Ребефинг. Марго Мессенджер - Психотерапевты о психотерапии - Муллан Б.

Марго Мессенджер — психотерапевт. Ведет частную практику в Лондоне. Использует очень много разнообразных техник, особенно ребефинг.

——————————

— Я просто собиралась сказать, что хотела бы сделать. Вы можете присоединиться ко мне, если хотите. Я собираюсь подышать и немного сконцентрироваться на себе перед разговором с вами... (Пауза.)

— Не могли бы Вы рассказать, как пришли к этой работе?

— Я много лет зарабатывала на жизнь преподаванием. Изначально я училась на преподавателя драмы в Центральной школе речи и драмы. Прошла типичный путь работы в образовательных программах телевидения и дошла до руководящего поста. Была не очень довольна своей работой. Начала искать помощи, чтобы избавиться от стресса, чувствовала, что не получаю удовольствия от работы, и нашла игло­укалывателя. Решила: “Это то, что надо. Существует и другой способ работы, я стану специалистом по акупунктуре”. Я ушла в отставку с руководящего поста еще до того, как у меня появилось место в колледже акупунктуры, затем там же получила должность и нашла приработок — обучение работе с молодежью, что приносило мне больше денег, чем прежняя руководящая работа, и дало возможность изучать акупунктуру в течение двух лет.

К концу второго года по пути в колледж на лекцию я попала в автомобильную катастрофу. В те же выходные в этом квартале моя соседка пригласила меня на вечеринку и там я встретила женщину, Мег Хок, которая занималась ребефингом, и мне она понравилась. Мы немного поговорили. Я очень заинтересовалась. Я собиралась ехать в Лемингтон на еще один курс обучения, проводящийся в выходные, — я брала как можно больше акупунктурных занятий, чтобы выполнять свои домашние задания. В тот уик-энд я и попала в автокатастрофу, просто была выбита с дороги по пути в колледж десятитонным грузовиком, груженым строительными лесами, который врезался в бок такси, в котором я ехала с другом. К счастью, я не получила больших травм, но потеряла сознание. У меня появилось много страхов. Это изменило мои ощущения, связанные с поездкой на обучение в Лимингтон. Мне стало по-настоящему трудно продолжать туда ездить. И, впервые поднявшись с постели, я стояла и думала: “Хорошо, но к чему все это? Что происходит?”

Я продолжала учиться еще год, очень хорошо сдала экзамены и должна была пройти год клинической практики, в связи с чем ездила бы в колледж каждый уик-энд вместо одного в месяц. Я сидела на кухне, осматривая свой дом, размышляя, что это за собой повлечет, и подумала: “Что я делаю? Это все равно что забираться на Эверест, могу ли я продолжать все это?” Ну и пока я думала обо всем этом, моя соседка снизу сказала: “Помнишь Мег, которую ты видела на той вечеринке? Она сказала, что собирается проводить группу для женщин, группу поддержки по ребефингу. Она завтра вечером собирается это сделать. Хочешь попробовать ребефинг?” И я спросила: “Сколько это будет стоить?” Это стоило пятерку, и я решила: “Хорошо, я, пожалуй, не прочь заплатить пятерку. Мег показалась мне приятной женщиной. Я пойду и попробую”. Итак, я пошла туда вместе со своей соседкой.

Когда я ждала ее, то вспомнила одно стихотворение моего бывшего партнера, потому что он был и ее соседом. И это, судя по всему, стало началом вереницы мыслей и чувств, которые, как только я легла, чтобы заняться дыханием под руководством этой женщины, начали выходить на поверхность, и она поддерживала меня, чтобы продолжать дыхание, и еще, и еще. Что-то в моем восприятии всей ситуации изменилось, а именно: до этого я рассматривала ее как большой провал, и неожиданно увидела, что прорвалась через что-то, дала этому выйти. Единственный человек, которому я не дала уйти — освободиться, — была я сама, и было такое ощущение, как будто в рамках вечернего занятия я сняла тяжелый груз, просто через дыхание. И я заинтересовалась этим процессом. Так все и началось.

— Учитывая, что Вы занимаетесь не только ребефингом, как бы Вы описали то, что делаете?

— Мне кажется, я использую те приемы, которые сработали для меня, когда я была заинтересована в этом, и они очень помогли мне. Так что если кто-то еще захочет попробовать и посмотреть, сработают ли они для них, я с удовольствием предложу им то, что смогу, и поддержу, когда они будут пробовать.

Ребефинг состоит в том, чтобы осознать свое дыхание, соединиться с ним. Используя дыхание, можно остаться в данном моменте и сосредоточиться на нем, пока вы не найдете способ использовать то, что вышло на поверхность и что позитивно для вас. Способ принятия и использования чего-либо, способность двигаться вперед. А другая сторона дыхания — принятие ответственности за то, что вы думаете, чувствуете и делаете. Если вы можете взять на себя ответственность и быть с ней и дышать, тогда произойдут удивительные вещи.

— Можете ли Вы рассказать мне об истории ребефинга?

— Дыхательная йога известна тысячи лет. Ничего нового. Леонард Орр в 70-х начал так дышать сначала в сауне, затем в теплых ваннах. И обнаружил: если он дышал таким образом, на поверхность выходило то, что он заблокировал, потому что когда возникают трудности, первое, что подвержено влиянию, — наше дыхание.

