_О_ - Словарь аналитической психологии - Зеленский В.

ОБРАЗ (Image; Bild) — контекст, в который заключен символ, как личный, так и коллективный.

«Когда я говорю об образе, то разумею при этом не психичес­кое отображение внешнего объекта, а такое созерцаемое, которое в поэтике именуется образом фантазии. Такой образ лишь косвенно связан с восприятием внешнего объекта — он покоится, скорее, на бессознательной деятельности фантазии и, будучи ее плодом, он является сознанию более или менее внезапно, как бы вроде видения или галлюцинации, не имея, однако, их патологиче­ского характера, т. е. не входя в клиническую картину болезни. Образ имеет психологический характер фантастических представ­лений и никогда не имеет того якобы реального характера, кото­рый присущ галлюцинации, т. е. он никогда не становится на место действительности и всегда отличается, в качестве «внутреннего об­раза», от чувственной действительности. По общему правилу, он лишен также всякой проекции в пространство, хотя в исключи­тельных случаях он и может появиться до известной степени извне. Случаи такого рода следует называть архаическими, если только они не являются прежде всего патологическими, что, однако, отнюдь, не отменяет их архаического характера. На примитив­ной ступени, т. е. в душевном укладе первобытного человека, внут­ренний образ легко переносится в пространство, как видение или слуховая галлюцинация, не получая от этого патологического значения.

Хотя по общему правилу образ не имеет значения действи­тельного реального явления, однако для душевных переживаний он все же, при известных обстоятельствах, может иметь гораздо большее значение, т. е. ему может быть присуща огромная психо­логическая ценность, слагающая такую внутреннюю «действитель­ность», которая, при известных условиях, перевешивает психологическое значение «внешней» действительности. В таком случае индивид ориентируется не на приспособление к действи­тельности, а на приспособление к внутреннему требованию. Внут­ренний образ есть сложная величина, слагающаяся из самых разно­родных материалов самого разнообразного происхождения. Однако это не конгломерат, но внутренне целостный продукт, име­ющий свой собственный, самостоятельный смысл. Образ есть кон­центрированное выражение общего психического состояния, а не только и не преимущественно — бессознательных содержаний как таковых. Правда, он есть выражение бессознательных содержаний, однако не всех содержаний вообще, а только сопоставленных в данный момент. Это сопоставление (констеллирование) возникает, с одной стороны, в результате самодеятельности бессознательного, с другой стороны, в зависимости от состояния сознания в данный момент, причем это состояние сознания всегда пробуждает и активность относящихся сюда сублиминальных материалов и пре­секает те, которые сюда не относятся. Согласно этому, образ явля­ется выражением как бессознательной, так и сознательной психи­ческой ситуации данного момента. Поэтому толкование его смыс­ла не может исходить ни от одного сознания только, ни от одного бессознательного, но лишь от взаимоотношения того и другого.

Когда образу присущ архаический характер, я называю его изначальным или исконным. Об архаическом характере я говорю тогда, когда образ обнаруживает заметное совпадение с извест­ными мифологическими мотивами. Тогда образ является, с одной стороны, преимущественным выражением коллективно-бессозна­тельных материалов (см. коллективное}, с другой стороны — показателем того, что состояние сознания данного момента под­вержено не столько личному, сколько коллективному влиянию. Личный образ не имеет ни архаического характера, ни коллектив­ного значения, но выражает лично-бессознательные содержания и лично-обусловлснное состояние сознания. Изначальный образ (исконный), названный мной в другом месте архетипом, всегда коллективен, т. е. он одинаково присущ, по крайней мере, целым народам или эпохам. Вероятно, главнейшие мифологические моти­вы общи всем расам и всем временам; так, мне удалось вскрыть целый ряд мотивов греческой мифологии в сновидениях и фанта­зиях душевнобольных чистокровных негров.

