Жизнь с чистого листа: картины превращения

Нередко люди говорят о том, что хотели бы начать жизнь с чистого листа. Но человеческая душа – не лист бумаги, с которого можно стереть все старое и нарисовать новое. На «листе» остается то, что нарисовано и написано ранее – неудачи и успехи, очарование и разочарование, обиды и прощение, душевные раны и сюрпризы судьбы, старательно продуманные стратегии и непредсказуемые случайности, меняющие жизнь. Произошедшие изменения не только добавляют к старому нечто новое, но влияют на это старое, особым образом преобразуя его.

Каждый, кто встал на тропу изменений, обречен что-то потерять. Люди горячо жаждут изменений и одновременно боятся их. Одни в испуге отворачиваются от Зова Высшего, возвращаясь к прежним способам жизни и мысли, другие мужественно ставят под сомнения свои установки и способны на пересмотр устоявшегося способа собственного существования. Очень часто люди приходят к психологу именно в состоянии кризиса, некоторые из них осознают, что за тем состоянием, которое они  переживают, закреплено название кризис, другие терзаются смутными догадками того, что старое утомило и опостылело, но не знают, что предпринять в жизни дальше, третьи испытывают непонятные для них самих странные чувства и хотят в них разобраться. Очень часто люди говорят о том, что готовы к изменениям, к прыжку к риску, но спустя время сторонятся разговоров и переживаний, связанных с изменениями. Прекрасным зеркалом, отражающим то, насколько человек готов к отрыву от старого, а также катализатором шага к изменениям в реальной жизни служит техника «Картины-превращения».

Нужно сказать, что в некоторых случаях процесс работы носит исключительно фантазийный и формальный характер, никак не затрагивая переживания клиента. Однако, моя задача, несмотря на эту оговорку, показать эффективность данной методики, что наглядно демонстрирует следующий успешный пример из практики, в данном случае успешность определяется не сколько изменениями  переживаний во время выполнения данной работы, сколько реальными  изменениями в жизни клиентки.

Клиентка, женщина 27 лет. Из предложенных 12 картин в течение приблизительно трех минут выбирает «свою» картину (изображение 1). После того как она узнала о том, что ей предстоит разрезать или разорвать картину, выглядит ошеломленной и говорит: «Как можно так, с такой красотой?» После, в течение непродолжительного времени (около минуты), рассматривает картину и берется за ножницы. Начинает резать довольно решительно, создавая впечатление человека, у которого созрела внутренняя программа действий. Первым делом отделяет лодку, после чего принимается отделять шаг за шагом остальные элементы картины. Разделенные фрагменты картины помещает, пока не наклеивая, на чистый лист бумаги, что-то отрезает снова, перекладывает; однако некоторые фрагменты оригинальной картины, изначально помещенные на лист, не дислоцируются, оставаясь на своем месте(лодка, дома). После того как все элементы разложены, клиентка начинает их приклеивать к листу чистой бумаги. Последним элементом, который остается не приклеенным, является центральная фигура лодки на воде. В течение приблизительно 3-х минут женщина прекращает что-либо делать, после чего снова берется за ножницы и вырезает лодку, отделяя ее от воды. Картина готова, клиентке предлагается инструкция, приведенная выше (шаг 3). Клиентка пребывает в молчании, напряженно рассматривая картину. После предлагаю рассказать о своих впечатлениях, размышлениях и всех тех переживаниях, которые сопровождали работу над созданием новой картины.

Изображение 1. Картина оригинал.

«Вначале я была шокирована. Как можно резать такую красоту, такую идиллию? Но очень быстро я поняла, что нужно сделать, – нужно отрезать  лодку от порога и дать ей поплыть. Я сразу поняла, что создам прошлое, которое расположу слева, и будущее, которое расположу справа. Также я решила создать красивый верх, светлое небо, много растительность и утопающие в ней дома.

Разрезав дом, я сделала из него два. Один – это мой дом, в котором я живу сейчас, это этот маленький уютный домик, который я оставила в нижнем левом углу. В верхнем правом углу – это мой собственный дом. Вообще-то я изначально соотнесла создание новой картины со своей жизнью, это не составило труда. Отрезая лодку от  «столбика»,  я испытала сильное волнение, а когда лодка оказалась отделена, то мне стало очень тревожно. Я поместила лодку после арки, которая является терминалом, после прохождения которой лодка попадает в свободные, неконтролируемые воды.

Я чувствовала, что весь центр картины – это опасность, неопределенность и непредсказуемость по которой суждено плыть лодке, оторвавшейся от своих берегов.

