Когда конкуренция — плохо

Война — неотъемлемая часть конкуренции, такой же 
борьбы человеческих интересов и поступков.
Карл фон Клаузевиц

Для того чтобы нам с вами определиться хорошо это или плохо — конкуренция, давайте договоримся о том, какую конкуренцию будем рассматривать, либо с какой точки зрения. 
Мы с вами не будем подробно останавливаться на значении слова «конкуренция» принятым в биологии — взаимоотношения активного соревнования между особями одного или разных видов за средства существования и условия размножения. По И. И. Шмальгаузену — одна из форм борьбы за существование. Другая форма — пассивное соревнование, т. е. борьба с неблагоприятным действием неживых факторов среды и с общими врагами.
Конкуренция (экономическое значение) — антагонистическая борьба между частными товаропроизводителями за более выгодные условия производства, сбыта товаров и за получение наивысшей прибыли, что с точки зрения покупателя, вроде бы замечательно.

Товаропроизводители в конкурентной борьбе, должны стараться «заслужить благосклонность» потребителя через улучшение качества, снижение цены на продукцию, расширение ассортимента, создание новых технологий и новых товаров/услуг.

Но это одна сторона конкуренции, а её другая сторона — война, где каждый воюет против каждого. А на войне не существует понятий нравственности, духовности, морали как необходимых элементов личности человека или его деятельности. Существует единственный критерий — эффективность. Нет друзей и союзников, все — враги. Некоторые враги — явные, некоторые — тайные или потенциальные. Нравственность и прочие духовные атрибуты рассматриваются как инструменты, которыми ты должен пользоваться в своих целях, но отнюдь не как нормы, которым ты обязан следовать.

Я предлагаю рассмотреть, чем плоха конкуренция, а именно война — неотъемлемая её часть, когда она начинается внутри вас...

Позвольте мне рассказать вам следующую метафору, которая по аналогии легко прояснит вам сложный раздел современной психологии и психотерапии.

Представьте себе большой (очень большой!) завод по производству чего — то (не важно чего). Директор его — как это и положено в рыночной экономике — занимается внешними проблемами: маркетинга, сбыта, финансов и взаимоотношений — с многочисленными партнерами и контрагентами. Это отнимает у него все без исключения рабочее время, и потому собственно управление производством, а также решение всех прочих внутренних проблем он делегировал соответствующим службам и подразделениям, которые действуют независимо и самостоятельно от этого самого директора. До поры до времени все на этом предприятии идет хорошо — директор успешно решает проблемы вне завода, а службы и подразделения самостоятельно справляются с многочисленными внутренними неурядицами. Но в один прекрасный (точнее, печальный) день директор замечает, что его родной завод явно «недомогает». Снизилась ритмичность выпуска продукции, возросли простои оборудования, пошел брак — и т.д. Естественно, что ему приходится отвлекаться от «внешней политики» и обращать свой начальственный взор на «политику внутреннюю». Для начала он ищет службу или подразделение, «виновную» в «заболевании» предприятия — сам или с помощью привлеченных консультантов. После вызывает к себе «на ковер» руководителя или представителей этой самой службы/подразделения и методично (в нашем примере это современный директор, знающий о том, что такое психология менеджмента не понаслышке) начинает выяснять причины сбоя. И с изумлением узнает, что сбой этот — как бы даже запланированный, так как в отсутствие директорского указующего перста или хозяйского ока, служба или подразделение — решила (решило), что надо действовать именно таким — гарантирующим сбои — образом. По недомыслию либо в силу дефицита информации. Или даже по злому — доброму умыслу — дабы обратить внимание высокого начальства на свои проблемы или выразить несогласие с его внешней политикой. 

Раньше удавалось волевым нажимом решать такую проблему, а теперь — нажмешь, как следует, а они в ответ забастовку или голодовку — как говорится, себе дороже обойдется. Приходится идти на переговоры — объяснять, увещевать или уговаривать людей из службы или подразделения, дабы добиться согласия. Решать внутренние проблемы этой, как выяснилось, очень важной части своего предприятия. Или даже капитулировать и в угоду ей менять внешнюю политику. А что поделать: не решишь этой, казалось бы, частной проблемы — и не станет завода (хотя иногда и так), но уж, во всяком случае, не до жиру, а быть бы живу...

