И снова о прощении родителей

                С одной из моих клиенток мы работали над ее установкой о ненужности и неважности.  Работали много и долго, и она уже начала отслеживать, это у нее это как любимая мозоль,  на которую очень легко наступить, и вот, она начинает включаться:   «Я не нужна, я не важна». В родительской семье отец с алкогольной зависимостью, мама его спасала больше, чем уделяла внимание дочери. Они давно умерли. Есть одна психодрамматическая методика – представить встречу с ними с закрытыми  глазами, и высказать все, что на душе, но она сама, как большой любитель, как она сама говорит,  пографоманить,  спросила, а можно ли написать им письмо. Ну почему бы и нет?  С ее согласия хочу поделиться:      

         « Я снова захожу в те уголки памяти, которые смутными неясными ощущениями хранятся в моей душе. Большая кровать с матрасом… она холодная, потому что, как мне даже сейчас кажется, рассчитана на двоих-троих людей, хотя разве люди спят по трое? И голос бабушки, немного скрипучий от старости. Я лежу и болею, у меня температура, и ломает все тело, и очень страшно. Страшно, что будет больно, и потом я умру, сгорю от этой нереальной температуры. А тебя нет рядом, хотя ты очень нужна, ты ушла на квартиру к папе. Я, кстати, почему-то совсем не помню вас с папой  в бабушкиной квартире, вот совсем. Мне казалось, вас совсем не было со мной, вы не приходили. Наверное, у вас было что-то, что важнее меня, всегда было что-то другое. Работа или вы  сами друг у друга, или быт,  или кино,  в которое вы ходили даже в выходные, единственные дни, когда вы были со мной, но я тоже почему-то не помню, как вы меня забирали.  Осталось ощущение вечной заброшенности, и ненужности. А потом, когда мы все стали жить вместе,  я помню, что  пару раз в месяц, не меньше точно, ты, папа не доходил с работы домой, мама дергалась, и либо приходило , прости, животное, с  приступами пьяной ласки, плавно переходящей в агрессию, либо никто вообще не приходил,  а на следующий день выяснялось, что ты  попал в вытрезвитель,  пропали деньги , и теперь нам будет очень сложно прожить этот месяц.  Тоскую ли я по нормальному детству, каким оно могло бы быть? Однозначно да, и эта  тоска и боль со мной всю жизнь, и я до сих пор не могу ее преодолеть.  Сейчас я могу на многое посмотреть по-другому, и понять, что возможно, ты, мама меня как раз хотела уберечь от лицезрения отца в неприглядном виде.  И ты чувствовала,  что очень ему нужна, что без тебя он  погибнет, ты  протестовала, не позволяла ему пить. Дойдя до определенной грани уже собственной алкогольной зависимости, я могу сказать, что ты  крепко держала его в руках. Это был подвиг для него, это однозначно, пить до состояния животного только 2 раза в месяц.  При его уровне проблем с алкоголем, он точно хотел это делать каждый день. Первый раз в жизни я проходила длительную психотерапию за несколько лет до развода с мужем  1,5 года, и мне терапевт  объяснила , что все корни психологическим проблем уходят в детство. Она говорила, что я стала жертвой эмоционального насилия в детстве, и поэтому у меня низкая самооценка, я не умею любить себя, я  вступаю в болезненные отношения, как личные, так и деловые, где меня не ценят.  Скажу честно, у меня был длительный период, затянувшийся на несколько лет, отвращения и ненависти к вам. Видимо, этот этап был необходим.  Ненависть придает силы. А силы нужны, чтобы принять свое прошлое, и  научиться  с ним жить.  Очень много говорят и пишут о том, что необходимо простить родителей. Я бы даже не назвала это прощением. Я только знаю, что есть грань, если за которую человек зашел, то вести подобные разговоры уже не корректно, это уже некая патология. Если человек бросает своих детей, или избивает их до больницы, не кормит по нескольку дней, предаваясь алкоголизму, это уже патология, да и я так понимаю, кончается это лишением родительских прав. Но о вас могу сказать, что самый яркий негативный момент для меня был в тот день,  когда я, будучи подростком , долго разговаривала по телефону,  а не занималась уроками. Ты, отец  вырвал у меня из рук телефон и сломал его об пол.  Еще не успев сообразить, что я делаю, я обломком телефона ударила тебя  по лысине, а ты меня по лицу. Мужская рука тяжелая, а девичья кожа нежная. У меня образовался синяк под глазом. Но я понимаю, что если бы я была совсем забитым существом, то едва ли у меня  зародился этот импульс – ударить по лысине.  Я к тому, что не было каких-то  крайне  вопиющих вещей, побоев до больницы, или  оскорблений каждый день.   По ощущениям, не было любви, не было тепла и радости, не было ярких красок в жизни. Зато я очень  хотела повзрослеть, пойти работать, и самой выстроить свою жизнь, и исправить ваши ошибки.   Сейчас я не испытываю ненависти, только тоску, которая, возможно даже становится светлее с годами. Я понимаю все больше, как вам было непросто, и грустно мне не только за себя, за всю нашу семью. Вы стали жить со мной с 6 лет вместе, по сути. Вы не застали этого прекрасного периода, когда ребенок щедро одаривает родителей безусловной любовью. Я, неожиданно для себя, в своем ребенке получила источник безусловной  любви,  и она самая яркая и прекрасная была до 10 лет. У вас этого не было.  Когда мы съехались, я уже была с установками о своей ненужности, и едва ли проявляла свою любовь открыто. Даже смутно сейчас вспоминаю, что меня обвиняли в том, что я неласковая. Да, я не умела это проявлять. Спасибо мужчинам, которых я любила, они очень быстро открыли во мне этот природный дар, во мне этого очень много.