Так что вы переворачиваете процесс и, соединяясь с дыханием, возможно, направляетесь в точку, с которой не могли соединиться, и вам дается еще один шанс соединиться с вашим дыханием, по мере того как возникают чувства и даже картинки. Орр работал с этим в своей ванне и в моем понимании был американским парнем, который получил нелегкое воспитание и испытал много боли. Поэтому он решил “продышать” свой путь.

Изначально люди думали, что подобные приемы связаны с водой, с горячей ванной, и не вполне понимали, как это могло помогать всем. Просто некоторые люди, такие как Леонард Орр, очень смелые и поэтому идут на все это. Думаю, кое-кто действительно пострадал от этого, и ребефинг заработал плохую славу и, на мой взгляд, вполне заслуженно. Потому что ребефинг перемешивался с другими методиками, причем не очень безопасными. Я думаю, он был небезопасным вначале.

А затем, в конце концов, все пришли к тому, что дело все-таки не в горячей воде, хотя, конечно, это добавило какое-то измерение, и оно до сих пор есть в ребефинге, но на самом деле вся суть — в дыхании. Можно сделать и сухой ребефинг — вместе с человеком, который поможет продолжать дыхание независимо ни от чего, чтобы стало понятно: ты находишься сейчас в безопасности и можешь на собственном опыте что-либо познать, почувствовать, продвинуться и увеличить свои силы.

— Я думаю, в умах некоторых людей существует некоторое непонимание, связанное просто с названием данного процесса — ребефинг. Означает ли что-либо это название?

— Да, интересно, потому что это обсуждалось на годичном собрании буквально пару недель назад. Дословно ребефинг означает повторное рождение. И очень часто с этим названием связаны заблуждения, стоит ли нам изменить его и т.д.

Мы делаем первый вздох при рождении, и если хотим связаться с нашими переживаниями, это касается всех наших переживаний с самого начала. Я считаю, что очень важная вещь заложена в названии “ребефинг”, и, кроме того, это процесс трансформации в смысле прохождения периода важного изменения и преобразования повторного рождения.

На самом-то деле мне нравится термин “ребефинг”. Прошло много времени, пока я прошла через опыт травмы рождения. Я прошла через многое другое, что никоим образом не относилось к рождению. Перед тем как я дошла до этого, мне пришлось работать годы. Для других людей все не так, они проходят данный процесс довольно быстро. Это приходит тогда, когда должно прийти.

— Что происходит, когда к Вам приходят люди? Заключаете ли вы контракты, есть ли у Вас неформальные соглашения, устанавливаете ли Вы цели...

— Обычно устанавливается контакт. Вы, например, установили контакт со мной по телефону. Я не публикую нигде своего адреса, даже в “Дыхании” [Журнал ребефинга], поэтому первый контакт происходит по телефону.

— Не могли бы Вы просто сказать мне, почему Вы хотите некоторой конфиденциальности?

— Я работаю дома, и если человек заинтересован в работе со мной, в индивидуальных сеансах, мой метод состоит в том, чтобы предложить ему прийти и встретиться со мной и выпить чашечку чая. И на такое интервью они приносят с собой свои вопросы, а я — свои. Вот с этого мы и начинаем. Нет обязательств ни с одной стороны, за это клиенты не платят, и для меня это просто мое время, потому что есть люди, с которыми я не стала бы применять ребефинг. Так что я, в основном, пытаюсь решить данный вопрос, и также я хотела бы иметь некоторое время, чтобы неформальными способами получить энергию человека, а для клиентов это возможность получить мою энергию. Чувствуют ли они себя комфортно? Если мы не достигнем доверия на человеческом уровне, то ничего между нами произойти не может.

Это первое. На интервью я очень осторожно знакомлю их с этическим и практическим кодексом и говорю: “Очень рада, что у нас есть Британское общество ребефинга, потому что оно устанавливает границы, делающие нашу совместную работу безопасной”. Я показываю им свои сертификаты и дипломы, предпочитаю, когда на стенах у меня висят фотографии. Я не развешиваю их вокруг... (Смеется.) Но думаю, клиенты должны видеть их. И я даю им прочитать заметку Британского общества ребефинга.

Даю свою визитку и нечто под названием “Пять принципов” Леонарда Орра. Все это очень часто происходит, когда вы работаете с процессом ребефинга, вполне закономерно. Травма рождения; синдром родительского порицания. Целая концепция: все мы замечательные существа, излучающие свет на самом деле, но мы не воспринимаемся таковыми. Таким образом, в нас много подавленного, и это сказывается на следующих поколениях: может проявиться в том, как дети принимают ограничения, задаваемые родителями, специфические негативы. В том, что вы приобретаете в своей жизни, например: “Я не умею зарабатывать деньги”, или: “Я не могу поддерживать отношения”, или нечто подобное. Негативные структуры, побуждение к смерти, мысли типа: “Все, с меня достаточно, хочу, чтобы это сейчас же закончилось”. Две стороны — светлая и негативная существуют в нас, и пока одна сильнее другой, мы живы. И ребефинг утверждает то же, а я согласна, потому что это увеличивает мои силы. Я все время чувствую себя положительно приверженной тому, чтобы быть здесь, жить в своем теле. Тогда нет причины не оставаться здоровой и нормально функционировать. Другие жизни — теперь я допускаю возможность других жизней — могут быть каким-то сном, который вы себе рассказываете, каким-то сном наяву. Что люди извлекают из этого, полностью зависит от них, но некоторые, в том числе и я, иногда имеют в своем багаже опыт, казалось бы, иного рода, об иных местах, иной одежде... И такая история соответствует моему сейчас.