Изначальный образ есть осадок в памяти — энграмма (Semon) — образовавшийся путем уплотнения бесчисленных сход­ных между собой процессов. Это есть, прежде всего и с самого начала, осадок, и тем самым это есть типическая основная форма известного, всегда возвращающегося душевного переживания. Поэтому в качестве мифологического мотива изначальный образ всегда является действенным и всегда снова возникающим выра­жением, которое или пробуждает данное душевное переживание, или же соответствующим образом формулирует его. Возможно, что изначальный образ есть психическое выражение для опреде­ленного физиологически-анатомического предрасположения. Если встать на ту точку зрения, что определенная анатомическая струк­тура возникла под воздействием условий окружающей среды на живое вещество, то изначальный (исконный) образ в его устойчи­вом и общераспространенном проявлении будет соответствовать столь же всеобщему и устойчивому внешнему воздействию, кото­рое именно поэтому должно иметь характер естественного закона.

Таким образом, можно было бы установить отношение мифа к природе (например, отношение солнечных мифов к ежедневному восходу и заходу солнца или к столь же бросающейся в глаза сме­не времен года). Но в таком случае остался бы открытым вопрос, почему же тогда солнце и его кажущиеся изменения не являются прямо и неприкрыто содержанием мифа? Однако тот факт, что солнце или луна, или метеорологические процессы облекаются по крайней мере в аллегорическую форму, указывает нам на самосто­ятельное участие психики в этой работе, причем в данном случае психика уже отнюдь не может считаться лишь продуктом или отражением условий окружающей среды. Иначе откуда же она вообще взяла бы свою способность самостоятельной точки зрения вне всяких чувственных восприятий? Откуда взялась бы вообще ее способность давать нечто большее или иное, чем подтверждение чувственных показаний? Поэтому мы неизбежно должны при­знать, что данная мозговая структура обязана тому, что она есть, не только воздействию условий окружающей среды, но настолько же и своеобразным и самостоятельным свойствам живого веще­ства, т. е. закону, данному вместе с жизнью. Поэтому данные свой­ства организма являются, с одной стороны, продуктом внешних условий, а с другой — продуктом назначений, внутренне прису­щих живому. Согласно этому и изначальный образ, с одной стороны, должен быть несомненно отнесен к известным, чувственно воспринимаемым, всегда возобновляющимся и потому всегда дей­ственным процессам природы, а с другой стороны, столь же несом­ненно он должен быть отнесен к известным внутренним предрас­положениям духовной жизни и жизни вообще. Свету организм противопоставляет новое образование, глаз, а процессам природы дух противопоставляет символический образ, воспринимающий процесс природы точно так же, как глаз воспринимает свет. И подобно тому, как глаз есть свидетельство о своеобразной и само­стоятельной творческой деятельности живого вещества, так и изна­чальный образ является выражением собственной и безусловной творческой силы духа.

Итак, изначальный образ есть объединяющее выражение жи­вого процесса. Он вносит упорядочивающий и связующий смысл в чувственные и внутренние духовные восприятия, являющиеся вначале вне порядка и связи, и этим освобождает психическую энергию от прикрепленности ее к голым и непонятным восприяти­ям. Но в то же время он прикрепляет энергии, освобожденные через восприятие раздражений, к определенному смыслу, который и направляет деяния на путь, соответствующий данному смыслу. Наконец, изначальный образ высвобождает никуда неприложимую, скопившуюся энергию, указывая духу на природу и претво­ряя простое естественное влечение в духовные формы. Изначаль­ный образ есть ступень, предшествующая идее, это почва ее зарож­дения. Из нее разум развивает через выделение конкретности, необходимо присущее изначальному образу, некое понятие, имен­но идею, причем это понятие отличается от всех других понятий тем, что оно не дастся в опыте, но открывается как нечто, лежащее даже в основе всякою опыта. Такое свое свойство идея получает от изначального образа, который, являясь выражением специфи­ческой структуры мозга, придает и всякому опыту определенную форму» (ПТ, пар. 761—768).

