бы все остаться в выигрыше. Все до единого!

   Книга начинается и завершается цитатами из произведений Достоевского,

где говорится, что человек часто чувствует себя несчастным просто  отто-

го, что не знает своего счастья. Так что, заключает автор,  если  хотите

быть несчастным, не забывайте о своих бедах и о том, что их всегда можно

изобрести. И пользуйтесь  противоположным  правилом,  если  хотите  быть

счастливым. От умения создать в себе положительный эмоциональный настрой

зависит не только наше душевное здоровье, как говорится, личное счастье,

но и обстановка в семье, на работе, в любом коллективе. Книга П.  Вацла-

вика учит навыкам психической гигиены, где главная заповедь - не  прини-

мать мнимые горести всерьез, не отравить душуп себе и ближним по  пустя-

кам.

   А теперь оглянемся вокруг на наши с вами отношения и настроения.  Ис-

тория распорядилась так, что мы за очень короткий исторический срок -  в

масштабах истории буквально за мгновенье - совершили массовый переход от

традиционного сельского образа жизни, где  все  регулировалось  вековыми

традициями, нравами, обычаями, к современному  городскому,  где  никаких

традиций и обычаев еще нет, а нравы только устанавливаются. Самое  время

задуматься о путях оптимизации этого довольно непростого процесса. Заду-

маться о том, как сделать себя счастливым, когда это зависит от тебя,  и

только от тебя самого. Думается, книга, подобная прочитанной вами,  спо-

собна сыграть роль одного из путеводителей в поиске этих путей.

   И. В. Бестужев-Лада