Итак, это просто: “Ну, вот сейчас вы такой”. Что-то вроде теста: “Готовы ли вы к появлению чего-либо?” Поскольку не каждый на самом-то деле захочет соприкоснуться с этим. Но некоторые люди очень заинтригованы и взволнованы.

Тогда мы говорим: “Мы живем в очень стрессовом обществе, стресс постоянно сопровождает нас. Что вы знаете о ваших механизмах совладания с ним?” И я делюсь своим опытом, потому что ребефинг практикует честность. Если что-то происходит со мной, я поделюсь. И таким образом привлекаю внимание клиентов к тому, что я тоже человек. Я делюсь своими механизмами совладания со стрессами и тем, что осознаю их, замечаю и стараюсь сделать что-либо по этому по­воду.

Клиенты говорят мне о себе, и я также обговариваю, что многие из форм поведения уже существовали в течение долгого времени, и я не думаю, что вы измените их так... (щелкает пальцами) просто! Иногда это вопрос дополнительной практики, работы с мыслями и дыханием. Все равно что все уравновесить и почувствовать поддержку. И я провожу одну сессию бесплатно, в качестве подарка. Таким образом, я договариваюсь с ними на десять сессий, чтобы поддержать их. Если кто-то говорит, что постоянно принимает наркотики или очень много пьет, я должна отнестись к его словам очень серьезно и крепко подумать, стоит ли заниматься с таким пациентом.

Я даю свой опросник, и опросник уходит все глубже и спрашивает о медицинской предыстории, психологической предыстории и т.д. Очень многое открывается. Я не собираюсь брать на себя медицинскую или психологическую проблему. Таким клиентам следует обратиться к кому-то другому, и я предлагаю это. Так что это отбор, и достаточ­но серьезный. И таким образом, если клиенты все еще заинтересованы во мне после всего, мы обсуждаем условия. Может быть, вы и это хотите знать?

— Ну, я собирался спросить Вас об экономической стороне терапии позже...

— Ну, так мне сказать сейчас или оставить на потом?

— Как хотите. Некоторые думают, что если клиенты платят, это повышает их приверженность работе. Другие говорят: жаль, что нельзя предоставлять подобные услуги бедным людям.

— Да, я согласна с последним мнением, потому что входила в состав рабочей группы по созданию списка показаний к ребефингу, а это значит, что те, кто практикует ребефинг, теперь могут регистрироваться в Институте дополнительной медицины. Институт дополнительной медицины настаивает на том, чтобы такие вещи, как ребефинг, предлагались в рамках медицинского обслуживания в Национальной службе здравоохранения. И я полностью за это. В данный момент мне приходится поддерживать равновесие. Я чувствую, что предана работе очень серьезно и отдаю много энергии, если беру обязательства по работе с кем-либо. Но это не значит, что я приношу себя в жертву. Если я должна браться за мировые проблемы и улаживать их, то не принесу никому пользы. Я хотела бы, чтобы существовал честный обмен, я держу свои расценки настолько низкими, насколько могу. Не хочу, чтобы цены выходили за рамки разумного, и предлагаю гибкую оплату. Я также готова к различным формам обмена, предоставляемыми мне некоторыми людьми, в том смысле, что у них есть нечто, что может быть мне полезно: я готова договориться с ними.

В принципе, я сейчас предлагаю ребефинг в двух контекстах. Во-первых, то, что я называю прямым ребефингом, — введение в ребефинг, поддержка при обучении дыхательным техникам, работа по закреплению, некоторая работа со снами и т.д. Все это части того процесса, который происходит с человеком на двухчасовой сессии. И за такую двухчасовую сессию я беру 40 фунтов стерлингов. Затем вы можете получить то, что я называю (заимствуя термин из книги Стивена Брукса) интегральной терапией — совокупность всего, что у меня есть, всех приемов, которыми я владею. Я предлагаю интегральную терапию во время трехчасовых сессий. Может быть, немного голосового диалога и затем — ребефинг, может быть, сеанс акупрессуры Джин Шин До, если я обнаруживаю какую-то блокировку в теле. Что еще я делаю? Определенно, эти две вещи, а что еще — не помню... (смеется.) О, гипнотерапия! Тоже важно. Чему-то можно помочь, используя гипнотерапию. Ее я тоже включаю. Так проходит обычная трехчасовая сессия, и за нее я беру 50 фунтов стерлингов. А если вы хотите двухчасовую сессию, то при этом вы все равно можете получить что-то из вышеперечисленного, и затем, если хотите, вам уделят еще час работы, но тогда я возьму еще 15 фунтов, так что всего 55 фунтов. И я довольно часто меняю цены, что очень во многом зависит от моей медитации по данному поводу, и ощущения, что хорошо моем теле.

Итак, хорошо, мы подходим к первой сессии. Человек является на первую сессию, и если я не научила его на начальном интервью, то учу двадцати связанным вздохам (то, с чего мы начали), чтобы он мог сосредоточиться на себе и понаблюдать, что происходит при дыхании, что происходит в теле, что чувствует человек и т.п. Иногда уже в этот момент возникают очень непростые реакции. Затем мы обговариваем следующее: “Хорошо, как бы вам хотелось измениться на сессии?” Вопросы из опросника: “Каких изменений вы хотите? Почему, как вы думаете, вы не поступали так прежде? Как вы заметите, что изменения происходят?” Базовые вещи, в общем-то: “Хотите ли вы изменений в любом контексте? Что может пойти не так?” И особенно важен вопрос, как вы заметите изменения. Потому что люди могут запросто подумать, когда у них будет плохое настроение: “О, ничего не получается, ерунда”. А на самом деле, если они посмотрят, то увидят, что изменения происходят. Так что очень важно делать некоторые отметки относительно своего изменения. И рассмотрим их к пятой сессии: на половине пути нужно взглянуть на то, что происходит.