С каузальной, теоретической или научной точек зрения образ выступает как предположительно объективная данность, по своей же природе он до крайности субъективен. Поскольку образ является вместилищем (контейнером) противополож­ностей, в отличие от символа, посредника противополож­ностей, то он содержит не одну из сторон, но непременно обе. Скажем, образ анимы, являющийся одновременно и внутренним, и внешним опытом.

ОБРАЗ БОГА. см. Бого-Образ.

ОБХОЖДЕНИЕ (Circumambulation; Zirkumambulation), циркумамбуляция — термин, используемый для описания того или иного образа путем рассмотрения его с различных точек зрения. Обхождение отличается от свободной ассоциации тем, что оно не линейное, а круговое. Там, где свободная ассоциация уводит в сто­рону от первоначального образа, обхождение остается тесно с ним связанным.

Психологически обхождение представляется как сосредоточе­ние на этом центральном образе, воспринимаемом в качестве цент­ра круга. В качестве примера обхождения, свидетельствующего о бессознательных процессах, можно рассматривать сновидение.

ОБЩЕСТВО (Society; Gesellschaft). В отличие от коллек­тивного, которое Юнг рассматривал в качестве хранилища психи­ческого потенциала человека, понятие «общество» предполагает наличие: цивилизующего влияния, результата взаимодействия между отдельными личностями и человечеством как целым, и раз­вития, оказывающегося возможным путем осознания. Юнг утвер­ждает, что коллективная психика пребывает в тех же соотноше­ниях с психикой индивидуальной, в каких общество соотносится с личностью.

ОБЪЕКТИВАЦИЯ (Objectivation; Objektivation) — процесс отделения эго как от личности другого человека, так и от содержа­ний бессознательного.

«Ее целью [объективации] является отделение сознания от объекта настолько, чтобы индивид больше не помещал гарантию своего счастья, а иногда и жизни в неких внешних посредников, будь то люди, идеи, обстоятельства. Чтобы он пришел к осозна­нию, что все зависит от того, владеет ли он сокровищем или не владеет. Если он чувствует, что сокровище в его руках, тогда центр тяжести находится в самом индивиде, а не в объекте, от которого он зависит» (АП, с. 120).

Юнг указывает, что традиционно это «сокровище» проектиро­валось на священные фигуры, но что сейчас многие индивиды боль­ше не находят удовлетворения в подобных историко-религиозных символах. Таким требуется индивидуальный способ «обретения формы» для личностных комплексов и архетипических образов.

«Так как, в конечном итоге, они призваны найти эту форму, то и жизнь их течет весьма специфическим образом, иначе индивид оказывается оторванным от самой основы психического бытия и неизбежно становится невротиком, дезориентируется и конфликту­ет с самим собой. Но если он способен объективировать безлично­стные образы и соотноситься с ними, тогда он соприкасается с той жизненно важной психологической функцией, которая с момента пробуждения человеческого сознания находилась под попечением религии» (там же, с. 121).

ОБЪЕКТИВНАЯ ПСИХИКА (Objective Psyche; Objektiv Psyche) — понятие, употребляемое:

1) для обозначения объективного существования психики как источника знания, понимания и воображения;

2) чтобы показать, что определенные психические содер­жания имеют преимущественно объективную, нежели личную или субъективную, природу. В этом отношении приравнивается к коллективному бессознательному.

«Дело в том, что мы должны различать личное бессознатель­ное и не или сверхличное бессознательное. Последнее мы обознача­ем также как коллективное бессознательное именно потому, что оно отделено от личного и является абсолютно всеобщим, и пото­му, что его содержания могут быть найдены повсюду, чего как раз нельзя сказать о личностных содержаниях» (ПБ, с. 105).

«Архетип <...> есть динамический образ, часть объективной психики, которую понимают правильно лишь тогда, когда пережи­вают ее в качестве равного партнера» (там же, с. 160).

Хотя объективная психика означает одну и ту же психичес­кую предпосылку для всех людей, она все же должна индивидуироваться, потому что у нее нет другого выбора, кроме выражения себя через отдельного индивида (КДД, с. 200).

