ЧЕЛОВЕК. ЭЗОТЕРИЗМ – АТРИБУТ  ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО СУЩЕСТВОВАНИЯ. Л.Б.Шульц ( КГСХА ) - Отражения. Труды по гуманологическим проблемам - А. Авербух - Синергетика

Человек многого не знает и никогда не узнает. Для каждого из нас свое собственное "Я" останется в той или иной степени тайной. Франсуа Вийон говорил : "Я знаю все, но только не себя". Однако эзотеризм не есть проблема познания, не есть проблема тайны вообще. Эзотеризм – это проблема знания, но с точки зрения широты его распространения. Эту проблему можно представить так: "То, что знаю я, должен ли знать ты? " Эзотеризм изначально предполагает проблему "Я" и "ТЫ" и тем самым выступает как феномен социальный, как особого рода социальное отношение, корень которого не просто знание, а достояние знания: кому оно должно принадлежать – одному, двум, трем, тысячам, миллионам, всем?

Явление эзотеризма есть следствие того, что в любого рода отношениях людей существовала, существует и всегда будет существовать тайна. Она неустранима именно в силу ее социальной необходимости, и вопрос лишь в степени этой тайны, а не в ее принципиальной устранимости. Курс на разоблачение всех тайн принципиально несостоятелен.

Основания социальной значимости тайны самые разнообразные. Психологические дают себя знать уже на бытовом уровне. Например, тайна в общении полов должна в определенной степени оставаться. Понятие "таинство брака" можно принять без обращения к религии. Традиционное отсутствие в цивилизованном обществе системы полового просвещения и связанное с этим стихийное узнавание подрастающим поколением правды о рождении детей, физической близости и пр. создают флер таинственности, который дает эффект возвышения над обыденностью и будничностью. Cнятие этого флера, обусловливаемое полным раскрытием тайны взаимоотношения полов, что имеет место в системе воспитания у первобытных народов, имеет противоречивое значение. С одной стороны, пресекается нездоровый интерес к половой жизни, превращающий ее в предмет культа; с другой стороны, отношение полов становится будничным, обыденным, ординарным – его осуществить так же просто, как выпить стакан воды. Между тем определенная таинственность в той степени, в какой она не порождает культа половой жизни, но вместе с тем представляет ее как нечто выходящее за рамки прозаичной повседневности, создает тот самый эффект "неотмирности", который Н.А.Бердяеев и С.Н.Булгаков справедливо считали сутью духовности. В психологическом плане перед нами известный эффект "запретного плода": ведь запретное становится малодоступным или вообще недоступным и, таким образом, превращается в тайну.

Несомненной тайной для окружающих должна оставаться интимная близость в любви, поскольку интимность эта настолько индивидуальна, что разглашение тайны может выставить в дурном свете то, что оправдано и вполне естественно для двоих, что неотделимо от полноты любви, являющейся важным достоянием человеческой духовности, которое характерно превращением идеального в материальное, ибо развитие чувства любви неизбежно порождает стремление к физическому обладанию (так называемая платоническая любовь есть или начальный этап развития чувства, или плод вынужденного воздержания).

Тайна зависит и от возрастного неравенства, ее соблюдение в данном случае диктуется задачами воспитания. Ребенок не должен быть посвящен в негативные стороны характера взрослых, и прежде всего своих родителей. Взрослые, и особенно родители, должны выступать для него идеалом правильности. Без утаивания до определенного возраста сложности характера окружающих взрослых не выработается нормальный человек (границу между этапами "непосвященности" и "посвященности" размыты, раскрытие противоречивости взрослой натуры, в том числе родительской, происходит постепенно). Если разоблачение тайны совершается преждевременно, это, как правило, болезненно отражается на психике формирующегося индивида.

Социальная роль знания, выраженная в известной фразе "как слово наше отзовется", тоже создает необходимость определенного сокрытия некоторого круга знаний, ибо их вседоступность содержит опасность для окружающих и общества в целом. Не каждый "выдержит" эти знания, так как не каждый обладает соответствующей силой интеллекта и характера, а также достаточным кругозором: люди в этом отношении не равны. Таково всем известное сокрытие определенных сведений из опасения посеять панику. Тут встает очень болезненная проблема "правды", "правдивости". Нужно ли всегда и везде говорить правду? Однако при ближайшем рассмотрении оказывается, что в подобных случаях сокрытие правды и есть правда, но понимаемая не формально, а содержательно. Пожалуй, впервые такое различие проводит Владимир Соловьев в своей монографии "Оправдание добра" на примере феномена, который принято называть "святой ложью"1. Рассматривается ситуация, где возникает нравственная антиномия – если человек говорит правду преступнику, преследующему свою жертву (т.е. на вопрос, где находится преследуемый, отвечает так, как оно есть, указывая действительное место), он совершает безнравственный поступок, ибо помогает убийце; если же он называет другое место, то он опять-таки ведет себя безнравственно, ибо, хотя и предотвращает убийство, все же говорит неправду. Разрешением антимонии становится не признание прав "святой лжи" т.е. права говорить в некоторых случаях ложь, а более глубокое понимание самого феномена правды. Владимир Соловьев предлагает отличать нравственную правду, соответствующую сути нравственного поведения (соблюдение норм человеческого общежития, в том числе заповеди "Не убивай") и формальную правду, констатирующую фактические события. Фактическая ложь оказывается содержательной правдой. Сокрытие истины оборачивается нравственной истиной.