Правая часть – это светлая, «земная часть», будущее на другом берегу, на другой земле после качки лодки на воде. Дома, расположенные справа ближе к низу, – это символ новых знакомств, новых предприятий на новом берегу. Потом я стала понимать более целостно, что создаю. И тогда захотелось добавить символизма к картине, стала вырезать ступени. Ступени вниз от дома к воде – означают спуститься вниз, в самую холодную воду; от лодки к дому, расположенному в верхнем правом углу – также ступени, но они ведут вверх, это для меня означает подъем и сошествие на берег; ступени вниз от этого же дома – означают возможность возвращаться на другой левый берег; а вот с большими ступенями, сейчас расположенными от домов к «терминалу»,  немного вышло не так, как я изначально планировала. Эти ступени я сначала положила перед теми, которые сейчас наклеены возле большого дома справа, но потом я поняла, что слишком увлеклась ступенями, архитектурой, что мало остается места для воды, что я как будто этими застройками пытаюсь задвинуть, забаррикадировать свой страх неизвестности. Кроме этого еще произошло следующее: кусочек воды был мной случайно наклеен под домом с трубой (кстати, мне очень нравятся эти трубы на домах, труба для меня – что-то очень уютное, теплое, домашнее), когда я уже наклеила, я подумала : «Ой, не туда». Можно было переклеить, но я задумалась, появилось ощущение погружения в неизведанную жизнь вниз, как в Африку, я решила оставить, так эти домики с трубами, зеленью, водой имеют двойное значение – соседи, люди, а также спуск вниз после того, как появляется дом вверху. Таким образом, попадая в «Африку», можно снова перейти «грань», но это далеко-далеко пока. А потом был этот неприятный, но важный момент: я посмотрела на лодку, ее оставалось приклеить, но я обратила внимание на длинную веревку, свисающую вниз в воду, мне непонятно, почему это было как-то противно, или раздражающе на меня действовало… я долго сомневалась, так как вода, нарисованная художником, была очень красивая, мне хотелось как можно меньше рисовать, но мне пришлось отделить лодку от воды, но кусочек веревки все равно спадает, но не прикасается к воде, я хотела на этом месте, начиная с кусочка веревки, дать лодке название, например «Надежда», но мне это показалось слишком пафосным, искусственным, и я не стала этого делать. Когда лодка осталась без воды, стало очень тревожно, она такая маленькая, потом я стала рисовать воду, очень хотелось сделать ее «зелено-голубой», я смешивала краски. Вот как-то так.

Изобращение 2. Картина-превращение

П: Вы ничего не сказали о дереве.

К: Дерево тут, на этом левом берегу, думаю это мои корни.

П: А окно перед «терминалом»?

К: Это то, как оно есть в эти минуты, я смотрю в окно на это все: и лодку, и все остальное. Это точка здесь и сейчас.

П: Вы несколько раз сказали о тревоге,  сейчас уже все сделано, что сейчас чувствуете?

К: Тревога присутствует, лодка, вода – это все вызывает тревогу.

П: Неустойчивость, стихия воды, ее сила тревожат?

К : Да, так и есть.

П: В целом кажется, что вам все понятно, но вот в ваших словах был момент непонятности, скомканности, когда Вы говорили про эту веревку, опускающуюся в воду.

К: Да.

П: Как будто пуповина отрезана не до конца, околоплодные воды омывают ее, и от этого противно, это раздражает.

К: Был момент, я посмотрела на домик, тот, который сейчас мой, и увидела маму в дверях, захотелось плакать.

П: Это было до того, как околоплодные воды были отрезаны?

К: Да. И я думаю, что да – это правильная мысль. Действительно, пока лодка была на той воде, нарисованной художником, было спокойнее, но когда я ее отделила, да, тревога усилилась, я боюсь одна плыть.

П: Я так вижу, что кусочек той воды, которую можно считать околоплодной, размещена рядом с деревом, с корнями.

К: Да, действительно, я не подумала. Теперь я более точно понимаю. Это не просто корни. Это причал, это первая и последняя точка, это рождение и смерть.

П: Когда я смотрю на лодку, лично мне кажется что чего-то не хватает.

К: Это да. Весел не хватает.

П: Если не хватает, почему не нарисовать?

К: Я не хочу, я не умею рисовать. Все испорчу. Вроде симпатично вышло.

П: Важнее симпатично, чем функционально?

К: Да, Вы правы. Но не хочется, рука не поднимается (пауза).

Берет карандаш, откладывает, берет кисть, рисует парус.

П: Это парус, не весла.

К: Да. Вся беда в том, что я при всех своих достоинствах, способностях несколько старомодная, это мне и мешает отрезать пуповину и двинуться в неизвестное. Поэтому я как-то поняла, что лодка должна быть снабжена более-менее современным устройством, хотя бы парусом. Весла требуют физической силы, но мне, чтобы двинуться, нужна, в том числе, мысль, идея, не просто сила в руках, но в голове.

П: Вы сказали «в том числе», но что важнее, чтобы отрезать реально, чтобы реально двинуться?

К: Это риск, это не связано ни с мыслью, ни с действием, ни с физикой. Для этого нужно горячее сердце, львиное сердце. Потом мысль, идея.

П: Белеет парус одинокий…

К: Да, действительно одинокий. Но я не связывала это с этим. Хотелось белого, светлого чего-то в этой темной воде.

П: Ваш парус похож на наконечник стрелы, как цель, ясность, движение мысли.

К: Да. Безрассудство и рассудок. Но в начале безрассудство. Мысль будет, в этом нет сомнений. Я сомневаюсь в том, что перейду, что в реальности способна перейти «терминал».

П: Что самое пугающее там, в этих темных водах?

К: Не справиться… Расплакаться…Нет, не утонуть. Я не боюсь смерти. Я боюсь быть смешной.

П: Неудача делает смешной?

К: Жалким посмешищем. Потным, испуганным ребенком, без мамы.

П: Без мамы вы – жалкое посмешище.

К: Я и с мамой жалкая. Если я не отрежу эту веревку, она меня задушит… «Быть или не быть, вот в чем вопрос». Я сейчас вижу, что нос лодки смотрит не  направо, но я не хочу ничего менять, скорее всего придется сделать не нужный с точки зрения пространства крюк, заблудиться, ведь это иллюзия, что к желаемому можно прийти по прямой дороге. Я тревожусь и надеюсь.