Я работаю достаточно систематично. Итак, обучение связанным вздохам на первой сессии занимает большую часть часа. И тогда: “Хорошо, хотели бы вы теперь поработать с дыханием?” Я совершенно не пытаюсь заставлять работать с дыханием. Просто замечаешь, что происходит, и постоянно отражаешь это для человека: “Осознаете ли вы, что ваше дыхание в данный момент очень поверхностно?” Я также понимаю — мой гипнотерапевтический тренинг помогает понять: люди входят в состояние транса. Дыхание вводит их в транс. Вы можете использовать внушаемость, но я делаю это очень осторожно, не злоупотребляю. Леонард Орр говорит: “Чем меньше вы делаете, тем лучше проводите ребефинг”. Это во многом означает: надо просто быть с клиентом. Я как бы тоже погружаюсь в транс — тоже дышу. Вхожу в некоторое интуитивное пространство. Работаю из другого пространства. И таким образом, когда клиенты дышат, это есть сознательное соединение дыхания таким образом, чтобы не было пробела. И затем следует заметить (очень интересно!), где находится энергия человека. У некоторых она располагается в очень высокой точке. Вероятно, следует прибегнуть к снижению их дыхания. Для человека, который сильно обалдевает, может оказаться полезным повышение дыхания. Если клиенты без сознания, вы повышаете их дыхание. Есть также такая вещь в ребефинге, которую я хорошо осознаю, а именно: он связан с эмбриологией и развитием легких. Наших очень “ранних” легких — они растут с верхней части. Так что наши самые ранние проблемы часто скрываются здесь, что подталкивает человека дышать именно там. Мы замечаем, что дыхание влияет на все тело, на каждую клеточку: “Насколько хорошо вы осознаете дыхание в теле, где оно напряжено и затруднено? На выдохе можете сознательно расслабить эти точки”. Мои клиенты нередко прибегают к подобному совету. Если мы дышим очень глубоко, то обычно сразу расходуем дыхание. Но вы можете находиться в спокойствии и сосредоточиться на том, как при дыхании энергия перемещается по вашему телу. И это для меня, как специалиста по акупунктуре, было очень интересным открытием: я осознаю перемещение энергии в собственном теле так, как меня научили.

— Не могли бы Вы просто объяснить читателю, как это делается? Сидя или лежа? Что конкретно Вы делаете — глубокие вдохи, мелкие вдохи...

— Изначально я предлагаю клиентам лечь. Один молодой человек сказал мне: “Вам придется быть со мной энергичной, потому что я засыпаю”. Для него английский неродной язык. И подумать только! Я вышла в туалет, перед тем как начать работать, и он заснул... (Смеется.) Сделал несколько вдохов и заснул. Так что, конечно, ему не стоило ложиться. Поэтому при работе он сидел. А в конце я попросила его встать. Люди могут стоять, ходить, существуют разные способы. Как можно осознавать свое дыхание? Можно хорошо выровнять позвоночник, расслабиться, подтянуть колени — если вы так лучше себя чувствуете, и это связано с положением вашего тела. И тогда следует осознать динамику дыхания. Полного дыхания. Вы можете дышать быстрее, медленнее, исследовать динамику и то, что происходит, когда вы делаете это. Главное, не застревать на одном конкретном способе. Поскольку именно за этим приходят клиенты — за изменением. И поскольку дыхание отражает то, что они делают, можно предложить изменения.

Лично я не придерживаюсь какого-то одного способа дыхания. Даже действительно слабое дыхание, потеря сознания и т.д. — все это нужно. Помните: “Вы должны быть очень темпераментной”. Я поддержала клиента в том, чтобы он смог взять на себя ответственность за то, дышать ли ему осознанно или нет. Теперь у меня с ним договоренность. Если он хочет спать, поскольку неожиданно чувствует, что страшно устал, он может поспать десять минут. Но не нужно притворяться, что это дыхание ребефинга. Потому что это не так: “Хорошо, идите спать, поспите минут десять. Я разбужу вас через десять минут, и мы снова поработаем”.

— Последующие сессии... Повторяются ли Ваши приемы?

— Да, и всегда по-разному. Люди начинают осознавать свое дыхание, то, как они работают с ним. Иногда появляется то, что ребеферы называют “освобождением дыхания”: когда дыхание неожиданно становится более плавным и более мощным, и вы можете так же неожиданно осознать, что большинство из нас постоянно дышит недостаточно. Как хорошо, когда мы дышим полностью!

И иногда в организме происходят химические изменения, это болезненно: нарушается баланс углекислого газа и кислорода, что должно быть известно ребеферам. Тогда у людей возникает спазм мускулов, называемый “тетания”. Тоже болезненно, очень неприятно и также связано с нарушением баланса. Попытка бежать, не научившись ходить. И вы можете пройти через это или подумать: “Нет, я больше не хочу этого”. Я сама сначала прошла через агонию тетании ног. Иногда я чувствую, как она подступает, и думаю: “Замедли выдох. Я не должна проходить через это!” Я не считаю, что сейчас все хорошие изменения обязательно проходят через страдания. Некоторые люди действительно чувствуют, что нечто происходит.

— Идея Вашей работы состоит в том, чтобы в конце концов дать клиентам инструмент, который они могли бы унести с собой?