       Все могло бы быть совсем по-другому. Но история не терпит сослагательного наклонения. К сожалению,  это имеет последствия для меня до сих пор, и в том числе в отношениях со своим сыном.  Я не переношу, когда меня не принимают и не ценят, или когда я думаю, что это так. У меня к этому гиперчувствительность. Я наслаждалась отношениями с сыном,  пока у него не начался период сепарации. Я вспоминаю смутно себя. Я тоже вас критиковала, ну может быть, более мягко, или мне так кажется теперь. Но  когда меня перестал  безусловно принимать мой сын, критиковать и недоумевать, почему я так неправильно живу, у меня выросла ледяная стена между мной и ним, и я не могу ее прорубить уже несколько лет. Иногда чуть-чуть она подтаивает, но не более того. И что с этим делать, я пока не знаю.  Но я обещаю, что я найду выход, он точно есть.

           А поняла  я, что ненависти уже нет однажды, когда  заполняла какой-то очередной  психологический  тест,  и был вопрос, о том, какие бы  я хотела бы, чтобы у меня были родители. Я как-то даже возмутилась – как  какие? Конечно же,  мои.  Я очень вас люблю, такие, какие вы есть.  Не хочу говорить о вас в прошедшем времени. Вы всегда живы в моей душе, и я разговариваю с вами. И вы мне часто снитесь. Я бы не называла это прощением. Просто желание обвинять куда-то пропало. Я думаю, что моя тоска будет все светлее с годами, а однажды, может быть, заполняя очередной тест, я пойму, что она вовсе и не тоска уже. Я пока даже не знаю, что может прийти на это место. Но мне любопытно»

          Полагаю, что терапия хотя и очень медленно, но идет в правильном направлении.  Принятие прошлого, родителей и детства идет не только на уровне рационализации, но и эмоций, чувств, души. Кроме того, к сожалению, зачастую, дети из семей с зависимыми от алкоголя, никотина и пр., родителями, несмотря на отвращение к сценам из детства, с пьяным родителем, постоянно воняющим табаком,  сами втягиваются в это.  И сложности общения с партнерами, и  с собственными детьми тоже очень частая история при неблагополучном детстве. Но современные достижения психологической науки, сильное желание изменить этот семейный сценарий, и качественная психотерапия,  с большой вероятностью помогут направить жизнь в более благоприятное русло.  Нельзя навязывать идею о прощении родителей. Тем более, это само по себе не является каким-то ключиком от избавления всех травм, тянущихся из детства. Этот процесс происходит в душе, или не происходит. В нашей психике нет ничего лишнего. И как у моей клиентки, несколько лет ненависти  к родителям, по ее оценке помогли ей выйти на другой уровень самоощущения. Это эмоции, подавляемые в детстве, их нужно было прожить.

      Мы не можем изменить наше прошлое, но мы можем сами сделать все возможное, чтобы быть хорошими родителями для своих детей, чтобы у них было яркое и теплое детство, чтобы они не тратили годы, пытаясь  справится со своей болью, и создали прекрасную и счастливую семью и подарили нам внуков.