3.11. Шерлок Холмс и ( псевдо ) дедуктивный метод - Социология культуры - Ионин Л.Г. - Философия и социология

 Ситуации профессиональной интерпретации действия возника­ют, в частности, при расследовании преступления и поимке пре­ступника. Рассмотрим следующий пример. В таком-то месте в такое-то время была убита женщина, имеющая такую-то группу крови Гражданина N видели в это время на этом месте, на его одежде обнаружена кровь той же группы. Следовательно, он — преступник.

Это типичное абдуктивное умозаключение. Интуитивно оно убе­дительно. Следователь, которому улики против гражданина N ка­жутся неоспоримыми, будет неустанно работать в соответствую­щем направлении, пока, наконец, не добьется "признания". Это признание требуется ему обязательно, ибо только оно дает воз­можность облечь квазилогическую абдуктивную гипотезу в "наряд" стройных и логически необходимых дедуктивных заклю­чений.

    Разумеется, ответственному следователю, подлинному профес­сионалу, будет недостаточно одного признания. Он сформулирует дедуктивные следствия из своей гипотезы, попытается опроверг­нуть их экспериментально. Но, если подозреваемый, - действи­тельно убийца, вся дополнительная работа не прибавит абсолютно ничего к содержанию первоначальной гипотезы По мысли Пирса, для того чтобы понять что то, нужна абдукция. Добавим, для того чтобы это что то стало понимаемым и убедительным, нужно  признание, позволяющее придать изложению дедуктивную форму. На этом и основывается печально знаменитый афоризм: "Признание - царица доказательств". Связанная с этим выводом  правовая идеология имеет, как видим, определенные основания в структуре экспертной деятельности.

    Фактически каждое расследование предполагает момент озаре­ния, выдвижения абдуктивной гипотезы. В этом смысле любой самый мудрый и знаменитый сыщик в ходе следствия мыслит так а же, как героиня "Пигмалиона" Б Шоу: "Кто шляпку спер, тот и тетку пришил", и пользуется дедукцией только для проверки гипотез. Полностью дедуктивный характер носит лишь рассказ о том, что и как происходило "на самом деле". Это показано и в детективных романах, где сыщик обязательно рассказывает аудитории о ходе расследования, когда дело завершено. Сообразительному Шерлоку Холмсу для этой цели служил доктор Ватсон, которому Холмс в дедуктивной форме излагал "настоящий" ход со­бытий. Знаменитый Ниро Вульф, о котором много (и с удовольст­вием) можно прочитать у Рекса Стаута, собирал для этого всю за­интересованную публику. Практически в любом детективе рассле­дование обязательно завершается рассказом о том, как и что слу­чилось Без этой заключительной части читатель многого не сможет понять, но она скрывает абдуктивные гипотезы, благодаря ко­торым в действительности было раскрыто преступление.

 Конечно, в рамках нашей темы важна не структура детективного романа, а тот факт, что логика повседневного понимания и логика профессиональной экспертной интерпретации в сущности своей тождественны на начальной стадии разрешения проблемной си­туации, когда решается важнейшая задача - первоначальная ти­пизация фактов, событий, лиц, причастных к ситуации. Эксперт-профессионал и первый встречный во многом одинаково судят о мире.

Но существуют и различия, причем очень важные. Когда перво­начальная типизация проведена и природа ситуации выяснена, участник повседневного общения следует стандартной схеме, жанру (в терминологии Бахтина) до тех пор, пока не возникнет что-то новое, неожиданное, не укладывающееся в рамки привыч­ного и нормального.

Эксперт-профессионал строит свою деятельность по-другому. Для него расследование (в методическом смысле) начинается только после того, как сформулирована абдуктивная гипотеза. Приняв (условно) созданную в результате абдукции картину явления, он производит на ее основе дедуктивные следствия, которые испытывает эмпирически, делает индуктивные обобщения имеющегося материала. В этом ему помогает и логика в строгом смысле слова, и "логика" самой сферы де­ятельности, в которой он выступает как эксперт. Например, в сфере права эта логика воплощена в законодательстве, в правилах проведения следствия, в учебниках криминалистики и т п.                   |

Однако все это не меняет существа дела. в ключевые, кардинально важные моменты своей деятельности эксперт-профессионал полагается либо на суждение некомпетентных лиц, либо на свои выводы, основанные на некритическом повседневном знании. Это - не личный недостаток того или иного эксперта, а универсальная черта его профессиональной деятельности, где она соприкасается с миром повседневности. Можно сказать, что наше доверие к экспертам часто преувеличено. Оно - следствие ауры, окружающей профессионала в глазах дилетантов, и порождается ритуальными чертами специализированной экспертной работы.       

Эксперт может располагать лишь собственным богатым жизненным опытом. Но, как правило, экспертиза — это исследование, д. связанное с применением специальных научных знаний. Поэтому в вопрос о соотношении повседневного понимания и экспертизы естественным образом перерастает в вопрос о соотношении повседневного понимания и науки.

 Изучение "врожденной" связи социальных наук с повседневным пониманием должно играть особую роль. Их нынешний отрыв от со­циальной практики можно рассматривать, с одной стороны, как про­дукт идеологии прежних времен, когда "передовая теория" занимала позиции непогрешимого учительства по отношению к повседневнос­ти, не заслуживающей серьезного внимания ученых, а с другой - как результат недостаточной рефлексии ученых по отношению к основаниям собственной научной деятельности, корни которой - в повседневности. Исследование этих оснований, в частности изуче­ние связи науки — ее методов, понятий и теорий, с повседневным пониманием и с обыденными представлениями об обществе — по­истине благодарная задача, решение которой помогло бы многое понять не только в природе сегодняшнего состояния наук об обще­стве и культуре, но и относительно перспектив их развития.