— Да, совершенно верно. Поэтому все больше и больше к концу сессий я стимулирую их, спрашиваю: “Делаете ли вы периодически 20 связанных вдохов? Используете ли вы это, когда возникают стрессы? Обращаете ли вы внимание на свое дыхание?” И затем: “Ложитесь ли вы и дышите ли?” И: “Можете ли вы сделать все сами?”

— Какие драматические моменты могут произойти при ребефинге, которые были бы полезными для клиента? Понятие травмы рождения очень интересует меня. Это важно?

— Да, травма рождения важна. Мы невербальны, но, тем не менее, в тот момент уже имеем некоторые идеи. И таким образом, если мы обладаем какой-то идеей с рождения, мы можем думать: “Итак, это было трудное рождение, и акушеры причинили ребенку вред, когда я выходил”. Жизненная модель “мне снова причинен вред”, возможно, идет с рождения? Если придерживаться подобной позиции и считать, что все собираются причинять тебе только вред, то — удивительно! — именно это и получаешь, потому что сам настраиваешь себя на такую волну. Так что ты несешь ответственность за то, чтобы мыслить по-другому и сделать это с помощью дыхания.

— Как это связано с процессом ребефинга? Переживаете ли Вы это вновь?

— Да, но по-другому. Когда это было со мной, — и я сейчас говорю о себе, а не о ком-то еще — я как будто осознавала ужасный гнев. Я осознавала, что моя мать не была полностью готова, чтобы родить меня, у нее было много травм. Мой отец погиб во время войны, и мне казалось, что нечто во мне говорит: “Люди не готовы встретить меня. Возможно, было бы лучше все забыть. Я вполне довольна тем, что могу просто остаться здесь и забыть историю с рождением”. Я была очень сердита на акушеров, которые вытаскивали меня щипцами. В ярости.

— Итак, это возникает, потому что человек говорит с Вами, или это нечто, что интуитивно возникает через дыхание?

— Интуитивно возникает через дыхание. Просто через мои чувства. Иногда они могут быть картинками или чем-то подобным, но большая часть — просто ощущение, связанное с чувствами, когда те возникают.

— Для чего приходят клиенты? Диапазон. Чем особенно хорош ребефинг, на Ваш взгляд?

— Диапазон довольно велик. Конечно, многие приходят для саморазвития. И особенно, я думаю, в нынешнее время, очень сложное для нашего эмоционального “Я”. Я чувствовала себя просто покоренной ребефингом, обнаружив, что это нечто, с чем я могу лежать на матрасе под одеялом. Для меня это работало, в то время как другие виды терапии как бы заставляли думать: “О, не знаю, хочу ли я так поступать”. Таким образом я возвращаюсь в свое детское состояние. В мое уязвимое детское состояние. И хочу быть сама с собой как с очень уязвимым, очень интуитивным, очень осознающим созданием и замечать вещи, которые я иначе не замечаю. Люди, которые проходят ребефинг — если я ставлю какую-то музыку, очень тихо, — настраиваются на все эти ощущения более тонко. Вот большой побочный эффект. У меня есть некоторые клиенты, которые связаны с искусством. Музыканты, танцоры... Ребефинг может быть очень творческим.

— Кроме людей, приходящих для саморазвития, с какими еще проблемам обращаются люди?

— О, это довольно широкий диапазон.

— Есть ли клиенты, которые приходят, потому что хотят быть в некотором смысле исцелены?

— Не знаю, хотят ли они быть исцелены, потому что я вполне ясно излагаю, откуда исходит исцеление и чья это ответственность. Я не могу исправить человека. Я поддерживаю людей, когда они смотрят на то, что в них происходит, и, возможно, при некоторой поддержке они могут взглянуть на свою боль и захотят взять все, что я предлагаю, на вооружение и изменить что-то. Зависит только от них. Так что я очень не хочу выступать в роли целительницы и стараюсь быстро развеять это впечатление. Потому что (и это мне нравится в ребефинге) он связан с ответственностью. И если я настраиваюсь на то, что собираюсь все делать сама, такое решение не стимулирует чувство ответственности у другого человека.

— Ранее вы говорили, что люди очень во многом живут головой...

— Ну, я не хочу сказать: “Слишком много живут головой”. Я не хотела бы уделять этому много внимания. Позавчера у меня была одна пациентка. Наверное, она чувствовала стесненность и просто жила с таким ощущением, дышала этим стесненным местом. И затем огромное — она не знала, что это было, — просто огромное горе, слезы и вздохи, нужно было все высвободить и переместить в безопасное место. Вам не следует знать, что это. Существует хорошее высказывание, я, вероятно, получила его от одного из моих учителей: “Если вы выбрасываете мусор, необязательно читать этикетки на пакетах”. Вот чем отличается ребефинг. Все это не надо анализировать. Итак, вы чувствуете горе внутри. Если вы несете его в себе, надо выразить его. Если это гнев — можно поорать.

— Когда Вы с клиентом, происходит только вербальное взаимодействие, или же Вы дотрагиваетесь до него? Насколько Вы тактильны?

— Это во многом зависит от того, что клиент чувствует по данному поводу. Некоторым клиентам прикосновение нравится, а некоторые будут очень нервничать. Надо определить. И, конечно, иногда хорошо погладить человека по голове, иногда даже лечь рядом (очень в стиле ребефинга). Настоящая близость. Если человек поворачивается на бок, я обычно поддерживаю ему спину, потому что во время процесса рождения многое сжимается и поддержка спины человека может оказаться весьма эффективным средством.