В этом свете высокоправдивыми выглядят и Зоя Космодемьянская, и Юрий Смирнов, и все другие герои-мученики в истории человечества, которые, несмотря на пытки и истязания, не выдали тайны. То, что они говорили на допросах, было ложью лишь с формальной точки зрения и высокой истиной с содержательной, нравственной, ибо в высшей степени соответствовало нравственной реальности (в данном случае, очевидно, приобретает особое значение соответствие таким ценностям, как долг перед отечеством и своими соратниками, осознание своей ответственности за порученное дело, за жизни тысяч и тысяч людей, за судьбу страны).

Но с этих позиций можно заново ответить на вопрос: Является ли разоблачительная правда М.С.Горбачева, А.Н.Яковлева и пр. действительно вещанием правды или напрашиваются другие оценки? Даже если допустить что на стороне этих людей фактическая правда, можно с полным основанием, применяя логику Владимира Соловьева, сказать, что  с содержательной точки зрения, куда входит  учет политический и нравственный, на стороне этих людей явная ложь, политическая и нравственная. Миллионы людей потеряли веру не только в социализм, но и вообще в какие-либо общественные идеалы. Информация, не соразмеренная с политическими и нравственными реалиями, не принявшая во внимание, " как слово наше отзовется" в умах широких масс, губит общество. А если еще добавить, что тут нет фактической правды, а просто на волне объективного и всестороннего рассмотрения истории сформировалась другая волна, ее захлестнувшая, волна фальсификации истории, то политическая и нравственная ложь вышепоименованных лиц есть ложь вдвойне.

Наконец, собственная  ценность и социальный авторитет знания не могут не нуждаться в определенном "посвященничестве". Прежде всего это относится к теоретическому знанию. Усвоение всякой теории требует специальных занятий, и чем сложнее и глубже теория, тем больше необходимость в таких занятиях. Это создает меньшую или большую эзотеричность любой теории, но особенно фундаментальной. Фундаментальное знание  не  может стать экзотеричным, т.е. достоянием широких масс. Это блестяще подтвердил негативный опыт  массового  изучения  марксизма  в  годы Советской власти, особенно в  70-80 ые  годы 2. Сложная марксистская теория не рассчитана на широкие массы. Известные слова Маркса, что "теория становится материальной силой, как только она овладевает массами"3, не следует понимать буквально. Это ясно себе представлял Ленин, истолковавший их как доступность теории только авангарду рабочего класса – партии. Но если и партия становиться массовой (20 миллионов – это не шутка), то по отношению к такому авангарду она тоже эзотерична. Массовое изучение марксизма - ленинизма, о котором с величайшим удовлетворением заявил на XXV съезде КПСС покойный Л.И.Брежнев, не могло не оказаться липой. Оно лишь скомпрометировало марксистскую теорию мнимой общедоступностью, уравняв ее с политграмотой, оно лишь отравило сознание масс верхоглядством, оно лишь оттолкнуло их от марксизма и социализма, ибо дилетантская мысль, неспособная объяснить современные процессы в силу своего собственного ничтожества, старалась приписать эту неспособность марксизму, которым, как ей казалось, она овладела.

Фундаментальная теория во всей своей полноте и глубине предназначена только для тех, кто ею занимается на уровне профессионала (имеются в виду занятия по существу, что может проходить вне стен вузовских аудиторий и не удостоверяться оценками за сданные экзамены и выдачей диплома). Экзотеричны лишь общие выводы из теории, составляющие обычно содержание пропедевтики  (вводный курс в дисциплину, предваряющий ее профессиональное изучение). В данном случае изначальный вопрос: "То, что зная я, должен ли знать ты?" получает  такой  ответ: "Поскольку  ты  не занимаешься вопросами моего знания профессионально, у тебя просто нет оснований знать то, что знаю я. Потому, хоть тебе и не закрыта дорога к моим знаниям, ты не должен знать то, что знаю я, в том смысле, что требовать от тебя это невозможно, не нужно и даже вредно".

В той или иной степени, но, очевидно, эзотеризм – неотъемлемое свойство человеческого существования. Этот феномен был потерян в отечественной философии советского периода, но он достоин стать предметом самого серьезного изучения.