ОБЪЕКТИВНЫЙ УРОВЕНЬ (Objective level; objectiv stand Niveau) — способ понимания значения образов в сновидениях и фантазиях путем соотнесения их с реальными людьми или ситуа­циями во внешнем мире.

«<...> противополагается субъективному уровню, при котором лица или обстоятельства, появляющиеся в сновидении, относятся исключительно к субъективным величинам. Понимание сновиде­ния у Фрейда движется почти исключительно на объективном уровне, поскольку желания в снах истолковываются как относящиеся к реальным объектам или к сексуальным процессам, принадле­жащим к физиологической, следовательно, вне-психологической сфере» (ПТ, пар. 773).

Хотя Юнг и был в числе первых, кто прибег к истолкованию снов на субъективном уровне, на котором символическое значение является первостепенным, он также признавал и ценность объек­тивного подхода.

«Прояснение как истолкование на субъективном уровне может оказаться совершенно бесполезным делом, когда жизненно важным моментом во взаимоотношении является содержимое и причина самого конфликта [на задней стороне сна]. Здесь персо­наж сновидения должен быть привязан к реальному объекту. В ка­честве критерия всегда может выступать сознательный материал» (CW8, par. 515).

ОБЪЕКТ-ОТНОШЕНИЯ (Object relations; Objektbezie-hungen, Objektbezichungstheorie) — разработанная в психоанализе теория понимания психической деятельности на основе отноше­ния человека к «объектам» (как к неким сущностям, которые привлекают внимание и/или удовлетворяют потребность), а не к «вещам».

Сам Юнг этим термином не пользовался, но его последовате­ли считают, что его подход имплицитно включает в себя ряд поло­жений теории объект-отношений.

ОДЕРЖИМОСТЬ (Posession; Besessenheit) — понятие, ис­пользуемое для описания идентификации сознания с бессознатель­ным содержанием или комплексом; наиболее распространенные формы одержимости — одержимость тенью, комплексами проти­воположного пола, анимой и анимусом.

«Человек, который одержим тенью, всегда пребывает в собст­венном свете и попадает в собственные ловушки. Везде, где это только возможно, он предпочитает производить неблагоприятное впечатление на других. Удача не сопутствует ему, поскольку он живет ниже своих возможностей, и лучшее из того, что он дости­гает, ему не подходит. В отсутствие социальной лестницы, по которой он мог бы подняться, такой человек изобретает ее для себя сам и верит в полезность проделанного. Одержимость анимой или анимусом являет иную картину. Прежде всего, подобная трансформация личности дает преимущество чертам, характерным для про­тивоположного пола; в мужчине это женские качества, а в женщи­не — мужские. В состоянии одержимости обе фигуры теряют свой шарм и свои ценности; они сохраняют их только тогда, когда обра­щены не к внешнему миру, а вовнутрь, находясь в интровертном состоянии, когда они служат мостами в бессознательное. Обращен­ная к миру анима оказывается непостоянной, капризной, мрачной, бесконтрольной и чисто эмоциональной; иногда она наделена демонической интуицией, а в остальном беспощадна, хитра, невер­на, злобна, двулика и скрытна. Анимус в подобном положении упрям, цепляется за принципы и формальный закон, догматичен, стремится к преобразованию мира, теоретизированию, спорам и господству. Оба схожи своим дурным вкусом: анима окружает себя низкими людьми, а анимус идет на поводу у второсортного мышления» (CW 9i, pars. 222f).

ОРИЕНТИРОВАНИЕ (Orientation; Orientierung) — понятие, используемое для обозначения общего принципа управления лич­ностной установкой или точкой зрения.

Психологическое ориентирование определяет, как человек ви­дит, понимает и интерпретирует реальность. В юнговской типоло­гической модели мыслительная установка ориентирована законами логики; установка на ощущение ориентирована непосредственным восприятием конкретных фактов; интуиция ориентирует себя буду­щими возможностями, а чувство управляется ценностями субъек­тивного порядка. Каждая из вышеназванных установок может дей­ствовать экстравертным или интровертным образом.