Многое зависит от интуиции, доверия и честности между мной и клиентом. Клиенты могут сказать: “Нет, оставьте меня одного” или нечто подобное.

— Что Вы считаете оптимальным здоровьем? Или Вы просто хотите, чтобы клиенты были довольны собой?

— Гораздо больше, чем то, что вы сказали. Мое собственное ощущение таково: когда мы переживаем свое заболевание, это связано с тем, что происходит нечто, иногда являющееся частью целого процесса, направленного на благополучие и соответствие, но... Иногда единственный наш путь таков: тело — великий учитель (именно поэтому я люблю работать с ребефингом и соединением с дыханием и телом), и когда оно учит, оно не лжет нам. Вы можете скрыть многое, но тело просто говорит: “Подождите минуту, вы можете быть большим человеком, встанете на рассвете и будете продолжать до полуночи и т.д. Но на самом-то деле я знаю другое. Я собираюсь показать вам вашу уязвимость”, и — о-оп! Вы уже лежите. Пластом. Вероятно, так лучше, чем если бы этого не произошло. Подобные сигналы нужно слушать.

— Встречались ли у Вас клиенты, которые не получили пользы от процесса?

— Да. У меня были случаи, которыми я осталась не особенно довольна. И тогда мне нужно взглянуть и подумать: “Что я сделала не так?”. Я однажды проверила, и вот почему я теперь отбираю людей довольно осторожно, в зависимости от того, что они знают о своих защитных механизмах. Один раз я сделала проверку людей, которые со мной работали — тех, кто изначально хотел работать десять сессий, но в итоге проработал меньше. Просто удивительно: очень высокий процент людей — 80 или 90 — пришли к одному-единственному слову — “марихуана”. Я брала людей, которые пользовались легкими наркотиками, и они хотели этого, многие из них были очень открыты для всего процесса, и все же в сейчас, в реальности своих жизней, они не выдержали.

Вот одна группа неудач, если хотите. Затем приходили люди, с которыми, по той или иной причине, я чувствовала: мы могли установить раппорт, но взаимопонимание рушилось. И иногда это, возможно, было связано с чем-то, что происходило со мной, что я не прояснила. Одна женщина прошла долгий путь, и один раз она не могла прийти. Она предупредила меня примерно за час или около того. И я не уяснила своих чувств по данному поводу. Я была довольно сильно рассержена. Не помню точно, но я сказала что-то, на что она возразила и не смогла больше испытывать ко мне доверия. Это разрушило раппорт. Так что теперь я очень осторожна. Я говорю: “Мне нужно предупреждение за 24 часа”.

У кого-то еще, мне кажется, была какая-то проблема с доверием. Что-то вроде: “Почему вы сидите в этом кресле?”, “Ну, вы можете, если хотите, сесть в это кресло”... (Смеется.)

Есть один человек, в которого я вложила много сил, между прочим. Но я опять чувствую, что могу сделать ошибку и взять на себя слишком много ответственности. Человек хотел работать со мной, а затем его жена поинтересовалась, сколько это стоит, и поскольку я говорю, что работаю не только за деньги, я предоставила ему уменьшенную оплату. Думаю, я взяла на себя слишком большую ответственность. У него возникло чувство, что он не вынес ничего из этого процесса. И я думаю: “Да, очень интересно. Я вроде бы и цену снизила, и все прочее. Может быть, я просто взяла на себя его проблемы, и именно поэтому это не сработало”. Так что я храню это где-то в себе и думаю: “В следующий раз нужно все выяснить”. Потому что это и для меня процесс развития.

— Ведете ли Вы еженедельные записи по Вашим клиентам?

— Да. Вероятно, не совсем обычно. Вот мой блокнот, и в нем копирка. Я даю своим клиентам оригинал, а копию оставляю себе. И это напоминает мне работу, которую мы сделали, чего добились, что проявилось, и если меня интересует, как идет процесс, я могу просмотреть свои записи и подумать: “Теперь интересно, что я могу сделать, чтобы поддержать их еще больше?” Я веду записи по дыханию. Очень осторожные записи — как оно происходит. Записи о том, как клиенты справляются с закреплением и работой, связанной с мыслями и вопросами, с которыми они пришли.

— Объясните часть, связанную с закреплением. Это, кажется, центральная часть ребефинга, не так ли?

— Так. Существуют различные способы работы с закреплениями. Есть книга по ребефингу — “Ребефинг — наука получения удовольствия от жизни”, написанная Джимом Леонардом и Филом Лаутом. И способ, которым я работаю, во многом соответствует их способу, потому что вы можете говорить: “Я счастлива, и все меня любят, и я процветаю”. Вы можете говорить это до посинения, и если вы не работаете со своей негативной частью, говорящей: “Все ли любят тебя, а что ты скажешь о том-то и том-то?”, тогда, я думаю, вряд ли что-нибудь изменится. Это просто полное отрицание того, что есть сейчас. Работа с закреплениями, которую я предлагаю клиентам, связана с тем, что называется колонкой ответов. И я предлагаю им работать с ней не только от первого, но и от второго и третьего лица, потому что: “Хорошо, у меня есть мысли о себе, мысли, которые я получила от других достаточно влиятельных людей, от многих из прошлого — родителей, учителей, религиозных лидеров. Кроме того, интересно, как я воспринимаю то обстоятельство, что для людей я третье лицо?”