А теперь представьте совсем простую вещь. Что директор — это вы сами (точнее, ваше сознательное «Я», ваш ум). Завод — ваше тело. А службы и подразделения завода — отдельные части вашей психики, которые отвечают за определённые формы поведения. Делают они это как бы автоматически — но только для нашего собственного сознания и только тогда, когда часть достигает «зрелости». Вспомните-ка, как когда-то, давным-давно, вы учились писать или (более позднее воспоминание) водить машину. Это требовало от вас колоссального, сознательного внимания. Как же трудно было одновременно выжимать сцепление, отпускать газ, синхронно с этим переключать скорость — и обнаруживать, что за то время, пока отвлекался на все эти действия, машина вполне самостоятельно уехала совсем не туда, куда должна была ехать по изначальному замыслу. Но потом вы научились письму или вождению и теперь делаете либо то, либо другое (либо и то и другое) автоматически. Потому что в вашем бессознательном сформировалась часть, которая взяла на себя бразды правления этим действием. Умная, упрямая и с характером, который, может вовсе не соответствовать вашему (предполагаю, что вы знаете немало почтенных и степенных отцов семейств, которые за рулем бессознательно превращаются в отчаянных лихачей).
Теперь вы понимаете, что внутренняя конкуренция (она же война, она же болезнь), может автоматически поддерживаться какой-то частью, которая либо по тем или иным причинам посчитала ее нужной и «правильной» (или вторично выгодной). Либо таким вот неприятным для вас, но весьма действенным образом решила сообщить вам, что вы что-то делаете не совсем так или даже совсем не так?

Пример результата проведенной работы. Петр Петрович посетил меня по рекомендации своего лечащего врача. Проблема, с которой он пришел, явно не относилась к числу рядовых. Петра Петровича вот уже два года мучило ощущение комка в горле. Комка, который никак не хотел проглатываться. Я попросил Петра Петровича, как можно более подробно описать этот комок — его размеры, форму, цвет, плотность, консистенцию и т.п. И когда это описание было закончено, предложил клиенту мысленно как бы пересадить этот комок на стоящий перед ним (клиентом) стул. Инструкция эта немного смутила Петра Петровича, но он справился. И тогда, убедившись, что клиент действительно «видит» комок на стуле перед собой, я предложил Петру Петровичу сказать этой своей части «привет» и услышать ее ответ — не обязательно в словесной форме.

Комок повёл себя достаточно дружелюбно и Петр Петрович услышал от него ответное «Здравствуйте». Это очень важно получение этого первого ответа на ваш вопрос — это значит, что диалог с частью начался и может быть успешно продолжен. Однако ответ этот может не только «прозвучать», но еще и «привидеться», «ощутиться» и даже «прочитаться».

Далее я попросил клиента последовательно задать комку три вопроса:
«Зачем ты появился?»
«Чего ты хочешь?» и
«Зачем тебе это надо?»

И наступил «момент истины». Запинаясь и поглядывая на пустой стул как на реально присутствующего собеседника, клиент поведал мне то, что сообщила ему его часть. Оказалось, что комок этот не случайно появился два года назад, так как именно тогда из-за крупной профессиональной неудачи Петр Петрович решил поставить крест на своей карьере и полностью посвятить себя семье. Что это его решение, похоже, никак не устроило бессознательное Петра Петровича, потому что на вопрос «Зачем ты появился?» последовал четкий и жесткий ответ: «Заставляю тебя делать дело, а не прятаться от жизни в кругу семьи» (чуть позже клиент вспомнил, что ощущение комка в горле у него появляется всякий раз, когда под предлогом заботы о семье он бросает заниматься каким-нибудь перспективным делом). И что основное желание комка (ответ на вопрос «Чего ты хочешь?») — это чтобы Петр Петрович «наконец-то сделал то, к чему готовился двадцать пять лет» (я так и не узнал, что именно). Самым жестким оказался ответ части на вопрос «Зачем тебе это надо?»: «Чтобы ты не остался в итоге у разбитого корыта. Твои дети давно уже выросли и не нуждаются в тебе. Более того — они тяготятся твоей опекой. А у жены твоей есть ее свое дело — дело, которого нет у тебя. И она начинает, чем дальше, тем больше считать тебя неудачником»...

Дальнейшее было уже, как говорится, делом техники. После того как я помог Петру Петровичу пережить психологический шок от столкновения с Истинной Проблемой его Жизни (которую столь недвусмысленно предъявило ему его же бессознательное), мы приступили к составлению своеобразного психологического договора между «высокими договаривающимися сторонами». Петр Петрович согласился на условия части (бессознательного): продолжить свое профессиональное самоопределение (они довольно подробно оговорили — как именно, не ставя, впрочем, об этом меня в известность). За что часть согласилась прекратить военные действия и «отозвать» комок, но предупредила, что он будет немедленно водворен на место в случае, если Иван Николаевич нарушит «условия договора».

Он позвонил мне, приблизительно через месяц — сообщить, что комок в горле почти прошел. «Почти» — потому что он возвращается всякий раз, когда Иван Николаевич пытается уклониться оттого, чтобы просто делать дело, которому он служит...

Итак, у вас всегда есть выбор воевать или установить мир внутри себя. Для этого есть множество способов. Я предлагаю вам уникальную возможность — напрямую договориться с той частью (или теми частями) вас, которые создали и/или поддерживают вашу внутреннюю войну, конфликт (т.е. болезнь). Если вы не верите в это, что ж — ваше право. А можете поступить так — притворитесь, что вы верите, и просто делайте. Ведь самое худшее, что может произойти — это то, что ничего не произойдет и всё будет как раньше...