«Для полной ориентации все четыре функции — мышление, чувство, ощущение, интуиция — должны сотрудничать на равных; мышление облегчает познание и суждение, чувство говорит нам, в какой степени и как та или иная вещь является для нас важной или не является таковой, ощущение должно передавать нам с по­мощью зрения, слуха, вкуса и т. д. сведения о конкретной реально­сти, а интуиция позволяет нам угадывать скрытые возможности в подоплеке происходящего, поскольку эти возможности также принадлежат целостной картине данной ситуации» (ПТ, пар. 900).

ОСВОБОЖДЕНИЕ от напряжения. См. абреакция.

ОСЬ «ЭГО-САМОСТЬ» (Ego-Self axis; Ich-Selbst — Achse) — результат реализуемой способности эго переживать свою связь с Самостью. Эго в этом случае получает более укорененное ощущение своей связи с самой сердцевиной психического. Разви­тое эго может наивно полагать себя единственным центром психи­ческого, но если такое же переживание происходит у слабого или неразвитого эго, то последнее может быть ассимилировано Само­стью, что проявляется в виде психической инфляции и утраты ясной точки зрения в сознании или — в наихудшем случае — временного психоза. Часто переживание «быть Богом» при приеме психоделических препаратов, таких как ЛСД и псилоцибин, есть переживание наркотизированным эго своей архетипической сердцевины в Самости, но без достаточной укорененности в реальности, позволяющей установить устойчивую ось эго — Самость.

Юнг считал, что и эго, и Самость нуждаются друг в друге: без аналитической силы эго и его способности облегчать независимое существование, отделенное от инфантильной и других зависимо­стей, Самость лишается присутствия в повседневном мире. С по­мощью эго ценностные тенденции Самости, благоприятствующие жизни на большей глубине и с более высоким уровнем интеграции, становятся доступными человеку.

Словосочетание «ось эго-самость» было введено современ­ным аналитическим психологом Э. Эдингером в 1972 году.

ОТРЕАГИРОВАНИЕ (Acting out; Agieren) — психоаналити­ческий термин, суть которого заключается в замене мысли дейст­вием в ситуации, когда: 1) отреагируемый импульс никогда не получал словесного выражения; 2) и/или импульс слишком силен, чтобы получить словесную разрядку; 3) и/или у пациента отсутст­вует способность к торможению.

Поскольку психоанализ представляет собой «лечение разгово­ром», проводимое в состоянии рефлексии, отреагирование являет­ся феноменом антитерапевтическим. Оно характерно для психопа­тии и поведенческих расстройств (см. КСАП, с. 118—119).

Юнговское понятие инфляции в некоторой степени анало­гично термину «отреагирование» в классическом психо­анализе в том случае, когда «субъект», находящийся во власти бессознательных желаний и фантазий, вновь переживает их в настоящем с ощущением непосредственности, усиливающейся его отказом признать их подлинный источник, и рецидивным характером подобного переживания.

Здесь, как и в случаях идентификации с архетипом, мы на­блюдаем принудительный, преследующий и рецидивный характер действия, которое не фиксируется и не поддается контролю эго. Утрата в данном случае власти эго проистекает из отказа или неспособности признать наличие мотивирующей силы. Тем самым субъект избегает сознательного понимания. При этом игнорируется и символическая природа вторгающихся психических содержаний (см. КСАП, с. 103).

ОТЦОВСКИЙ КОМПЛЕКС (Father complex; Vater Komp-lex) — группа чувственно-тонированных идей, связанных с пере­живанием и образом отца.

«У мужчин положительный отцовский комплекс очень часто создает определенную доверительность в отношении к авторитету и отчетливо выраженную готовность признать любые духовные догмы и ценности; у женщин же он вызывает наиживейшее духов­ное вдохновение и интерес. В сновидениях отцовский комплекс всегда воплощен в фигуре отца, от которого исходят запреты, муд­рые советы и убедительные осуждения» (CW 9i, par. 396).