Работа с закреплениями проводится блоками по десять. Сначала три, потом еще три, еще три и потом обратно — к первому. И десятый ответ: “Вот то, что теперь стало для меня очевидным, Марго. Совершенно чистым и гармоничным”. Я не могу закрепить то, что затрагивает кого-то еще, я могу закреплять что-то только для себя и своего собственного изменения, и эта ключевая фраза говорит о гармонии. Я думаю, это очень важно в духовном смысле.

И еще вот о чем: “Мне стало легче жить, Марго”. Хорошо. Возможно, я попытаюсь оспорить это тем или иным способом. И я пишу: “Жизнь легка, Марго. Сколько свободных вечеров было у меня на этой неделе?” Так что, может быть, это я и запишу, таков мой ответ. И так далее: “Да, жизнь для меня легка, Марго. Потихоньку дом ремонтирую”. Я становлюсь более конкретной, что сконцентрирует мою энергию, и тогда я уйду от моих негативных реакций. Так празднуйте. Если вы уверены, что у вас появилась негативная мысль — празднуйте. Поскольку это первый шаг. Когда вы принимаете негативную мысль, то делаете первый шаг к повороту, углублению, к возможности взглянуть на следующие негативные мысли и развернуть их. Целый процесс — как чистка лука.

— Так когда же происходит работа с закреплениями?

— Существуют некоторые вещи, которые люди могут представлять вам как свои способы самоощущения. Если вы улавливаете то, что идет от клиента, — отлично, уже что-то есть. Иногда можно это стимулировать. Иногда процесс идет через тело. Думаю, работа Луизы Хей оказала на меня сильное влияние, поскольку я телесный терапевт и считаю ребефинг телесной терапией. Например, тот факт, что у человека что-то может подступать к горлу. Итак: “Хорошо, о чем говорит горло? Горло — наш канал экспрессии”. Так что, возможно, этот человек в некотором смысле не открыт для самовыражения. Вот здесь можно вставлять закрепления — если я уверена, то скажу клиенту что-нибудь о его дыхании. Возможно, это ему поможет, а если нет, он может попросить: “Вы так думаете? Не могли бы вы заткнуться, пока я это делаю? (Смеется.)

— Можете ли Вы еще раз объяснить — кажется, я не очень понял — роль закреплений в ребефинге. Это что, как бы подталкивание человека к позитивному мышлению?

— Это принятие ответственности за свои мысли, чувства и действия. Так что закрепления необходимы, когда вы собираетесь брать на себя ответственность за свои мысли. Если у вас появляется негативная мысль типа: “Ах, это все полная ерунда”, тогда энергия следует за мыслью. Если ваша мысль такова: “Мир опасен, и все хотят причинить мне зло”, именно это вы и проецируете. Если вы обнаруживаете, что люди на самом-то деле не хотят дружить или сближаться с вами, возьмите на себя ответственность за то, что говорите: “Я не доверяю тебе, отойди”. Хотите ли вы продолжать в том же духе или вам хочется изменить обстоятельства и посмотреть на это со стороны? Возможно, вы можете взять на себя ответственность и сказать: “Я доверяю и себе, и другим”. И это, вполне вероятно, окажется закреплением, с которым вы станете работать.

— И как это связано с дыханием?

— По мере работы с закреплениями вы интегрируете их с дыханием. Вдыхаете, когда записываете закрепления. И если вам во время дыхания придет какая-либо мысль, можете вдохнуть мысль, проговорить ее в голове и посмотреть, что произойдет. То есть интегрировать.

— Каковы, по Вашему мнению, необходимые навыки для ребефера?

— Я думаю, очень важно практиковать то, что исповедуешь. Постоянно проводить этот процесс с собой, поскольку я хорошо работаю, только когда честна сама с собой и использую данный прием для своего собственного развития. Необходимо быть в ладу с широким диапазоном эмоций и чувствовать себя в безопасности, когда люди выражают эмоцию, и радоваться этому как способу бытия. И очень интересоваться дыханием и людьми. Странный объект для интереса. Некоторые говорят: “Дыхание, такая скукотища!” (Смеется.)

— Видите ли Вы ребефинг частью трансперсональной ветви психотерапевтической работы? Некоторые рассматривают людей просто как сумму сознания и тела...

— Сумма сознания и тела... Вы меня потрясаете! Для меня, конечно, существует еще кое-что, кроме сознания и тела. Для меня это работа по направлению к трансперсональному через личностное и межличностное. Ребефинг может быть очень личностным опытом. Существует также межличностное — установление доверия и раппорта, и если вы можете быть счастливым и удовлетворенным сейчас, в существующих обстоятельствах, если вы можете сделать это в присутствии другого человека, не говоря уже о групповой сессии с несколькими людьми, я думаю, это замечательный шаг вперед. А затем вы станете таким для людей, с которыми пересекаетесь. Так я вижу трансперсональную работу — движение вовне по спирали постоянного развития.

— Ранее вы заметили, что некоторые восклицают: “Как можно интересоваться дыханием, это так скучно!” Имея это в виду и понимая, что читателя здесь с нами нет, не могли бы Вы объяснить, как дыхание оказывает глубокое воздействие? Это ведь трудно описать?

— Не знаю, поскольку я никогда прежде не отвечала конкретно на такой вопрос. Я думаю, это один из тех моментов, которые трудно облечь в словесную форму. И если кто-либо сделает хотя бы 20 сознательно связанных вдохов, даже это даст потрясающий эффект.

— Я думаю, ключ в том, что Вы помогаете им дышать теми способами, которые они уже забыли...

— Совершенно верно.