В самом общем виде отцовский комплекс у мужчины прояв­ляется в персоне через идентификацию, а также в виде аспектов его тени. У женщины он воплощен в природе анимуса, окрашен­ного проекцией ее отцовской анимы.

Отец оказывает свое влияние на разум или дух своей доче­ри — на ее Логос. Он осуществляет это путем ее интеллектуально­го роста и развития, зачастую до патологического уровня, который в своих последних работах я описал как «одержимость анимусом» (CW 5, par. 272; СТ, пар. 272).

ОЩУЩЕНИЕ (Sensation; Empfmdung) — психологическая функция, постигающая непосредственную реальность с помощью органов чувств.

«Под ощущением я понимаю то, что французские психологи называют «la fonction du reel» (функция реальности), которая со­ставляет совокупность моей осведомленности о внешних фактах, полученных мной через функцию моих органов чувств. Ощущение говорит мне, что нечто есть', оно не говорит мне, что это, но лишь свидетельствует, что это нечто присутствует» (АП, с. 18).

«Ощущение следует строго отличать от чувства, потому что чувство есть совсем другой процесс, который может, например, присоединиться к ощущению в качестве «чувственной окраски», «чувственного тона». Ощущение относится не только к внешнему физическому раздражению, но и к внутреннему, т. е. к изменениям во внутренних органических процессах» (ПТ, пар. 775).

«Поэтому ощущение есть прежде всего чувственное воспри­ятие, т. е. восприятие, совершающееся посредством чувственных органов и «телесного чувства» (ощущения кинестетические, вазо­моторные и т. д.). Ощущение является, с одной стороны, элемен­том представления, потому что оно передает представлению пер­цептивный образ внешнего объекта, с другой стороны — элемен­том чувства, потому что оно через перцепцию телесного изме­нения придает чувству характер аффекта. Передавая сознанию телесные изменения, ощущение является представителем и физио­логических влечений. Однако оно не тождественно с ними, потому что оно является чисто перцептивной функцией» (там же, пар. 776).

«Следует понимать различие между чувственным (сенсуозным) или конкретным ощущением и ощущением абстрактным <...> Дело в том, что конкретное ощущение никогда не появляется в «чистом» виде, а всегда бывает смешано с представлениями, чув­ствами и мыслями. Напротив, абстрактное ощущение представляет собой дифференцированный вид восприятия, который можно было бы назвать «эстетическим» постольку, поскольку он, следуя сво­ему собственному принципу, обособляется как от всякой примеси различий, присущих воспринятому объекту, так и от всякой субъ­ективной примеси чувства и мысли, поскольку он тем самым воз­вышается до степени чистоты, никогда не доступной конкретному ощущению. Например, конкретное ощущение цветка передает не только восприятие самого цветка, но и его стебля, листьев, места, где он растет и т.д. Кроме того, оно тотчас же смешивается с чув­ствами удовольствия или неудовольствия, вызванными видом цветка, или с вызванными в то же время обонятельными воспри­ятиями, или же с мыслями, например, о его ботанической класси­фикации. Напротив, абстрактное ощущение тотчас же выделяет какой-нибудь бросающийся в глаза чувственный признак цветка, например его ярко-красный цвет, и делает его единственным или главным содержанием сознания, в обособлении от всех вышеука­занных примесей» (там же, пар. 777).

«Ощущение, поскольку оно является элементарным феноме­ном, есть нечто безусловно данное, не подчиненное рациональным законам, в противоположность мышлению или чувству. Поэтому я называю его функцией иррациональное, хотя рассудку и удается вводить большое число ощущений в рациональные связи. Нормальные ощущения пропорциональны, т. е. при оценке они соот­ветствуют — в той или иной степени — интенсивности физичес­ких раздражений. Патологические же ощущения — не пропорцио­нальны, т. е. они или ненормально снижены, или ненормально завышены; в первом случае они задержаны, во втором — преуве­личены. Задерживание возникает от преобладания другой функции над ощущением — преувеличение же от ненормального слияния с другой функцией, например от слитности ощущения с еще не­дифференцированной функцией чувства или мысли (ПТ, пар. 779).