— Можете ли Вы рассказать мне об этических вопросах, стоящих перед ребеферами?

— Самое важное — вся система отношений. Если человек работает с эмоциями и клиенты чувствуют себя в безопасности рядом с вами, если в вас происходит что-то с эмоциями, лучше об этом сказать. Иногда очень неудобно быть ребефером, потому что приходится быть прямой. Я работала с некоторыми мужчинами, которым должна была сказать, что нахожу их очень привлекательными, и все было в порядке, потому что мы могли при этом работать. Один человек нашел меня привлекательной, и пришло время очень четко прояснить: мы не можем больше поддерживать терапевтических отношений. Мы хотели чего-то другого. И я очень быстро передала его другому психотерапевту.

Это этический вопрос, и я думаю, он очень важен, и именно поэтому я рада, что Британское общество ребеферов разработало кодекс.

Другой важный вопрос состоит в том, что ребеферы работают ради чего-то еще, кроме денежного вознаграждения. Многие приходящие, наверное, думают: “Просто посидеть рядом с человеком, пока он дышит... Деньги ни за что? Что ж, я бы попробовал”. Замечательно наблюдать, как быстро избавляются от подобных мыслей. Поскольку ребефинг проникает в уязвимое, интуитивное пространство, в которое вы погружаетесь, люди улавливают это. Поэтому очень важно знать, что я абсолютно правдива. Тогда я чувствую, что стою этих денег.

Однажды возникла большая проблема, когда у меня было десять сессий с мужчиной-ребефером — мои первые десять сессий. Я прошла десять сессий с мужчиной, и он брал в два раза больше, чем я. Но на первой же сессии выяснилось, что по качеству он отнюдь не был в два раза лучше. Он много внимания уделял деньгам, а я чаще пускаю денежный вопрос на самотек.

— Когда Вы утверждаете, что работаете для чего-то еще, кроме денег, что такое это “что-то еще”?

— Огромное удовлетворение от работы. Здорово узнавать о тех изменениях, которые происходят с человеком в жизни, и понимать, что поучаствовала в этом. Просто прекрасно. Самая лучшая награда для меня.

— Как Вы осуществляете самоконтроль?

— Веду точные записи, так что могу вернуться назад и взглянуть на то, что происходит. Я и тренер, и практик, у меня учатся люди, и это значит, что мы можем проводить время вместе. Я использую подобную возможность, и у меня есть коллеги, с которыми я могу поговорить и обсудить, что происходит. Я прохожу свои собственные сессии. Раз в месяц — сессия с горячей ванной. Для меня это такая же супервизия, как и все остальное.

— Можете ли Вы описать данный процесс для людей, которые не знают, что это такое?

— Что такое сессия с горячей ванной? Хорошо. Это воссоздание, насколько возможно реально, ваших собственных родов, когда вы находитесь в воде при температуре материнской утробы, которая очень высока — около 104о по Фаренгейту*. Я, в принципе, обычно жульничаю, в моей ванне около 100**, по-моему, это эффективнее. И можно — если хотите, это необязательно — полностью погрузиться туда и дышать через трубку. И вот ты лежишь, прикрепленный трубкой к источнику кислорода, в воде температуры матки. И происходят удивительные вещи. Вы можете сказать, что они связаны с сенсорной депривацией. Я уверена, что это отчасти так. Раньше вы делились с людьми, а здесь к вам снисходит огромный поток любви, поддержки и сострадания. Вы знаете: к вам идет тепло, сострадание и все остальное. И если хотите, то можете открыть свою уязвимость, оставаясь в сейчас, в том, что происходит. Обращайте внимание на свое тело, на чувства, не погружаясь в катарсис. Но если что-то возникает и вы чувствуете, что хорошо было бы освободить это, то освободите.

— Вы проводите такие сессии раз в месяц?

— Да, раз в месяц.

— Сколько времени Вы проводите так в воде? По-разному?

— Да, по-разному. Человек, который умеет хорошо поддерживать, спросит: “Вы уверены, что завершили?” А окончание происходит тогда, когда вы чувствуете, что могли бы продолжать вечно.

— Задумываетесь ли Вы о других психотерапевтах? Есть ли что-нибудь, что Вам особенно не нравится?

— Конечно, очень интересно, что некоторые люди живут с тем, что вам совершенно непонятно. Очевидно, что-то они от этого получают. Но у меня был один клиент, который говорил мне, что десять лет работал с психотерапевтом. И он сказал: “Есть люди, которые так изранены, что им просто нужно держаться всю свою оставшуюся жизнь, спасибо большое”.

Как это соотносится с независимостью, не знаю. Я не думаю, что это особенно действует, но может быть и так, может быть, таков просто другой способ работы. Мне он не нравится.

— Можете ли Вы на минуту вернуться к сессиям в горячей ванне. Это что, только для опытных ребеферов? Вы не стали бы делать это со своими клиентами?

— Нет, почему же. Это для людей, которые прошли около десяти сухих сеансов ребефинга. Они имеют опыт работы над проблемами, с которыми пришли, — через дыхание. И тогда они делают шаг вперед. А для меня это просто поддержание своей собственной чистоты, чтобы работать с другими. Поскольку во мне самой происходят разные вещи, я должна иметь дело с разным хламом, и горячая ванна для меня — прекрасная атмосфера поддержки. Сухие сессии ребефинга... Сейчас есть три человека, продолжающие вести групповые сессии, так что если кто-то из нас перегружен плохим, мы проводим ребефинг. Двое работают, а третий делает ребефинг. Мы очень часто используем такую возможность.